***
– Это всего лишь секс, Кас. Да, люди занимаются этим, когда любят друг друга, но это не про нас. Мы с тобой просто сбрасываем напряжение. – Дин стягивает с себя футболку и нависает над партнёром – Без любви. – он говорит серьёзно, и как бы ангелу не было больно от этих слов, у него нет выбора. Он возьмёт то, что ему предлагают. Не посмеет просить о большем. – Всё хорошо, Дин. – едва слышно шепчет он, и тянется к чужой ширинке – Мои глаза в тебя не влюблены... Они твои пороки видят ясно. – А сердце ни одной твоей вины не видит и с глазами не согласно.***
– Какого чёрта, Кас!? – Неожиданно громко прокричал Дин. Он резко встал с кровати и натянул на себя боксеры. – У тебя даже не стоит! Ты сказал что хочешь этого! Так какого же чёрта..! – он не договорил. Ангел смиренно опустил голову, морально готовясь дальше слушать выговор, но, вместо слов оскорбления, по комнате глухо пронёсся звук удара. – Я не собираюсь тебя насиловать. – тихо прошипел Дин. Он сжал окровавленный кулак и вышел из комнаты. На стене около двери остался еле заметный кровавый след. Твой голос, взор и рук твоих касанье, Прельщая, не могли меня увлечь На праздник слуха, зренья, осязанья.***
– Прости, Дин.. – не решительно начал ангел. Он хотел подойти ближе к охотнику, но так и замер в дверном проёме ванной комнаты, поймав на себе недовольный взгляд. – Личное пространство, я помню.. Прости – Кастиель сделал шаг назад и, будто бы ещё больше понизив громкость, продолжил: – Я не лгал, я действительно желаю сблизиться с тобой, но.. – не так – Наверное, сейчас не подходящий момент. – Дин включил воду, давая понять ангелу, что дальше его слушать не намерен. А ему больше и нечего сказать. И всё же внешним чувствам не дано Ни всем пяти, ни каждому отдельно Уверить сердце бедное одно, Что это рабство для него смертельно.***
– Я люблю тебя. – Сейчас он готов сказать это. Сказать правду. Признаться в своих истинных чувствах без страха быть непонятным и отвергнутым. Страха больше нет, ведь... – Не делай этого, Кас. – В своём несчастье одному я рад, Что ты — мой грех и ты — мой вечный ад.