Before this light fades away / Прежде чем этот свет исчезнет

Листва, окружавшая поляну, уже была покрыта относительно тонким слоем вечерней росы. Через два дня после возвращения Эммы и Мэри Маргарет в Сторибрук Реджина Миллс оказалась на том же месте. Ночное небо было ясным; лунные лучи отбрасывали мягкое сияние на мерцающую лесную почву. Старый колодец желаний безмятежно стоял посреди поляны. Реджина нерешительно шагнула к нему. Ее руки находились глубоко в карманах пальто. Если на то пошло, она не ожидала обильной или какой-либо благодарности. Она знала, что им будет наплевать, выживет она или умрет, хотя последнее наверняка вызовет улыбки на их лицах. Спасительница воссоединилась со своей семьей, в которую, конечно же, входил Генри. Реджина вспомнила о предшествующих событиях, когда смотрела в колодец с некоторой заброшенностью. У человека, похоже, действительно есть два варианта: либо он выбирает того, с которым, по-видимому, знаком, либо выбирает того, с которым никогда раньше не сталкивался. Что касается Реджины, то она знала лучше, чем кто-либо другой, что присутствие Коры в Сторибруке будет, безусловно, наименее желанным. Глубокий вздох вырвался из ее легких. Как бы это ни было утомительно, а иногда и болезненно, она предпочла бы идти вместе с Эммой Свон из-за привязанности Генри, чем иметь рядом с собой свою мать, даже если это означало бы потерять из-за этого собственную жизнь. И вот, это была битва, которая на короткое время произошла в ее сознании. Разрываясь между безраздельной любовью, которую она испытывала к маленькому мальчику, и испорченной, превратившейся в страх любовью, которую она испытывала к своей матери. Учитывая возможности, которые были на кону, Реджине действительно пришлось отложить свое сердце в сторону. Страх потерять Генри все сильней отдавался в ней эхом. Вопреки уловкам Румпельштильцхена, было желание доказать Генри, что она меняется, что она может играть по правилам. Было ли ее отношение обусловлено явным истощением (как умственным, так и физическим), ее искренней любовью и заботой о Генри или страхом, который она чувствовала в своих костях при одной только мысли о том, что ее мать сможет появиться в Сторибруке? Теперь это не имело большого значения. Все ее тело сильно сотрясалось, как в эпицентре землетрясения, в сочетании с силой тысячи молний, ​​прошедших через нее, когда она поглотила всю энергию, создававшую магический барьер. Как только барьера больше не было, Реджина искала поддержки, прислонившись к ближайшему дереву, немного пытаясь восстановить дыхание и чувства. Когда она лежала, то услышала счастье в голосе Генри, когда слово «мама» сорвалось с его губ. Казалось, это подействовало успокаивающим бальзамом, просачиваясь через каждую пору ее усталого тела. Это возродило искру надежды и эмоций как в ее сердце, так и в ее глазах. Рискнув бросить взгляд в его сторону, Реджина заметила, что на самом деле этот взгляд предназначался не ей. Если бы сердца были стеклянными, чрезмерно разбитое сердце Реджины действительно разбилось бы на тысячу осколков, причем, возможно, уже в миллионный раз. Она видела, как заблестели глаза Генри. Видела, как Эмма Свон выходит из колодца. Как он вцепился в бок блондинки, не отпуская ни на секунду, мешая любому движению или дыханию молодой женщины. Поэтому Реджина выбрала знакомую утешительную землю, чтобы отдохнуть и скрыть свое разбитое сердце на несколько мгновений, собирая самообладание перед тем, как встретиться с сыном и его матерью. Однако посреди всего этого и самым неожиданным образом она услышала голос Эммы, обращающийся к ней. Эмма Свон поблагодарила ее. Эмма Свон благодарила ее, и, несмотря на их вражду, Реджина заметила искреннее облегчение на лице шерифа. Между искренним «спасибо» со стороны Эммы Свон и коротким обменом словами о Коре, Реджина пожалела, что не может просто стереть из своей памяти порыв, который вскоре последовал. Оставшись одна в магазине Румпельштильцхена, она даже не пыталась скрыть охватившее ее горе, когда увидела, как ее сын, не сказав ни слова, ушел в веселой компании проснувшегося принца и его жены с дочерью. Сквозь стиснутые челюсти она подавила желание заплакать. Слова Румпельштильцхена, звучавшие в ее голове, были той каплей, которая прорвала плотину. «Может, однажды они даже пригласят тебя на ужин». *** Выведенная из задумчивости мягкими звуками, прорвавшимися сквозь тишину залитой лунным светом ночи, Реджина почувствовала жидкую, но прискорбную теплоту, стекавшую по ее замерзшим щекам. Сколько времени она вообще была там? Казалось, она снова оказалась на другом перекрестке. Теперь, когда большинство опасностей были предотвращены, она задумалась о том, чего, как она ожидала, никогда не произойдет. Если бы ей пришлось жить вечно, соревнуясь за любовь Генри (и постоянно проигрывая), она считала, что самым большим доказательством того, что она безраздельно к нему привязана, было бы никогда больше не чувствовать к нему ничего. Жить вообще без любви, потому, что это всегда было ее самой большой слабостью. Все еще паря над краем колодца, брюнетка подняла правую руку от каменной поверхности, ее пальцы оказались в опасной близости от груди. Она снова почувствовала покалывание на кончиках пальцев, когда провела по ткани рубашки. Это займет всего мгновение и не оставит следа. Если не останется шрамов, не будет больно. Верно? Нет. Это жгло, жалило, сильно болело, но не кровоточило. Иногда она задавалась вопросом, не лучше ли было бы покинуть этот мир или любой другой, если уж на то пошло, раз и навсегда. Она задавалась вопросом, было ли у нее вообще место, какое-нибудь место или вообще какая-то цель для того, чтобы просто существовать. Мягко прикрыв глаза, она вдохнула и тихо сглотнула, когда ее пальцы глубже погрузились в грудь. — Я не очень хороший врач, но знаю, если ты это сделаешь — большой пользы не будет. Сильно пораженная Реджина ахнула, когда ее рука упала с груди, и она развернулась, чтобы найти Эмму Свон в нескольких шагах от нее. — Что ты здесь забыла? — выпалила Реджина, затаив дыхание. — Я пошла к тебе домой, чтобы оставить Генри, но тебя там не было, так что... я думала, ты будешь здесь. — Блондинка слабо махнула рукой, глядя на нее. — Ты думала, что из всех мест Сторибрука я буду... здесь? — Реджина прислонилась спиной к колодцу, вопросительно глядя на Эмму. — Ну, ты можешь винить во всем смехотворно хорошие гены следопыта. — Эмма хотела пошутить, пытаясь немного снять напряжение. — Кроме того, мне было любопытно. — Она сделала несколько шагов вперед. — Итак… именно здесь все и произошло. — Да. Да, здесь. — Взгляд Реджины немного опустился. — Генри рассказал мне все, что ты делала. Кажется, моя благодарность в тот день не покрывает всего, даже если ты сделала это не ради меня или Белоснежки. Реджина получила доступ к чертам лица блондинки. И в ее тоне, и в ее выражении лица можно было прочесть некоторое спокойствие. — Что, если бы я это сделала не ради Генри? — произнесла брюнетка, глядя на другую женщину. — Прости? — Что, если бы я сделала это ради тебя? — Реджина произнесла свою фразу на этот раз более отчетливо. — Я… я не знаю, — Эмма бросила на нее нечитаемый взгляд. — Это было достаточно тяжело, понимаешь? Чтобы ни моя мать, ни вы не прошли через портал. Но... Генри никогда бы меня не простил. Эмма согласно кивнула: — В конце концов, ты поступила правильно, хотя на самом деле ты сделала это для него. Я не из тех, кто осуждает, но я действительно не получаю от него этой постоянной потребности в одобрении, что ты так жаждешь... Скажи мне, если он проснется днем ​​и скажет тебе, что ему бы понравилось то, что ты бросаешь себя со скалы, ты бы сделала это? — Слова Эммы дошли до нее только после того, как они сорвались с ее губ, и она чуть не прикусила язык от того, насколько грубо они звучали. Она понимала, откуда это взялось, но кажущаяся слепой преданность Реджины Генри иногда приводила ее в ярость. Она попыталась исправить свою дерзость, но Реджина тут же ответила. — Тебе бы этого хотелось, как и остальным. Пожалуй, мне следует поступить именно так! — Саркастический ответ прозвучал сквозь нескрываемую усмешку, но брюнетка вскоре сохранила на лице разочарованное выражение. — Ему нужна мать, которая сможет защитить его. — Руки Реджины снова нашли карманы, когда она украдкой взглянула на Эмму. — Я не могу защитить его, когда я так сильно его люблю. — Ее глаза наполнились угрожающими слезами. — Я закончу тем, что задушу его. А вы знаете, что происходит с людьми, которых мы душим, мисс Свон? Они уходят, ища свежий воздух, чтобы дышать где-то еще, с кем-то другим. — Реджина с трудом сглотнула, стиснув зубы, пытаясь сдержать всхлипы. — Вы, мисс Свон, для него глоток свежего воздуха. — Прости, я не хотела, чтобы это звучало так, как звучало… — извинилась Эмма. — Но ты не понимаешь, не так ли? Я не хочу забирать у тебя Генри. Больше нет, ни в коем случае. Слушай, ты защитила его, Реджина. Тебя чуть не убили. Я знаю, что Голд пытался обманом заставить тебя не дать мне пройти, а ты пошла против этого. Ты вернула меня. — Эмма улыбнулась брюнетке. — Мы нужны Генри… Мы обе. — Сказала она успокаивающе. Реджина вздохнула, собираясь высказать свои мысли, но Эмма ее опередила: — Мы должны идти. Генри ждет тебя, — сказала Эмма, собираясь уйти, когда почувствовала, как левая рука Реджины схватила ее за локоть. Она снова столкнулась с ней лицом к лицу. — Мисс Свон? Это правда? — Эмма услышала, как грубый голос спросил ее. — Что правда? — Моя мать… твое сердце? — всхлипнула Реджина. — О, да… правда. — Эмма ухмыльнулась. — Не могу сказать, что было очень приятно, когда ее рука застряла у меня в груди, хотя... — Она… она сделала это? — спросила Реджина с искренним беспокойством. Эмма склонила голову набок, нервно ухмыляясь. — Этого не случилось. — Она украдкой схватила правую руку Реджины, ту самую, которой она собиралась вырвать себе сердце. Эмма могла поклясться, что чувствовала крошечные иглы на кончиках своих пальцев, когда дотронулась до брюнетки. Поместив руку на левую сторону груди, прямо под сердцем, Эмма позволила своему взгляду изучить выражение лица Реджины, когда вздох сорвался с ее губ. Сильный, учащающийся пульс блондинки был под холодной рукой, когда теплая рука Эммы слегка сжала ее. — Она пыталась, но не знала, что я не из тех, кто так легко отдает свое сердце. Любовь, которую я испытываю к Генри… — Неуверенная в своих словах, Эмма сделала короткий вдох, прежде чем продолжить. — И к тебе… Вот, что вытолкнуло ее. Вы ограждали ее от того, чтобы забрать мое сердце. Ты и Генри. — Эмма подошла ближе к ошеломленной Реджине. — Извини, я не... Реджина начала было отстраняться, но Эмма остановила ее, прижав к колодцу свободной рукой и всем телом. Услышав признание Эммы, больше похожее на заявление, Реджина испугалась, что ее собственное признание в том, что она действительно чувствовала к смелой блондинке, прозвучит в этот момент слабости, но ее мысли были прерваны. — Тебе больше не нужно бежать, Реджина. Те стены, которые ты построила вокруг себя… Я сделаю все, что в моих силах, чтобы разрушить их и показать тебе, что защищать себя от любви — не выход. — Мисс Свон, вы так легко об этом говорите, — нервно усмехнулась Реджина. — С другой стороны. Если есть одна вещь, которую я усвоила за время отсутствия, так это то, что если любовь — слабость, то она должна укреплять, а не разрушать. — Эмма заправила непослушную прядь волос Реджине за ухо, показывая ей заботливую улыбку. — Это не сделает тебя менее сильной, менее храброй или менее достойной. Это сделает тебя человеком. Скользя вниз, рука Эммы вскоре нашла щеку Реджины, и, несмотря на опасения другой женщины, она мягко погладила ее большим пальцем по щеке, вытирая дорожку от слез. — Никогда больше так не делай. Пожалуйста. Оставайся здесь, с Генри... со мной. Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы облегчить эту боль. — Довольно смелое обещание, мисс Свон. — Реджина слегка всхлипнула, нежно улыбаясь. — Эмма. — Блондинка поправила ее. — Эмма, — повторила за ней Реджина, как бы соглашаясь. — Что ж, ты уже должна знать, что я всегда выполняю свои обещания. Перед тем, как меня отправили в тот мир, я обещала защитить тебя. Не из-за Генри, а из-за тебя. Чтобы ты ни сделала, теперь это в прошлом. — Некоторые до сих пор не согласятся с этим… мягко говоря. — И почему это тебя так беспокоит? — Эмма казалась слегка раздраженной. — Важно то, что ты борешься с этим по своей причине. Я была в том, другом мире, и встретила твою мать. Ты совсем не похожа на нее, Реджина. Ты никогда не сможешь быть ею, потому что внутри тебя есть добро. — Эмма мягко погладила руки другой женщины. — Тебе просто нужен толчок, чтобы понять это. Реджина застенчиво улыбнулась, всхлипнула и воспользовалась возможностью сменить тему. — Как тот, что ты дала мне перед тем, как тебя затянуло в портал? Если быть точной, тебя не совсем... послали... в другой мир, и я не поблагодарила тебя. — Реджина продолжила свою речь. — За то, что так изящно оттолкнула меня от портала. — На губах Реджины мелькнул намек на улыбку, когда она серьезно встретилась глазами с Эммой. — За то, что рисковала своей жизнью ради моей. Опять. — О... не стоит, — Эмма улыбнулась. — Нет. Стоит. Тело Реджины перестало быть напряженным. Она стояла на первой ступеньке колодца, ее руки нашли плечи блондинки и она ухватилась за них, притягивая Эмму ближе. Реджина медленно моргнула, ибо казалось, что время между ними пролетало совершенно неторопливо. Глядя на лицо блондинки, теперь залитое сиянием луны, Реджина почувствовала, как ее переполняет мощный порыв привязанности. Эмма не сопротивлялась и понимающе посмотрела на другую женщину. Ее радужки казались полупрозрачными, а волосы напоминали серебро. Это по-настоящему загипнотизировало брюнетку, заставив ее сердце сильно биться. Руки Реджины теперь обвили шею Эммы, и их лица зависли в нескольких дюймах друг от друга. Ее веки, наконец, закрылись, когда она нежно накрыла чужие губы своими. Эмма ответила немедленно, чем удивила брюнетку. Язык Реджины был таким теплым, а ласка ее губ была мягче, чем Эмма могла себе представить. Блондинка нежно пробралась языком глубже, когда ее руки быстро скользнули вокруг талии Реджины, мягко лаская теплую кожу под тканью на пояснице другой женщины. Глаза Реджины остались закрытыми, а губы слегка приоткрылись. Прошло несколько секунд, прежде чем она, наконец, почувствовала, как теплые губы Эммы снова коснулись ее. Они страстно целовались, держа друг друга в своих теплых объятиях, и выражая свою невысказанную любовь. После неопределенного количества времени, что показалось обеим вечностью, их губы нежно отстранились, а взгляды встретились. Они продолжали обнимать друг друга, молча глядя друг другу в глаза. Подарив Реджине искреннюю улыбку, Эмма положила голову на грудь брюнетки. Было слышно биение ее сердца, что свидетельствовало о том, что брюнетка чувствовала то же самое, что и она. Реджина погладила волосы Эммы, нежно поцеловав ее в голову, а затем уткнувшись носом в золотые пряди. — Я должна спасать тебя больше, понимаешь? Если это плата, которую я получаю за это... — Озорной голос Эммы резонировал в груди Реджины, заставляя ее тихо рассмеяться. Это был самый восхитительный звук, который Эмма когда-либо слышала, и это все того стоило. Неохотно выпутавшись из объятий Реджины, она посмотрела на нее с улыбкой. — Это будет цена, которую я охотно буду платить, — сказала Реджина, пока ее пальцы рассеянно играли с прядью светлых волос. — Давай отведем тебя домой. Реджина просто молча кивнула, начиная спускаться по маленьким ступеням. Эта тишина, однако, была вскоре нарушена, когда с ее губ сорвался тихий крик. Озорная Эмма Свон намеренно дернула ее вниз за руку, и брюнетка упала прямо в ее объятья. — О, ты посмотри на это! Хорошо, что я была здесь, чтобы... спасти тебя от этого... неожиданного падения, — хихикнула Эмма. — Смешно. Очень смешно, мисс... Эмма, — сказала Реджина, все еще находясь в объятьях. — А оплата? — возмутилась Эмма. — Доставь меня домой в целости и сохранности, а потом мы обсудим твои способы оплаты. — Идеальная бровь приподнялась, а затем на лице брюнетки нарисовалась улыбка. Эмма понимающе усмехнулась: — Хорошо. Пошли домой…