***
Где-то через пару часов ришло время отправляться в Германию — оставив Кагановича и Калинина в качестве временного начальства, генсек встретился со всеми, кто тоже ехал. Не заметив среди присутствующих Ворошилова, Сталин слегка удивленно нахмурился и спросил у стоящего рядом Вячеслава: — Где это Клима носит? Он, вроде, должен был вовремя быть… Хмыкнув, Вячеслав ответил: — Черт его знает. Говорил мне, что у него дела какие-то были, но я не уверен до конца, какие. Могу ему позвонить и узнать, где он. — Достав из кармана телефон, Молотов набрал номер Ворошилова. Спустя секунд десять из динамика таки донеслось слегка напряженное «Да?». — Алло, Клим, ты где? — Эээ… Дело в том, что я пока еще не разобрался с этими самыми делами, поэтому, полагаю, мне придется вас догнать. — …Ладно, но где ты? — Ой! Я тебе перезвоню, ладно? Положив трубку, Клим хмыкнул. Ну…по сути, к Германии ехать оставалось недолго — они почти доезжали до польской границы. — Ну вы меня и ганяете, ребят… Но я так просто не сдамся! — крикнул Климент. — Это мы еще посмотрим! — злобно ответила Ева. — Так, стойте, скорость сбавляйте! И это я вам говорю не для того, чтобы вас поймать… — Конечно! — Ева полностью развернулась к Ворошилову, оставив управление тележкой на соратников. — Просто сдайся уже, мы не поведемся на твои тупые уловки! Прищурившись, Клим внезапно нахмурился и заорал: — ДА ОСТАНОВИСЬ ТЫ, ДУРА, ТЫ НАМ ШЛАГБАУМ СНЕСЕШЬ К ЧЕРТЯМ СОБАЧЬИМ! — Чего? Какой такой… — ШЛАГБА-АААУУУМ! — завизжал Герман. Тележка со всей дури врезалась в шлагбаум и, как предсказал Клим, снесла его к чертям собачьим. Оторопевшие пограничники вскочили со своих мест. — Вован, мне не показалось ведь?.. — спросил один у другого. — Не-не, не показалось. Это преступники на тележке, но не переживайте, я с ними разберусь. — Клим медленно подъехал к теперь уже снесенному и бесполезному шлагбауму. — А ты, случаем, не преступник на танке? — прищурившись, спросил Вован. — А ты, случаем, не преступник-пограничник? — ответил тем же Ворошилов. — Ладно, очень смешно…документы при себе есть хоть? — Есть, разумеется. — А на танк? — Э…Ну, понимаете, я просто Ворошилов… — А я просто Вист. Сути не меняет, товарищ Ворошилов. — Так, послушайте, пока мы тут разговариваем, то через польскую границу спокойно удирают три опасных преступника, которые, кстати, совершили на меня покушение, так что…это самое…удачной починки шлагбаума! — Мило улыбнувшись, Клим вжал педаль в пол и поспешил догнать немцев. Как потом оказалось, немцы проделали себе путь через польскую границу таким же способом, как и через советскую — стоя возле сломанного шлагбаума, польские пограничники растерянно чесали затылки. Увидев танк, один из них завопил: — Co tu robisz, kurwa?! Ot co tu robisz?! — Так а шо я роблю? Я тут так, это, мимо проезжал… — Pokaż dokumenty! Boże, to już trzeci raz w ciągu dwóch miesięcy… — тихо пробормотал пограничник. Достав документы из кармана (надо же, какой порядочный!), Клим вручил их поляку. Сверив фото и реальность с подозрением, поляк снова расслабился. — Boże, nawet nie zapytam, po co przyjechałeś tu czołgiem… — Эти на тележке просто преступники, я за ними еду, — охотно объяснил Ворошилов. — OK. Myślę, że dzień już minął kociemu ogonowi, więc idźcie już i nie zwlekajcie. — Поляк махнул на Клима рукой и пошел думать, как починить шлагбаум. Отъехав на достаточное расстояние, Клим включил камеру на телефоне. — Так, дорогие мои подписечники, я в Польше! Эта сумасшедшая угнала тележку, которая, похоже, чисто на ее еб…э-э, ненормальности питается, так что у меня еще много работы. Кстати, а вот польскую границу я, в отличии от советской, прошел достаточно быстро…похоже, они действительно больше заботились о своем шлагбауме, чем о каких-то там документах на танк… Ладно, я еще к вам вернусь, а пока пожелаю удачи!***
Прошло еще больше времени — они уже были в Берлине, а от Клима все не было никаких вестей. Вячеслав взволнованно ходил по коридору, ожидая, пока Иосиф договорит с Адольфом. В очередной раз решив позвонить Ворошилову, но уже через видеосвязь, Вячеслав набрал его номер. — Алло? Это самое, Вяч, здесь очень плохая связь, говорить толком не могу… — послышался прерывающийся голос Клима, а вскоре в кадре показался и он сам, правда, очень размытый и зависающий. — Клим, ты где?! — Да…ч…его…нает — Что? Чего… Чернигов? Ты что там делаешь?! — Да нет! Не…нает! — Я не знаю такого города! Черт тебя побери, бегом дуй к нам, пока я сам тебя не нашел и за ухо сюда не притащил! Связь прервалась. Вячеслав резко выдохнул и засунул телефон обратно в карман. Через минуту из кабинета фюрера вышел Сталин, потягиваясь и разминая спину. Увидев Вячеслава в таком…настроении, генсек приподнял бровь. — Где он? — В том-то и проблема! — Дорогие подписичники…это самое. Я в шоке. Даже не просто в шоке, я в полнейшем ахуи. Я вообще без понятия, где мы — это первое. Во-вторых, когда я заправляюсь, на меня все смотрят, как на сумасшедшего, хотя сумасшедший здесь точно не я, а та девка неподалеку, заправляющая чертову ТЕЛЕЖКУ! Э…во-третьих, мне кажется, что моему танку скоро придет капут. Это плохо, потому что, опять же, из-за первой причины я не знаю, где здесь есть сервисные центры, занимающиеся танками. Э, я слышал, что Райнметалль в Дюссельдорфе находится, но я, вроде как, не в Дюссельдорфе. О, смотрите, дорожный знак! — Направив камеру на внезапно появившийся в его поле зрения знак, Клим прочитал: — Ут… Утр…ладно, он поврежден, но выглядит, как что-то немецкое…наверное. О, кстати, я все еще у них на хвосте, так что, полагаю, шансы у меня все еще есть. Ой. Ой, а вот еще одна проблема…в последний раз я заправлялся достаточно давно, так что у меня не только проблемы с самим танком, а еще и с бензином. Эх, надеюсь, что у них то же. А еще тут достаточно холодно. Действительно — спустя некоторое время у обоих…э, средств передвижения закончился бензин — они остановились на дороге возле какого-то, э, леса. Геббельс, Браун и Геринг вылезли из тележки, настороженно смотря в сторону Клима, в руках которого вновь был автомат. — Это не гуманно! — вновь возмутился Геббельс. — Я знаю, ты уже говорил — улыбнулся Клим и нажал на спусковой крючок. Щелк. Ничего. Нет, он не забыл перевести автомат в режим стрельбы. Все было настолько банально. Он забыл взять патроны. — Вот блин, — пробормотал Клим перед тем, как увидеть кирпич, летящий в его сторону и, очевидно, брошенный кем-то из трех немцев. Стук. Стук. Стук. Медленно открыв глаза, Клим увидел перед собой лишь верхушки деревьев. Что же за странный стук он слышал совсем рядом с собой? Неужели немцы оставили его умирать от зуб каких-нибудь хищных зверей и это как раз кто-нибудь из них, пришедший, чтобы покончить с ним? Ну уж нет… — Я так просто не сдамся! — заорал Клим и, резко поднявшись на ноги, принялся агрессивно (и вслепую) размахивать кулаками, пытаясь найти врага. — Кхм. Открыв глаза, Климент увидел перед собой какого-то мужчину с занесенным над головой топором. Внезапно осознав, что против такого оружия у его черепушки шансов не будет, Климент заорал: — МАНЬЯ-АК!!! — Не торопитесь с умозаключениями, молодой человек. Никакой я не маньяк! — Да? — Клим тут же прекратил вопить, удивленно смотря на мужика и при этом получив шанс рассмотреть его получше — на мужественном лице красовались пышные, черно-седые усы. Что-то выдавалось в нем знакомым. — А кто вы тогда, уважаемый господин не-маньяк? — Полагаю, молодой человек, вы все еще помните времена славы великой Германской империи… — Э, Первую мировую? Да, вроде. А вы там что, воевали? -… — Нет-нет, стойте, ваши усы… Неужели Вы работали в самом известной во всей Германии парикмахерской?! — ...... — Нет-нет-нет, я определенно видел Ваши усы где-то еще…в какой-то газете или на каком-то снимке… Может, где-нибудь в разделе о рыбалке? — ............ — Ой, нет, это были точно не Вы. Так, стойте, я начинаю вспоминать…! — Отойдя на некоторое расстояние, Клим рассмотрел мужчину в полный рост, а затем нахмурился, очевидно, тщательно над чем-то раздумывая. В конце-концов его лицо просияло и он всплеснул руками: — Вильгельм Второй! Это ж Вы, правда? Мысленно перекрестившись и поблагодарив Всевышнего за то, что этот дебил смог заставить шестеренки в своем мозгу работать интенсивнее, бывший кайзер медленно кивнул. — Это Вы меня с той дороги забрали, да? — Да. — О…это, я же не представился. — Не нужно. Насколько я помню, Вас зовут Ворошилов? — Ну-у, да… Вам можно ко мне на ты обращаться. Я так-то просто Климент. — Ясно. Что привело тебя в наши края, Климент? — Кстати, о краях… У меня есть два вопроса. Первый — а где я вообще? Второй — как отсюда добраться до Берлина? — …Как ты думаешь, где мы сейчас? — произнес Вильгельм мудрым тоном. — Я не знаю, вот поэтому я и спрашиваю. Внезапно телефон Клима зазвонил. Взяв трубку, Ворошилов весело воскликнул: — О, даже несмотря на тот факт, что я нахожусь в каком-то лесу, интернет здесь вполне приемлемый! — Кстати, о лесах и о тебе… — послышался из динамиков вкрадчивый и злой голос Вячеслава. Клим взглотнул. — ТЕБЯ ГДЕ ЧЕРТИ НОСЯТ, А-А?! — Э… — Ты возле Дорна, в Нидерландах, — любезно подсказал Вильгельм. — Я возле Дорна, в Нидерландах, — послушно повторил Клим. После недолгой паузы вновь послышался крик: — ГДЕ-Е?! — В Дорне, в Нидер…ой, стой, погоди, а я и не планировал настолько далеко делать свои дела. — ПОНЯТНОЕ ДЕЛО, ЧЕРТ ТЕБЯ ПОБЕРИ, ВЕДЬ ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ БЫТЬ В БЕРЛИНЕ ЕЩЕ МНОГО ЧАСОВ НАЗАД!!! — А…прошу прощения…я скоро буду. — СКОРО?! ТЕБЕ СЮДА ЧАСОВ СЕМЬ ПОЕЗДОМ ЕХАТЬ!.. ЕСЛИ ТОЛЬКО… — Если только что? — Если только ты не полетишь. — Ближайший аэропорт с прямым коротким рейсом в Берлин находится в Амстердаме. — Вильгельм хмыкнул. — Супер! А…а как мне добраться в Амстердам? — А вот это уже дело твоего желания — можешь сесть на поезд или же, если предпочитаешь… — Поезд вполне подходит! Спустя полтора часа в поезде — Амстердам, спустя еще часа четыре на довольно-таки тесном сидении самолета — Берлин…вместе с разгневанным Вячеславом и настроенным саркастически Иосифом. Едва Клим оказался на твердой земле, как сразу же началась запоздалая турбулентность (а точнее, Вячеслав, трясущий мужчину, схватив его за воротник рубашки). — Идиот, ты понимаешь, насколько сильно я волновался…э, тоесть, насколько долго нам прошлось тебя ждать?! Стой…а что со лбом? — Вячеслав осторожно дотронулся к крупному синяку у Клима на правом виске. — Ай, больно…это меня кирпичом вырубили. — ответил Клим, слегка прищурившись от неприятных ощущений. — …Кто?! — Это…та чекнутая и ее соратники. — …Где ты их вообще нашел? Каког черта, Клим? Ты хоть понимаешь, что с тобой могло произойти что-то намного хуже, чем просто разбитый лоб? Ты понимаешь?! А что, если бы ты… — Так, понесло Остапа… Вячеслав, пойдемте уже, ты успокоишься и тогда мы нормально побеседуем с нашим уважаемым потеряшкой. — Измерив Клима тяжелым взглядом, Иосиф пошел в сторону выхода, где их уже ждала машина. — Франклин, не поможешь мне повесить это в угол? Я немного не достаю… — Без проблем. — Подойдя к Уинстону, Франклин дотянулся до нужного угла и зацепил гирлянду за неприметный маленький гвоздик. — Фу-ух. Спасибо! Вот что за лестницы сейчас делают…никуда не достаю! О, кстати, еще кое-что… — М-м? — Рузвельт, собравшийся уже уходить, развернулся обратно в сторону Черчилля. — Ты свободен сегодня вечером? — А что такое?.. — Ну…мы могли бы сходить куда-нибудь да попить чаю…я слышал, что здесь совсем рядом есть неплохое местечко. Не успел Рузвельт ответить хоть что-либо, как в помещение тут же вворвался Клим и бодро воскликнул: — Все-ем привет! Осмотревшись, Ворошилов с удивленным выражением лица отметил немые взгляды двоих, обращенные на него. — Я не вовремя?.. — Клим, пойдем, — послышался недалеко голос Молотова. — Так, простите, я пойду, это самое… Как только он ушел, Франклин хмыкнул, отмечая про себя нелепость момента. — Э…ну так что? — спросил Уинстон после недолгой паузы. — Давай. Это не помешает, — ответил Рузвельт, устало потирая виски. Почему-то Уинстон просиял. — И так… Клим, расскажи-ка все с самого начала. — Иосиф сел поудобнее и закурил трубку, смотря на Клима, находящегося на диване напротив — Вячеслав, сидевший рядом, приложил пакет со льдом к синяку на лбу Ворошилова. — Ну, все началось довольно просто…я попросил у Ежова, чтобы он их нашел. — Зачем? — Э…свои счеты. Правосудие. Так…дальше я подумал о том, что они так просто мне не сдадутся, так что я хорошенько поразмыслял над тем, каким образом я их могу остановить. — Ну и к какому гениальному умозаключению ты пришел, Клим? — спросил Сталин с иронией. — Я решил поехать за ними на танке. О…и автомат прихватил. — Ты…что?! — Трубка вывалилсь у генсека со рта и тот быстро поймал ее рукой, не давая упасть на пол. — Ну, я взял танк. Еще желающих на роль там всяких наводчиков и прочих членов экипажа не нашлось, так что я был один за всю тиму. -… — Короче, я к нип приезжаю, почти ловлю — а они угоняют тележку! — …? — Да! Эта сумасшедшая приделала к ней мотор и они себе поехали! Сломали два шлагбаума, правда — на советско-польской границе… Да, я сам в шоке был! Дальше ехали мы долго — настолько долго, что когда я решил заснять еще один короткий видосик, то вообще не понял, где мы были. Но да, бензин закончился, я достал калаш, но потом оказалось, что я запыл взять к нему патроны, после чего кто-то из них…ну, вроде, эта Ева…ну, она кинула в меня кирпичом и вырубила, это вы уже знаете и видите. Потом же я проснулся в лесу и увидел какого-то мужика с огромными усами и топором. Потом я понял, что это, оказывается, быв Вильгельм II и что это он меня ближе к нему затащил. Ну, а потом позвонил Вяча и Вильгельм подсказал мне, что я нахожусь возле какого-то Дорна. Потом вы знаете — автобус в Амстердам и самолет сюда, в Берлин. — …Знаешь, я даже не буду спрашивать, откуда ты танк взял вместе с автоматом и какого черта тебя еще на границе не расстреляли… — задумчиво произнес Сталин. — А вот мне есть, что спросить — почему ты сразу в лицо этому чертовому испуганному идиоту не дал? — В дверном проеме показался раздраженный Гитлер. — О, Адольф! — приветливо воскликнул Иосиф. — Нашелся наш потеряшка, видишь? — Да вижу я, вижу… — буркнул фюрер и присел рядом с генсеком. — Так вот, о бывшем императоре! Вот у кого как, но у меня еще с времен окончания Первой мировой есть достаточно ярко выраженное желание достать этого подлого труса из его «бепозасных Нидерландов» и заставить его ответить за проигрыш немецкого народа! — Да? А мне показалось, что он нормальный мужик… — Клим задумчиво почесал затылок. — Такие уж они, эти монархисты… — Вячеслав убрал пакет со льдом. — Так, спасибо. Расскажите теперь вы — о том, что вы тут делали. — Э…ну, как ты уже понял, мы готовимся к Новому году и праздновать его будем здесь — наряжаем ёлку, саму эту резиденцию и так далее… — ответил Вячеслав. — А, хорошо…а для меня работа есть? — спросил Клим. — Анастас сейчас, вроде как, наряжает столовую. Иди и помоги ему. — О, отлично. — Просияв, Клим поднялся с дивана и погнался в столовую. Сталин пожал плечами, посмотрев ему вслед. — Та-ак…а что нам сделать осталось? Или пока отдыхаем? Вздохнув, Гитлер прикрыл глаза и опустил голову на плечо Иосифа: — Без понятия. Внезапно вспомнив о «каком-то там утюге», Вячеслав вышел из комнаты. — О, герой дня явился, — попривествовал Клима Анастас, когда тот вошел в столовую. — Боги, ты не представляешь, как нам всем выносил мозги Вячеслав! — Чего? Почему выносил? — удивился Клим. — Он весь такой нервный был, когда тебя уже долго не было…волновался, знаешь ли. — О…а я и не знал, что заставил его так сильно с ума сходить. Нужно будет извиниться… — Разумеется, — улыбнулся Микоян. — Но сначала помоги мне и развешай вон ту гирлянду по углам. О, и дождик на камин положи. Кивнув, Клим принялся работать.***
День прошел незаметно. Наступил вечер. — Уинстон, ты уверен, что ты знаешь, куда идти? — спросил Рузвельт, смотря на Черчилля, всячески вращая в руках карту. — Э…думаю, что да. — О, ребят! — Клим, только что освободившийся от работа, подскочил к ним с веселой улыбкой на лице. — Это, куда идете? — В местную…э, забегаловку. Она здесь неподалеку, — ответил Уинстон, наконец найдя нужное место на карте. — Да? Хм-м… — лицо Ворошилова приобрело задумчивое выражение. Рузвельт и Черчилль переглянулись между собой. — А где оно именно…? Улица какая? — Э…сейчас… Шарлоттенштрассе, 7. Вот. — О…спасибо. Как раз то, что нужно… — .? — Рузвельт приподнял бровь. — Можно я туда с вами прогуляюсь? — Окей. Тройца покинула резиденцию и направилась в сторону этого самого ресторанчика. Рузвельт и Черчилль тихо переговаривались, а вот Клим о чем-то думал, не проронив ни слова на протяжении всей не слишком долгой дороги. Спустя минут пятнадцать они стояли напротив небольшого, но довольно-таки уютно выглядящего и людного заведения: яркими, хоть и не слишком четко видными при тусклом свете фонарей на белой вывеске были выведено слово «Mädelein» — очевидно, название этого самого заведения. Зайдя внутрь, тройца сразу же почувствовала запах жаренных колбасок, нагоняющий аппетит. — А ты говорил, что мы на чай, Уинстон — иронично подметил Рузвельт. — Ну…понимаешь…чай в Германии — это как-то банально, а вот жареная острая баварская колбаска…! А пиво тут какое…самое натуральное, южное! — Ладно, ладно, убедил… Свободных столиков оказалось, увы, не слишком много — нашлись лишь один маленький столик у окна и один такой же, но находящийся немного дальше. Ладно, вполне подходит… — Это, Клим, так а чего ты здесь делать задумал? Тоже кого-то позвать хочешь? Вячеслава? — заинтересованно спросил Уинстон. — Да-а…ну, мне бы хотелось перед ним извиниться, — ответил Клим, как раз таки печатая сообщение Молотову. «Шарлоттенштрассе, 7, давай сюда» Похоже, что-то в сообщении показалось Молотову непривычным, из-за чего тот пришел довольно быстро. С удивленным лицом зайдя в заведение, он почти сразу заметил Клима, на столе которого уже находились две пивных кружки и две тарелки с острыми сосисками. — Приветики. Смотри, они все довольно быстро принесли…не знал, что ты будешь есть, поэтому решил взять тебе то же, что и себе. — …А повод-то какой? — Вячеслав приподнял бровь, смотря на почему-то смутившегося Климента. — Ну…я хотел бы…извиниться за то, что заставил вас всех (а в особенности, тебя) волноваться. Я больше так не буду. — В последнее мне что-то не совсем верится… — На лице Молотова появилась легкая усмешка. — Но извинения приняты. — А, так он извиниться хотел? — Уинстон задумчиво почесал затылок. — Все тогда понятно. — Не совсем. Точнее, понятно только насчет Ворошилова, но вот ты зачем решил меня на поседульки пригласить? Какой повод? — Выражение лица Франклина оставалось нейтральным, но вот глаза улыбались. — Я что, не могу пригласить…друга…просто посидеть вместе да поговорить по душам? — Черчилль шуточно возмутился, но после на его лице появилась хитрая ухмылка. — Все с тобой понятно. — Рузвельт принялся пить свое пиво, оставляя Уинстона в, кажись, легком недоумении. — В каком смысле? Что понятно? Но как бы он не пытался выбить из Франклина хоть какой-либо ответ, тот так и ничего не говорил, лишь загадочно улыбаясь до самого конца этого чудного вечерка, да и дня в целом.