– Детка, ты в порядке?

      С того момента, как парни разъехались по разным общежитиям, пришлось совершенно по-новому выстраивать их совместные встречи вне расписания. Однако, несмотря на эти трудности, Джисон упорно держал планку по частоте встреч с Чонином: в конце концов он его парень и очаровательная возможность проявить себя как заботливый хён.       Джисон, примчавшись из своей общаги вместе с жареными хрустящими куриными крылышками, ждёт своего младшенького с урока вокала. Примерно в десять вечера из здания выходит Чонин, поправляя сумку через плечо. Оглянувшись, он встречается взглядом с Джисоном и, закатывая глаза, направляется в его сторону. —Я не удивлюсь, если ты скоро начнёшь мне петь серенады под окно. Я же просил тебя, приезжай сразу в общагу и не привлекай внимания, - ворчит Чонин, игнорируя распахнутые объятья Джисона. –Воу, воу, бэйб, полегче. Я между прочим с твоей любимой курочкой, не спеши меня так просто прогонять, - шутливым тоном отвечает Джисон, на что Чонин не отвечает. Какое-то время они идут в полной тишине, что начинает нервировать Джисона. Он поглядывает на лицо Чонина, но не видит на нём никаких эмоций. –Ты сильно устал? Может, вызовем такси? - спрашивает Джисон. На секунду Чонин останавливается, смотрит хёну прямо в глаза и качает головой. Что ж, Джисону остаётся только смириться с тем, что макнэ слишком любит чувствовать себя сильным и неважно, даже если этим он ранит своего хёна. Добираются до общаги они минут через двадцать. На пороге их встречает Феликс, что только что вышел из душа. Он чуть кивает в знак приветствия. –Вы только не шумите слишком сильно. Мороженое в морозилке, Йена, свет на кухне выключайте, Сынмин попросил, - говорит Феликс, после чего уходит в свою комнату.       Джисон смотрит, как младший возится со своими кроссовками, чтобы вместить их на полке с остальными. Это выглядят весьма комично, ведь один из кроссовок так и норовит выпасть. Однако Чонин, не издав ни одного раздражённого вздоха, упорно с этим разбирается. Джисон успевает помыть руки, когда младший только-только поднялся и довольно отряхнув руки, направился в ванную.       Джисон идёт на кухню, греет для них курочку, кладя Чонину самые большие крылышки, но в меньшем количестве: хочет, чтобы тот смог наесться и не корил себя за то, что съел много на ночь. Когда Чонин вышел из ванной, то застал Джисона за тем, как тот, стоя в одних трениках с голым торсом, облизывал пальцы от соуса. С намеренно громким вздохом он протягивает Джисону пачку влажных салфеток, строго смотря на того всё это время, пока он вытирал руки. —Спасибо тебе, малыш, ты у меня такой заботливый, - с усмешкой говорит Джисон, протягивая пачку обратно. Чонин, чуть краснея, ничего не отвечает и забирает пачку, убирая ту на место. Джисон садится за стол, преданно ожидая, пока его любимый мальчик не возвращается в растянутой домашней майке с выцветшим принтом и шортах до середины бедра. Сев на стул рядом с Джисоном, Чонин, держась за сидушку, зажал свои руки между ног. Опустив взгляд, он легонько, почти невесомо прижимается к плечу Джисона рядом и тихо шепчет. –Я устал. Может отложим курицу до завтра? - осторожно спрашивает младший, и у Джисона неприятно сосёт под ложечкой. —Малыш, я знаю, что ты опять ничего не ел перед занятием, поэтому не юли. Пожалуйста, ну съешь хотя бы одно крылышко. Хотя бы ради меня? Обещаю, одно крылышко и мы будем смотреть фильм на твой вкус, ладно? - убеждает младшего Джисон, совсем невесомо гладя Чонина по волосам. Он знает, что даже такие лёгкие прикосновения младший ощущает очень остро. А сегодня, у него ещё и явно не лучшее настроение. Чонин всё же кивает и принимается за еду. За разговорами о том, как у них прошёл день, младший понемногу расслабляться и постепенно, одно за другим, количество крылышек в тарелке Чонина уменьшалось. Напряжение и усталость давали своё.

***

      Полчаса спустя, Чонин включал один из своих любимых ужастиков. Они устроились на диване в гостиной: Джисон сидел прямо, а рядом полусидел-полулежал Чонин, положив свои длинные ноги на хёна. Джисон разрывался от желания прижать Чонина к себе и целовать его до тех пор, пока не растопит младшего, не превратит его холодное сердце в топлённый шоколад. Порой, Джисону невольно думалось, будто Чонин специально выводит его из себя, играясь с изнывающим от жажды тактильности хёном. Однако, он быстро отгонял от себя эти мысли, ведь чтобы ему от досады не думалось, он не пожертвует комфортом своего макнэ.       Постепенно события фильма разворачивались: типичная семья приехала в очередной ужасающего вида дом. Шёл диалог между мужем и женой. –«Я люблю тебя, Майкл», - пропищал Джисон, пародируя героиню, после чего вдруг обнял Чонина за ноги и уткнулся подбородком в ямку между коленок младшего. –Я люблю тебя, Чонин~а. А ты любишь своего хёна, м? Довольно бездумный вопрос с его стороны. Джисон подтягивает парня ближе к себе, от чего Чонин с ойком съезжает попой с подушки и откладывает телефон. –Я тебя люблю, ты же знаешь, - буркает он себе под нос, не поднимая взгляд. Он отворачивается, смотря на экран телевизора, пока не вздрагивает от чужого глубокого голоса. –Малыш, посмотри на меня, - со всей серьёзностью просит Джисон и смущенный Чонин таки поднимает взгляд. Они смотрят так несколько секунд, после чего Джисон вновь смотрит на экран телевизора. Не особо осознанно он разводит полусогнутые в коленях ноги Чонина и устраивается между ними. Ничего не говоря, он кладёт подбородок на чужую коленку, ту что ближе к телевизору. Джисон продолжает смотреть фильм в таком положении, пока Чонин дышит учащённо, не шевелясь. Настроения досматривать фильм у парня уже не было. Он, не отрывая глаз, смотрел на тёмную макушку Джисона, присматривался к тому, как вздымается его голая грудь при дыхании, наблюдал за тем, как тот чувствует себя абсолютно естественно. По телу Чонина прошлась дрожь от странного чувства. Ему вдруг захотелось почувствовать старшего ближе, ощутить его совсем вплотную. Увидеть более естественным. От волнения коленки Чонина дрогнули и Джисон отпрянул. –Детка, ох блять... Прости... Боже, прости, я не знаю как так вышло, я сам... - виновато оправдывается Джисон, смотря как испуганный щенок и уже было собираясь отстраниться. –Стой! - останавливает его Чонин. – Ммм... Всё нормально,всё в порядке... просто... Чонин напрягся вдруг выпалил. –Можешь лечь на меня сверху? Пожалуйста, не спрашивай!       Чонин тут же закрыл рот руками, вновь пряча взгляд. Джисон удивлённо посмотрел на него, но осторожно вытянул ноги парня, после чего лёг головой на грудь Чонина, обхватывая его талию, всё также лёжа между ног парня. Младший откидывает голову назад, чувствуя, словно его бьют током все эти ощущения. Вес тела Джисона, его тепло, звук его дыхания и крепкие объятья, всё это заставляет Чонина испытывать волнение смешанное с невиданной ему эйфорией. Фильм продолжает идти, но Чонин уже совсем его не замечает, словно слышит его через толщу воды, толщу своих ощущений, в которых сам же погряз. Он робко проводит рукой по волосам Джисона и тут вновь очередь хёна испытывать удивление. Джисон напрягается каждой клеточкой тела и чувствует, как это движение рукой повторилось. И ещё раз. И ещё два. Он взволнованно выдыхает и расслабляется, позволяя Чонину продолжать его гладить. –Тебе приятно, хён? - спрашивает Чонин осторожно, в то время как у Джисона по телу разливается волна удовольствия и гордости за младшего. Да и ещё Чонин зовёт его хёном, наверное, хочет особенно нежно отнестись к нему. . –Малыш, у тебя очень нежные прикосновения, мне нравится... Ты у меня такой умница, - ласково отвечает Джисон, мягко хватая чужую ладонь и начиная перебирать длинные пальцы. –Спасибо, - смущённо мямлит Чонин. Для него очень приятно, когда хён отмечает его старания. Прикосновения Чонину даются уж очень нелегко и не смотря на то, что для Джисона это жизненная необходимость, тот спокойно ждёт, пока Чонин дойдёт до этого, позволит для себя новое прикосновение, от которого не будет испытывать тревогу. Джисон для Чонина настоящая отдушина: несмотря на то, что он кажется легкомысленным и чудаковатым, на деле он умён, чуток, терпелив и до сладкой приторности на зубах заботлив. Он исправно ездит к нему в общагу не смотря на то, что их плотный график едва ли даёт чуть больше пары свободных часов в день; встречает поздним вечером с вокала вместе с каким-нибудь лакомством, заботится о том, чтобы тот был сыт и чувствовал себя хорошо, несмотря на то, как сильно сопротивляется Чонин. Как часто избегает его внимания, лишнего прикосновения и проявления любви.       В груди у младшего что-то сжимается и он дрожащим и неестественно высоким тоном шепчет: –Я люблю тебя, хён... –Йена, детка... Джисон чувствует что что-то не так, приподнимается и смотрит на то, как Чонин тихо всхлипывает и дрожит, стараясь наскоро утереть слёзы. –Детка, всё хорошо, ты можешь плакать столько, сколько твоей душе угодно. Всё в порядке, малыш, я рядом, всё хорошо, ты слышишь меня? - шепчет Джисон, взяв Чонина за руку, мягко гладя ту подушечкой большого пальца. Чонин быстро кивает, продолжая свободной рукой вытирать слёзы. –Прости.. п-пожалуйста, что.. что не обнял сегодня.. и был грубее.. я просто.. устал.. Вокал, съёмки, подготовка к концерту.. Нервы на пределе, я не был г-готов, - срывающимся голосом шептал Чонин, украдкой поглядывая на Джисона, чтобы понять, сердится ли он. Тот, не отворачиваясь от парня, тянется за пультом и ставит фильм на паузу, после чего, едва касаясь, смахивает слезу на щеке Чонина и убирает руку назад. –Малыш, не надо оправдываться, я всё понимаю. Я люблю тебя таким, какой ты есть и поверь, тот факт, что ты даже едва касаешься меня и проводишь время со мной в близком контакте очень ценно для меня. Не вини себя, всякое в жизни бывает, я вот только что не смог удержать себя в руках. Всякое бывает, малыш, я не сержусь на тебя, - успокаивающим тоном говорит Джисон, пока Чонин кратко кивает и что есть силы сжимает чужую руку в своей, так, словно бы это его последняя соломинка. Та самая, которой Джисон всегда готов быть для него. Той самой, которой он является.       Вновь ранним утром Чонин украдкой прижмётся к спящему Джисону, обдумывая всё то, что произошло с ним вечером. Он посмотрит на своего спящего парня, на его длинные ресницы, что видны в тусклом свете дребезжащего рассвета, потянется к нему и нависнет сверху. Украдкой оставит лёгкий поцелуй на губах и с сильным волнением ляжет на его грудь, пробуя так ощущать Джисона, чувствуя, как с каждой секундой бушующая в нём тревога начнёт, капля за каплей, шажок за шажком, отступать прочь...