Олицетворение смерти

       Эрухабену этот мальчишка казался все более странным. Ну вот кто из адекватных существ будет с буддийским спокойствием оглядываться в его логове. Если уж парень на него так спокойно отреагировал, то можно же было на его дом смотреть с некоторым трепетом. Но нет же!        Вот убийцы с маленьким дракошей ошалело смотрели по сторонам, озираясь на золотое убранство его логова. Там буквально все было из золота. Золотые стены, золотой пол, золотые детали интерьера и золотые ткани. Древний дракон соответствовал своему статусу Золотого дракона. Парнишка не выказывал должного благовения перед ним и его домом. Не то, чтобы Эрухабен нуждался в этом, ему эльфов с лихвой хватает, но это хотя бы было похоже на реакцию обычного человека.       Первым слово взял мальчишка, после того, как они уселись за стол, что тоже был под стать дракону. Ребёнок жался к нему, будто бы защищая от "вредного золотого дракона". При этом он кажется даже не смотрел по сторонам, предостерегающе зыркая на золотоволосого.       Какая-то напряжённая тишина витала в воздухе, не позволяя расслабиться. Будет странным сказать, что хозяин дома тоже чувствовал ее. Моланы смотрели на него режущим взглядом, не сводя взгляд, только время от времени поглядывая на младшего члена их маленькой семьи. Кажется, сделай только дракон какое-либо движение — в него тут же полетят острейшие кинжалы старшего из Моланов. Не то, чтобы он не мог защититься от этого конечно.       Эрухабена заинтересовало другое. Как только он согласился на разговор, и как только парень по имени Кейл сел за стол в его кабинете, то он стал себя вести нехарактерно для него самого. Золотому дракону хватило того малого времени, что они провели вместе, чтобы сделать вывод. Это не было обычным его состоянием. Возможно убийцы поняли бы это не будь так зациклены на нем и его возможном будущем нападении.       Кейл как-то отрешенно на все реагировал, уставив глаза в пол, почти не смотря не то, что на него, могущественного дракона, а даже на своих провожатых спутников. Он только медленно со всей долей нежности, на которую только способен, дарил малышу поглаживания. Хотя были конечно подозрения, что тот делал это для того, чтобы успокоить себя, нежели ребёнка.       — Для начала, я бы хотел извиниться.       Рон вздрогнул. Было непривычно слышать тихий, полный безысходности голос. Это невольно напрягало. Казалось еще немного и он будет дрожать. На старика нашел небольшой поток холодка, когда он задумался о том, что могло послужить причиной таких слов и такого состояния его младшего сына. Время от времени он, как и Бикрокс, поглядывал на хозяина логова, все время возвращая свой взгляд на притихшего Молодого Господина.        Золотой дракон поднял бровь. Сейчас мальчишка сам на себя не походил, явно нервничал.        — За что же ты хочешь извиниться?       Красноволосый шумно выдохнул. Это оказалось труднее, чем он думал. Кейл с силой зажмурился, давя судорожный вздох. Появилась рябь, когда он открыл глаза. Ему хотелось, чтобы это было сном. Страшным безусловно странным сном. Нужно поскорее рассказать все, что известно. Но... откуда у него подобные знания?       Красноволосый бесконечно устал от тайн. Это безумно тяжело. Особенно тяжело становилось, когда он смотрит на своего дворецкого и его сына. Как же так? Он к ним сильно привязался, и надеялся, что они к нему тоже, однако это только доставляет ему еще большую боль.        Это все не его. Ким Рок Су — он все еще не может привыкнуть к своему прошлому имени, для него оно словно чужое, навязанное и..его ли? — стал заменой их Молодому Господину. Станут ли они жалеть его, или убьют при первой же возможности?        Его душевный крик попытался вырваться наружу, однако Кейл задушил его еще в зародыше. Он даже сопротивления не выкажет, если они решат от него избавиться. Несмотря на это Хенитьюз чувствовал, что ему необходимо просветить их насчёт своей личности. Он больше не может и не хочет нести этот груз. Хотелось, чтобы прежде, чем не умрет, они узнали максимум информации, чтобы предотвратить катастрофу, пришедшую в их мир. Лениво шевельнулась мысль, что так он хотя бы будет нужным кому-то, полезным.        Подросток попытался собраться с мыслями, но отчего-то не получалось. Он не смел смотреть на своих отца и брата, которых в мыслях называл таковыми. Было слишком горько от того, что он позволил себе слишком многое по отношению к ним, что позволил им привязаться к себе. Но что бы случилось не будь их рядом?       Это был его самый эгоистичный поступок. В нем не было функции понять и простить. Кейл, Рок Су отнял у них того, кого не должен был отнимать. Что если тот Кейл, настоящий Кейл тоже нуждался в них?        Красноволосый остановил себя от злых раздумий, шарманкой повторяющиеся снова и снова. Спасибо, однако он не нуждается в напоминании о том, какой он ничтожный человек. Подросток заметил, что он почти не дышал все это время. Он не мог заметить сколько времени прошло после заданного Золотым Драконом вопроса. Кейл мог почувствовать у себя на плече крепкую руку Бикрокса, и от этого ему становилось все более противно по отношению к себе. Неужели он действительно все это заслуживает?        — Кейл, все хорошо?       Бикрокс относился к этой ситуации со всей серьёзностью. Конечно же он знал, что его братец скрывает нечто большее, и сейчас состояние младшего заставляет его задуматься о большой ноше, что несет Хенитьюз. Молан непроизвольно нахмурился.        — Тебе не о чем волноваться.       Красноволосый осторожно убрал его руку со своего плеча, будто бы боясь навредить.       — Тогда продолжай пожалуйста говорить.       Кейл медленно кивнул вновь закрывая глаза. Это предоставляло ему небольшой стимул для разговора. Одновременно с этим злобный дворецкий послал в сторону древнего дракона злобный взгляд. Вот для чего он сейчас делает хуже его ребёнку?        — Я не знаю с чего начать, но попробую...       Дуэт Моланов напряженно переглянулся.        — Все началось с того, что я занял это тело.        Заявление прогремело словно гром среди ясного неба. Рон нахмурился, глаза его заледенели. Он не мог поверить в то, что было сейчас сказано, однако состояние щенка заставляло его все больше поверить в это. Это ударило по нему почти также, как и смерть его жены, если не больше. Но главное когда и как этот человек занял тело его Молодого Господина? И зачем. Зрачки его сузились. Стало противно от себя самого. Если это не его сын, то как он не заметил подмены?        У шеф-повара мысли были несколько другие. Он не мог до конца поверить, что кто-то занял тело его брата. Этого же просто не может быть верно? Бикрокс пытался сохранять спокойствие на своём лице, но дрожащие глаза выдавали его. Его Кейл, его милый Кейл. Он ведь не мог уйти от него. Тогда кто это сейчас сидит рядом с ним? Противоречивые чувства раздирали его. Одна его часть хотела добиться всей правды, что скрывает этот человек. Другая же хотела закрыть его братика от глаз всех остальных, лишь бы он не сжимался таким дрожащим комочком.        Эрухабен был несколько озадачен. Он никогда не сталкивался с подобным. Переселенец? Должно быть в этом замешан один из богов. Он не был близко знаком с Кейлом Хенитьюз, чтобы это как-то отразилось на нем. Проще всего было сейчас наблюдать за ним. Видно ему было трудно что-то такое выкладывать. Это что, черезчур личное? Должен ли он вообще тут присутствовать?        Черный дракону было все равно, если сейчас тело красноволосого занимал тот человек, что спас его. Однако ему было важно услышать так ли это на самом деле. Позже он обязательно вызнает куда делся его человек, если его заменили. Малыш не некоторым недоверием отстранился от парня. Но все равно для него он остается самым любящим и нежным человеком.       — Когда ты занял это тело?        Сейчас это было больше похоже на допрос. Кейл совсем не возражал. Он заслужил.       — Я родился в этом теле. Настоящий Кейл заключил сделку с Богом Смерти. Итогом стало, что время повернулось вспять и мы поменялись телами.       Слова давались с трудом. Чего стоило только подавлять дрожь. Может представить, что это сон? Красноволосый чувствовал, что вот-вот сейчас сорвётся. Что голос подведет его выдавая волнение и страх. Что лицо предаст его и выпустит наружу горячие слезы, едва сдерживаемые. Он не мог допустить, чтобы они все это увидели. Не хочет видеть жалость в их глазах. Страх закрался к нему в душу и улёгся там будто кот, ожидающий ласки. Вот сейчас все и закончится. Боль, неощутимая, фантомная, яростная, призрачным холодным гуляла по телу, будто разрывая на куски. Кейл не знал, что последует за его исповедью. Быть может они бросят его, как ненужную вещь. Сломанную, старую и фальшивую. Мальчик не надеялся на понимание и прощение. Да и не нужно было. Он не ожидал, что все пойдёт по светлой дорожке. Быть может, он привык, что на его душу ложится тяжесть боли, страданий и ответственности, чего он ненавидел. Единственное, что держало его на плаву были их голоса.       — Погоди, тело? Он занял твоё место?       — Все верно, как и я, занял место мне не принадлежащее. У меня до этого была прошлая жизнь, которую я вспоминал на протяжении всей своей жизни. Рон, это были кошмары. Так я вспоминал.        — Кейл..       Дворецкого прервали.        — Не нужно! Я не знаю своего имени! Я не хотел и не просил занимать это место! Я же фальшивка, никому не нужная! Занял это место, отнял у вас настоящего Кейла! Мне очень жаль, если вы спросите. Я не хотел вас обманывать, простите. Но я только недавно сам узнал об этом.       Это был конец. Кейл Хенитьюз сорвался. Он едва не вскочил со стула, однако маленький дракон на его коленях заставил тело сидеть. Он был больше не в силах сопротивляться себе. Как только подросток услышал, как убийца зовёт его по имени, внутри него что-то надломилось. Это было чужое имя, не его. Да, оно было чем-то родным и близким, однако это было не так. Все его нутро содрогнулось. Он кричал, выплёскивая все то отчаяние, весь страх, что копились в нем. И не замечал, как из глаз градом сыплются слезы. Он поджал губы с пустотой наблюдая, как все присутствующие смотрят на него с осуждением. Так ему казалось       — Мне очень жаль.       Он вновь опустил глаза, проговаривая это. В мертвой тишине кабинета этот едва уловимый шепот казался особенно громким. Кейл зажмурился так сильно, как только мог. Все вдруг неожиданно потеряло смысл.        Бикрокс и Рон обменялись тревожными взглядами, после чего последний посмотрел на золотого дракона. Тот кивнул. Затем как и полагается гордым и величественным существам грациозно вышел из помещения. Черного малыша пришлось взять с собой. Эта семейка очень настаивала на этом. Дракон злобно посмотрел на него, демонстративно сложил руки на уровне груди и улетел от него подальше.       — Посмотри на меня, пожалуйста.       Дворецкий мягко заговорил с ним, как с совсем маленьким ребёнком, пока шеф-повар аккуратно приблизился к нему. Он не знал, что он сейчас чувствует, но несмотря на это хотел его успокоить.       Красноволосый медленно покачал головой. Казалось мир разорвётся, если он еще раз взглянет на них.       — Кейл, давай поговорим.       Старик опустился перед ним на колени, ласково и осторожно беря его руки в свои, выводя на коже нежные поглаживания. Мальчик часто задышал и поднял на него свои заплаканные карминовые глаза.       — Вы меня ненавидите?       Рон осторожно улыбнулся своей самой искренней улыбкой. Он заговорил осторожно подбирая слова.       — За что можно ненавидеть невинновного?       — Хотя бы за то, что я забрал у вас то, что принадлежало вам. Тот Кейл тоже нуждался в вас.       Старик аккуратно вытер его мокрые от слез щеки.       — Мы не знали его. Для меня есть только один Кейл, и это ты.       Подросток вновь принялся мотать головой.       — Вы просто забыли. А я занял его место.       Слово взял Бикрокс.       — Тогда это лучшее, что случалось со мной.       Мальчишка задержал дыхание.       — Вы знаете, что случилось на самом деле? Кейл стал пьяницей, никому ненужным второстепенным героем. Он был избит и вы его оставили. Однако он сильно нуждался в вас. Я лишил вас его.       — Кейл, послушай меня.       Дворецкий не оставлял попыток вразумить неразумное дитя, что продолжало валить всю вину на себя.       — Это не ты заключил сделку с богом. Он сам решил уйти от всего этого. Для нас возможно к лучшему, что мы забыли о нем. Возможно он даже не стал нам семьёй, как ты. Я уверен, что никогда бы не смог назвать его своим сыном, как тебя. Зачем страдать о том, кого не знаешь? Скажи мне, чего ты боишься?       Мальчик в ответ сжал руку, когда он произносил эти слова, что были ему так приятны и нужны. Кейл оглянулся на Бикрокса. Он стоял рядом, глазами показывая, что он рядом и никогда не уйдёт. Это было то, чего он так долго желал. О чем мечтал днями и ночами. Чтобы они всегда были рядом и никогда не уходили.       Его голос дрожал, когда он начал говорить.       — Я боюсь, что останусь один. Что вы уйдёте. Я понимаю, что не заслуживаю этого..       Его перебили.       — Кейл, ты заслужил все, что имеешь сейчас. И я подарил бы тебе больше, если бы мог. Пожалуйста не нужно говорить так о себе. Это твоё место и твоё имя. И это отнюдь не эгоистичный поступок. Послушай, если ты хочешь, чтобы мы не ушли, то так и будет. Мы же семья.       Мальчик криво улыбнулся, роняя слёзы счастья, чтобы затем прошептать:       — Спасибо.       Первым, кто обнял его был Бикрокс. Это было очень неожиданно. Затем его обнял Рон. Кейл никогда бы не подумал, что он окажется в подобной ситуации. В их объятиях было так тепло и защищённой, что хотелось закрыть глаза и наслаждаться этим целую вечность. Красноволосый никогда ещё не чувствовал себя таким счастливым.