Yandere Collection

      Ты медленно убрала за спину свои окровавленные пальцы. С прерывистым дыханием и болью, простреливающей от кончиков пальцев до плеч, ты сидела беспомощно и все еще немного сбита с толку ситуацией, в которой оказалась. Больше всего на свете ты хотела ответов — всех! Но ты даже не могла заставить себя оглянуться через плечо на Эи, которая сидела в воздухе, скрестив ноги, с закрытыми глазами и ждала, когда ты «придешь в себя».       Баал и Сёгун Рейден, ты уже хорошо знаешь их историю. Тебя явно выбрала… одна из них — тогда ты еще не могла отличить их друг от друга, — но ты помнила чувство гордости и счастья, охватившее тебя, когда её выбор упал на тебя. Им нужен был кто-то молодой, кто-то полный идей и духа, который мог бы помочь Сёгуну, и, как ты узнала намного позже, настоящему богу, стоящему за марионеткой. Для нового Инадзумы — новый шанс принести постоянно меняющуюся, но процветающую вечность.       Боже, ты так гордилась тем, что тебе позволили стоять рядом с ней.       Сначала это была просто марионетка, с которой ты взаимодействовала. Холодная, настоящая, она была именно той, кого все так боялись. Но чем дольше ты оставалась рядом с ней, тем больше ты понимала, что она не настоящий человек, что каким-то образом облегчало принятие её такой, какая она есть. В конце концов, никто не мог ожидать, что марионетка будет чувствовать себя так же, как люди. С другой стороны, никто иной, как главная жрица святилища Наруками, заверила тебя, что даже марионетка может измениться, если ей уделять достаточно внимания и питать правильными идеями. Что, по сути, и являлось твоей работой.       Действительно, ты начала замечать изменения. На первый взгляд незначительные, но, тем не менее, они заставляли твое сердце прыгать от радости. Ты была рада, что усилия окупились, даже если между хорошими были и плохие дни. Кукла иногда упрямилась. Достаточно, чтобы Сёгун запретила тебе возвращаться, только чтобы вернуться к этому вердикту и передумать через несколько дней. Бывали моменты, когда ты думала о том, чтобы сдаться, когда, например, однажды ситуация резко обострилась настолько, что ты почувствовала как к твоей шеи прижимается острие меча. Одного легкого движение шеей было бы достаточно, чтобы лезвие порезало её, но она никогда не заходила так далеко.       Потому что появилась Она.       Настоящий бог спустилась к тебе в трудную минуту, недовольная тем, как вы двое, казалось, взаимодействовали. Она появилась из задней части большого зала, ты лишь успела услышала звук потрескивающего электричества, до её появления. Пребывание в присутствии настоящего бога действительно заставляло тебя чувствовать себя особенной, и ты была поражена тем, что она говорила с тобой гораздо добрее, чем её марионетка. В трепете и смирении ты не раздумывала дважды, когда она попросила сопроводить её обратно, чтобы ты поделилась с ней навыками и знаниями, о её марионетке, чтобы она могла лучше понять её действия и стремления.       Ты была поражена всей этой честью, которую, по твоему мнению, не заслужила. Разрешение на пропуск позволяло тебе приходить и уходить, когда тебе заблагорассудится, и часто Эи просила тебя присоединиться к ней лично. Это была мечта для такого увлеченного человека, как ты, и ты была счастлива учиться у неё так же, как и она у тебя. Она всегда старалась быть дружелюбной, хотя ты замечала, что после стольких лет одиночества у неё были проблемы с общением. Но ты также тихо восхищалась её грацией и спокойствием, её присутствие вызывало у тебя трепет.       Конечно, люди завидовали тебе. Называли тебя избранницей бога, и даже Верховная Жрица однажды назвала тебя так же. Ее фаворит — фаворит Баал. Ты должна была быть более смиренной и обдумывать свои действия, но ты не особо возражала, когда кто-то так тебя называл. Это делало тебя… счастливой. Ты хотела быть её любимицей, быть с ней, говорить о различных вещах и приносить ей закуски в этом одиноком мире, который она создала для себя. Ты была особенной. Этого нельзя было отрицать. Как ты могла не наслаждаться этим?       Но теперь ты могла видеть, куда втянула тебя твоя гордость. Со слезами, капающими из глаз и падающими на пальцы, с солью, жгучей, как тысяча иголок, колющих раны, ты безуспешно пыталась успокоиться. Как ты могла сохранять спокойствие после того, как тебе сказали, что ты не должна больше покидать её царство? Что ты должна была остаться и заботиться о ней, никогда не возвращаясь обратно?       — Все это было ложью? — ты тихо рыдала, думая о стольких вещах. Когда тебя избрали на эту должность, был ли этот результат уже предопределен? Тебя заставили поверить, что ты человек-советник, но на самом деле ты всего лишь пешка в игре бога? Ты так гордилась и радовалась этой работе, искренне веря, что твое влияние изменит ситуацию. Что ты была особенной. Что же было правдой все это время?       Наконец, она вышла из своей медитации. Однако вздох вылетел с её губ. Эи никогда раньше не вздыхала, даже если ей было трудно понять твои идеи относительно будущего, которое было совсем другим, чем она себе представляла. Все это время ты считала, что она восприимчива к твоим словам, но, возможно, и тут тебя обманывали.       — Что было ложью? — спросил её мягкий голос. На фоне твоего всхлипывания и постоянного статического шума в её мире, её голос звучал нежно, как утренняя роса. Он был для тебя настоящим утешением всякий раз, когда ты чувствовала себя подавленной. Эта богиня могла убаюкать одним только своим голосом, твое восхищение никогда не было больше, чем когда она называла тебя «полезной» и «доброй». Это заставляло сердце наполняться нежностью, но теперь внутри тебя возникала негативная реакция на её слова.       — Вы, желали измениться к лучшему. Желали узнать мнения людей и мечтая изменить свою вечность, чтобы она соответствовала новому будущему Инадзумы. Вы солгали, когда наняли меня, чтобы помочь вам с этим?       Наконец, ты почувствовала в себе уверенность, что можешь снова поднять глаза и посмотреть на нее. Холод в её глазах, когда она сказала тебе, что ты больше не должна уходить, сильно ударил по тебе. Шокируя тебя слишком сильно, чтобы быть в состоянии встретиться с ней лицом к лицу. Но, в конце концов, сейчас, ты повернулась к ней на коленях, как скромный человек, которым и ты была. Если бы склонить голову было достаточно, чтобы она смилостивилась над тобой, ты бы это сделала! Хотя, ты так и не поняла, что же ты сделала не так в первую очередь.       — Хотя я не думаю об этих вещах так, как ты говоришь о них, я действительно хотела узнать больше об Инадзуме за пределами этого мира. Вот почему я заставила тебя прийти сюда, но не больше.       Опустив плечи, ты могла только умоляюще смотреть на неё и слегка покачивать головой.       — Но почему? — спросила ты кротко, не потому, что хотел бросить ей вызов, просто потому, что хотел понять, что пошло не так.       Она стояла прямо перед тобой, так что ты не могла бы броситься перед ней на землю, даже если бы захотела. Она стояла так близко, что тебе приходилось полностью вытягивать шею, чтобы посмотреть на неё, и ты задавалась вопросом, не наглеешь ли ты, что все еще хочешь сохранить зрительный контакт, который всегда был у вас двоих.       — Потому что ты продолжала уходить, а я…       Её слова оборвались, и можно было видеть, как она борется с ними, застрявшими у нее в горле. Когда её рот несколько раз открывался и закрывался, ты задавалась вопросом, что же она видела, когда смотрела на тебя. Жалкого человека? Слабую? Кроткую и дерзкую? Может быть бог, которым ты так восхищалась, испытывала к тебе отвращение в глубине души?       Эти мрачные мысли продолжали проноситься в твоей голове. Ты унижала себя ими, как будто твоей гордости никогда и не существовало. Как будто сила и рвение служить и что-то менять никогда не были твоими движущими силами. В глубине души ты должна была осознавать свое влияние, но в присутствии Эи ты чувствовала себя ничтожной, как мышь перед орлом.       Только ощущение её пальцев, скользящих по твоему горлу, могло вырвать тебя из горьких мыслей. Ты закрыла глаза, когда попала в спираль оскорблений в свой адрес, но они широко распахнулись от шока от её нежного прикосновения к тебе. Её губы слегка изогнулись в улыбке, когда ты посмотрела на неё, заметив, что её взгляд никогда не отводился от тебя в ответ, и тебе стало не по себе, когда она проверила твою способность запрокинуть голову еще выше, слегка надавив на твою челюсть, чтобы заставить тебя разомкнуть губы.       Баал имела над тобой абсолютную власть. Над тобой, и твоей жизнью, над тем, что произойдет в ближайшем и далеком будущем. Это было пугающе и в то же время немного успокаивало. Несколько дней назад ты была бы рада броситься на неё. Но теперь ты боялась нежности в её глазах. Очень, очень человеческое чувство симпатии к кому-то было написано на её лице.       — Я не могу больше смотреть, как ты уходишь от меня каждый раз. Я никогда не знаю, когда ты вернешься опять — и вернешься ли ты ко мне вообще.       — Но… я же возвращаюсь. Я возвращалась каждый день, верно?       — Боюсь, ты больше не вернешься, если я отпущу тебя сейчас.       Ты сглотнула, и её палец глубоко вошел в твою кожу, чувствуя каждое содрогание и молчаливое признание. Нет... если бы ты ушла сейчас, ты бы точно не вернулась больше. Ты слишком боялась, что однажды она оставит тебя здесь навсегда, хочешь ты того или нет, но еще больше тебя пугало то, что ты уже была там, где она хотела.       — Я больше не смогу помогать тебе в твоем деле, если не смогу выйти отсюда. Мне нужно расспросить людей и найти ресурсы вместо тебя, так что… пожалуйста, отпусти меня.       Иногда тебе было трудно разобрать её выражение лица, когда оно не выражало равнодушия. Иногда её счастье было её гневом, а её печаль была её радостью. Поэтому, когда она смотрела на тебя с горькой жалостью, ты не могла сказать, что точно она чувствовала сейчас на самом деле, может она была благодарной за то, что ты предлагала, пытаясь вразумить её.       — Этим могут заняться и другие. Ты же должна остаться здесь и позаботится обо мне.       Ей было так легко говорить такие вещи. Она оставалась в течение многих лет внутри этого мира, который она создала, не двигаясь с места и регулируя время. Но это было не то же самое для тебя.       — Умоляю тебя, — прошептала ты, нежно обхватив руками ту, что лежала у тебя под подбородком. Она казалась удивленной, потом расстроенной твоим прикосновением или, может быть, обрадовалась, но ты уже не могла остановиться, — Отпусти меня. Я не могу оставаться здесь с тобой.       — Посмотри на свои руки, — просто заметила она, свободной рукой отрывая от себя одну из твоих. Кровь того момента, когда ты пыталась выбраться из этого места, теперь была размазана по ней вместе с грязью, — Ты ранена и находишься в постоянной опасности снаружи. Но не здесь. Не со мной.       Именно тогда её действия удивили тебя, когда она присела на корточки до твоего уровня, отпустив руку, чтобы нежно погладить твою щеку.       — Я могу создать тебе тело, на которое не повлияет ни время, ни этот мир. Ты можешь остаться здесь со мной, присматривать за мной, быть компанией, которая мне так нравилась в последние несколько недель. Навсегда, — она улыбнулась.       Настоящая, искренняя, обожающая улыбка.       — Нет большей жертвы, которую ты можешь принести для Инадзумы, потому что ты уже изменила меня. И я не могу спокойно отдыхать, зная, что ты где-то далеко от меня. Беспокойство затуманит мой разум и повлияет на землю. Ты хочешь этого?       Слезы грозили пролиться из твоих глаз, но Эи смахнула их своими пальцами. Это было неправильно, совершенно разрушительно. Но тебя обрадовало, что ты не напредставляла себе все эти вещи. Ты действительно была её любимицей. Выбранной. Её особенный человек. Твой разум хотел выбраться, сбежать, уехать из страны как можно дальше и никогда не возвращаться. Но твое сердце хотело остаться, чтобы ты увидела, каково это быть с ней.       Если был шанс, что твой бог мог любить тебя.       Раньше ты была горда, а теперь просто эгоистична. Однако ты зашла так далеко; часть тебя хотела знать, насколько еще она может измениться рядом с тобой. Но было страшно знать, что тебя ждет, если ты ответишь «Да» на её требование. Но если бы ты ушла, как бы ты объяснила, что несешь ответственность за бедствия, вернувшиеся на земли? Как бы ты оправдала свою свободу, если жертвой был бы весь мир?       — Останься, — прошептала она, и ты почувствовал её дыхание на своих губах, когда она приблизилась, — Ничто там не должно беспокоить тебя больше, чем Я. Подумай же и обо мне тоже, пожалуйста.       Молча кивнув, ты наклонилась, просто чтобы заставить замолчать ту часть себя, которая хотела этого. Она хотела знать, каково это — целовать её, быть с ней. Абсолютно, полностью положиться на своего бога, пленившего тебя с того самого момента, как ты встретила её. В конце концов, она была богом, и уж точно не отступится от своих обещаний. Ты была бы достаточной жертвой, чтобы утолить её голод, верно? И, возможно, ты сможешь изменить её мнение. Чтобы заставить её увидеть причину и исправить этот беспорядок, в который ты ввязалась. Но потом.       Когда ты снова сможешь думать здраво, а не только о её вкусе на своих губах.