Double Han

Ребята продолжали сидеть на втором этаже, обсуждая все произошедшее. Однако очень быстро все разделились по парочкам, оставив двух одиночек без внимания. Чанбин открыл пиво, поглядывая на Сынмина, который был больше заинтересован алкоголем и едой, чем другими людьми. В школе они действительно постоянно дрались за дальнюю парту, за последнюю пиццу в столовой и даже за то, кто первый выйдет из класса. Это было им привычно. После выпуска до сих пор были странные чувства насчет их отношений. — Кстати, о тебе, — переводит на Сынмина глаза Джисон. — Ты теперь с нами? Минни непонимающе смотрит на него: — То есть раньше я был не с вами? И просто так два года инфу сливал? — Не глупи, если ты сбежал с Чонином, тебе, наверное, больше нельзя туда возвращаться? — склоняет голову Джисон. — Ну да, но у меня есть своя квартира, — усмехается Минни. — Я ж не такой непродуманный и податливый, как наша принцесса. — Ты совсем не меняешься, — усмехается Чанбин, смотря на свою бутылочку пива. — Да и ты не особо, — хмыкает Минни. — Неправда, — усмехается Чанбин. — Я был совсем другим в школе. Забыл? Хотя Со расслабленно смотрел на Минни, между ними незримо натянулась атмосфера, которую все почувствовали. — А что изменилось? — осматривает его Сынмин. — Вроде не особо похудел и сильнее не стал. Со устало усмехается. — Ну что, пойдем выйдем? — в шутку спрашивает он. Чан вздохнул, смотря на них и взял Феликса за руку. Ликси смотрел в пол, нервно постукивая кроссовком по полу: — Можно я выйду? — Если только со мной покурить, — предлагает Чан, вставая. — Да, пожалуй, — подрывается Феликс. Минни лишь закатывает глаза, но любопытный Минхо не может это оставить без внимания. — Чанбинни, можешь рассказать, что происходит? Или происходило? В этот момент как раз закрылась дверь за Чаном с Феликсом, благодаря чему разговаривать можно было свободнее. — У Ликса с Минни не очень теплые отношения, потому что в школе мы были… По разные стороны баррикад, если ты об этом. — Какое мягкое выражение, — усмехается Минни. — Я был в той части класса, которая унижает, а не которых унижают. Вот и все. — У вас травматичная школа, знаете ли, — хмурится Минхо и заботливо кладет руку на колено Джисона, будто тому было опасно это слышать. Хан косится на этот жест, уже не первый раз замечая его. — Школа как школа, есть те, кто нагибает, и те, кого нагибают, — говорит Чанбин, — но в школе ещё простительно не знать, что сегодня нагибаешь ты, а завтра тебя. Сынмин даже обернулся на него: — Не думаю, что это сильно меняется. Я действительно стал сдерживаться и стараться не вымещать агрессию на других, но нельзя говорить, что я до сих пор этого не делаю. — А я и не о тебе, — улыбается Чанбин. — Я о себе больше. Все ещё надо мной могут посмеяться, но в целом теперь меня это не задевает. — Мы уже закончили же школу, чего вы возвращаетесь? — вздыхает Джисон. — Просто между ними все ещё напряжёнка, — кивает Минхо и смотрит на Сонни. — Это может нехорошо влиять иногда на работу. Сонни растерянно хлопает глазами. — Обычно Сынмин работает со мной, — подаёт голос Джисон. — Да, но теперь он тоже часть нашей компании, — мягко говорит Минхо и целует Джисона в макушку. — Мы так-то все еще тут, — напоминает Чанбин. — Это не так важно, — качает головой Сынмин. — Мне не принципиально, чтобы меня все любили. — Сынмин хороший парень, если к нему хорошо относиться, — переводит взгляд на Минхо Джисон. — Да и он точно не из тех, кто пропадет. Так что я думаю, что все будет нормально. Чанбин посмотрел в сторону входной двери, где скрылись Феликс с Чаном. Минхо решил больше не раздражать Джисона и замолчал, мягко укладываясь на его колени. — Минхо… А ты же психолог, да? — неожиданно уточняет Чанбин. — Да, — улыбается Минхо. — Вообще больше психиатрией занимаюсь, но это смежные дисциплины, поэтому да. Чанбин кивнул, притихнув. Джисон начал гладить Минхо по голове, задумавшись о чем-то. Сонни расслабился в кресле, пока рядом с ним лежал Ени. Через некоторое время котенок проснулся, начиная грызть пальчики Сонни. Они все ещё пытались найти общий язык, но уже их отношения были намного лучше. — Мы с Ликсом домой, — говорит Чан вскоре, помахав всем рукой. — Чанбин ты с нами? — Не, сегодня я своим ходом, — кивает он. Сынмин тоже уже собирался, когда наверх поднялись Чонин с Хенджином. Нини уже лучше себя чувствовал, поэтому согласился покушать. Хенджин помог Сонни собрать самый вкусный ужин для его младшего. — Тебя подвезти? — предлагает Сынмину Джисон. — Нет, я сам доберусь. Здесь близко, — улыбается Минни, прощаясь с ребятами и подмигивая Чонину. Нини лишь в благодарность кивнул, не распространяясь о том, что это все значило. Чанбин нахмурился. Стоило Сынмину выйти, как он тут же спросил у Чонина: — У Сынмина есть дом? — Мотоцикл — его дом, — тихо говорит Нини. — Мотоцикл? — непонимающе смотрит на него Чанбин. — Он на мотоцикле переезжает и живет там, где придется? — Да, — поднимает на Чанбина взгляд Чонин. — Обычно ночует в клубе. Со нахмурился. — Мне тоже пора, — встаёт он, быстро собирая вещи. Когда Чанбин вышел на улицу, он отправился за Сынмином, закуривая одну из лежавших в его кармане виноградных сигарет. Он проследил за Кимом до самого момента, как тот запрыгнул на свой мотоцикл в другом квартале. — Хэй, Сынмин! — окрикнул он младшего, торопясь к нему. Минни удивленно обернулся на него, не спеша надевать защиту. — А ты здесь чего делаешь? — Тоже домой надо было, — облизывает он губы, затягиваясь и рассматривая Минни. Вскоре он оказался прямо перед младшим, крутя какую-то мысль в голове. Сынмин усмехается, смотря на него: — Покататься хочешь? Чанбин хмурится, смотря на свободное место за спиной Минни. — Хочу. — Не боишься, что я тебя отвезу в лес и убью? — хмыкает Сынмин. — Нет, ведь я скажу тебе адрес, — усмехается Чанбин, погасив окурок и сокращая расстояние между ними. — Это не помешает мне закопать тебя в ближайшем парке, — шутит Сынмин и кивает. — Залезай. Чанбин запрыгнул на мотоцикл, держась за задние ручки. — Крутой, сколько лошадиных? — усмехается Со, пьяно смотря на Минни. — Сейчас узнаешь, советую держаться крепче, — кивает Сынмин и надевает шлем, тут же рванув на трассу. Чанбин задержал дыхание, смотря на дорогу. Ветер ударил ему в лицо и, если бы не небольшой багажник за ним, то скорее всего он действительно бы упал. Сынмин гнал слишком быстро. Скорость лишь росла. Он обгонял машины почти по встречной, адреналин от этого зашкаливал. Чанбин перехватил младшего за талию, прижимаясь ближе от такой энергии. Их почти сносило. Ветер бил в уши, а дыхание смешалось с вечерним воздухом. Чанбин дышал Сынмину в спину, едва веря, что вообще они сегодня выживут. — Ты специально? — сквозь ветер кричит он Сынмину. — О да! — издевается Минни и набирает скорость, подпрыгивая прямо на резком спуске. Чанбин крикнул от неожиданности и зажмурился, прижимаясь к Сынмину вплотную. Казалось, что они действительно вот-вот разобьются, а сердце откажет. Но этого не произошло, даже когда Минни резко затормозил. Чанбин слышал, как сердце гудело и билось где-то в его висках. — Пиздец, — ахает он, — ну ты и… Пиздец. Минни тяжело дышал, снимая шлем: — Сам захотел. — Я… Я хотел… Не совсем это, — смотрит на него Чанбин, но затем отдаляется, откидываясь на багажник. — Как тебя ещё не арестовали?! — Всех в семье что ли сажать? — усмехается Минни. Чанбин не сразу понял смысл его слов, все ещё пытаясь прийти в себя. — Всех в семье… У тебя кто-то уже сидит? Алкоголь и совсем свежая вспышка адреналина совсем отключили в голове Чанбина рамки приличия. — Почти все, — хмыкает Минни. — На меня полиция уже забила. Чанбин глупо кивнул, опуская взгляд, не зная, что на это сказать. — Довольно грустно. — Слава богу, — смеется Минни. — Пусть сидят. Пусть не торопятся. Чанбин снова схватился за талию Минни, когда они поехали. В его голове появилось большое количество мыслей, которые было тяжело обработать, когда асфальт под ними уходил со скоростью 80 километров в час. Минни довез его до дома, но Чанбину казалось, что он уже застудил себе все уши и шею. — Я к тебе не просто так подошел, — говорит Чанбин, не торопясь слезать, потирая замёрзшие руки. — А чего тогда? — хмыкает Минни. — Если тебе некуда идти, ты можешь оставаться у меня пока что. У нас есть лишняя комната, сестра недавно съехала, так что… — Ты идиот? — рассмеялся Сынмин. — Нет, — фырчит Чанбин. — Ты, конечно, сильный и независимый, но здесь как хочешь, мое дело предложить, а твое — отказаться, похоже, — хмыкает он, пытаясь сползти. Сынмин закатывает глаза и вновь смотрит на Чанбина: — Почему ты все ещё общаешься со мной? — В смысле? — хмурится Со. — Ты забыл, что я пиздил тебя в школе? — Помню, — хмыкает Чанбин, начиная понимать логику младшего. — Но это же в школе было. Или ты опять хочешь меня отпиздить, просто потому что я пухленький? — А может хочу? Ты не боишься? — хмыкает Минни. — Ну, теперь во мне 67 кг не жира, а мышц, так что разберусь с тобой. Пойдем уже. Сынмин паркует байк и все же следует за Чанбином. Угрозы Кима были сейчас до ужаса смешными, потому что он был намного худее Чанбина и тоньше. Со мог его убить с одного удара. Хенджин забрал Чонина к себе. Он присылал Минхо кучи фотографий в день, где было видно, как они вместе смотрели фильмы, готовили и играли в настолки. Нини медленно учился самым глупым делам по дому. Он был очень забавным в своей неопытности. Джисон заметил милую улыбку своего старшего, когда тот читал сообщения от Хенджина. Он подошёл к Минхо, предлагая устроить свидание только вдвоем. Ли удивленно поднял на него взгляд, будто тот предлагал жениться: — Ты уверен? — Да, а почему нет? — хмурится Джисон. — Я мог бы выбрать безопасное место. — Хорошо, бельчонок, — целует его Минхо очень нежно. — Если что, я сам могу выбрать. — Нет, я хочу удивить тебя, — подмигивает Джисон. — О чем шепчетесь? — заходит к ним Сонни. — Джисонни пригласил меня на свидание, — довольно мурчит Минхо, весь перекручиваясь. — Ооо, — тянет Сонни, — хорошо вам провести время. Джисон прищурился, смотря на брата. — Спасибо, — улыбается Ли и тут же подпрыгивает. — Мне нужно выбрать наряд! — У тебя будет время до завтра, — смотрит на него Джисон. Сонни усмехнулся так, будто знал, что сейчас произойдет. — Но мне нужно уже выбрать, в чем я пойду, — усмехается Минхо и запрыгивает на спину Джисона. — Меня пригласили на свидание! — Хе-хе, — радуется Джисон, гладя старшего по голове. — Мне тоже тогда надо очень хорошо подготовиться. Ближе к вечеру Джисон увидел, что Сонни и Минхо сидели в их комнате вдвоем. Ли выбирал наряд, советуясь с младшим. Он легко щелкал Сонни по носу и мог начать толкаться, если тот осуждал какой-то чересчур экстравагантный вариант. У них была какая-то своя свободная атмосфера. Джисон даже остановился у двери, присматриваясь к ним. — А им и без тебя неплохо, — шепчет ему Питер. — Ну да, они же тоже вместе, — фырчит Джисон, облизывая губы. — Думаешь, что им хорошо просто так? Хан нахмурился, почесав нос. — Не неси бред, — отходит он от двери, почувствовав себя неожиданно мерзко. — Они оба любят меня. — Любят, я не спорю, — вздыхает Питер. — Но что-то меня смущает. — Да тебя все смущает, — бубнит Джисон и уходит в ванную. Питер заходит за ним, садясь на стиральную машину. Он провел рукой по своим длинным волосам, заплетая их красной резинкой. Он услышал, как Минхо зовет его из комнаты. Ли не любил оставлять Джисона одного, будто считал, что тот как ребенок достает спички. — Скоро подойду, хен! — Он зовёт тебя так, будто тебе 5, — хмыкает Питер, откидываясь назад. — Мне поговорить с ним? — Нет, — хмурится Джисон и смотрит в зеркало. Он заметил небольшую щетину, которая начала появляться над губой. Ему не могло быть 5 лет, он уже давно не ребенок. — Ты все время говоришь так, но ты же беспокоишься, — отмечает Питер, поправляя майку. — Я же не буду на него давить или запугивать, я просто хотел бы спросить про… — Нет, — тверже говорит Джисон, смотря на старшего через отражение. — Но почему? — Я не хочу. Я с ним встречаюсь, а не ты, — хмыкает он. Тон, с которым шикнул Питер, заставил Джисона ощутить внутри неприятную дрожь. — Значит, ты поговоришь с ним сам. — Да блять, я не вижу смысла, у нас же все в порядке… — Думаешь? — Блять, уйди. Я занят, не видишь? — начинает злиться Джисон, чувствуя, что старший наступает ему на пятки. Питер закатил глаза: — Ладно. Этот холодный тон Джисон знал хорошо. Он развернулся тут же хватая Питера за грудки. — Не смей завтра ничего испортить. Я не прощу тебя. Питер выгнул бровь, смотря на него. Завтрашний день должен был стать очень важным для их с Минхо отношений. Джисону было необходимо провести время со старшим без Сонни, потому что таких моментов в их жизни было все меньше. — Ты подумал, что я могу помешать твоему свиданию? — наконец осознает Питер, и его искреннее удивление заставляет Джисона испытать страх. — Ты подумал, что я исподтишка нарушу твое личное пространство? — Я просто на всякий случай сказал, — отпустил его Джисон, поправляя одежду старшего. — Ты в последнее время нервный. Питер кивнул и слез со стиралки. Он вышел из ванной, решая, что младший не нуждается больше в разговоре с ним. — Блять, — шепчет Джисон, сжимая волосы. Он в конец запутался в своей собственной голове. — Джисон? — заглянул к нему Сонни, заставляя брата вздрогнуть. Совсем растрепанный и потерянный он опять почувствовал себя так же, как если бы голым вышел на улицу. — Что? Приду я сейчас, — облизывается Джисон и возвращается к зеркалу. — Ладно. Мы ждем, — медленно отвечает Сонни, приглядываясь к нему. — Ага, — агрессивно бросает Джисон. Когда он вернулся, Минхо принёс им всем троим чай со сладостями и включил детский мультик про животных. Он обнял Джисона за плечи, расслабляя его и будто успокаивая непонятно от чего. Хан утонул в этих объятиях, но неведомая тревога застилала все мысли и душу. На утро он проснулся раньше Минхо. Оделся стильно, сочетая черный, серый и белый. Когда им было уже пора идти, Джисон вернулся в комнату, наблюдая, как его парень спит на животе, поджав под себя колени и забавно выпячивая сладкие ягодицы. Это выглядело очень забавно, отчего было невозможно сдержать хихиканье. Сонни ушел работать вниз, поэтому Джисон позволил себе некоторые шалости. Он подошёл к старшему, мягко сжимая его ягодицы и поцеловал в макушку, навалившись на него. Минхо замурчал, сонно бубня: — Пора вставать? — Пора, — целует его в шею Джисон. — Ммм, — мяучит Минхо. — Тогда заставь меня встать. — Заставить? — усмехается Джисон, спускаясь поцелуями на спину. — Тебя разве нужно заставлять что-то делать? Он начинает разминать плечи Минхо, посылая теплые приятные волны по всему телу. — Мне просто нравится твой способ, — облизывает губы Минхо и тянется к рукам Джисона всем телом. Хан смеется, опускаясь пальцами ниже и возвращаясь обратно, пробегая ими быстро и умело, оставляя то точки, то узоры на спине. Затем он начал сжимающим движениями выводить круги. — Котик любит, когда его чешут и гладят? — на ухо шепчет Джисон. — Очень, — мурчит Минхо, крутя бедрами от удовольствия. Хан усмехнулся и неожиданно его руки оказались на заднице Минхо, сжимая ее намного сильнее, чем нежную спину. Ли тихо стонет, вжимая голову в подушку. — Джисонни меня любит, — мурчит Минхо. Хан смотрит на него, на доверчиво податливое ему тело и чувствует вес тому, что происходит. Это лишь мелочь, но ведь и день только начался. Джисон оставляет поцелуи немного выше ягодицы. — Очень сильно люблю, хен. Внутри отозвалось странное чувство ностальгии, будто когда-то давно подобные слова он уже говорил, хоть и с другими чувствами. Он не смог вспомнить, когда бы мог сказать нечто такое Чану или кому-то ещё из старших, но сейчас он чувствовал больше приятного от этой фразы. — Хен, — переворачивает его Джисон и, наклонившись, целует его нежно и мягко. Поцелуй становится глубже и горячее. Джисон чувствует поддержку от самой природы, которая подарила солнечный свет за окном. — Если мы хотим все успеть, то стоит поскорее встать, — неожиданно разрывает поцелуй Хан. — Да ну, — недовольно фырчит Минхо, обнимая его бедрами и руками, прижимая к себе. — Что ж ты такой сладкий бельчонок?! Не могу прям! Он зацеловывал щеки младшего так быстро, что тот сам не замечал мокрые следы. Хан рассмеялся, немного теряясь, но прижал Ли к себе поближе, отрывая его от кровати с неожиданной силой. — Я — бельчонок, но приготовил тебе кое-что вкуснее, чем просто орешек, — подмигивает он, вспоминая слова Питера. — Правда? — улыбается Минхо, раскрывая кошачьи глаза. — Да, — кивает Джисон, легко шлепая его. — Так что давай. Встаем! У Минхо не осталось выбора, поэтому ему пришлось пойти переодеваться в свои любимые кожаные штаны. Они позавтракали остатками вкусной курочки с прошлого дня, после чего Джисон и Минхо вышли на улицу. Однако вместо того, чтобы сесть в машину, Хан отправился на автобусную остановку. Ли все время заинтересованно и влюбленно смотрел на него, будто впервые шел с ним на свидание. Он весь был в предвкушении. Джисон мог привести его куда угодно, в местный кинотеатр, в их уже любимый ресторанчик или в караоке, о котором они много раз говорили. Однако остановка за остановкой, но они все не выходили. Следующей был уже вокзал. — Мы куда-то поедем? — заинтересованно и взволнованно спрашивает Минхо. — Да. И я даже купил уже билеты, — усмехается Хан. — Не переживай, я все спланировал, так что… С этого момента не задавай никаких вопросов. Минхо-хен, если что-то и произойдет, оставь это на меня. Минхо вспомнил их самое первое знакомство, когда Джисон встретил его в мастерской. Ли доверчиво кивает, не собираясь спорить с Ханом. Ему наоборот нравилось, что Джисон решил взять ответственность на себя за их день. Они прошли на вокзал, оставили позади все пункты контроля и вышли на перрон, где было не так и много людей. Поезд долго ждать не пришлось, но Минхо показалось, что даже если бы и пришлось, то Джисон все продумал, чтобы они точно не заскучали. Их путь занял минут 40, прежде чем Хан сказал: «Нам здесь», и они вышли. Минхо прекрасно знал об этом городке. Ни один кошатник не мог не знать, про маленький городок Токк. Ли сдержал свои восторженные визги, но не смог устоять, чтобы не поднять первого попавшегося кота на руки. Джисон довольно посмотрел на него, улыбаясь. Его самыми любимыми котами оставались только трое, если и Минхо считать большим котенком. Ли любил, похоже, все живое в этом мире, хватая каждого котенка, которого видел. В руки уже не помещались бедные пушистые создания. — Хен, хен, оставь, — смеётся Джисон, обнимая его со спины. — Отпусти малышей на волю, у них тоже свои дела есть. — Какие дела? — чмокает уличных котят Минхо. — У них дела только со мной. Они мои братья. Джисон рассмеялся, позволяя ещё немного Минхо побыть с пушистыми жителями городка. Но минут через 15, проверяя время, он сказал: — Покормим их? — Да, конечно, — опускает котят Минхо и ненадолго прощается с ними. Но те, как его армия, шли за Ли до самого магазина. — Ну все, они тебя избрали, — хихикает Джисон, когда им удалось спрятаться в магазине, — Но я тебя не могу им отдать навсегда. Минхо был в этот день по-настоящему счастлив. Он таскал Джисона по маленьким улочкам и рассказывал про все породы кошек. Джисон слушал его внимательно, задавал вопросы. Однако времени у них оставалось все меньше, а кое-что ему хотелось сделать. Он все время проверял телефон, направляя Минхо по улицам. И наконец они зашли в небольшое милое кафе. — Здравствуйте, — поклонилась им милая девушка. — Вы по записи? — Верно, Хан Джисон, — кивает ей в ответ младший и смотрит на Минхо. Минхо заметил, что на стойке сидел важный и гордый рыжий длинношерстный красавец. Внутри кафе было ещё три кота. Каждый из них был спокоен, хороший знаток этого места. Это не было кафе полностью ориентированное на проведение время с котиками, но те трое, что жили здесь, имели полное право ходить куда угодно, смотреть и выбрать себе любого человека, который им нравится. Они будто были сердцем этого места. Девушка принесла меню с множеством вкусных сытных блюд. — Курочку, токпокки, свинина средней прожарки, а также ванильный молочный коктейль для самого красивого мужчины. И американо для меня, — делает им заказ Джисон. Минхо даже смущенно отвел взгляд, пока Хан говорил это девушке. Он и забыл про подкаты Джисона, которые зацепили еще во время их первой встречи. Им принесли еды, которая отличалась от их любимого ресторана, но тоже была невероятно вкусной. Смотря на рыжего кота, который наблюдал за Минхо издалека, Джисон наконец спросил: — Как тебе сегодняшний день, Минхо-хен? — Мне очень понравилось, — отрывается от еды Минхо. — Я удивлён тем, как ты все спланировал! Ты большой молодец. Джисон усмехается и довольно закидывает в рот ещё один кусочек мяса. — Хен… Как ты себя чувствуешь с нами? — немного осторожнее спрашивает он. — Хорошо. Как ещё? — вновь улыбается Минхо. — Я счастлив, что я с вами. Но Джисон знал, что Сонни бы Минхо ответил по-другому. Он бы ответил ему честнее. Джисон усмехнулся, опустив взгляд. Он же не Сонни, для него другого ответа быть и не могло. «Мне поговорить с ним?» — склоняет голову Питер в памяти Хана. — Всегда-всегда? — смотрит в тарелку Джисон. — Ты всегда-всегда счастлив, что ты с нами? — Ну… — Минхо облизывает губы и берет салфетку. — Конечно, бывают сложности, но они не портят мои ощущения. Джисон поджал губы. — И… Что тогда тебе нравится? — подбирает он слова, но мотает головой, улыбаясь своей глупости. — Ладно, прости. Многовато вопросов для такого хорошего дня. — Все хорошо, ты можешь их задавать, — улыбается Минхо. — Я же тоже переживаю о тебе. — Вот именно, — смотрит на него Джисон. — Ты же много с нами переживаешь, разве нет? Много думаешь. И, наверное, есть что-то, о чем беспокоишься. О чем не говоришь. — Я переживаю за твое состояние. Ты же наш с Сонни малыш, — треплет его волосы Минхо через стол. Джисон отдалился, округляя глаза: — Ваш с Сонни малыш?! «А вот и ответ,» — звучит в голове голос Питера. — Да я шучу, — тихо смеётся Минхо. — Кушай давай. «Он не шутит,» — говорит он Питеру. «Да и я так думаю,» — соглашается Питер. — «Все как я и думал.» Джисон закусил губу, но кивнул, заставляя себя усмехнуться и продолжить есть. «Может спросишь его, что это все значит?» — хмыкает Питер. «Нет. Я не хочу портить этот день. Хотя бы не сейчас. У нас будет еще время поговорить о чем-то таком…» — отказывается Джисон. «А будет ли?» — снова шепчет Питер. — Чего ты притих? — поднимает на него взгляд Минхо. — Я тебя обидел? Я просто пошутил. Ты — мой парень, и я люблю тебя как своего парня. «Младшего парня,» — добавляет Питер. «Завали эти мерзкие мысли,» — шикает Джисон. — Я знаю, хен… — улыбнулся Хан. Голос в голове утих, но внутреннее ощущение, что все идет как-то не так — нет. — Я чувствую, что тебя что-то беспокоит, — честно говорит Минхо. — Мне кажется, что… Я чего-то не знаю. Или не понимаю. Или упускаю. Будто есть что-то, о чем ты мне не говоришь, будто боишься, что я не пойму… Джисон задумался, закрывая глаза. — Как ты можешь говорить о счастье? Ты живешь в опасности, мы с братом сделали тебе очень больно. Тебе пришлось ходить к нашему отцу. Я об этом, наверное, и правда думал мало, но как ты можешь быть счастлив рядом с нами? Рядом со мной… — Спокойно, — тихо бубнит Минхо. — Со всеми людьми происходят плохие вещи, с этим ничего не поделаешь. Я счастлив именно с вами, любить вас и чувствовать внимание. Джисон вздыхает, смотря на последний кусочек их любимой курочки и перекладывает его в тарелку к старшему. — Я тоже очень счастлив с тобой, Минхо, — тихо и честно говорит он, опуская формальность, обращаясь не к старшему. — Спасибо тебе за твою смелость и за то тепло, которое даришь. — И тебе. Я правда хочу, чтобы обо мне много заботились. Наверное, поэтому сейчас я чувствую себя таким счастливым, — улыбается Минхо, хватая последнюю курочку. — Тогда… Тебе повезло, потому что мы с Сонни думаем, что ты заслуживаешь заботы всего мира, — говорит Джисон радостно. Затем внутри него прозвучал собственный вопрос: «Хен чувствует себя счастливым, потому что мы о нём заботимся, но что счастливым делает меня?» Когда начало темнеть, они прыгнули в поезд до дома. Людей в нем было еще меньше. Джисон смотрел на уставшего Минхо, который весь был в шерсти котов. Ли продолжал о него ластиться, заставляя Хана почувствовать тепло. Неожиданно в объятьях, которыми Джисон укрыл Минхо, чувствовалось что-то особенное. Будто в них Джисон полностью ощутил, какое удовольствие заботиться самому о ком-то и брать за кого-то ответственность. — Хен, спишь? — шепотом спрашивает он, мягко поглаживая Ли по голове. — Нет, — мяучит Минхо, — наслаждаюсь тобой. Джисон целует его в макушку. — Я счастлив, потому что ты здесь. Если что-то будет тебя пугать, скажи мне и я разберусь с этим. Если не смогу один, позову Сонни. Если мы вместе не разберемся, у нас есть друзья. Верь мне. «Я сделаю все, чтобы оправдать твое доверие,» — думает Джисон, целуя Минхо в висок. Ли приподнимается, смотря на него, и мягко улыбается. — Я знаю. Ты и Сонни всегда меня защитите. «Я защищу тебя,» — обещает себе Джисон и целует Минхо. Они вернулись уже поздно ночью. Минхо был безумно уставший, от чего валился, как хотел спать. Но увидев Сонни, он упал на него вместо кровати. — Как все прошло? — усмехнувшись, спросил он. — Отлично, — сонно бурчит Минхо, залезая на Сонни. — Джисон подготовил потрясающее свидание. — Ооо… Джисонни хорошо для тебя постарался? — гладит Минхо Сонни. — Очень, он меня порадовал своей любовью, — хихикает Минхо. — У него всегда для тебя найдется что-то, чтобы порадо… Ай! Джисон прыгнул на кровать, обнимая их обоих. — Хен заслуживает любви всего этого мира! — Если будешь так обнимать, то уже любить будет некого! — шикает Сонни, задыхаясь. — Это проявление чувств, — смеётся Минхо, не в силах передать всего своего счастья от этих отношений. Через день наконец-то настал один из выходных, в который ребята могли заняться чем угодно. Сонни попросил Минхо немного помочь с готовкой торта, а у Джисона было по плану рисовать. Однако когда корж был отправлен в духовку и Сонни сказал, что сам хочет повозиться с кремом, Минхо не обнаружил Джисона ни в их комнате, ни в мастерской. Когда он стоял внизу, то услышал тихий звук гитарных струн. Ли пошёл на него, тяжело вздохнув и осознав, что снова вернулся Питер. Он зашёл в небольшую темную комнатку, которая до этого была просто кладовой. Здесь все еще было много инструментов. — О, хен? — поднимает на него глаза Джисон, сидя на двух матрасах. Минхо хмурится, осматривая Джисона: — Ты занят? — Нет… Что-то случилось? Тебе помочь? — склоняет Хан голову. — Хен, если что, то сейчас я — это я. Джисон. — А гитара? — не понимает Минхо, немного напрягаясь. — Стало интересно, — пожимает он плечами. — Есть же в ней что-то… Не думаешь? Хан опустил глаза на нее. — Я никогда не умел на ней играть. Всегда играл только он, но почему-то… Я подумал, что это может оказаться интересно. — И как тебе? — садится к Джисону Минхо. — Странно. И немного больно… Струны очень жёсткие, — фырчит Джисон, смотря на кончики своих пальцев. — Но я уже два аккорда запомнил! — Это отличная идея, — улыбается Минхо. — Думаю, ты быстро научишься. — Пф, почему это? Потому что Питер играет? — Возможно, — кивает Ли. — Прости, просто мне кажется, что твоё тело все же сильнее разума в некоторых отношениях. Джисон прищурился, склонив голову и ожидая объяснения. — Сильнее? Рефлексы? — Да, — улыбается Минхо и берет его за руку. — Понимаешь, ты же с Питером в одном теле и по сути все навыки, которые развивает Питер, развиваешь и ты. Джисон нахмурился, смотря на свои пальцы. — Я это… знаю, — признается он. — Мне хотелось научиться самому. Без него. Если получится быстрее, чем у всех остальных, то это здорово. А если мне будет так же сложно, как и всем, то не страшно. — Все получится в любом случае, — целует его в щеку Минхо. — Я рад, что ты решился на это. Джисон улыбается и льнет к нему. — А, кстати, Питер с тобой не разговаривал? Он к тебе не приставал? Давно его видел? — Все хорошо. Я действительно давно его не видел, — кивает Минхо. — Ты с ним разговаривал? — Да, позавчера. И вчера? — хмурится Джисон. — Он стал реже появляться, но я с ним разговариваю. — Это хорошо. У тебя зато больше времени с самим собой и с нами, — улыбается Минхо. — Да, это мне тоже нравится… — кивает Джисон, но о чем-то он все же задумался. — Он правда со мной, не потому что он призрак? Минхо удивленно смотрит на Джисона и осторожно кивает. — Ты веришь мне? — Стараюсь верить, — вздыхает Джисон и откладывает гитару. — Ты же не будешь меня обманывать, поэтому я стараюсь. — Я честен с тобой, — кивает Минхо. — И всегда буду, даже если не хочу, чтобы ты чего-то знал. Джисон закусил губу, опуская взгляд. — Значит… Он умер. — Давно, — кивает Минхо, обнимая Джисона крепче. — Я сейчас в порядке. И правда же давно, — кивает он. — Хотя, наверное, я все же расстроюсь, когда останусь один. Джисон смотрит на Минхо. — Кто тогда тот, кто придет, когда я останусь один, если это не он? Если верить психологии, то он это я, но как это возможно? Мы же с ним разные… — Ты уверен, что не можешь защищать себя сам? Ты же пообещал всегда защищать меня, — тихо произносит Ли. — Могу. И тебя и себя, — хмурится Джисон, — Причем тут это? — Ты сам ответил на свой вопрос, — улыбается Минхо. — Если ты можешь, Питер тебе не нужен. — Какими-то загадками говоришь, — усмехается Джисон. — Думаешь, что если он не будет мне нужен, то он уйдет? А, нет, точнее… Если он не Питер, то я его прогоню, да? — Если тебе будет он не нужен, он сам уйдёт или ты его прогонишь, — кивает Минхо. — Уйдет будто его и не было? — отводит взгляд Джисон. — Он останется в твоей памяти, как и воспоминания с ним. В любом случае я понимаю, что это тяжело. Я никогда не буду тебя торопить. И я поддержу любое твое решение, — осторожно говорит Минхо. Джисон кивнул, замолчав на некоторое время. — Спасибо… Правда, спасибо, — кивнул он еще раз. Хан чувствовал, что это было как раз тем, почему их с Минхо отношениям чего-то не хватало. — Минхо? Джисон? Вы где? — зовет их Сонни. Дальше день прошел совершенно спокойно. Таким же был и следующий. Но так не могло длиться бесконечно. Процесс осознания своей второй личности у Джисона уже начался. Он перестал уходить в себя, отчего Питер все меньше разговаривал с ним. Джисон сидел с Питером за столом. Он смотрел, как его брат ест крекеры. Все в его поведении было привычным для Хана, но теперь он думал лишь об одном. — Как ты умер? — спрашивает Джисон. Питер поперхнулся. — Я не помню. Ты же знаешь это… — Не помнишь или не знаешь? — смотрит на него Джисон. Питер уставился на него. — Не знаю, потому что не помню, что за глупости? — Кто тебя убил? — Я не помню, но это не значит, что этого не было… — Как ты, умерев, можешь не помнить этого? Может ты просто не знаешь? Питер отложил крекеры, смотря на младшего. Он наклонился вперёд, смотря на него. — Как меня похоронили? Джисон дрогнул, резко открывая глаза. На дворе была ночь. Дождь стучал в окно. Рядом с ним сопел брат. Минхо ушел домой на пару дней, чтобы побыть с бабушкой. — Сонни… — тихо зовет он брата. — Сонни? Он потряс его, затем сильнее. Потом ещё сильнее, когда тот подал тихий звук: — Чего? Да проснулся я… Джисон? Сонни лениво повернулся, тяжело вздохнув. — Чего такое? — Как мы похоронили Питера? Сонни открыл глаза. — Блять, ты серьезно? — Я не помню, как мы его хоронили! Мы его хоронили? Мы же не хоронили его, да? — Похоронили… В лесу. Рассыпали его прах в лесу… — Как? Как именно? Я не помню! Будто этого не было! Сонни тяжело вздохнул. Он включил настольную лампу, потягиваясь. — Время 3 часа… — выдохнул он, переворачиваясь на спину. — Я тоже плохо помню. Мы приехали за его прахом в морг. С нами были Джон, мама, господин Ян и кто-то ещё. Мы приехали в лес. Помолились и рассыпали его прах под деревом или как-то так. Мама много плакала. Мы с тобой все время стояли рядом и тоже плакали, но старались этого не делать. У тебя получалось лучше. Было холодно. На тебе была его красная шапка. Солнечно и холодно было. Мы стояли в куртках, в тех зеленых, которые тебе с самого начала не сильно нравились, когда мы их еще покупали. Урну помню плохо… И место не очень хорошо помню. Мы туда больше не приходили. Джисон смотрел на его лицо, на то, как спокойно его брат говорил об этом и с какими болью и раздражением вспоминал это. — Ты злишься? — Я не понимаю, почему ты решил спросить об этом внезапно, — мотает головой Сонни, и после глубокого вздоха злая морщина исчезла с его лица. — Тебе что-то приснилось? — Если Питер не помнит, это же не значит, что он не знает? — отводит глаза Джисон. — Я тоже мало чего помню, но это же не значит, что этого не было… Джисон облокотился на стену, обняв колени. — Мама и правда много плакала, — вполголоса говорит он. — Она плакала. Лежала и плакала. Или просто лежала. Это было потом, я все еще не помню похорон, но помню эти зеленые куртки. Мама и правда все время рыдала первый месяц. — На самом деле, недели две, — уточняет Сонни, прокатившись на бок поближе к брату. — Они длились целую вечность, но я посчитал. Это было недели две. Джисон смотрел перед собой, погружаясь в воспоминания. — Она меня ударила, когда я сказал, что могу его вернуть. Она ударила меня и обняла. Но ударила намного сильнее, чем отец после нее тогда. Так сильно я ее разозлил, сказав, что могу его вернуть… Потому что он умер… Хан лег, отвернувшись от брата, и, съежившись, прижался к стене. — Джисонни, — вздохнул Сонни, приближаясь и обнимая его за плечи. — Как он мог умереть так глупо? Как он мог? Как он мог быть таким неуклюжим?! Как он мог так удариться, поскользнувшись? — закричал Джисон, отчего даже Сонни дернулся. — Брати… — Конечно, мама разозлилась! Я не мог вернуть его. Она мне не верила, как я мог вернуть его, я же обычной человек! Сонни гладил его, уткнувшись носом в плечо. На плач пришли и Ени с Джи, которые запрыгнули на кровать. — Врачи были правы! Я не мог его вернуть к жизни! Жестокая правда окутала их ночь, но именно она раскрывала, что же им делать дальше. — Да все так, — хлопает брата по плечам Сонни и мягко гладит, успокаивая. — Все так, не думай об этом… В следующие дни Джисон погрузился в печальное состояние, с которым пытался справиться. Его радовало, когда приходил Минхо, однако в один день Джисон получил сообщение на телефон, которое разорвало его сердце. «Минхо у нас.» — Блять! — вскочил с кровати он, забывая обо всем. — Блять, Сонни, блять! Ли только вчера вечером был у них дома. Поверить в случившееся было невозможно. — Блять, едем! — Стой, мы не можем только вдвоем поехать, — шикает Сонни, хватая его за плечо. До него не до конца дошло осознание того, что произошло. — Его украл господин Ян, ты чего такой спокойный? — Переоденься и свяжись с Чан-хеном, а я пока напишу Чонину с Хенджином. Его не убьют, это не в их интересах. Джисон немного приходит в себя, кивая. Сонни всегда был прав. Сейчас паниковать было категорически нельзя. У них забрали самое дорогое, а значит, чтобы вернуть, братья должны быть холодны и уверены в себе, как никогда.