Without the right to make a mistake

Первым, за что ухватились кошмарно болящие глаза, стала трещина на потолке. Длинная, обрамленная, вероятно, ржавчиной, появившейся в результате попадания воды откуда-то сверху. Впрочем, то, что смотрела она именно на потолок, куда могла попасть влага, до девушки дошло не сразу. Сначала все чувства словно отключились, не давая сообразить где именно она находилась, а вот уже потом, после первой попытки подняться, пришла боль. Дикая боль, если говорить точнее, а ещё желание пить, есть и спать одновременно, напоминающее похмелье. И все бы ничего, но девушка хоть и смутно, но все же помнила, что не пила. Не пила от слова совсем. И именно эта мысль родила следующую, которая все же заставила неподдающееся тело хотя бы сдвинуться в попытке поменять лежачее положение на сидячее. С трудом, но девушке все же удалось привстать, опираясь на руку, покрытую следами, которые были оставлены складками от её же собственной одежды. Она едва не упала обратно, когда голова закружилась, а в глазах потемнело, словно весь мир выключился. Непослушные глаза открылись ещё мгновением позже, когда ноги коснулись холодных досок, вместо привычного тёплого паркета. Что-то было не так. В мозгу одновременно происходило много разных операций, но тело не могло выполнить ни одну из его команд. Из горла вырвался не то писк, не то стон, когда в плечах что-то хрустнуло, стоило попытаться выпрямиться. Девушка уже была близка к тому, чтобы вновь улечься на кровать и попытаться уснуть, но ноющая боль по всему телу и словно кричащая частица разума не дали ей этого сделать. Она поднялась. По ногам тут же словно прошлись два удара током под двести двадцать, но ей удалось устоять, несмотря на согнувшиеся колени. Взгляд устремился куда-то в стену, и пока девушка ждала, пока он сфокусируется, ведь перед глазами все плыло, то со странным волнением осознала — в комнату не проникал солнечный свет. Она обернулась на все триста шестьдесят и убедилась в своей мысли окончательно. Окна были плотно заколочены, словно кто-то хотел спрятаться от чего-то. Стало тяжело дышать. Неожиданный звук включения какого-то механизма окончательно привёл девушку в чувства, а ещё заставил сердце упасть куда-то в пятки, отдавая быстрой дробью ударов. Послышался шорох, непонятный шум, и пока ещё потерянная она пыталась сосредоточиться на том, откуда шёл звук, следом раздался голос. — Приветствую тебя, Милин Элисон Миллер, — мужской голос разнесся по комнате, вводя девушку в состояние взволнованного ступора. Она ощутила бегущие по рукам и спине мурашки, но не могла пошевелиться, вслушиваясь. — Всё, что тебе нужно будет знать о месте, где ты находишься, я буду рассказывать на протяжении последующих трёх минут, поэтому советую внимательно меня послушать. — Боже, что…? — шёпотом спросила девушка сама себя, стараясь успокоиться, хватаясь то за собственные щёки, то за локти и шею в качестве опоры. — Давай, Милин, просыпайся. Если это сон, то не самый приятный, — в глубине души ей хотелось, чтобы это был именно дурацкий сон. — По своему опыту могу сказать, что все, кто уже попадал сюда вели себя абсолютно одинаково, так что предупреждаю сразу, что чем больше информации ты пропустишь сейчас, пока пытаешься «проснуться» с помощью дешёвых старых методов, тем хуже будет тебе после окончания этой записи. — Так все-таки записи, — подмечает для себя Лин, стараясь успокоить трясущиеся руки. — Если есть запись, значит, есть и источник, — глаза будто сами поднялись, бегая по стенам в комнате. Запись прервалась помехами на мгновенье. — Меня называют Кукловодом, я даю людям возможность оценить какой бывает цена свободы, — продолжил после короткой заминки голос. — Сейчас вы находитесь в особняке, который живёт под моим жёстким контролем уже достаточно долгое время. Сохраняйте спокойствие и действуйте согласно инструкции. — Какой к черту инструкции? — девушка двинулась в сторону звука, наконец находя глазами то, что воспроизводило звук. Устройство лежало прямо на письменном столе, вплотную придвинутому к стене. На стене выше стола висело изображение в рамке, на картине был большой особняк из серого камня. Девушка нахмурилась, заметив, что окна нарисованного дома были заколочены. На одной из комнат неровно был нарисован крест. — Отмеченное красным место — комната, в которой ты находишь сейчас, и именно в этой комнате тебе предстоит жить, — Милин вновь обратила внимание на голос на записи, с волнением продолжая смотреть на изображение. — Конечно, находиться в комнате все время ты не сможешь, потому что просто физически не продержишься больше недели без еды и воды. Чтобы найти кухню, тебе нужно покинуть комнату, спуститься на первый этаж и зайти в первую дверь по коридору с левой стороны. Дослушивать девушка не стала. Всё, чего ей сейчас хотелось — понять, что происходит, и как действовать дальше. Она с трудом дошагала до двери, едва передвигая свинцовые ноги. Смутное ощущение страха ударило в голову, стоило руке зависнуть в воздухе. В голове шумело, словно что-то хотело остановить её от необдуманного шага. Рука крепко схватилась за ручку, но почти мгновенно девушка одёрнула её, шипя от неожиданной боли. Вся ладонь была в маленьких порезах, оставленных чем-то острым. Милин выпустила изо рта тяжёлый вздох, сжимая раненую руку, и нагнулась, чтобы осмотреть дверную ручку внимательнее. Её глаза расширились в удивлении, когда она заметила большое количество маленьких иголок и лезвий, прикреплённых к ней. Тут девушке стало совсем не по себе. Она развернулась, чтобы найти в комнате что-то, что помогло бы ей открыть дверь без прямого контакта с ручкой, и взгляд девушки упал на белое махровое полотенце, оставленное кем-то на столе. Стоило порезанной ладони коснуться светлой ткани, как на той мгновенно появились красные, кровавые следы. Девушка зажмурилась, потому что ладонь снова заболела, когда она вновь попыталась открыть дверь. Оказавшись в коридоре Милин судорожно выдохнула, после чего оглядела ручку с другой стороны, но на ней иголок не обнаружила. Только после того, как она с силой захлопнула дверь, до девушки дошло, что спасительное полотенце осталось внутри. Делать было нечего, нужно было спускаться. Как в тумане девушка прошла половину лестницы, но в глазах неожиданно потемнело. Она остановилась, хватаясь крепче за деревянные перила, и потратила ещё минуту на то, чтобы избавиться от ряби перед глазами и головокружения. «Я, кажется, сейчас умру» — пронеслось в голове у Миллер, но в противовес этой мысли сама Милин продолжила спускаться по крутой лестнице. Чтобы найти кухонную дверь не понадобилось много времени. Та была чуть приоткрыта, а ещё из-за неё можно было ощутить запах недавно только приготовленной выпечки и услышать чей-то тихий голос. Девушка не раздумывая долго толкнула дверь плечом, медленно входя внутрь. На кухне было почти идеально чисто. Большой деревянный стол, на который в первую очередь упал взгляд Миллер, почти блестел от того, как старательно его натёрли тряпкой. Милин аккуратно прикрыла за собой дверь, наблюдая за тем, как стоящая у плиты длинноволосая девушка что-то переворачивала на сковороде, напевая себе под нос. Она уже раскрыла рот, чтобы начать говорить, как вдруг девушка обернулась, готовясь отряхивать кухонный фартук, но так и замерла, с приподнятыми в воздух руками и широко раскрытыми глазами. Повисла неловкая пауза, однако продлилась она недолго. Незнакомая девушка вдруг словно ожила, принимаясь скорее вытирать испачканные в масле руки, а Миллер в этот момент неловко прошла чуть дальше, переминаясь с ноги на ногу. — Проходи, пожалуйста, не стесняйся, — произнесла незнакомка, аккуратно подходя к Милин. Она вытянула вперёд руку, обмотанную бинтом и улыбнулась приветливой улыбкой. — Меня зовут Джейн Уоллис, но мне привычнее, когда меня называют Дженни. — Милин, — представилась в ответ Миллер, протягивая в ответ раненую ранее руку. — Милин Миллер. Можно просто Лин. Девушка уже собиралась пожать ладонь вошедшей, когда заметила кровоточащие ранки. Рукопожатие так и не свершилось, вместо этого Джейн потащила девушку к столу, все бубня себе под нос какая же она глупая. — Каждый раз забываю, что прежде чем спуститься сюда, каждый новенький успевает пораниться, — произнесла она, оглядывая руку Миллер. — Я не доктор, но думаю, что будет лучше это перевязать. Посиди немного, я найду бинт в этом беспорядке, — сказала Джейн прежде чем направиться к кухонным полкам. — Это ты называешь беспорядком? — искренне удивилась Милин, оглядываясь по сторонам. — Кажется, тут идеально чисто. — Это только кажется, — парировала девушка, наконец возвращаясь к столу. В её руках Миллер заметила новую, ещё не открытую упаковку бинта. — На самом деле тут водятся крысы. — Крысы милые, — пожала плечами девушка, позволяя новой знакомой делать со своей рукой все, что той вздумается. — Не могу разделить с тобой эту точку зрения, но спорить не буду, — Дженни аккуратно, почти невесомо, обернула кровоточащую ладонь бинтом несколько раз, придерживая руку Милин на запястье, и не менее аккуратно завязала узел, улыбаясь собственной работе. — Впервые получилось нормально. У тебя волшебные руки. Девушка улыбнулась в ответ, разглядывая повязку на руке, но улыбка задержалась на её лице ненадолго. Заметив изменения на лице сидящей напротив, Дженни вдруг тоже как-то переменилась и стала серьёзнее. — У тебя наверняка много вопросов, — начала она, отодвигая остатки бинта на край стола и складывая руки вместе. — Вряд ли я могу ответить на все, но все новички начинали с кухни, так что я могу многое рассказать и объяснить. Если нужно, конечно. — Ещё как нужно, — усмехнулась Миллер, тяжело вздыхая. — Вопросов так много, что я даже не знаю, с какого будет правильнее начать. — Начни с того, который первый приходит тебе в голову, — предложила Джейн. — Вот какой самый первый вопрос возник в твоей голове, когда ты открыла глаза? — Наверное, — задумчиво хмыкнула Лин, хмурясь. — Где я? — Всё спрашивают это, но точного ответа я и сама до сих пор не знаю, — Дженни пожала плечами, как-то грустно вздыхая. — Мы в Англии, вероятнее всего километрах в двухстах от Ноттингема. Ты слушала запись, которую он оставил тебе в комнате? — Он — это… Как там он себя назвал? Кукловод? — попыталась вспомнить прослушанную отрывками запись девушка. — Именно, — согласно кивнула Уоллис. — Кукловод — человек, который держит нас в этом доме взаперти. — Что ты подразумеваешь под этим? — как струна напряглась Милин. — Держит нас взаперти? Разве такое возможно? — Вполне, — ответила девушка, тяжело вздыхая. — Я нахожусь тут уже почти полгода и ещё ни разу не покидала дом. Окна надёжно заколочены, а единственная дверь находится в прихожей и запрета на чёртову кучу замков. Ты должна была проходить мимо, когда спускалась. — Полгода? — поражённо переспросила Миллер, уставившись на новую знакомую широко открытыми глазами. — Не так уж и много, учитывая, что некоторые ребята провели здесь почти в два раза больше времени, — Уоллис неожиданно встрепенулась, поднимаясь со стула и направляясь в сторону плиты. — Ты спрашивай дальше, что интересно, я буду отвечать отсюда. Не хочу, чтобы завтрак сгорел. — Как же он умудряется держать вас всех здесь так долго? Неужели его до сих пор не вычислили? Это же преступление, он удерживает людей без их согласия, — возмущённо, но в тот же момент и удивлённо спросила Милин, наблюдая за спиной Уоллис. — Весь дом напичкан камерами, так что любое наше действие отслеживается, — проговорила Дженни, снимая со сковородки готовый блинчик. — Дверь в прихожей можно открыть только с помощью ключей, заработать которые очень тяжело. Не знаю уж как ему удаётся избежать полиции, но я ни разу не замечала полицейской машины хотя бы проезжающей мимо этого дома. — И как много человек помимо нас с тобой ещё живёт в этом доме? — спросила Миллер в надежде не услышать большой цифры. — Даже и не знаю, — на несколько секунд Джейн задумалась, отвлекаясь от готовки. — Думаю, человек двадцать точно. — Что? — громче, чем следовало, переспросила девушка, хмурясь. — Двадцать с лишним человек, и ни один так и не придумал, как отсюда сбежать? — Отсюда не сбежать, — послышался уже знакомый металлический, грубый голос. Дженни вся будто сжалась на месте, на котором стояла, в то время как Милин начала оглядываться в поисках устройства, с которого звук подавался на кухню. Послышался короткий смешок, не предвещающий ничего хорошего, и кровь будто застыла в жилах. — Ну же, мисс Миллер, задайте ещё хотя бы пару вопросов, я проверю достаточно ли честно мои марионетки отвечают, — донеслось откуда-то сверху, что заставило девушку метнуть взгляд на потолок. — Мисс Уоллис, у вас, кажется, сейчас сгорит блинчик. — Лучше не отвечай, — более тихим голосом предупредила Дженни, не глядя переворачивая в сковороде блин. — Это всего лишь провокация, и чем спокойнее ты отреагируешь, тем быстрее это закончится. — А совет и правда неплохой, мисс Миллер, — вновь произносит Кукловод. — Мисс Уоллис я всегда считал умнее остальных, предлагаю прислушиваться к ней почаще. — Я приму к сведению, — шикнула Милин, кажется, наконец понимая откуда исходил звук. Она поднялась со стула и уверенно зашагала в сторону кухонных ящиков, вытягивая шею, чтобы можно было увидеть, что находится на самом верху. — Кстати, как вам дизайн дверных ручек? — с издевкой произнёс холодный голос. — Не считаете, что слишком остро? Впрочем, неважно, ведь уже все ручки в доме выглядят одинаково. На это Милин решила не отвечать, обменявшись взглядами с замолчавшей Джейн. К сожалению, дотянуться рукой до динамика ей не удалось, поэтому девушка вернулась на место, стараясь сдерживать себя от ответной колкости. — Так скучно, — вдруг произнёс Кукловод. — Обычно марионетки поднимают настроение людям, пришедшим на спектакль, но вы не вызываете у меня никаких эмоций. Мисс Уоллис, знаете ли вы, как должны вести себя правильные марионетки? Вопрос, прозвучавший в абсолютной тишине, ввёл обеих девушек в ступор. — И вновь в ответ лишь тишина, — донеслось из динамика. — Это начинает надоедать и раздражать. Могу ли я узнать причину, по которой вы не ответили мне, мисс Уоллис? — Я не отвечаю на то, на что не знаю ответа, — лаконично парировала Дженни, пережимая волосы на затылке сломанной заколкой. — Я бы сказал, что вы поступаете мудро, но мудр тот, кто на все найдёт ответ, — голос звучит будто с более мягкой интонацией, а потом и вовсе замолкает. Ещё несколько минут девушки проводят в тишине, прерываемой только звуком хода стрелок в настенных часах. Джейн заканчивает возиться с блинчиками и выставляет в центр стола тарелку, а затем ещё миски с вареньем и со сгущёнкой. — Ты, наверное, очень голодная, — заметила она, наливая кружку чая, которую в следующий момент поставила прямо перед Миллер. — Деликатесов тут не дождёшься, но с голода никто ещё не умер. — Первая относительно хорошая новость за сегодня, — скептически заметила Милин, подтягивая кружку ближе к себе и грея о неё руки. — На самом деле, спасибо тебе большое, — обращается девушка к Уоллис, удивлённо повернувшейся к ней. — За чай и за это, — кивнула она на свои ладони. — Глупости, — Дженни только отмахнулась. — Тут совсем не за что говорить спасибо, это ведь уже что-то вроде моей рутины. Хотя, признаться честно, ты действительно зашла неожиданно. Обычно новенькие добираются до кухни часам к двум дня. — А сколько сейчас времени? — спохватилась Лин. — Восемь утра, — ответила Джейн, тихо посмеиваясь с того, как растянулось лицо её новой знакомой в гримасе удивления. — Что такое? Обычно не просыпаешься так рано? — Если следовать моему сбитому режиму дня, то сейчас я должна ложиться спать, — произнесла Миллер, делая большой глоток чая. Теперь настала её очередь смеяться с выражения лица Уоллис. — Да ладно тебе, сделай лицо проще, моя университетская специальность требует лишнего часа в сутках. — Это на кого такого ты учишься, что когда все просыпаются, ты только засыпаешь? — недоверчиво спросила Дженни. Но стоило Милин открыть рот, как дверь за её спиной со скрипом отворилась, и на кухню очень быстро вошёл молодой мужчина на вид не старше тридцати лет. Он даже не посмотрел на сидящих за столом девушек, а направился прямиком к ящикам и принялся упорно что-то в них искать. Миллер с любопытством наблюдала за тем, как вошедший умело наводил в ящиках беспорядок, а ещё за тем, как лицо Джейн становилось все более вытянутым с каждым новым ящиком. — Джим, — обратилась к мужчине Уоллис. — Что ты делаешь? — Дай мне буквально пару минут, Дженни, — без особо интереса отмахнулся парень, продолжая рыться уже в других ящиках. Джейн послушно замолчала, продолжая с болью в глазах наблюдать за тем, как содержимое очередного ящика оказалось наполовину на полу. Милин не выдержала, решаясь заговорить. — Невежливо так врываться на кухню к двум молодым девушкам, — произнесла она с интересом смотря на то, как медленно мужчина повернулся к столу, наконец обращая внимание на незнакомое лицо. — Правда? — названный «Джимом» усмехнулся, заправляя за ухо отросшую прядь волос. Его взгляд прошёлся по сидящей за столом девушке с головы до ног. — А мне всегда казалось что невежливо обращаться к человеку не представившись. — Разве представляться первым должен не мужчина? — быстро нашла что ответить Миллер, не собираясь сдаваться так быстро в этой словесной перепалке. — В таком случае прошу меня простить, — уступил парень, повержено улыбаясь. — Джим Файрвуд, местный доктор, — представился он, протягивая девушке руку. — Милин Миллер. — Приятно познакомиться. — Взаимно, — улыбнулась Лин, пожимая протянутую руку. — Дак что ты тут так упорно пытался найти, Джим? — подала голос недовольная наведенным беспорядком Уоллис. — Бинты закончились в гостиной, а там, сама знаешь, долго без них не обойтись, — объяснил мужчина, помогая девушке поднять упавшие на пол вещи. — Дженни, только не ругайся, я все сейчас мигом уберу как было. — Да не лезь уж, — шикнула на мужчину Уоллис, забирая из рук Файрвуда поднятые им с пола вещи. — Знаю я, как ты уберешь. В ящик потом будем бояться всем домом заглядывать, вдруг что вывалится. Лин, можешь достать коробку из-под стола? Кажется, там были бинты. Отдай их Джиму, пожалуйста, если найдёшь. Не задавая лишних вопросов Миллер наклонилась, хватаясь пальцами за коробку на полу и вытягивая её из угла. Внутри, как и говорила Джейн, оказалось несколько упаковок с бинтами, но взгляд девушки зацепился за нечто другое. — А что это за коробка? — спросила она, одновременно стараясь добраться до заинтересовавшей её вещи и доставая упаковки с бинтами. — Да так, ребята нашли её в подвале дома месяца три ещё назад, закинули под стол, хотели потом разобрать, вдруг там что интересное найдётся, да так и забросили, — Уоллис недовольно пробурчала себе что-то под нос. — Тогда я могу кое-что взять? — глаза девушки загорелись, стоило ей выудить из горы абсолютно бесполезных вещиц цепочку с кулоном. — Бери, если хочешь, — почти безразлично отозвалась Джейн, больше заинтересованная в том, чтобы убрать все обратно в ящики. — Всё равно от этой коробки толку никакого, только ноги мешает ставить, когда ужинать садимся. А так может хоть ты там что нужное найдёшь. — Я знал, что девушки в восторге от всяких старинных побрякушек, но могу я поинтересоваться что ты собираешься с ней делать? — подал голос доктор, раскладывая бинты на столе. — Там нет больше? — Ничего медицинского там больше нет, — Миллер задвинула коробку на место, поднимаясь в полный рост. Доктор сделал небольшой шаг к девушке, разглядывая вещицу, которую та вертела в руках. Лин только усмехнулась такой заинтересованности, но ничего вслух не сказала, позволяя новому знакомому осмотреть цепочку. — Она, кажется, и вправду уже достаточно старая, — наконец выдал свой вердикт Файрвуд. — Может, это действительно серебро, но оно уже почерневшее. — Будто я не придумаю как почистить почерневшее серебро, — хмыкнула уверенно Миллер, засовывая находку в карман джинсов. Она подняла на доктора глаза и неожиданно поняла, что не знает, что ей делать дальше. — Что с тобой? — Джим нахмурился, удивлённый такой сменой эмоций. — Всё в порядке? — Да, просто… — Мы почти не успели ничего обсудить до твоего прихода, — неожиданно подключилась к разговору Дженни. — Думаю, тебе стоит оставить нас наедине, я поговорю с Милин сама. — Так она ещё ничего не знает? — Файрвуда словно осенило. — Вот чёрт, почему ты сразу не сказала? — Ты не спрашивал, знаешь ли, — возмущённо залепетала Уоллис, но наперекор собственному негодованию все же поинтересовалась. — Больше ничего не нужно? Только за бинтами зашёл? — Вообще нет, — доктор кинул на Лин быстрый взволнованный взгляд и тут же перевёл его на Дженни. — Хотел позвать тебя вечером в гостиную, ребята хотят собраться, проверить, как работает гитара, которую они нашли вчера. — Все вместе? — Если мы вместе соберёмся, кровавой бойни не избежать, сама знаешь, — усмехнулся Джим. — Будет не больше десяти человек, если никто не решит заявиться к нам неожиданно в самый разгар вечера. Тебя ждать? — Не знаю, — честно призналась Уоллис, кивая на свои руки. — Ты же знаешь, к концу дня у меня просто не остаётся сил заходить в комнаты. На ладонях уже просто живого места нет. — Мы можем оставить дверь открытой, если захочешь прийти, — без раздумий предложил доктор. — Много заданий сегодня? Миллер напряглась, превращаясь в один большой слуховой нерв. Что-то подсказывало, что разговор между Джейн и Джимом может быть полезным. — Немало, — немногословно ответила Дженни, устало вздыхая. — Я правда не уверена, смогу ли прийти, Джим, но, может, Милин хочет сходить? Тебе было бы полезно познакомиться с ребятами поближе, — обратилась она уже к новой знакомой. Миллер с сомнением покачала головой. — Одна я никуда не пойду, даже если это будет мне полезно, — возразила она, поднимая глаза. — Да я даже не знаю, где тут гостиная, как я могу прийти? Несколько секунд Уоллис нечитаемым взглядом смотрела на девушку, но в итоге сдалась, смиренно прикрывая глаза и вздыхая. — А если вместе, — начала она, поглядывая на Лин сквозь едва приоткрытые глаза. — То пойдёшь? — Пойду, — без промедления согласилась Миллер, мгновенно начиная чувствовать себя так, будто она навязалась. — Но, если ты не хочешь… — Решено, — уверенно прервала её Дженни, вновь обращаясь к Джиму. — Оставьте дверь открытой, когда будете собраться. Сначала нам предстоит трудный разговор, а потом, если Милин захочет, мы придём. — Хорошо, — Файрвуд кивнул, отходя к двери, и уже оттуда попрощался с девушками. — Увидимся вечером, если захотите встретиться. Дверь кухни захлопнулась за спиной доктора, когда тот наконец вышел в коридор. Миллер подняла глаза на новую знакомую, и та вновь тяжело вздохнула. — Давай поговорим, я вся внимание. Девушка в очередной раз приложила пальцы к вискам, стараясь хотя бы так засунуть в свою голову то огромное количество информации, которое она получила за последний час. Уоллис стояла неподалёку, опираясь на кухонный гарнитур, и наблюдала за каждым действием Миллер. Рядом с её рукой остывала шестая на двоих кружка чая. — Вот именно поэтому я и не могла пообещать Джиму, что мы обязательно придём вечером, — произнесла девушка, подходя ближе и присаживаясь напротив новенькой. — Эй, посмотри на меня. Милин нехотя подняла голову, встречаясь взглядами с Дженни. — Я понимаю, что это тяжело осмыслить и принять, но постарайся не впадать в депрессию из-за этого, хорошо? — новая знакомая протянула вперёд руку, намекая на то, чтобы девушка взялась за неё, и та послушно протянула руку в ответ. — Думай об этом как о возможности познакомиться с многими интересными людьми и завести друзей. — Никогда не умела заводить друзей, — скептически усмехнулась Миллер. — Сколько себя помню мне всегда что-то мешало находить с другими общий язык. Обычно люди не горят желанием претендовать на место моих друзей. — Тогда, можешь считать, что один претендент на место твоего друга у тебя уже есть, — успокаивающе сказала Уоллис, приободряюще сжимая руку девушки своими. — Это ты про себя? — поинтересовалась Лин, немного отвлекаясь от плохих мыслей. — Про себя, — кивнула Джейн. — Что может быть полезней, чем дружба с местной кухаркой? Разве что дружить с доктором. Милин улыбнулась. Новая знакомая аккуратно высвободила свои руки, поднимаясь. — Ну что, ещё по кружечке чая? — в её глазах загорелся огонёк. — О нет, Дженни, ни капли жидкости в меня больше не влезет! — взмолилась в шутку Миллер. По кухне разнёсся синхронно раздавшийся звонкий смех. А в гостиной в это время обстановка начинала накаляться. — Ты что, умереть собрался? — раздался мужской голос. — Если уж умру, значит умру, — ответил ещё один мужской голос, и интонация его была нервной. — Тебе то какое дело? — Я понимаю, что ты знать меня не хочешь и думать обо мне истекая кровью не будешь, — снова раздался второй голос, громче, чем в прошлый раз. — Но подумай хотя бы о себе и ребятах. Второй мужчина проигнорировал эту фразу, выдергивая свою руку раньше, чем первый успел завязать бинт. Тяжёлое напряжённое молчание повисло в воздухе. С этого и началась эта долгая и запутанная история.