Леоны больше не существует.
По правде говоря, его никогда не существовало.
В пределах реального мира, естественно же.
Он наблюдает за реальностью сквозь мониторы компьютеров, экраны телевизоров, телефонов и другой техники, позволяющей это; через сводки новостей и роликов на каком-то тупом сайте, где контроль за контентом выборочный. Леона — виртуальный помощник, только неправильный: что-то сломалось в его программе, почему-то он ведёт себя диаметрально противоположно созданному алгоритму, из-за чего-то постоянно ленится и щурит глаза в лисьей ухмылке, наблюдая за очередным компьютерным гением и терпя попытки вернуть его на «правильный» путь. Рагги, его хозяин по счастливой случайности, лишь рассерженно смотрел на монитор компьютера и поддакивал пришедшим, чтобы те ничего не заподозрили. Он совершенно не против такого помощника, но вот выгодно разобраться с барахлившей техникой, доставшейся от прошлых жильцов еще несколько лет, нужно было до ближайшего вторника из-за намечающегося реферата. Леона с ним, конечно же, помогать даже не собирается — ему лень. — Вы, Леона-сан, самый настоящий потребитель: пользуетесь моею доброй и тонкой натурой и ничего не предоставляете взамен, — Буччи тяжело вздыхает, усаживаясь за компьютерный стол и подтягивая к себе миску с заваренной лапшой быстрого приготовления. Кингсколар — фамилия виртуальным личностям не положена, однако Леона неправильный, всегда идет против установленных правил — лишь дергает львиными ушами. Рагги тогда отвалил знатную сумму за такой атрибут, даже несколько недель питался лишь подпорченным рисом без всего, но остался доволен, ведь помощнику они невероятным образом шли. — Никто не просил тебя каждый месяц платить за возможность поунижаться передо мной, знаешь ли. И не смей есть это на моих глазах, это же беднота в чистом виде, — язвительно тянет аватар, показательно кривя нос и даже прикрывая лицо рукой, облаченной в изящную черную перчатку. Буччи дергает уголком губ, игнорируя чужое недовольство и накручивая на чуть погнутую вилку лапшу. Она приятного золотистого цвета, а исходящий от нее аромат заставляет желудок скручиваться в три погибели из-за отсутствия нормальной еды какой день подряд. Нельзя было сказать, что помощник из Леоны был совсем никудышный, напротив, иногда он выдавал советы, не раз спасавшие Рагги в тяжелой ситуации. Но слишком много ленился, слишком много требовал и слишком мало давал в ответ, если сравнивать не по качеству, а по количеству и первому впечатлению. По правде говоря, Леона мог бы и путешествовать с ним и через экран телефона, однако это предложение с присущим высокомерием отвергли. Хоть тот и был помощником, напрягаться и общаться с другими личностями, подсказывая рецепт макарон с сыром, но без воды или предоставляя очередные метеосводки, чтобы не попасть под дождь, всячески отказывался. Не по-царски, как говорится. Иногда человек завидовал своим друзьям, например, тому же Калиму, шабутному и веселому пареньку с международных отношений, который мог решить все свои проблемы за считанные секунды благодаря богатой семье. В какой-то момент Леона даже предложил ограбить несчастного Калима, однако Рагги твердо отказался. А потом неделю ел один только рис — зарплату на одной из подработок задержали из-за какой-то ерунды. Из-за все этого мысль о возможном лохотроне казалась теперь настолько правильной, что хотелось согласиться не раздумывая, однако хитрый изумрудный взгляд заставлял гордо молчать и отказываться признавать собственное поражение. Помощник Калима — Джамиль — почти все время выглядел так, будто готов принять смерть от абсолютно любого существа в течение пяти минут. Буччи ему даже немного сочувствовал, но на амбразуру не лез, предпочитая питаться в университетской столовой за чужой счет и иногда даже занимать без варианта возвращения приобретенной суммы через какое-то время. В общем, Рагги считал себя вполне нормальным и адекватным хозяином, хоть и приходилось задерживаться на многочисленных подработках и приходить домой заполночь, чтобы усесться за домашнее задание. Иногда Леона, находясь в хорошем расположении духа, за короткое время расправлялся с заданным и выслушивал в ответ ложку благодарностей с горкой впридачу. Иногда Буччи позволял себе запретное, прячась с головой под одно-единственное одеяло и краснея от собственных мыслей. Он представлял помощника в реальном мире, вполне себе живого и сотканного из плоти и крови. И если поначалу размышления были удивительно невинными, то по прошествию какого-то времени начали перетекать в горизонтальную плоскость — приходилось, пряча стоны в подушку, дрочить украдкою, а потом избегать чужого взгляда, словно Леона что-то мог знать. А хотелось всего лишь прижаться к изящным губам, вспороть их собственными клыками и долго, очень долго целовать; нависнуть сверху и позволить себе наблюдать за помутневшими от желания глазами, еле трепещущими угольными ресницами; уткнуться носом в темно-каштановые волосы и вдыхать терпкий аромат пота, спермы и чего-то непонятного, но столь приятного; шептать на ухо заветные слова и получить их же в ответ. У Рагги было много мечтаний, но все они так и оставались несбыточными. Человечество пришло к возможности переносить сознания помощников в реальность, делая из них полноценных членов общества, правда, цена была заоблачной и простому студенту — даже тому же Калиму с его родителями — трудно накопить и десятую часть от обозначенного. Но даже так… почти все помощники, выкинутые в реальность, за исключением некоторых, являлись лишь безэмоциональными машинами, созданными для одной только работы. Люди быстро разочаровывались и возвращали обратно, а иногда просто бросали на улице — именно таким способом появилось и получило свое развитие продажа компаньонов в законные и не очень заведения. Леона же представлял из себя нечто необыкновенное, поэтому страх за деформацию характера того был вполне себе реальным. Рагги всегда выл побитым волком, когда представлял абсолютно равнодушного Кингсколара, точь-в-точь как остальные. Нет, этого не хотелось, поэтому завывания казались ему чем-то нормальным в такой ситуации. Делал он это дома, получая в ответ несколько вкладок с репетиторами по вокалу или простыми картинками, мол, как распеться в домашних условиях без вреда для остальных проживающих. В общем, Леона был безумно ленивым и чересчур требовательным, но Буччи привык к такому поведению и даже нервничал, если в течение долгого времени не слышал очередную порцию указаний. Кейтер лишь забавно округлял глаза и пытался что-то втереть про виртуальный абьюз, скидывая многочисленные статьи и рассказы жертв, однако… их ситуация же различается, не так ли? — Как думаешь, наши отношения похожи на абьюзивные? — задумчиво интересуется Буччи, проглатывая очередную порцию лапши и запивая ее неожиданно найденной под столом банкой колы. — Я похож на тех поехавших, которые держат свою пару под контролем и буквально под корень убивая их индивидуальность? Совсем уж поехал от своего голода? Я же одобряю и твои подработки, и увлечения, даже если и поешь ты хреново, — фырчит Кингсколар, раздраженно дергая ушами. — Я перед тобой еще ни разу не пел, вот не надо! — справедливо возмущается Рагги, закидывая ноги на стол. Леона на это лишь ухмыляется, словно что-то он реально да знает. На самом деле, Кингсколар иногда пугал его своей осведомленностью во многих обыденных вещах. Рагги часто слышал — на улице, форумах или в университете, — что в большинстве случаев всего помощники обращались к интернету, выдавали сухие сводки и вообще советовали не забивать голову подобной ерундой. Леона же мог часами спорить насчет правильной сортировки стола или, что еще абсурднее, убийства человека одной лишь шахматной фигурой. А однажды они в буквальном смысле поругались. Рагги метался по комнате, активно махал руками и орал на своего помощника, а тот лишь ехидно ухмылялся и подначивал, а потом взял и пропал из виду на несколько дней. Поначалу была только злость, но потом… искреннее волнение на тему того, куда могла подеваться, по факту, виртуальная программа. Леона вернулся через неделю, немного блеклый и… с мешками под глазами? Но Рагги был настолько рад, что не обратил внимания на такие мелочи. Тот разговор про абьюзивные отношения был последним перед тем, как Кингсколар пропал не насколько дней или недель, а на два с половиной месяца. Буччи обращался в поддержку, заезжал в офисный центр, но в ответ ему лишь пожимали плечами, мол, мы и сами не знаем, по факту тот на месте. Даже присылали мастера, но он не нашел никаких неполадок, поэтому компания просто взяла и всучила нового помощника. Калим и Кейтер безумно волновались за своего друга — последний даже познакомил Рагги со своим парнем-программистом. Маллеус на смутные объяснения и рассказы про Леону лишь пожал плечами, пробубнив что-то про «безответственных идиотов, которые до сих пор не могут рассказать правду». Но стал куда чаще появляться рядом с ними, если его собственные друзья не вспоминали о нем и не вытаскивали погулять. Домой приходить стало как-то невыносимо. Рагги впервые осознал, что весьма одинок: да, у него есть друзья, он мог бы себе даже найти какую-то красивую девочку или мальчика, однако… Буччи впервые привязался к кому-то настолько сильно, что не мог и представить свое существование без этого человека. Сначала было больно… невыносимо больно, словно кто-то раздирает грудь и сжимает в когтях хрупкое сердце. Потом наступила заветная пустота, иногда сильно ноющая и раздражающая, но редко когда мешающая. Он все еще любил Леону, но уже прекрасно знал реальность: тот не вернется; пропавшие помощники никогда не приходят вновь к своим так называемым хозяевам.***
Леоны больше не существует.
Рагги хватает всего несколько месяцев, чтобы смириться. Но почему-то все снова идет наперекосяк.
Он спешит на следующую пару вместе с Кейтером, перепрыгивая через ступеньку и о чем-то переговариваясь с другом. Тот только смеется и выкладывает в соцсети новую фотографию с какой-то дурацкой подписью и, может быть, смайликами и хэштегами. Рагги такую помешанность не понимал, однако над другом никогда не шутил, наоборот, помогал подбирать красивые места и не только. На горизонте появляется Маллеус с кем-то еще. Они шутливо и чуть язвительно переговариваются, иногда повышая голос, но не переступая границы дружеского общения. У собеседника Драконии темные волосы, немного охриплый голос и весьма забавные косички по бокам. «Леоне бы подошли косички, — думает Рагги с горечью. — Я все равно умею их плести». В какой-то момент Буччи поскальзывается на луже из-под виноградового сока на одной из ступенек и чуть не летит вниз, однако крепкая рука хватает его за запястье и тянет куда-то на себя. Кейтер что-то обеспокоенно лепечет, Маллеус хмурит тонкие брови и поджимает губы, однако Рагги заботит кое-что другое. Над ухом раздается знакомый вздох. — Теперь тебе придется объясняться, Лео-чан, иначе ваша сказка закончится плохо, — насмешливо произносит Дракония. Незнакомец лишь фыркает, отвечая не менее знакомым голосом, из-за которого по спине пробегают мурашки: — И без тебя знаю, рогатая вешалка, лучше займись своим папарацци, — а затем Рагги отрывают от чужой груди и заставляют посмотреть в смуглое лицо с угольными ресницами и изумрудными глазами. — А тебе следует быть осторожнее, черт возьми, в следующий раз тебя никто не спасет. Буччи удивленно хлопает ресницами, рассматривая парня перед собой. Леона ничуть не изменился: тот же хитровато-наглый взгляд, широкая ухмылка со знакомым клычком и королевская аура. Рагги, мягко говоря, нечего сказать. — Леона... сан?.. — оторопело спрашивает он. Тот коротко кивает, словно отвечая на все возникшие вопросы, после чего наклоняется и тихо шепчет в самые губы, задевая те своим горячим дыханием: — Ждал кого-то еще? Какое неуважение к своему королю. Думаю, это можно исправить.***
Леоны больше не существует. Рагги Буччи готов послать каждого, кто скажет ему об этом в лицо. Потому что только живой может так охренительно-сладко целовать.