на перекрёстке миров

тяжко осознавать свою зависимость, когда один из пунктов - отрицание, но когда курсед понимает, что пьет уже неделю без просыха - доходит, он ебаный алкоголик. все это от душащей пустоты и одиночества, вроде и не проблема найти пассию на ночь, однако для чего это все. нужна ли этим девушкам его гнилая душа? вряд ли. все дело в котлете из денег, дорогой машине и свободных отношениях. хотелось получить каплю тепла, возможно чувство, которое зовут "бабочки в животе", хватило бы и кого-то рядом, настоящего, побитого жизнью как щенка, такого же бракованного. кир уже не видел смысла искать, поэтому поддался в безысходность и алкогольное опьянение, словно оно могло спасти. тщетно, но легче засыпается, даже чувствует тепло, кости правда слегка неприятно впиваются в собственные ткани. парень вскакивает, оглядываясь, уже и не помнит как попал на очередную тусовку. первое за что зацепился взгляд - зеленые глаза с карей кромкой у зрачка, причем совсем блять незнакомые. курсед моргает часто, неужели спился до галлюцинаций. губы напротив растягиваются в улыбке, черноволосого парня прорывает на смех, отчего и сплитового начинает потрясывать, потому что тот еще и на коленях у него лежит практически. – чел, ты выглядишь так, будто сейчас расплачешься – кареглазый на это хочет возразить, как голову пронзает болью, стоило меньше пить. – хуево? может в ванную проводить? выглядишь мягко говоря не очень. если что, ты сам занял мои колени, я ни при чем. киру хочется завыть, что за хуйню он успел натворить, пока был в хлам, не сказать что сейчас он трезвый, но явно соображает. парень напротив слишком много говорит, но впервые это не ощущается противно, скорее как шум от телевизора, чтобы не оставаться с мыслями наедине, успокаивает в какой-то степени. видимо, зеленоглазому надоедают гляделки, поэтому он дергает на себя, вновь укладывая голову неизвестного ему парня на костлявые колени и разглядывая пьяные туши вокруг, словно ищет нужного человека. сплитовый неожиданно для себя понимает, что тепло и это не про температуру в комнате, тошнота сама по себе рассасывается, он даже подумывает, что паренек обладает магией целителя. приходится даже себя по голове ударить за тупые мысли на пьяную голову, отчего неизвестный наклоняется к нему вновь. – акума, – курсед корчит лицо в недоумении, но мальчишка вдруг продолжает – в смысле, можешь обращаться ко мне так, тебя то как звать, ты может немой? – еблан? – собеседник хохочет, словно так и пытался вывести на эмоции, – только попробуй использовать это оскорбление как моё имя. курсед. – акума ещё больше заливается смехом, закидывая голову на спинку дивана, кир даже успевает подумать что его новый знакомый принял что-то. – нефор что ли? что за ник уебищный – так и хотелось ударить, но сплитовый только давит лисью ухмылку. – твой-то получше будет я смотрю – мальчишка сразу замолкает, задерживая вгляд чуть дольше на карих глазах, отчего у самого ухмылка с губ улетучивается, но уловив краем глаза улыбку, выдыхает. словами они больше не обмениваются, находятся в той же позе и каждый думает о своём. курсед задумывается почему ещё не слинял в какой-нибудь уголок за выпивкой и может чем запретным, но даже от этого нет желания подняться с колен мальчишки. от акумы не пахло алкоголем, сигаретами, был слышен лишь запах какого-то геля для душа, а может шампуня. как и что он здесь забыл неизвестно, но и смысла в этом вопросе нет, они разойдутся и на этом всё закончится. не заканчивается. парни идут в ближайший ларёк за сигаретами для сплитового, причём младший, как выяснилось, не проронив ни слова плетется рядом. ростом парнишка был ниже, да и комплектацией тела поменьше его самого, но взгляд такой же - убитый. кир не хотел портить запах младшего, ведь от него будто за киллометр несло какой-то невинностью, чистотой, а он так бесстыдно протягивает ему сигарету, поджигая старенькой и потрепаной зажигалкой. ноги ведут в какие-то ебеня данного района, но никто из них не жалуется, лишь сильнее кутаются в толстовки, да смахивают пепел на тротуар. спустя какое-то время они замечают одинокий автомобиль, видно дорогой, чистый, без единого дефекта. – прокатимся? – первым подаёт голос курсед, открывая дверцу мустанга. акума поднимает бровь, пряча пальцы в рукавах худи. – чувак, ты всё ещё пьяный, – однако усаживается на переднее, рядом с водителем, согреваясь от включившейся внутри печки и потеплевшего сиденья. музыка белым пятном оседает в голове, заставляя погрузиться в мысли. едут медленно, что для курседа несвойственно. стоит об этом вспомнить, как на педаль жмут, разгоняясь до 140 километров в час. младший от неожиданности вжимается в кресло, ахнув. сплитовый растягивает губы в оскале, адреналин бьёт в кровь с новой силой, пока рядом не слышится тихое 'остановись, идиот'. старший останавливает машину, вспоминая что он не один. поворачивает голову в бок, у акумы глаза блестят от выступивших слез, а руки с усилием сжимают кресло, пока тот загнано дышит. кира клинит. в мыслях пролетает только одно - поцеловать человека перед ним, не то чтобы он гомофоб, но нихуя себе. а в прочем что ему мешает, он ведь пьян, одинок и что самое главное - ему холодно. у акумы губы тёплые, мягкие и на вкус как клубничная одноразка, будто бы они и не курили только что синий винстон. руки обвивают тонкие плечи, ощущая мелкую дрожь. как только младший успокаивается, курсед разрывает поцелуй и тяжело дышит, фокусируя взгляд на такой яркой радужке чужих глаз. темноволосый никак не реагирует, смотрит сквозь, глотая воздух и тёплые дорожки от слез. – как же тепло – шепчет сережа, делая паузы после каждого слова.