Чем больше развлечений, тем лучше

Мраморная луна отдавала свет густому туману. Белый пар возвышался над землей, сокрывал в себе все здания, кроме одного. На фоне огромной яркой луны черный силуэт замка. Башни, колонны, ажурные окна, пики острых крыш, арки и мосты. С просторного этажа, сквозь 10-метровое окно, в самом низу худощавая фигура в длинном плаще. Изящная линия лица, аккуратные уши, за одно из которых заправлены мягкие черно-коричневые волосы. Отрешенное выражение лица, расслабленные уголки губ. Свисающий с плеч белый плащ, такая же белая жилетка на черной рубашке, ореховый галстук. Размеренное цоканье туфель об отражающий пол. — Не скучно ли наблюдать за всем этим, Дазай-кун? — Скучно? – шаги прекратились, мужчина с длинными волосами цвета голубой пастели стоял в нескольких метрах за спиной Осаму. — Мир несовершенен. Сегодня все способности эсперов Йокогамы станут моими. Даже не видать тех, кто действительно превзойдет мои ожидания, мой ум. Действительно скучно. — Когда-то мне тоже было скучно. – Тон голоса к концу фразы повысился и мужчина отошел от окна к круглому столику с миской яблок и черепом по середине. Послышался заинтересованный выдох. — И как ты с этим справился? – неторопливые шаги и с каждым мгновением все более уловимое дыхание. — Меньше трепи языком. Действуй. – Холодный взгляд и сведенные брови. – Тебе все-таки нужно спасение. — Дазай-кун, – Шибусава подходит вплотную к спине Осаму,– кто же спасет меня? – мужчина левой рукой сначала проводит по плечу, пальцами перехватывает утонченный подбородок и расплывается в хитрой слабозаметной улыбке. — Только ангел. Ну, или же демон — Как думаешь, ты сгодишься на одну из этих ролей? – Пальцы сдавливают сильнее. Осаму невольно поднимает подбородок, стискивает зубы и отводит глаза в дальнее окно. Самодовольный смешок. Тацухико снова опускает руку, попутно подразнив подушечками пальцев бледную шею, часть которой закрывал ненужный воротник. Он тягивает с плеч белый плащ, что с характерным шумом падает на пол. Острые губы слегка касаются шеи, оставляя влажный след. Так же не спеша перешагивая предмет верхней одежды, обходит Дазая, поглаживая талию, а затем и узкие бедра. Бережно расстегивает пуговицы белой идеально приталенной жилетки. Осаму слабым движением кисти втягивает Шибусаву в холодный поцелуй. Они еле касаются друг друга. Дазай отрывается, снимая светлую кофту мужчины, томно дышит и снова прикладывается к губам, Тацухико проникает языком в теплые щеки. Леденящие кожу выдохи пропускают мурашки и волну возбуждения смешанного с удовольствием. Руки в черных перчатках выправляют рубашку и проникают под нее, оглаживая поясницу и тут же царапая бока. Поднимаются к ребрам, играя и дразня их, то сдавливая, то еле касаясь. Еле касаясь разгоряченных сосков, ласкают их легкими движениями шершавых пальцев. Дыхание остается холодным и манящим, иногда сбивающимся. За продолжительные посасывания слюни стали смешиваться и обволакивать языки, образовывая паутинки прозрачной тягучей массы. Шибусава расстегивает ремень мужчины, с грохотом железной бляшки стягивает штаны. Через нижнее белье проминает возбудившийся член, слушая издаваемый Осаму сдавленный тихий стон. Кротко касаясь губ, поддавливает коленом пах. С помощью Дазая снимает черную водолазку, нередко путающуюся в длинных волосах. Стягивает белье стоящего перед ним и опускается на колени. Мучительно медленно проводит по стволу от самой головки, уделяя внимание крайней плоти. Осаму нетерпеливо стонет и собирает попавшиеся пряди у чужого лица. Шибусава легонько касается языком головки, затем облизывая всей площадью языка ствол. В полный слюней рот заглатывает член и два раза позволяет вдавить в горло возбужденный орган. Мужчина еще больше раздразнивает нарастающую похоть когда перестает сосать и встает, подхватывая Дазая на руки и опуская его на столик, с которого из-за внезапного удара седалищных бугров с ярким звоном падает миска яблок. По пылающему стволу и яйцам течет насыщенная слюна, стекая в анальное отверстие, смачивает его. Одежда Дазая уже безнадежно валяется на полу, пока увлеченный мерзким поцелуем шатен снимает брюки Тацухико. А тот продолжает скользить по телу черными ногтями, царапая и спину, и ребра, и ключицы. С губ Осаму срывается слишком громкий стон от режущей боли ногтя вставленного пальца. Ноги сами поджимаются, поясница прогибается, создавая еще больше неприятных ощущений и слезливых стонов. Кисти впиваются в плечи Шибусавы. Он в свою очередь убирает руку уже полулежащего Дазая на свой член, двигая ее вверх-вниз по стволу, затем после единичного скромного мазка языком по челюсти, резким движением перемещает свою ладонь ко рту и так же резко вставляет второй палец. Об ладонь бьются страдальческие крики, но пальцы продолжают двигаться. Как только неразборчивые вопли становятся тугими стонами, а взгляд задерживается на до жути бледном теле, мужчина ослабляет ладонь. Она поглаживает торс и играется с яркими сосками. Снова в неразрывном поцелуе Тацухико подтягивает склизкими кистями Осаму за покрасневшие ягодицы ближе к краю. Вздроченный член проникает в горячие стенки и начинает двигаться, постепенно, даже слишком медленно, увеличивая темп. Мужчина придерживает ноги Дазая, разминая и продавливая внутреннюю часть бедра. Тихие стоны заполоняют все пространство и отдаются эхом по этажу. После долгих толчков всего корпуса тело приходит в экстаз, Осаму намерено сильнее сжимает задний проход и начинает спешно надрачивать, скулить и просить быстрее закончить. Ранее быстрые фрикции становятся грубыми втрахиваниями в твердую поверхность стола. Они впиваются друг другу в губы, кусая их от боли резких движений. Дазай первый кончает, громко выдыхая всем воздухом, что был в легких в чужой рот. Ноги становятся ватные, по телу пробегают мурашки от теплой спермы на животе. Последние движения Шибусавы – грубые и, в какой-то мере жестокие, вдалбливания члена по самые яйца. От их силы столик пошатывается, самого мужчину охватывает волна дурманящего удовольствия и он изливается внутрь. Капли неоднородного семя стекают по ягодицам.