Не води сюда гостей

      – Клёвые трусишки!       Развязное замечание заставило Хартлисса выплюнуть набранную в рот воду. Комета не ожидал, что утром субботы на его кухне окажется посторонний, и, что естественно для нахождения на собственной территории, пошёл попить водички в чём спал. Хамоватый тон и полное отсутствие уважения к взрослым сразу же выдали в комментирующем одного из дружков его бедового сына, и тонкая футболка с тесно обнимающими задницу боксерами резко перестали быть домашними и уютными.       – Ну и какого, с позволения сказать, хрена на моей кухне ошивается мелкий засранец, не спросив моего на то разрешения? – поборов первый порыв стыдливо прикрыться ладошками, Хартлисс вылил остатки воды в раковину и не спеша развернулся к нагло улыбающемуся человеческому выродку.       Дирк Миллер, по совместительству лучший друг Алана и вечная заноза в заднице Хейла и задниц всего города, и не подумал смутиться, вместо того выразительно оглядев взрослую комету с головы до ног, приспустив тёмные очки. Хартлисс почувствовал, как на лице проступил предательский румянец, стриптиз для наглой малолетки не входил в его планы ни в это утро, ни в какое-либо ещё.       – Я его пригласил! – второй голос, куда более знакомый и в десятки раз более раздражающий, принадлежал Алану, появившемуся с противоположной стороны кухни.       С трудом сдержав вспыхнувшее ярким пламенем желание врезать маленькому ублюдку, Хартлисс развернулся ко второй улыбчивой роже. Пацаны явно были весьма довольны собой и тем фактом, что смогли подловить хозяина дома в неглиже и поставить в неловкое положение.       – Алан, – старший Хейл с трудом заставил себя звучать спокойно, срываться при посторонних не позволяла репутация, пусть даже эти посторонние были ещё хуже, чем его бедовый сынок, – я запретил приводить гостей без моего ведома, и…       Пойманное краем глаза движение заставило его осечься. Мерзкий человеческий выродок не спеша шагал к нему, огибая обеденный стол, ничуть не смущённый сближением с раздетым взрослым. И, кажется, даже вполне довольный этим фактом. Хартлисс снова почувствовал себя неуютно, но заставил напрягшееся тело остаться на месте. Отступать перед отбитым дружком его сына было ниже достоинства кометы.       – Не сердитесь, мистер Хейл, – промурлыкал наглый Дирк, отодвигая мешающийся на пути стул. – Мне у вас очень нравится. Я рад… такому гостеприимству…       Какому именно, уточнять не требовалось, юный, но такой испорченный человек уже раздевал Хартлисса глазами дальше, усиливая чувство неловкой наготы. И ещё больше это чувство усиливало осознание того факта, что глаза несносного Дирка Миллера были практически вровень с его собственными. Человеческий детёныш развивался быстрее его сына и уже вымахал в полный рост и раздался в плечах, к тому же был в хорошей форме, что хорошо демонстрировала плотно сидящая на его торсе чёрная майка.       С трудом оторвав поползший по телу подростка взгляд, Хартлисс нервно зыркнул в противоположную сторону и с ужасом понял, что Алан точно так же завершает манёвр с другого края стола, вместе с Дирком зажимая стоящего у раковины отца с двух сторон.       Оба выхода были заняты пацанвой с неясными хулиганскими намерениями, пропихиваться мимо них было как-то не очень достойно, но оставаться на месте нервной полуодетой жертвой казалось ещё менее достойным. Харт выбрал для тарана сына, не желая касаться постороннего человека, но успел лишь шагнуть в сторону, когда был перехвачен за локоть обжигающе горячей, крепкой рукой.       – Куда же вы уходите, мистер Хейл? – несмотря на сопротивление Хартлисса, подросток подтянул его к себе, сразу же оказываясь неприятно близко.       Дирк не трогал его нигде, кроме локтя, но комета всей кожей чувствовал жар чужого тела и лапающий его без рук наглый, собственнический взгляд, путешествующий под одеждой и пускающий по коже стада щекочущих мурашек. Прикосновение к бедру Хейл позорно прозевал, занятый тем, что пытался осторожно вырваться из рук человека, не касаясь его. Чем и воспользовался его собственный сын, ласково проведя ладонью по нежной внутренней части бедра, заставив шлейф на голове Хартлисса окраситься в ярко-розовый цвет.       – Мелкие озабоченные ублюдки, что вы творите?! – голос, долженствовавший поставить зарвавшуюся шпану на место, получился высоким, истеричным, выдающим нервозность кометы.       Ещё одна попытка скинуть чужие руки не увенчалась успехом, парни придвинулись ближе, лапали быстро, уверенно, сбивая его собственные руки. Чья-то ладонь влезла под футболку, жадные пальцы мазнули под резинкой трусов, шею обожгло дыхание, с другой стороны послышался смешок, Хартлисс беспомощно вертелся, пытаясь уйти от прикосновений, слишком растерянный, чтобы подумать о яростном физическом сопротивлении.       – Немедленно прекратите! Вы, маленькие поганцы, в курсе, что изнасилование является уголовным де… – возмущение прервал коротко лизнувший шею язык, Дирк попытался поймать губы развернувшегося Хартлисса, но не преуспел, комета шарахнулся в сторону, сразу попав в руки к Алану.       – Знаем. А ещё знаем, что, если ты пойдёшь в полицию, тебе попадёт за секс с малолетками гора-а-аздо больше, чем нам за то, что доставим тебе удовольствие, – младший Хейл рассмеялся резко, издевательски, дёргая отца в противоположную сторону, к столу.       Хартлиссу осталось только скрипеть зубами, пытаясь вывернуться из вездесущих лап подростков, беззастенчиво лезущих к нему под одежду, лапающих за руки, бёдра. Дирк внезапно оказался сзади, обвил его торс горячими даже через футболку руками, провёл острыми зубами по загривку, заставив мириада выгнуться и продраться дрожью. Они были правы на все сто процентов, закон был не на стороне Хартлисса, что бы с ним ни сделали эти поганцы, у которых, оказывается, были уши и больше одной мозговой клетки на двоих. Впрочем, ничего другого от отбитых сыновей адвоката и полицейского не ожидалось, эти двое вечно ходили по лезвию ножа, на грани уголовной ответственности, и сейчас… и сейчас…       Горячий воздух со свистом вырвался из сжатых зубов, старший Хейл предпринял ещё одну попытку снять с себя цепкие руки, чувствуя, что проигрывает по всем фронтам. Вдвоём подростки были однозначно сильнее его, легко удерживали вырывающегося взрослого мириада на месте, попутно по-хозяйски сжимая самые лакомые места, крепкую задницу и подкачанные мышцы груди, задрав для этого футболку, чтобы обнажить гладкое, переливающееся звёздами тело.       Чувствуя ползущие по торсу вниз горячие ладони, Хартлисс отрешённо подумал, что с него хватит и одного Дирка, подросший человек был отвратительно силён и решителен, и держал его гораздо крепче, чем Хейл мог представить. Вскочивший перед ним задницей на стол Алан угрожал вырасти только через пару лет, как и положено мириадам, и тогда уже мог бы составить конкуренцию отцу, которого крепко зажал между расставленных бёдер, захватывая в ловушку между собой и Миллером. Ощущение беспомощности только подстегнуло разгорающийся в теле Хартлисса жар и вряд ли тискающие его парни не понимали, что жертва сдаётся.       – Покажи, – хрипло попросил стоящий сзади Дирк, и Хейл-старший почувствовал, что Алан тянет его на себя.       Дёрнувшиеся было руки перехватили чужие ладони, вывернули назад, лишая опоры и возможности сопротивляться, а Алан, этот мерзкий маленький говнюк, развернул его голову боком, чтобы его дружку хорошо было видно, как бледные голубые губы подростка прижимаются к губам отца. Протестующий звук потонул в поцелуе, Алан тихо успокаивающе пошикал, копируя поведение самого Харта, и поцеловал его ещё раз, нажав на подбородок, чтобы старший мириад открыл рот. Короткое присвистывание встретило скользнувший в рот Хейла наглый, юркий язык. Рука Алана предупреждающе подхватила голову отца под затылок, не давая отстраниться от поцелуя, мелкий говнюк раскрыл рот шире, обводя скользким языком пробитый пирсингом язык отца, целуя его медленно, напоказ двигая челюстью и губами. Судя по горячему выдоху сзади, шоу Дирку нравилось, к заднице Хартлисса прижалось что-то твёрдое, незнакомое, но прекрасно понятное и без контекста.       Мысль о том, что с людьми он в жизни не трахался, смела, словно цунами, уверенно скользнувшая между ног горячая ладонь, чувствительно прихватившая его за закрытый пока орган. Невольный дрожащий вздох был встречен одобрительным хмыканьем, открывшийся было для возражений рот немедленно занял Алан своим языком. Харт схватился было за запястье человека свободной рукой, но слишком слабо, неуверенно. Дирк двигал пальцами, ласкал его сквозь намокшее бельё, с нажимом проводя между створок колеоризы, точно зная, что делать со сдерживающим стоны мириадом.       Долго сдерживаться Хейл не мог, его щупальце вылезло наружу, истекая слизью и вымачивая боксеры насквозь, ткнулось просяще в ладонь человека сквозь тонкую ткань и было встречено лаской. Алан наконец оторвался от припухших от поцелуев губ отца и обратил внимание на то, что творится между его расставленных ног.       – Это явно лишнее, – ехидный комментарий сопроводил решительно сдёрнутые вниз мокрые боксеры, открывшие бесстыжим пацанам пульсирующее от возбуждения щупальце, тут же жадно обвившее пальцы Дирка.       Судя по тому, что человек без удивления и стеснения сжал текущий слизью кончик, позволил щупальцу сжать подставленную ладонь, опыт секса с мириадами у него уже был, и Хартлисс даже догадывался, с кем именно. Поднявшаяся было в груди ревность быстро угасла от ощущения чужих губ на шее с двух сторон. Мелкие ублюдки знали, что делали, зацеловывая обалдевшего от такого напора старшего мириада и потихоньку наклоняя его вперёд, почти укладывая на расстёгивающего собственные штаны Алана. Пришлось опереться на стол обеими руками, чтобы не потерять равновесие перед выкручивающими его как им вздумается малолетними насильниками.       – Не смейте, вы… – вновь попытался оказать сопротивление Харт, но осёкся, когда сзади скользнула вторая рука человеческого хамла, раздвигая двумя пальцами створки бесстыдно текущей колеоризы.       Пары движений хватило, чтобы Хейл заткнулся и прогнул спину, не в силах сопротивляться пульсирующему во всём теле желанию, на удивление умело подстёгиваемому блуждающими по телу руками. Неугомонные пацаны использовали каждую секунду и все свободные руки, чтобы ещё раз отвлечь, стиснуть, погладить, пощекотать раскалённое тело, зажатое между ними. Хартлисс чувствовал трущуюся о спину и грудь ткань лёгких летних маек и в глубине души изнывал от желания убрать эту дурацкую преграду, почувствовать жмущиеся к нему тела, самому облапать обоих…       Его терзания прервало ощущение чего-то твёрдого, прижавшегося к мокрой колеоризе. В этот раз Хейл даже не попытался сопротивляться, распалённый и согласный на всё, лишь вздрогнул всем телом, когда человеческий член, принадлежащий дружку его дурного сына, вошёл в него. Сжавшаяся колеориза хорошо чувствовала его рельеф, крупную головку, бархатную кожу, покрывавшую странный по меркам мириад, толстый по всей длине орган. Хартлисс и сам не заметил, как двинулся назад, с тихим стоном добровольно насаживаясь на диковинную человеческую палку до упора.       Дирк горячо выдохнул мужчине в загривок, коротко прижался губами, подталкивая его вперёд, на Алана, отпихнувшего руку друга от цепляющегося за всё щупальца отца для того, чтобы переплестись с ним похожими органами, лихо закручивая их в спираль.       Этого было слишком много, Хартлисс не смог сдержать низкий, чувственный стон, сжимая внутри себя Дирка и потираясь об Алана. Старший Хейл сделал было попытку отвернуться, стыдливо спрятав лицо, но сын вернул его назад, чтобы поцеловать ещё раз, медленно елозя вдоль его органа своим. Вместе с ним пришёл в движение и Дирк, так же невыносимо медленно выйдя почти до упора и вновь толкнувшись внутрь, легко скользя в горячей, капающей на пол и в спущенные боксеры колеоризе старшей кометы.       – Вам нравится, мистер Хейл? – притворно-вежливый вопрос сопроводили прикусившие загривок зубы и Хартлисс застонал снова, выгибаясь между неторопливо трахающими его подростками. – Уверен, что нравится… вы сильно сжимаете меня внутри…       Ответить Хартлисс не мог, в пустой от желания голове не формировалась ни одна мысль, старший мириад смог лишь бессильно стукнуть сжатым кулаком о столешницу, с похабной дрожью принимая в себя человеческий член. Зажавшие его парни быстро синхронизировались, трахая стонущего Хейла с двух сторон, не забывая жадно, по-собственнически лапать его за что придётся.       Чьи-то руки ощупали поджавшийся живот, уважительно пощупали надувшийся от напряжения бицепс, коснулись челюсти, принуждая поднять голову, затем на загривок легла жёсткая рука Дирка и надавила, загибая вздрагивающего от толчков Хейла перед человеком. Упрямый и гордый Хартлисс попытался было выпрямиться, но Миллер держал крепко, показывал, кто тут чья сучка, и мириаду пришлось смириться. Улыбку Алана он не видел, но слышал тихое хмыканье сына между шумными вздохами, с которыми тот двигался, выдаивая из его щупальца новые порции смазки.       Постепенно движения Дирка стали резче, жёстче, парень двигался как отбойный молоток, вбивая свой член в стонущего Хейла. Парень тяжело дышал сквозь стиснутые зубы и крепко сжимал шею мириада, придерживая его для верности второй рукой за бедро, чтобы точно никуда не делся от звонких шлепков тела о тело, разносящихся по дому из открытой кухни вместе со стонами мириад. Двойная стимуляция сводила Хартлисса с ума, перед глазами кометы проносились звёзды, стоны постепенно превратились в хрип, воздуха не хватало, дрожащие руки почти не держали, пришлось вцепиться в почти лежащего на столе Алана, чтобы хоть как-то удержаться на месте.       И вот когда Харт решил, что точно сдохнет, затраханный насмерть молодыми парнями, его наконец накрыл оргазм, да так, что старший Хейл заорал в голос, до боли в спине выгибаясь между продолжающими выбивать из него дух и сперму подростками. Всё его тело содрогалось в сладких спазмах, слизь стекала лужей на пол кухни, вымачивала футболку Алана, пачкала стол, пока мириад корчился, подвывая от наслаждения. Чьи-то пальцы предусмотрительно запихались в рот, чтобы не дать ему стиснуть зубы, заглушить измученные, низкие стоны, свидетельство того, что ему сделали хорошо, лучше, чем когда-либо, и Харт не посмел укусить наглеца, окончательно сломленный тем, что с ним сделали малолетние хулиганы.       Обмякшие щупальца, обильно покрытые мириадской спермой, утомлённо расплелись, Алан опрокинулся на стол, улыбаясь и пытаясь отдышаться, всё ещё сжимающаяся колеориза нехотя выпустила член отстранившегося Дирка, и Хартлисс почувствовал, как вытекает из него человеческая сперма. Наглый юнец кончил в него, помечая как свою собственность.       – Говорил же… мне нравится ваше гостеприимство… мистер Хейл, – Миллер нагло подмигнул обернувшемуся мириаду и дёрнул его на себя, чтобы заткнуть открывшийся для ругательств рот поцелуем.       Парень целовался жёстко, его рот ещё хранил привкус выпитого недавно кофе и сигарет, а руки держали мириада как личную куклу для секса. Оторвался Миллер лишь тогда, когда растёкшийся было Хартлисс начал вибрировать в чужой глотке угрожающим рычанием.       – Ну я ещё зайду, да? – нагло спросило это отбитое чудовище, глядя в глаза Хейлу.       – Нет, не зайдёшь! – сердито и хрипло рявкнул Хартлисс, подскакивая на кровати.       Лежащая рядом Сесилия удивлённо подняла голову, глядя на мужа заспанными глазами. В комнате было темно и тихо, часы на прикроватной тумбочке показывали полчетвёртого утра, а под одеялом было неприятно мокро в районе паха. И очень-очень стыдно от осознания того факта, что Хартлиссу приснился эротический сон про секс с сыном и его другом.       – Дорогой, ты чего?.. – на плечо легла нежная каменная ладошка жены, слегка погладила, пытаясь успокоить полыхающего огненной шевелюрой комету.       – Ничего, милая… спи… – Харт откинул одеяло, стараясь не показывать своей бусинке обконченные в хлам боксеры. – Мелкий говнюк в городе… надо напомнить Алану, чтобы не водил сюда гостей…       Озабоченно бормоча под нос, Хартлисс миновал платяной шкаф и вышел в коридор по направлению к комнате мирно спящего отпрыска, оставив жену в недоумении.