Как в Каперне расцвела сказка…

Был белый утренний час. Туман еще не рассеялся, в нем гасли очертания огромного корабля, медленно разрезающего морскую гладь. Розовые тени скользили по белизне мачт и снастей, все было белым, кроме раскинутых, наполненных ветром парусов цвета глубокой радости. Ассоль всю ночь просидела за книгой, трогательная романтичная история про немецкого ремесленника и барышню, у которой засорился фонтан, настолько увлекла её, что она совсем забыла про сон. Наконец, прочитав на последней странице, что герои жили долго и счастливо, девушка захлопнула книгу и сладко потянулась. «Хорошо, что отец до сих пор не вернулся из плавания, можно сейчас лечь и проспать до полудня» — зевая, думала Ассоль. Она сонно посмотрела в окно, надеясь по солнцу определить, который сейчас час, но вдруг случайный переход взгляда от одной крыши к другой открыл ей на синей морской щели уличного пространства белый корабль с алыми парусами. Она вздрогнула, откинулась, замерла… Потом тряхнула головой так, что стянутые косынкой каштановые локоны рассыпались по плечам. — Тьфу, не зря мне говорил старый угольщик Филипп, что от книг можно сойти с ума. Вон, уже видения начались! Срочно спать! Ассоль нервно задёрнула рукой занавеску и захлопнула окно, потом встала, прямо из кувшина, стоявшего на столе, глотнула холодного компотика и, не раздеваясь, рухнула на кровать. Дотронулась рукой до груди, где на шнурке висело старинное массивное кольцо, найденное недавно в лесу, на пригорке, когда она также отсыпалась после бессонной ночи, проведённой за книгой. Девушка вяло подумала, что если отец сегодня не вернётся, то надо будет сходить в Лисс и заложить находку. Сказки сказками, принцы принцами, а кушать хочется. Засыпая, она пробормотала: — Чудес не бывает, чудеса надо делать своими руками.. Тем временем корабль подошёл к берегу. Негромкая музыка лилась с белой палубы под огнем алого шелка. От корабля отделилась украшенная цветами и коврами лодка, полная загорелых гребцов и музыкантов. И среди них стоял высокий молодой красавец-капитан в шляпе с серебряной пряжкой, в чёрном сюртуке, подчеркивающем ширину его плеч, в ослепительно белой рубашке с кружевным жабо и узких чёрных штанах, заправленных в высокие сапоги. Он улыбался спокойно и счастливо. Рядом довольно лыбился верный Летика. Именно матрос первым заметил странное скопление народа на берегу. Буквально у самой воды толпились девушки с узлами и баулами в руках, а рядом с ними стояли матери, поправлявшие на дочерях чепцы и косынки, и отцы, крестившие их, как перед дальней дорогой. Грей растерялся, и как он ни всматривался в толпу, но не мог разглядеть той, ради которой всё было задумано. Лодка почти причалила, гребцы подняли вёсла, музыканты замерли. Грей набрал в лёгкие побольше воздуха и зычно крикнул: — Ассооооль! Это прозвучало как команда для юных капернянок. Каждая завопила «Это я! Я здесь!», и они, расталкивая друг друга локтями, рванули в воду по направлению к лодке. Не заботясь о мокрых юбках, не боясь намочить свой скарб, девушки мчались, как стадо голодных бизонов. Добравшись до лодки, они стали хвататься за борта, пытаясь забраться. Подоспевшие родители старались помочь, подсаживая своих дочерей и мешая другим достигнуть вожделенной цели. Матросы застыли в ужасе, им казалось, что лодку берут на абордаж кровожадные пираты. Первым пришёл в себя флейтист Дусс, рослый детина с бараньими голубыми глазами и белокурой бородой. Перехватив флейту поудобнее, он начал не глядя лупить ею по чепчикам, окружившим лодку со всех сторон. Его примеру последовал скрипач Циммер, вооружившись смычком. Наконец-то оцепенение спало и с матросов: вёслами они пытались отогнать настырных девиц и их родителей. — Что же это такое происходит, капитан?! — завопил Летика, уворачиваясь от большого тюка, который пыталась закинуть в лодку толстая баба, он узнал в ней кухарку из трактира Хина Меннерса. Матрос не удивился, если бы в самом тюке оказалась её рыжая дочка, так настойчиво на днях строившая глазки капитану, пока тот расспрашивал хозяина про девушку, встретившуюся ему в лесу. — Не знаю, друг Летика, тут как будто все посходили с ума! Нам срочно надо разыскать Ассоль, давай выбирайся, покажешь мне её дом! Грэй словно сквозь ураган прорвался через толпу. Когда он оказался на берегу, на его голове не было шляпы, левый рукав сюртука оторван, жабо висело жалкими ошмётками. Летика выглядел ещё хуже: под глазом у него темнел превосходный бланш, одна штанина разорвана в клочья, а на спине зияли царапины от когтей. Он бесцеремонно схватил капитана за руку и потянул в сторону боковой улицы, которая, изгибаясь, вела к маленькому домику, где в это время сладко посапывала Ассоль. Грэй не мог и предположить, что причиной внезапного помешательства в Каперне явился он сам, а вернее, его неосмотрительные действия. Все началось тогда, когда они с Летикой в поисках сведений зашли в трактир. Меннерс опытным взглядом торгаша тотчас оценил вид капитана. И его костюм, и дорогие перстни на пальцах, и фамильный герб на одном из них. А когда Грэй щедро расплатился, не спрашивая о цене, сомнений не осталось — перед трактирщиком был благородный господин, не имеющий недостатка в звонкой монете. Вечером он поделился своими наблюдениями с завсегдатаями и гостями трактира, среди которых оказалась приятельница жены лавочника, у которого в этот день Грэй купил, не торгуясь, две тысячи метров алого шёлка. Её ответный рассказ был таким же правдивым, как исповедь портовой шлюхи перед причастием. Но тем больше он запал в сердца и умы жителей Каперны. А вишенкой на торте стали пьяные откровения Летики, оставленного капитаном для проведения разведывательной операции и напрочь забывшего приказ капитана не упоминать о нём. Да матрос, собственно, и не упоминал толком, просто рассказал о происхождении наследника древнейшего рода, о том, что корабль принадлежит самому капитану, и плавают они не ради наживы, а исключительно в своё удовольствие. Заключительную точку поставил старый угольщик, передав загадочные слова Ассоль, что скоро она выйдет замуж, а учитывая интерес к ней неизвестного капитана, всем жителям Каперны стало ясно, что сделает она крайне выгодную партию. В Каперне собиралась расцвести сказка, именно такая, о которой рассказал маленькой девочке лет 10 назад старый бродяга Эгль. Вот только сами каперновцы не собирались становиться в этой сказке простыми статистами. Расспросы капитана про Ассоль, покупка алого шёлка, непонятные речи девушки — все это наводило на мысли, что ни Грэй, ни дочка Лонгрена толком не знали друг друга, но искренне верили в любовь с первого взгляда. Ну и скажите на милость, какая разница капитану, в кого влюбляться?! Размышляя подобным образом, местные матроны приняли единственно верное, по их мнению, в данной ситуации решение: стать женой капитана и прибрать к рукам его богатства сможет любая девушка, а значит, у каждой из их дочек есть шанс! Нехитрое приданное собиралось и паковалось в узлы, девушки наводили марафет, родители подсчитывали предполагаемые барыши. И как только ранним утром на горизонте показался алый блик, весь парад невест, сопровождаемых родителями, двинулся к берегу в надежде на чудо. С помощью Летики Грэй довольно быстро нашёл нужный дом. Не долго думая, он выбил плечом дверь и ввалился в комнату. Плотно задернутая занавеска не пропускала свет, и он остановился, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. От шума Ассоль проснулась, потянулась, разминая затёкшие конечности, и вдруг увидела, что в комнате кто-то есть. Девушка взвизгнула и метнула в непрошеного гостя подушку, затем кочергу, моток ниток и половину кирпича. Ловко уворачиваясь от бытовых предметов (сказывались годы тренировок в родительском доме, когда у матери заканчивались слова, приличествующие знатной даме, она переходила к другим доступным ей механизмам воздействия). К сожалению, у Летики такой практики не было, поэтому он ретировался за дверь. К дому в этот момент подходил высокий крепкий старик, в размахе плеч которого легко помещалась косая сажень. Грэй наконец добрался до Ассоль и, недолго думая, взвалил девушку на плечо так, что распущенные волосы болтались в районе его колен. Придерживая её за ноги, он вышел из домика и зажмурился на ярком солнце, пытаясь понять, в какой стороне берег. Ассоль поерзала на его плече, устраиваясь поудобнее, потом подняла голову, заправила волосы под косынку, болтающуюся на её шее, и возмущённо спросила: — Ты вообще кто такой?! — Принц твой, из сказки, — Грэй вроде определил нужное направление и, перешагивая через грядки и скамейки, двинулся к морю — Из какой сказки?! — Ассоль не отставала. — Из доброй, — ухмыльнулся Артур. — Что, выгнали?! — фыркнула девушка. Грэй слегка шлепнул её по заду, лежащему на его плече: — Вот, я пришел. Узнала ли ты меня? — Совершенно такой! — саркастически отозвалась со спины Ассоль. Она уперлась локтями в его спину, и подперев ладонями подбородок, оглядела окрестности. Заметив отца, истуканом стоящего на дороге и удивленным взглядом вперившегося в морской горизонт, девушка весело помахала ему рукой и забарабанила ладошкой по спине своего принца: — Ты возьмешь к нам моего Лонгрена? – сказала она. — Да не вопрос, эй, Летика! Матрос подскочил к старику и попытался взвалить его себе на спину, ухватив за ноги. Лонгрен отвесил ему леща и пробасил: — Я сам. Летика отлетел к компостной яме и там затих. Видимо, старый морской волк перестарался. Вздохнув, он подошёл к матросу, легко поднял его, держа одной рукой за шкирку, а второй — за ремень, взвалил на плечи и зашагал следом за Грэем к берегу. Только благодаря помощи отца Ассоль они смогли добраться до корабля практически незамеченными. Оказавшись на борту «Секрета», Грэй приказал за канат оттащить лодку от берега, так как вёсла, которыми оборонялись гребцы и музыканты, превратились в обгрызанные обрубки. Пострадавшим в бою оказали первую помощь и выдали несколько бочек вина из личных запасов капитана. Грэй поднялся наверх, ведя за руку вполне довольную Ассоль. Он хотел дать знак оркестру, но увидев, что им больше не на чем играть, махнул рукой и первым зачерпнул граненым стаканом алое вино. – Ну, вот… – сказал он, кончив пить, затем бросил стакан и крепко поцеловал зардевшуюся невесту. – Теперь пейте, пейте все, кто не пьет, тот враг мне. Когда на другой день стало светать, корабль был далеко от Каперны. Часть экипажа как уснула, так и осталась лежать на палубе, поборотая вином Грэя. Держались на ногах лишь рулевой и вахтенный, да Пантен, который выискивал забившихся в трюм и прячущихся за брамсами девиц, видимо, добравшихся до корабля вплавь и не теряющих надежду найти своё счастье. Очень сложно перестать верить в сказку, если она расцвела пышным алым цветом прямо в твоей деревне…