Воспоминания, которые не нужны

Дом в пригороде Сендая большой. Там можно спрятать хоть всю семью разом. Шинске проводит время в саду, потому что опустевший дом нещадно давил тишиной. Раскидистые деревья плавно клонят тонкие ветви под едва ощутимым ветерком, река бурлит, яростно перескакивая через увязшие на дне камни, по небу носятся жизнерадостные птицы, в воздухе неторопливо плывут светлячки, придавая вечернему саду неповторимую магическую атмосферу. Шинске молча сидит в своем излюбленном кресле. Бледное лицо, прикрытые глаза, под длинными ресницами глубокие тени. Он похож на гигантскую фарфоровую куклу, брошенную ребенком. Невольно хочется рассмотреть его дольше, чтобы уловить плавные движения грудной клетки. Кита слушает. Сквозь шорохи живущего мира в пригороде Сендая он жаждет услышать аккуратную поступь. В ней нет неуверенности, больше страха потревожить его резкими звуками, навязать свое присутствие. Левая нога привычно едва заметно прихрамывает после давней раны, руки убраны за спину, чтобы скрыть легкую дрожь, которая проявляется только рядом с Китой. Дом сегодня покинули практически все, но Шинске хочет, чтобы в сад он пришел один. Приблизился к его съежившейся от прохлады вечернего тумана фигуре и замер напротив, вдыхая в безвольное тело новые крупицы жизни. Осаму старался как можно меньше его касаться, говорил редко и уважительно и всегда держал дистанцию, старался не создавать проблем или решать их быстро и эффективно, делал все, чтобы не тревожить Киту. Так просто было считать его примерным ребенком и так радостно было, когда он увидел в глазах старшего близнеца одержимость. Чем больше Шинске думает о выражении его лица этим утром, о его слезах и о бешенном пульсе, прорывающемся сквозь кончики ласковых пальцев, тем сильнее понимает, как сильно хочет именно сейчас вести себя как эгоист. Может он хоть раз позволить себе? Не оправдываясь заботой о клане, не оправдываясь желанием не обидеть этого ребенка, своей мягкотелостью или чем бы то ни было еще. Можно забыть на время о внешних проблемах, о бесконечной заботе о своих подопечных, о работе, о подноготной этой работы, о чужих смертях и чужих жизнях, о друзьях и врагах, обо всем хаосе, который он так тщетно из раза в раз пытается упорядочить? Можно эгоистично позволить себе коснуться его и снова почувствовать эмоции, разрывающие внешне спокойного Осаму изнутри? Ощутить, как болезненно сводит нутро от радости, что он заполнил собой все мысли именно этого человека? Можно ответить на его чувства? Он достаточно пожертвовал, чтобы наконец начать жить? Хочется его увидеть прямо сейчас. Хочется перестать колебаться. Хочется быть с ним откровенным. Во дворе становится совсем темно. Ожидание невыносимо, нарастает тревога. Они застряли в Сендае слишком надолго. Из-за спины отчетливо доносятся шаги. Вялые, ленивые, громко шаркающие по аккуратным камням тропинки. Совсем не те, но Шинске спешно шевелится в кресле, с надеждой оборачивается. -Осаму… -Они еще не вернулись - Кенма стягивает с носа компьютерные очки и виновато чешет затылок. - Босс, я починил передатчик. И я хотел перекусить, но на кухне опять Бокуто. У нас есть нормальная еда? Кита вздохнул, прикрывая ладонью разочарованную улыбку, и поднялся с кресла. -Зачастил он с готовкой, да? Пойдем, я что-нибудь придумаю. - Он похлопал Кенму по плечу и направился к дому раздражающе медленно. Есть же шанс, что они вернутся пока он ползет до двери? Можно даже всем вместе… -ТЕБЕ ЕБАЛЬНИК НАДО НАЧИСТИТЬ, ЧТОБЫ НАЧАЛ РАБОТАТЬ? Я ТЕБЕ ШКОНКУ ПОД САМЫМ ОТБИТЫМ МАНЬЯЧИНОЙ ОБЕСПЕЧУ, ЕСЛИ ТЫ ЕГО СЕЙЧАС ЖЕ НЕ НАЙДЕШЬ! - Акааши нервно бегал туда сюда по прихожей с телефоном у уха. - ТЕБЕ ЭТУ ПИСУЛЬКУ В ЗАДНИЦУ ЗАСУНУТЬ ИЛИ В ГЛОТКУ, МРАЗЬ? ЧТО БУДЕТ МЕНЕЕ ПРИЯТНО? Я СЕЙЧАС САМ ПРИЕДУ! ГОТОВЬ ЖОПУ ПОД БУТЫЛКУ! - Он устало повесил трубку и тут же испуганно вытянулся по струнке, увидев главу Яваракая. -Что-то в Токио? - Кита не особо часто встречался с такой обратной стороной зама Фукуродани, потому что тот обычно умел решать проблемы еще до их появления. Но такая манера общения у него проступала, когда происходило действительно что-то серьзеное. -Э… Нет, все хорошо, Шинске-сама… Я немного переборщил… - Виновато замялся брюнет. Из кухни высунулась изляпанная рисом физиономия Бокуто. Он вежливо кивнул боссу и обратился к своему заместителю. -Акааши, ты заказал соус к мясу? -Эээ… Его нет на складе. Я съезжу в магазин сам. - Кейджи виновато отвел взгляд, стараясь не смотреть на Шинске и Кенму. -Не надо самому! - Тут же подал голос Кита. -Да, обойдемся без соуса. Ничего страшного. - Тут же бодро поддержал его Бокуто. - Мясо хорошо и без соуса. Я нашел в интернете другой рецепт. -Слушаюсь, Бокуто-сан. Простите, я вернусь. - Акааши густо покраснел и быстрым шагом направился в свою комнату. -Какой-то он нервный последнее время… - Задумчиво пробормотал Кенма. -О, вы тоже заметили? - Котаро обеспокоенно вздохнул и нырнул обратно в кухню. - Ужин скоро будет готов! Я нашел верочный рецепт онигири! Как у Осаму не получится, но я все равно стараюсь. Шинске вздрогнул, услышав имя старшего близнеца, но волевым усилием взял себя в руки, чтобы снова не погрузиться в размышления. Он прошел на кухню, усаживаясь за небольшой стол и внимательно разглядывая колдующего у плиты Бокуто. Они оба сильно изменились после приезда Суны. Котаро внезапно начал готовить и светится как начищенная светодиодная лампочка, Акааши стал предельно раздражительным. Он старается не оставаться с Бокуто наедине и постоянно проявляет агрессию, когда его нет рядом. Может ли быть, что?.. -Бокуто. Когда вы возвращались из Токио, что-нибудь произошло? - Нет смысла заходить издалека, Котаро точно не относился к тому типу людей, которые понимают намеки. -О? Да, Суна сказал, что двое мужчин тоже могут встречаться, поэтому я признался Акааши. - Бодро отозвался блондин, продолжая лепить из риса странные абстрактные фигуры. -Признался? Так просто? - Кита похлопал по спине подавившегося соком Кенму. -А что такого? Очевидно же, что он мне нравится. Я просто думал, что так не принято, но если твой брат утверждает, что все в порядке… - Он развел руками, всем своим видом показывая, что не видит ничего странного в подобной логической цепочке. - Правда, я думал, что Акааши чуть больше обрадуется. Думаешь, он меня так не воспринимает? Кита познакомился с Бокуто когда только занял пост главы Инаридзаки. С таким человеком невозможно было не стать друзьями с самой первой встречи, даже учитывая колоссальную разницу их темпераментов. Технически Фукуродани были бандой байкеров, владеющих практически всеми автосервисами на востоке Токио. Они неплохо зарабатывали на своем полулегальном бизнесе, а дополнительный доход получали с быстрой и качественной охоты на нужных людей для различных кланов. Котару был единственным в Яваракае, кто не унаследовал свою группировку, а создал ее сам, еще со школы привлекая в ряды «Сов» преданных последователей. Импульсивный, энергичный, яркий, он не производил впечатления серьезного главаря банды, пока ты не начинал с ним общаться. Он присоединился к Яваракаю самым первым и только ради того, чтобы обеспечить Акааши более спокойную и защищенную жизнь, зная, что тот неизменно пойдет следом. Так странно было постоянно наблюдать, как этот вечный ребенок со всей своей непосредственностью совершает абсолютно взрослые и продуманные поступки. Его капризная ребяческая сущность всегда прорывалась наружу, но Бокуто был так хорош именно потому, что знал, когда и как ее вовремя обуздать. Он гораздо более зрелый, чем кажется. Забавно, что Шинске сейчас казался себе полной противоположностью. -Акааши злится, потому что ему сложнее понять и принять это, чем тебе. - Произнес Кита, опирая щеку на ладонь. -О чем ты? Он сказал, что я ему нравлюсь! -Возможно, ты задал ему слишком простой вопрос, раз он так ответил. Он же с тобой с самого основания Фукуродани? Мне кажется, что он воспринимает тебя не как человека, а как идола, которым невозможно не восхищаться. Это типичная ошибка новичков, которые с тобой знакомятся. Ты очаровываешь до того, как собеседник понимает, что ты живой человек. - Кита проговорил это в качестве личного холодного анализа, но слова звучали немного двусмысленно. Как минимум для Бокуто. Он прекратил лепку рисовых уродцев и посмотрел на лидера, недоуменно склонив голову на бок. -Постой, ты ко мне подкатываешь? Прости, но моё сердце принадлежит Акааши. -Нет же! Я пытаюсь тебе помочь! - Шинске рассмеялся. Реагирует как ребенок. Общение с Бокуто так быстро расслабляло и избавляло от ненужных мыслей. Легко говорить с человеком, которого не боишься ранить просто потому, что он со своей очаровательной детской непосредственностью не умеет всерьез обижаться и ненавидеть. -Ему нужно принять то, что ты просто обычный парень. И в любви к тебе нет ничего греховного. Просто дай ему время. -Шинске-сама… - Кенма, наблюдавший за всем диалогом со стороны вдруг сам первый обратил на себя внимание и задал вопрос. - Я не особо интересовался нюансами тимбилдинга, но Вы нарочно собрали в Яваракай группировки только с геями во главе? -Куроо - бисексуал! - Тут же вступился за друга Бокуто. Кенма взглянул на него слегка раздражённо, но все же согласно кивнул. -И правда… Тогда теория не сходится. Шинске не удержался и прыснул. Их серьезные лица и бред, который оба так важно начали нести полностью выбил охватившую сознание тоску. Поэтому он так любил те дни в храме, прожитые вечность назад, и поэтому так легко сошелся с Бокуто. Он МОЖЕТ позволить себе немного эгоизма. Сомнения разрушились вместе с тоской. -Бокуто-сан, может это выглядит ужасно, но действительно вкусно. - Акааши откусил еще кусочек от уродливого комка риса под ошарашенные взгляды Кенмы и Шинске. Он откусил еще и прожевал, потом еще один. И все это, стараясь не поднимать взгляда от столешницы. Остальная троица сидела за столом, до этого выжидая, пока кто-то первым рискнет опробовать творение главы Фукуродани и подтвердит, что ужин не будет стоить всем жизни. И жертвой стал Акааши. Шинске и Кенма осторожно взяли по онигири и откусили, тут же вежливо откладывая комочки риса и глядя на Акааши с нескрываемым уважением. -Тебе правда нравится? Я мог бы готовить их тебе каждый день. Или что-то еще. - Тут же забормотал Бокуто непривычно смущенно. На его лице отчетливо читалась радость и даже некоторая вдохновленность. Кейджи невольно поднял на него взгляд и замер, ловя сияющие на всю кухню эмоции. -Это правда так вкусно… - Завороженно проговорил он. Но, черт возьми, эти онигири просто отвратительные. Это любовь или помешательство? -Это очень… хороший дебют, Бокуто. Я уверен, что дальше у тебя будет получаться только лучше. - Шинске поднялся из-за стола, виновато отодвигая тарелку с почти не тронутым блюдом. - Но я вспомнил, что не сильно голоден. -Шинске-сама, мы же хотели разобраться с передатчиком. - Тут же уцепился за возможность Кенма, всем своим скудным диапазоном мимики умоляя босса подыграть. -Э… Да, нужно срочно им заняться. Придется оторвать тебя от ужина, Кенма. Прошу нас простить. - Кита озорно и искренне улыбнулся, что могло бы повергнуть в шок оставшихся двоих, оторви они взгляды друг от друга хоть на мгновение, и поманил Козуме за собой. Акааши дожевал онигири и потянулся за следующей порцией, не сводя взгляда с босса. Происходящее последние несколько дней сводит его с ума. Сначала признание, вызванное только тем, что Суна нес чушь про однополые отношение, потом этот почти-поцелуй на полу автобуса, а затем поведение Бокуто. Ему будто дали зеленый свет, и он превратился в другого человека. Смертного, уязвимого и реального. Как его воспринимать? Акааши всю жизнь его боготворил и бездумно следовал за ним как обезумевший фанатик. В его голове образ Бокуто был идеальным, без единого изъяна. Его детский характер, способность переключаться в нужный момент и феноменальные навыки - все это больше походило на сбежавшее на Землю поиграть божество, о котором просто нужно немного позаботиться в мире смертных. В голову никак не может лечь мысль, что он простой человек с простыми желаниями и потребностями. Что он способен смотреть не только вперед, но и рядом с собой. Он осознает, что люди вокруг него важны, что они существуют. Он осознает, что рядом с ним есть Акааши. Осознает, что испытывает к Акааши чувства. Правда как спятивший небожитель, который слишком сильно задержался в смертной оболочке и потому возомнил, что может и ощущать этот мир как смертный. Как бы глупо это ни звучало, но мозг Акааши раз за разом выдавал именно такую версию за истину. Невозможно, чтобы его любили на самом деле. Это просто очередная игра, не более. Он пока не заслужил такого отношения к себе. Такое попросту невозможно. Кейджи вздрагивает от прикосновения руки к его облепленным рисом пальцам и ошарашенно смотрит, как Бокуто ласково поднимает его кисть с пустой тарелки и осторожно снимает губами рисину с ладони. Его взгляд приземленный, абсолютно человеческий. И в нем читается не привычные лукавство и радость, присущие Котаро на постоянной основе, а нечто совершенное иное, мирское, доступное только простым смертным. -Что ты… Вы! Бокуто-сан, что Вы творите!? - Акааши в панике выдергивает ладонь и укачивает ее второй, будто только что обжегся. -Ты все съел. - Солнечно-желтые глаза не отрываясь смотрят на заместителя. Он сейчас скажет что-то неправильное и смущающее! Необходимо его остановить! -М-можно мне добавки? Я не наелся! -Добавки нет. - Бокуто поднимается из-за стола и садится на корточки рядом с ним, внимательно разглядывая испуганного Акааши. - Ты так боишься остаться со мной наедине? О чем ты сейчас думаешь? Думаешь, я сделаю что-то странное, как тогда в автобусе? -Нет! - Акааши соврал. Вернее, до этого он просто рефлексировал о сущности своего босса, а сейчас отчетливо осознал, что именно этого и боится. -В деревне празднуют Танабату. Там не такой масштабный праздник, как в Сендае, но мы можем посмотреть салют. Пройдемся? - Он протянул руку и выжидающе взглянул на замершего в страхе Кейджи. - Просто пройдемся. Акааши нерешительно поднялся с места и последовал за ним. Конечно, с окраины деревни едва ли что-то увидишь. К тому же, когда находишься в низине. Но свежий воздух и бой речных волн расслабляли. Бокуто всю жизнь провел в каменных джунглях Токио или наматывая бесчисленные километры на байке по асфальтированным дорогам, но на природе казалось, что он наконец вернулся в привычную для себя среду обитания. Будто бы по-настоящему оживал и становился более материальным. Или это искаженное восприятие Акааши? -Акааши. - Он всю дорогу молчит, но сейчас, когда людные улицы остались позади, Бокуто наконец заговорил. - Что ты обо мне думаешь? -Бокуто-сан, я Вас уважаю и считаю гением. - Бросил дежурную фразу Кейджи, надеясь, что на этом вопрос будет считаться исчерпанным. -И все? Ты думаешь, что это ребячество и глупости? Мое признание. -Мы можем не говорить об этом? -Не можем. - Он говорит серьезно и жестко, не позволяя соскочить с темы. - Ты мне нравишься. Я люблю тебя. Причем достаточно давно, чтобы это не показалось ошибкой. Ты думаешь, что для меня подобное непозволительно, да? -Вы же босс мафиозной группировки… - Начал Акааши затравленно, уже в середине предложения путаясь в том, что хотел сказать. -И? Тогда в автобусе ты почти меня поцеловал. Это тоже было непозволительно? - Бокуто остановился напротив Кейджи, пронзая его твердым взглядом солнечных глаз. Он смотрит слишком серьезно. И говорит слишком взрослые вещи. Конечно такое непозволительно взрослому ребенку вроде Бокуто! Акааши должен заботиться о его комфорте, а ни играть в любовников! Кейджи вжался в дерево, пытаясь скрыться от внимательного взгляда. Отвести глаза не хватало сил. Где-то в глубине души его собственное сознание уже давно приняло для себя решение, еще до сумбурных признаний посреди проезжей части. Страшное и неправильное решение. Он не может себе позволить подобного! -Непозволительно. - Едва слышно произносит он. - Вы босс мафиозной группировки. До слов этого проклятого Суны все шло так правильно… - Голос становится громче и панически срывается, обнажая душевные метания заместителя. - Я хотел просто следовать за Вами и смотреть, как Фукуродани достигнет вершины. Зачем вообще отвлекаться на кого-то вроде меня! Есть вещи важнее и глобальнее! Я должен был сразу все это прекратить! Это мешает! -Акааши… - Бокуто подхватил его за дрожащее запястье и притянул руку ближе к себе, заставляя Кейджи испуганно зажмуриться. - За кого ты меня держишь? Я обычный живой человек. - Он прижал напряженную ладонь брюнета к своей груди. Под кончиками пальцев отчаянно молотилось сердце, вполне себе человеческое. Грудная клетка мерно вздымалась, перекачивая воздух по сосудам. Кожа теплая, упругая, как и положено тридцатилетнему мужчине. Голос Бокуто дрожит. - Я живой человек. Не очень сообразительный, не особо разбирающийся в отношениях, но способный на эмоции и чувства. Я чувствую, что ты мне нравишься. Я не могу об этом молчать. Если об этом можно говорить, то я не могу промолчать, потому что мне хочется, чтобы именно ты об этом знал. Я не хочу просто оставаться твоим боссом и путеводной звездой. Я хочу заботиться о тебе, касаться тебя, говорить тебе открыто все, что было только у меня на уме все это время. Я не сильно эмпатичный, но с момента нашей встречи я не мог перестать наблюдать за тобой. Мне казалось, что я начал тебя понимать, и поэтому когда Суна назвал нас парой, мне показалось, что ты обрадовался… -Обрадовался? - Пробормотал Акааши, пытаясь унять непослушную дрожь в губах. -Когда ты радуешься, у тебя приподнимаются уголки губ и появляется едва заметная ямочка на левой щеке. - Он коснулся пальцем кожи Кейджи, где обозначилась крошечная ямочка. - А еще ты сжимаешь пальцы, как будто хочешь сделать жест вроде «Есс», но смущаешься. - Бокуто отцепил от своей груди напряженную руку Кейджи и мельком коснулся ладони губами. - Мне показалось? Я хочу, чтобы ты был счастлив. И я бы очень хотел быть причиной этого. Не как твой босс, а как человек, которого ты любишь. Мне правда кажется? Акааши сжал плененную ладонь в кулак, пытаясь спрятать ее от теплого дыхания Бокуто. Все снова становится слишком стремительным. Он не успевает найти пути для побега и не может отвлечь себя от постыдных мыслей. Когда Котаро так близко, мозг перестает слушаться и буквально плавится от экстаза. Нужно быть хорошим заместителем и прекратить это немедленно, раз и навсегда! Он медленно мотает головой. Глупо, но сейчас просто невозможно лгать. Тело бьет легкая дрожь, он вжимается в шершавую кору дерева сильнее, с трепетом ожидая, что Бокуто еще больше сократит расстояние между ними. Было так удобно просто верить в него как в божество и не позволять себе фривольных мыслей. Это бы продолжалось бесконечно, и тогда Акааши мог бы ни о чем не жалеть, вечно оправдывать свои чувства безграничной преданностью боссу. Что делать, когда он обычный человек? Что если самые темные мысли Кейджи вырвутся наружу, и он не сможет их контролировать? Что делать, если Бокуто их испугается и сам его оттолкнет? Они никогда не смогут общаться как раньше, никогда не смогут все забыть и снова стать начальником и подчиненным! Слишком страшно, но он почему-то уже не может остановиться и поднимает лицо к Котаро, все еще испуганно жмурясь. -Мне не показалось… - Утвердительно шепчет блондин и нависает непозволительно близко. - Я не хочу тебя ломать и давить на тебя, но я схожу с ума, когда не понимаю. Если это сделает тебя счастливым, поцелуй меня. - Требует он. Почему он вдруг стал настолько взрослым? Акааши приоткрывает глаза, видя перед собой замершее в ожидании серьезное лицо Котаро. Он проводит рукой по сбившимся неуложенным светлым прядям, ощущая, как по вискам босса бешено молотит пульс. Обычный живой человек. Живые люди могут себе позволить быть самими собой. Но с ним невозможно не быть откровенным… Акааши тянется к нему и прикасается к губам. Верхнюю губу обдает теплом и на языке появляется металлический привкус, но он не может остановиться и углубляет поцелуй, несмотря на яркий запах крови. Такие мягкие и горячие губы. Абсолютно реальные. Лицо бешено пульсирует от смущения. Еще… Когда понимаешь, насколько все реально, разорвать поцелуй становится невыполнимой задачей, но им обоим приходится, чтобы сделать жадный вдох. Нос саднит и кружится голова. -Акааши, у тебя кровь… - Бокуто пытается сконцентрировать взгляд на лице Кейджи и проводит большим пальцем по его губам, размазывая две кровавые дорожки. -Не важно… - Брюнет жадно тянется за новым поцелуем, но его останавливает дрожащая ладонь. -У тебя кровь из носа. - Котаро снова касается губ, но в этот раз очень коротко и с явным усилием отрываясь. - Прости… Ее нужно остановить… -Я просто переволновался… - Акааши тянет руки к нему и крепко обнимает босса за шею, вновь пытаясь втянуть его в поцелуй, но Бокуто осторожно его отстраняет. -Я принесу салфетки. Просто подожди немного. - Он лихорадочно стягивает с себя куртку и кладет на траву, усаживая поверх Акааши. - Я скоро вернусь. -Я правда в порядке! Блондин склоняется к нему, снова мельком касаясь окровавленных губ и шепча на ухо: -Не вздумай сбежать. Я вернусь и поцелую тебя снова, когда мы остановим кровь. И больше не буду спрашивать у тебя разрешения. - Он выпрямился и побежал в сторону ближайшей аптеки. Акааши прикрыл глаза, ощущая, что струйки крови потекли по коже с новой силой. Каким он оказался впечатлительным…