***
— Поцелуй мой зад, Хосок! — горланит Тэхён в телефонную трубку, ругаясь со своим так называемым бизнес-партнёром. — Почему именно сегодня? Какого хуя? Я найду и трахну тебя, понял? Блять, на кой чёрт я только связался когда-то с омегой?! — Не трахнешь, Ким, не пизди, — посмеиваются на том конце, — ты не по омегам. Слушай, я виноват по-твоему, что у меня именно сегодня началась течка? Я сам, блять, планировал присутствовать на деле! — Так выпей ебучие блокаторы, скотина, — рычит Тэхён, а потом с психом швыряет свой портсигар. По полу рассыпаются любимые дорогие сигареты альфы с ароматом натурального табака, оттенком чернослива и сухофруктов. Он безжалостно на них наступает и давит, превращая копчёный Кентукки в пыль. — Что тебе мешает это сделать? — Там будет слишком много альф, я не хочу спалиться, а блокаторы не всегда работают на сто процентов, — отвечает Хосок, являющийся омегой, лучшим другом Тэхёна, а ещё его партнёром, с которым они уже несколько лет проворачивают разного рода махинации. Начинали когда-то с угона дорогих тачек, но теперь выросли до более крупной рыбы. Сегодня, например, они планируют накрыть один наркопритон, пристрелить пару десятков неугодных альф, а бизнес отжать себе. Да, жестоко, но в этом мире выживает сильнейший. — Как обычно всё падает на мои хрупкие плечи! — Тэхён поднимает с пола одну уцелевшую сигарету, зажимает её зубами и закуривает. Комната в ту же секунду наполняется ароматом копчёного табака, сухофруктов и терпкого, сладкого хереса из дубовых бочек, где курительная смесь вызревала несколько месяцев. — Ага, хрупкие, — усмехается Хосок, отчётливо представляя перед собой крупного альфу, — чёрт, уже Юнги на пороге, я чувствую его запах! Всё, мне ты не дозвонишься в ближайшие часы! Короче, Ким, я отправлю за себя на дело одного чувака. Он новенький, но надёжный! Уложит одной левой любого и будет даже полезнее меня! — Полезнее? Вряд ли, — недоверчиво хмыкает Тэхён и в очередной раз затягивается. Сигарета хоть и самую малость, но помогает успокоиться. — Что за человек? Откуда? — Всё, мне некогда, убегаю! — кричит трубка, а на фоне слышатся торопливые шаги. — Просто поверь, это наш человек. Ещё покажет себя! Зовут Чон Чонгук, двадцать два года ему, но ты лучше познакомься лично. До связи, чувак!***
В наркопритоне, который группа лиц под кодовым названием «Vis» должна сегодня накрыть, дымно и душно. Горький, липкий туман стелется под ногами и перед глазами, закрывает обзор, но Тэхён со своими людьми знают, как действовать. У них заготовлен рабочий план, которому каждый из людей следует беспрекословно. Вот Чимин, отвлекающий двух девушек-бет, что забрели сюда по несчастливой случайности. Пак должен увести их, потому что Тэхён и Хосок не трогают женщин и детей — это принцип. Ладно, пару раз были промашки, но они стараются, действительно стараются больше не допускать подобного. Вот Сокджин, заговаривающий зубы бармену — местечко на первый взгляд похоже на небольшой бар, в котором «отдыхают» лишь свои люди. Однако на самом деле это место, где люди прощаются с жизнью. Кругом использованные шприцы; пустые пакеты, в которых когда-то был волшебный порошок; и дух смерти. Ким Сокджин выдаёт себя за омегу и умело строит глазки альфе, что уже предлагает его угостить. Только вместо привычных коктейлей здесь нечто пострашнее: водка с примесью кокаина, например. И Джин соглашается, делает вид, что выпивает, включает все свои актёрские способности и продолжает вешаться на бармена, который уже строит планы на смазливого «омегу» и медленно, но верно тянет его в сторону комнат, где можно уединиться, и где Сокджин сделает ему укол снотворного, чтобы после вытащить из заведения и сбросить где-нибудь на обочине. План сработал — ещё один альфа устранён, с остальными разберутся другие. Например, Намджун, что, прикинувшись наркоманом, пристал к местным барыгам и выпрашивает у них дозу. Уверяет их, что деньги имеются, но они в тачке. Тачка в паре километров отсюда, потому надо выдвигаться, и глупцы ведутся, а потому тоже самоустраняются. У Тэхёна и Хосока нет задачи замочить кучу людей. Их цель — добраться к главному и заявить о своих намерениях; в случае сопротивления надавить, а потом и открыть огонь. Да, методы бандитские, но и «Vis» — не благотворительная организация. Сегодня же роль главного исполнителя берёт на себя лишь Ким, ибо у этого скотского омеги опять началась течка. — Надо же, блять, как вовремя! — всё ещё возмущается Тэхён, вспомнив, что напарник сейчас предаётся плотским утехам со своим бойфрендом, а ему, Киму, одному всё расхлёбывать и рисковать собственной жопой, потому что всегда есть риск быть подстреленным. — Угораздило меня тогда связаться с омегой… Тэхён и Хосок дружат с подросткового возраста. Жили в одном дворе, пересекались взглядами, а в один из вечеров Ким буквально спас своего соседа от пары альф, что агрессивно к тому лезли. Просто выдернул его из их лап, схватил за руку и приказал бежать. Несколько кварталов, подворотен — и вот они оказались на крыше многоэтажки. Отдышались, прокашлялись и завалились на горизонтальную поверхность. Молча пялили в небо, а потом Тэхён сказал, что будет защищать омегу, но взамен потребовал дружбу. Да, тупо, глупо, странно, но Ким… Он нуждался в настоящем друге и почему-то сразу понял, что с этим омегой всё получится. С другими не выходило, ведь к альфам он чувствовал сексуальное притяжение, а омеги наоборот сами вешались и о дружбе даже слушать не хотели… В общем, хлебнул дерьма, но зато действительно обрёл лучшего друга в Чон Хосоке, что оказался младше на полтора года. Да, Ким сам затащил его в итоге в этот бизнес, но это не было насильно. Хосок даже первым предложил попробовать, а по итогу у них за плечами около десяти лет разбоя, по несколько огнестрельных и ножевых ранений, а ещё неприличное состояние. — Хэй, ты Тэхён? — Кима, уверенно шагающего по притону, окликают. — Я Чонгук. Чон Чонгук. Тебе обо мне уже сказали? — Сказали, — гаркает Тэхён, но даже не оборачивается на голос. Ему до этого Чонгука нет никакого дела, он Хосока всё равно не заменит, потому что тот умный, очень умный и всегда берёт хитростью, а этот ваш Чон… Откуда вообще взялся и главное — зачем? — Можешь погулять на улице, щенок. Я справлюсь без детсадовцев. Киму недавно исполнилось тридцать, у него опыта выше крыши небоскрёба, а Хосок какого-то двадцатидвухлетнего к нему направил? И для чего? — Не, нихуя, — огрызается незнакомец и забегает вперёд, чтобы перегородить Тэхёну путь. Такой наглости босс «Vis» ещё не видел… — Меня отправили на задание, а значит, я буду его выполнять, понятно? — Что, прости? — У Тэхёна брови взмывают вверх, а сигарета, по привычке зажатая между зубов, едва не падает на пол к шприцам, которые он с хрустом топчет. — Что ты сказал? — И, медленно опуская чёрные очки, переводит взгляд на наглеца. Переводит и да, всё же роняет сигарету, потому что у этого Чон Чонгука глаза цвета чернослива; такой же природный запах; пирсинг в ушах, губе и брови; чёрная косуха; выбритый висок с одной стороны и уложенные на другой бок волосы; а ещё энергетика, что выбивает дверь с вертухи и заставляет пальцы в грубых ботинках поджиматься. Ходячий секс, ходячая картина. Тэхён не собирался сегодня вкрашиваться… Но кто Тэхёна спрашивал? — Что делать надо? — Кима будто хватают за грудки и вытягивают из собственных мыслей, как из болота, в котором он, сам того не ожидая, начал тонуть. — Приказывай, босс. Ладно… Он не так и плох. Боссом зовёт — за это автоматически плюсик в карму, но всё же лучше не обольщаться. Тэхён сотню раз обжигался, так что теперь предпочитает ничего не ожидать от других людей. Потому он просто велит идти за ним и ориентироваться по ситуации; молчать; огонь без приказа не открывать; во всём беспрекословно подчиняться. Чон соглашается. И они направляются к Харту — владельцу этого злачного заведения — чтобы поставить того перед фактом. Находят его полупьяным в обществе двух омег шлюховатой наружности, которые пугаются, визжат и тут же делают ноги, бросая своего мецената на растерзание судьбы. — Э… Вы кто такие? — едва ворочая языком проговаривает тот и смотрит из-под сальной отросшей чёлки. У мужчины острые скулы, но нелепый круглый нос, худощавое телосложение и грубый голос. — Чё надо? Омег моих спугнули. Щас отв… — Предложение к тебе, Харт. — Тэхён делает шаг вперёд. — Я уже понял, что ты меня не узнал, но… — Ким, твою мать… — хрипит мужчина и пучит глаза, осознав, кто перед ним, но всё ещё будто не верит в происходящее. Ким Тэхён и Чон Хосок довольно известны в этих кругах; каждый знает, что если кто-то из них явится на порог — жди беды. — Что ты надумал? Где второй? — Я за него! — отзывается Чонгук и тоже делает шаг вперёд, за что получает неодобрительный взгляд Тэхёна. — Временно заменяю. — Сказал же не вякать! — гаркает на него Ким и едва не пристреливает одним своим взглядом. — Ещё звук — и вылетишь отсюда. — О, ты так уважительно относишься к своим людям, — с усмешкой делает вывод Харт и подбирается, а потом шаркает к гостям. — Ладно. Рассказывай, чего припёрся? — А ты не догадываешься? Притон твой накрыть. Ходят слухи, что вы тут совсем обнаглели с ценником, а ещё мертвяков выносите, даже не пытаясь их спасти. — А ты, блять, местный Робин Гуд? — огрызается владелец притона и смотрит упорно-злобно. — На то они и мертвяки, чтобы от тел избавляться. — Ты прекрасно понял о чём я, не передёргивай, — пытается достучаться Тэхён, ведь имел он в виду тех, кто, хоть и висит на волоске, но всё ещё может быть спасён. И нет, Тэхён и Хосок далеки от прототипа, с которым их сравнили, но подобный беспредел на своих территориях не терпят. Притонов здесь существует туча — то ещё местечко; однако владельцы, во-первых, платят им налог, а «Vis» их за это не трогают; и во-вторых, более или менее человечно относятся к своим людям, а не забивают хуи, после чего сбрасывают тела в выгребную яму. — Я бы не явился, будь у тебя всё гладко. Либо добровольно передаёшь свою контору мне, либо всё равно передаёшь, но с большими потерями. — А ты мне не угрожай, Ким, и не пугай, я уже давно пуганый, — скалится Харт и смело делает шаг вперёд, на что тут же реагирует Чон и встаёт впереди Тэхёна, тем самым его прикрывая. — Блядский Чон! — вырывается с криком у Кима, потому что он не нуждается в прикрытии, а этот щенок вновь себя ведёт неподобающим образом. — Последнее предупреждение, — цедит сквозь зубы, обращаясь к сегодняшнему напарнику, — иначе вылетишь. Чонгук хмыкает, хмурится, но отходит в сторону. Принимает позицию босса. — Катился бы ты отсюда, Ким, — продолжает наступать Харт, а сам уже тянется к пушке, что всегда при нём. — Тебе тут явно не ра… Тэхён не промах. Он автоматически улавливает каждое движение и прекрасно понимает, что Харт первым решил открыть огонь, а потому перехватывает его и в считанные секунды скручивает, заламывая руки владельца притона назад. Подоспевают пара человек из «Vis», берут на себя местного наркобарона, но и его люди тут же активизируются. Начинается настоящая бойня, где каждый готов пойти на всё, чтобы одержать победу над противником, и люди Харта всё же открывают огонь. Намджун, Сокджин и Чимин тоже прилетают на перестрелку, без разбору пуляют по защитникам главного противника, и те валятся с ног, подбитые и окровавленные. Чонгук, как и все, достаёт свой пистолет, пару раз стреляет в воздух, потому что в людей не желает, зато прикрывает своего босса умело, а в один момент просто резко хватает его за руку, выцепив из мясорубки, тянет на себя силой, и Ким, опешив, несётся за ним по длинным, прокуренным коридорам притона, едва успевая перебирать ноги. — Сука! Сумасшедший! — вопит Тэхён, когда они оказываются на улице, покуда в здании продолжается перестрелка. Босс «Vis» дёргается, пытается вырваться, но у него это не выходит, что становится настоящим потрясением. Уж кто-кто, а Ким Тэхён может одной левой уложить любого, а тут такая неожиданность… — Пусти, я тебе сказал! — Нихуя. Мне было приказано охранять тебя, потому что ты дикий и бешеный! — достаточно спокойным для обстановки тоном выдаёт Чон. — В пекло не пущу. Всё затихнет — вместе разберёмся. — Ебанулся?! — У Тэхёна ни предложения не обходится без мата, когда он зол. Сейчас же он не просто зол, Ким в такой невиданной ярости, что Чон о содеянном теперь точно пожалеет. — Пусти, блять! — И снова дёргается. Тщетно. — Хорошая попытка. — На лице Чона мелькает подобие улыбки. И как этот щенок смеет?! — Я устал тебя держать, так что… Ким Тэхён никогда не поймёт, как так вышло, но в считанные секунды Чон вытащил из кармана своих джинсов наручники, а потом шустро, просто молниеносно окольцевал ими себя и своего босса. — Ты… Ты… — Ким смотрит на свою руку и не находит слов от новой волны ярости, что ощущается в горле тугим комом. — Скотина! Щенок! Быстро, блять, открой эту хуйню! — Прости, но у меня нет ключей, — будничным тоном отвечает Чон и пожимает плечами, а потом невозмутимо достаёт свободной рукой пачку сигарет, зубами подцепляет одну, прячет шуршащую пачку, закуривает. Тэхёна бесит в нём всё. Даже дым, да, дым просто мерзкий, но он смешивается с запахом чернослива, что исходит от альфы, и это раздражает ещё сильнее, потому что именно так пахнут любимые сигареты Кима. И он просто стоит, молча пялясь на невиданного наглеца, пока на фоне всё постепенно утихает. Когда Чон докуривает сигарету, к ним выходит Намджун и сообщает, что все противники устранены. Не обошлось и без своих потерь: пару человек пристрелили, а Чимин ранен, но это не критично — Сокджин уже везёт того к своим врачам. — Что с людьми Харта? — лезет в разговор Чон. — Сказал же, всех устранили. Харт тоже мёртв, — отвечает Намджун и одновременно с этим замечает наручники, что связывают этих двоих. — Босс, это что за хуйня? — Это? — кивнув в сторону бесящего щенка, переспрашивает Тэхён. — Это Чон Чонгук. Отбитый на всю башку чёрт, которого к нам отправил Хосок. — Кхм… Я о наручниках, но ладно, — чувствуя некую неловкость, проговаривает Намджун и понимает, что лучше перевести тему и не лезть, куда не следует. — Босс, наши люди всё зачистят, и уже завтра притон будет вашим. Тэхён удовлетворённо кивает, а потом замечает растерянный взгляд Чона, чему удивляется. Тот держался уверенно, а теперь? — Эй, щенок. Чего раскис? Серьёзно не можешь вспомнить, где ключ от наручников, и боишься, что я тебе теперь руку отпилю? — Нет, — как-то резко бросает тот, — мой план, он провалился… — Прости… План? Твой план? — заливисто и с издёвкой смеётся Ким. — О чём ты? Какие могут быть планы у такого, как… — У такого, как я? — Чон злобно зыркает в ответ. Намджун ровно в этот момент решает ретироваться. — У какого? Молодого и без опыта? Да? Тупого? Слабого? Какого, Ким? — Смотри, штаны не промочи от злости, — цокает Тэхён и закатывает глаза. Он истерики какого-то малолетнего незнакомца терпеть не намерен. — Мне похуй на твои чувства, понял? Меня сейчас интересует ключ, а лучше напильник, так что, щенок, ты сейчас же следуешь за мной и больше не тупишь, чтобы сохранить руку. Но… Планам Тэхёна сбыться этой ночью однозначно не суждено, потому что Чон Чонгук, обломав всё во второй раз, уже тащит его за собой, а Ким только и успевает, что удивиться его неслыханной физической силе. Чон заходит за здание, чтобы быть подальше от людей босса, и вжимает Тэхёна в бетонную поверхность, одной рукой крепко цепляясь в шею. И снова Ким удивляется, потому что делать так мог всю жизнь только он, а теперь чувствует себя максимально странно, находясь по ту сторону баррикад. Это бесит. Злит. Заставляет раздувать ноздри, потому что свободной рукой освободиться от этого придурка не получается. Но что раздражает сильнее всего, так то, что у Тэхёна от таких замашек нового знакомого крепко стоит, и это становится настоящим открытием. Нет, он любит властных альф, хоть всегда и сам является главным активом. Любит жёсткий секс. Любит боль, которую доставляет другим; и ту, что испытывает сейчас, ведь его тоже задело в мясорубке внутри притона. Любит сам придушивать своих партнёров где-то на задворках разума, но… Почему сейчас это нравится ему самому? Что ещё за фокусы? — Только попадись мне на глаза этой ночью, Чон, — полузадушено хрипит Ким Тэхён — главный босс «Vis», что по стечению обстоятельств сейчас вжат в стену. — Страшно, очень страшно… — с издёвкой проговаривают в ответ. — И что же ты сделаешь, ублюдок? Убьёшь меня, как тех неугодных? Пристрелишь? — Хуже, говнюк, — скалится Тэхён, а потом шипит от боли в шее и кровоточащих ссадин. — Я трахну тебя, а потом скормлю псам, что будут не против полакомиться свежатиной. — Заебись! — Чон снова ломает мозг Киму своей реакцией. — Может, я этого и хотел, приковав тебя к себе наручниками? Вот только план провалился. Если бы не это — всё было бы гораздо идеальнее. — Да что за план такой? — психует босс, пока Чонгук продолжает вдавливать его в стену. — А тебе не всё ли равно? — У Чона эмоции меняются каждую секунду. То он злился; то бредил о том, что заранее хотел оказаться в такой ситуации; теперь же снова свирепеет. — Поедешь со мной, Ким. — Что ты сказал, щенок? — у альфы глаза на лоб лезут. Нет, ну вы видели?! — Могу отпилить руку, как ты предлагал мне же. Но рекомендую поехать за ключом в мой дом. — Ты точно ненормальный, — шипит Тэхён, — припизднутый просто. Щенок, ты ещё об этом пожалеешь, это я тебе гарантирую! — Хватит пустого трёпа. — Чон отпускает его шею, но дёргает на себя и тащит к своей машине, что припаркована буквально в нескольких метрах. — Придётся попыхтеть, сложно сесть в тачку, прикованными друг к другу. — Точно неадекватный… — бормочет себе под нос Ким, но прекрасно понимает, что открыть наручники ключом будет быстрее и безопаснее. Можно, разумеется, обратиться к своим людям, но Намджун куда-то свалил; телефон утерян в мясорубке; а просить кого-то другого не очень-то хочется — потом сплетен не оберёшься. Ким Тэхён — авторитет. Авторитет, которого облапошил и приковал к себе какой-то щенок. Нельзя, чтобы люди о таком узнали! Намджун точно не сдаст — в нём босс «Vis» уверен, а вот остальным лучше не знать о таком недоразумении. Именно поэтому они на всех парах летят в квартиру Чонгука, что находится в нескольких кварталах от притона. Именно поэтому, пыхтя и ругаясь, поднимаются по лестнице на десятый этаж, ведь лифт сломан. Именно поэтому Тэхён, осматривая жилище нового знакомого, в очередной раз за вечер удивляется — здесь оказывается весьма недурно. Пустовато, но неплохо и даже стильно: чёрные стены, лакированная мебель, огромная кровать в единственной комнате, а ещё пилон — очередное диво. — Быстро найди ключи, и я сваливаю, — приказывает Тэхён, потому что видит, что хозяин квартиры не особо торопится. — Слышишь, щенок? — Чтобы ты меня после этого трахнул и скормил псам? — приподняв бровь, спрашивает Чонгук. — Перед смертью, конечно, не надышишься, но позволь мне хотя бы выпить кофе. — Заебал, как же ты меня заебал… — ворчит Ким, но уже шаркает за Чоном на кухню. Тот медленно варит себе кофе свободной рукой, а потом ещё медленнее его распивает. Тэхёну снова бьёт в нос природный запах альфы, из-за которого он хочет курить, но понимает, что проебал сигареты там же, где и телефон. — Покурить дай. — Уверен? Я не такой мажор, как ты. У меня простые сиги. — Дай покурить, я сказал! И они курят вместе, сидя у открытого окна на кухне. Вдали светится город, а Ким думает лишь о запахе этого неугомонного щенка, рядом с которым проводит сегодняшнюю ночь. Бред, да и только! — Всё? Напился и накурился? Теперь можно и ключ найти? — задаёт вопрос Тэхён, желая свалить уже отсюда поскорее. — Есть захотелось. — Ты издеваешься? — Ни капли. Ты же сам сказал, что псам скормишь… Пусть я хоть вкусным для них буду, ну? И, не дожидаясь возмущений в ответ, тянет босса к холодильнику, откуда достаёт жаркое в контейнере с какими-то лютиками, на что Тэхён, конечно, хмыкает. — Мама передала, заебал, — оправдывается Чон, насупившись, — она готовит вкусно. Попробуешь? Гордость, конечно, всегда бежит впереди Тэхёна, но сегодня желудок её обгоняет и издаёт жалобный, протяжный звук. — Понял, не дурак. Держи вилку. И они молча поедают жаркое, что действительно оказывается вкусным. Запивают каким-то простецким вином, которое хранилось на полке невесть сколько лет. Из-за вкуса Ким морщится, потому что напиток оказывается гадским, но доза алкоголя после стресса не помешает. — Готово? Найдёшь уже ключ? — Так дело не пойдёт. Надо контейнер помыть. Мама заглянет завтра, увидит посуду грязную, расстроится… Мы же не станем огорчать мою маму? — Ты, блять, ебанутый точно… Мать твоя расстроится скорее из-за того, что сын пропадёт без вести, а спустя некоторое время останки, пожранные собаками, будут найдены где-то на окраине леса. — Фу, меня так и вывернуть может, — корчится Чонгук, — мясо-то жирное было. Пожалей мой желудок. — Лучше расскажи о своём плане, — вспоминает Тэхён. Интерес берёт своё, потому он готов даже ещё несколько минут потерпеть это дурацкое заключение, лишь бы узнать, из-за чего так взбеленился Чон. — Сильно хочешь узнать? Ладно, я расскажу. Но только с условием, что ты посмотришь со мной какой-нибудь фильм. Сейчас. — Ты голову-то давно проверял? — рычит Ким, снова злясь. — Ненормальный… Больной ублюдок! Какой фильм, щенок? Я твой временный босс, который планирует тебя прикончить! — Но сначала трахнуть? — У Чона в глазах мелькает блеск, что не ускользает от взгляда Тэхёна. Ким не отвечает. Ким сам тянет этого паразита в его комнату, чтобы посмотреть тот чёртов фильм, ведь это легче и проще, чем отвечать на провокационный вопрос того, кто тебя дико раздражает, но и того, с кем ты бы провёл ночь. От запаха чернослива и его глаз — член в штанах снова дёргается, а это тревожный звоночек, который Тэхён считывает сразу. Нельзя связываться с этим альфой. Лучше просто свалить, освободившись, а потом всё рассказать Хосоку — пусть тот с ним разбирается, раз сам его где-то нашёл. Скармливать собакам его никто, конечно, не собирается, потому что свои своих не предают — такое правило «Vis». Да и Ким не знает ничего об этом Чоне. Где Хосок его нашёл? Вдруг это какой-нибудь его двоюродный брат? Фамилия одинаковая… А Тэхён его псам? Непорядок. Трахать вероятного брата лучшего друга, кстати, тоже непорядок. — Спишь там? — Чон толкается локтем. — Не сплю. Думаю над породами. — Породами? — Ага. Надо кого-то посерьёзнее из псов для тебя подобрать. — Чем ты пахнешь? — внезапно переводит тему Чонгук. — Уже несколько часов пытаюсь разобрать, но никак не могу понять. — Палисандр, — не думая, отвечает Тэхён, но потом понимает, что не обязан был отвечать этому детсадовцу. — Не твоё дело! — Палисандр… — не реагируя на последнюю фразу, по слогам проговаривает Чон. — Напоминает красное дерево, в котором присутствует лёгкость розы… Надо же, запах древесный, но со сладкими нотками. Пряный, немного терпкий и отдающий розмарином… Чудесно. — Ты блаженный, признайся, — выдаёт Тэхён, ошарашено глядя на собеседника. Тот так мечтательно всё это говорил, даже глаза прикрыл. Странный. Нет, больной! Не иначе. — Хобби у меня такое, почему сразу блаженный? — обижается Чонгук, стреляя глазами. — Люблю парфюмерию, пытаюсь сам создавать ароматы. — Ебать, а как же тебя в нашу перестрелку занесло? — окончательно запутывается Ким. — Хобби, говорю же. Основная моя деятельность отнюдь не такая романтичная. Я ваш человек, не переживай. — Наш, как же… Оттащил меня оттуда, в наручники заковал! Попахивает дурдомом, — фыркает Тэхён и осознаёт, что его уже совсем не интересует происходящее на экране. Разговаривать с этим странным Чонгуком, о котором он не знает практически ничего, гораздо интереснее. — А лучше бы ты сдох в этом притоне? — задаёт резонный вопрос тот. — Там же перестрелка была жёсткая! Убили бы, глазом не моргнув. — Ты думаешь, я впервые в таком участвую? У меня за жизнь этих перестрелок было больше, чем у твоей мамы кулинарных рецептов! — Знаю я, — буркает Чонгук, — но всегда есть риск. Считай, сегодня я не стал тебя ему подвергать. — Зачем тебя ко мне послал Хосок? — в лоб спрашивает Тэхён, потому что уже всю голову над этим сломал. — Сказал, что ты будешь за него. Однако мой друг никогда так не тупил и не вытаскивал меня из эпицентра событий. — Херовый друг, получается, — тише обычного говорит Чон. — Рот на офф!!! — злится Ким и выкрикивает эти слова с особой яростью. — Хосока не трогать. Если б не он и не его хитрость — я давно был бы в могиле. Именно поэтому ни один альфа не заменит мне этого омегу, что уделывает своим интеллектом любого, благодаря чему мы часто имеем дополнительное время для атаки. — Для атаки из-за спины? — На войне все средства хороши. Что за план, Чон? — Да жертв я не хотел, понятно?! Жертв! У меня брат в том месте работал… Я из-за него в это всё попал, а его потом убили, — словно на исповеди тараторит Чонгук, больше не в силах держать в себе. — Его убили, а я остался и решил постараться спасти людей… У него друзья там были, понятно? Да, хуёвые друзья, знаю! Но они дорожили этими взаимоотношениями. Бармен там был — нормальный человек по сути. Ещё один из помощников Харта — тоже. Да, в основном ублюдки, но не все, босс, точно не все. — В таком месиве невозможно выбрать, в кого стрелять, а в кого нет, — медленно и серьёзно говорит Тэхён, прекрасно понимая чувства Чонгука, но особо не проникаясь ими. Он совсем не эмпат. — Знаю. Потому и хотел решить всё мирно, а у вас началось… В итоге всех убрали — твой человек же так сказал. Всех убили, не подумав о том, что у бармена, например, маленький сын дома… — Хорош. Закругляйся. Этот твой бармен сам выбрал свой путь — вот и поплатился. Мог бы работать где-нибудь на стройке, растить сына, а не это всё. — И что же, из-за этого теперь людей убивать, босс? — Они первыми открыли огонь. У «Vis» нет цели пристреливать всех подряд, но нам пришлось это сделать. Самооборона, знаешь. Тут или ты их, или они тебя. Третьего не дано. Харт давно наглел, если что, он распоясался настолько, что и вспоминать не хочется. Мы предупреждали, говорили, что добром не кончится — и вот, пожалуйста. — Это и для тебя могло не кончиться добром. — Я в курсе. И я тоже, как тот бармен, сам выбираю свой путь. Нравоучения твои мне не упёрлись, щенок! — Тэхён молчит несколько секунд, пялится в телек. — А теперь тащи ключи. И хватит придумывать множество причин, чтобы продлить наше обоюдное заключение. — После этих слов что-то неприятно колет в сердце. Не хочется прощаться? — А потом? — Чонгук садится вполоборота к боссу. — Выполнишь обещанное? — заглядывает в глаза с надеждой и страхом одновременно. — Лишь первую его часть.***
Скажите, кто, вот кто бы от такого отказался? Красивый, мускулистый альфа, пахнущий черносливом… С этим пирсингом, с этим взглядом… Можно ли было устоять? А главное — зачем? Вот и Тэхён не стал больше играть с самим собой в прятки и придумывать небылицы о том, что трахать брата лучшего друга — плохо. А ещё Чон умеет удивлять. Это единственное, что Ким пока понял. Именно поэтому Чон, освободив их обоих от заключения, предложил по очереди принять душ после случившейся мясорубки, а потом станцевать. Станцевать на пилоне, чтобы, как он сказал, у Тэхёна остались незабываемые впечатления об этой ночи. — Блядский блядь… — шипит себе под нос Ким, потому что в штанах жутко тесно и больно, а Чонгук, крутящийся на шесте, выглядит непозволительно сексуально и горячо. В комнате приглушён свет, по телеку больше не идёт фильм, о котором никто уже и не помнит, теперь на фоне играет музыка — известная многим «FEVER» группы «ENHYPEN», а ещё здесь приятно пахнет палисандром и любимым сухофруктом Тэхёна. Похожи на лёд красные глаза. Разбивают пополам, встряхивают меня. Когда стою перед тобой, сидящим на троне, Внутри горит пламя. Чонгук обвивает шест ногами, откидывает голову назад и демонстрирует свою крепкую шею… Да, ему тоже нравится, ужасно нравится этот альфа, а потому нужно хорошенько постараться. Нужно запомниться. Что же мне делать, моя рука горяча, Если и найду тебя, ты не будешь моим. Не могу прикоснуться к тебе никогда, Но меня это привлекает, Чем больнее, тем больше хочу тебя. Скользя на пилоне, он улыбается, замечая возбуждённый взгляд Тэхёна; он вьётся, усмехается, а потом цепляется за шест коленями и виснет на нём вниз головой. Волосы падают назад, открывая лоб; губы и шея тоже всё ещё открыты, и это заводит Кима ещё сильнее. Так сильно, что он уже едва может усидеть на месте — хочется скорее разложить этого альфу на первой поверхности. Давно хочется, если честно. Целых несколько часов с момента встречи. Всё мое тело горит из-за тебя, Моё сердце жаждет из-за тебя. Как в лихорадке, лихорадке, лихорадке, лихорадке. Хочу обнять тебя, Хочу обнять. Плавно опустившись на пол, на колени, Чон рукой хватается за шест, подтягивается и встаёт неимоверно изящно для альфы с такими мускулами и такой нечеловеческой силой. И когда гаснет свет, медленно шагает к своему боссу, чтобы опуститься на колени уже рядом с ним; вжикает молнией джинсов, которые Ким снова надел после душа, но не надел бельё; освобождает набухший член и тут же насаживается на него ртом, заставляя Тэхёна издать первый влажный стон. — Бомба замедленного действия, — шепчет Тэхён в губы, когда они целуются после жаркого минета. — Ты вроде быстро, но так медленно и хитро ко мне подобрался, чтобы потом рвануть. — Вместе, — в ответ, — чтобы рвануть вместе, босс. Это его «босс» рвёт крышу. Господи, как же Ким обожает альф, что выглядят сумасшедше мужественно, но в постели принимают позицию пассива и дают себя трахать тёмными ночами, пока комната наполняется разными ароматами… Пахнуть черносливом незаконно. Быть таким красивым незаконно! И Тэхён берёт его, поставив на колени перед собой; усмехается, когда тот вздрагивает, но сам насаживается; когда просит обнять его крепко и до боли скрутить соски… Киму нравится, так нравится этот чокнутый, что, конечно, оказывается узким, ведь альфам по природе не положено спать друг с другом. Тэхён знает это давно, а потому действует медленно, но уже скоро понимает, что Чону нравится эта боль, и ради этого ускоряется, насаживает на себя, обхватывает за шею, как его обхватывали этим вечером… Слова Чонгука, что летят, рассекая воздух, становятся настоящими пулями. Теми, от которых этот новичок уберёг его сегодня. Теми, которые попадают не в кожу, не в тело, а в душу, и это странно, это дико странно ощущать, но Тэхён искренне кайфует от просьб Чона быть с ним жёстким и ласковым одновременно… Выполняет желаемое. Вдалбливается по самое основание, а потом замирает, даёт отдышаться и оставляет поцелуи на спине, считая губами каждый позвонок… Эти двое так сильно похожи друг на друга. Оба альфы, оба с характером, оба умелые любовники. Упёртые, находчивые, прямолинейные. Кто-то сказал бы, что двум огням не по пути, но сами подумайте, соединив два небольших огонька, получится огромное пламя, что необязательно уничтожит, а вот согреет — точно. — Я будто под чем-то, — признаётся Тэхён, когда они, кончив почти в унисон, лежат на постели и курят те самые сигареты, которые ему не понравились. Другого нет. — Под чем-то? — уточняет Чон и поворачивает голову в его сторону. — Под алкоголем, а может, и чем покрепче. Что за пойло мы сегодня употребляли? — Обычное вино. Кто-то из друзей притащил несколько месяцев назад. Да, не такое дорогое и качественное, как, должно быть, пьёшь ты, но пойдёт. Тебя явно вставил не алкоголь. — Ну, это я так-то вставил, — не упуская возможность пошутить. — Но что тогда? В сигаретках твоих трава какая-то? — Нет, они тоже обыкновенные. Из супермаркета. Так что… Смею предположить, что тебя так развезло от меня! — У Чонгука на лице улыбка победителя. — Понимаю… Это было ожидаемо. — Не много ли ты на себя берёшь, щенок? — Тэхён включает привычный ему образ альфача, которому на всех плевать. — Ни грамма лишнего, — улыбается Чон, а Ким понимает, что хочет вновь видеть эту улыбку. Пугает такое осознание, жёстко пугает. — Ладно, ребёнок, я домой. — Ким хочет подняться с постели, но его удерживают за руку и смотрят жалостливым взглядом. — Что? Я не сплю в чужих домах, у меня есть свой — так мама в детстве научила. — Конечно, шутит, но лишь про маму. Он действительно не ночует где-то вне дома и максимум отелей. — Уже почти утро, рассвет скоро. — Ничего не меняет. — Ладно, тогда, может, поцелуй на прощание? — Кхм… — Тэхён застывает на мгновение, а потом прикладывает к своим губам два пальца: указательный и средний; держит пару секунд, после чего касается этими же пальцами губ Чонгука. — Достаточно. И действительно уезжает, вызвав такси. Оставляет Чонгука в раздумьях, из-за которых тот не может спать до самого обеда, а потом всё же вырубается, но просыпается через несколько часов от звонка друга. Шаркает за телефоном, который валяется на полу, и отвечает. — Что ты там? Живой? — спрашивают на том конце трубки. — Я — да, а вот мой зад — нет, — кряхтит Чонгук, пока ищет сигареты. — Вот как? — удивляются и усмехаются в ответ. — Быстро ты. Молодец. Хотя… Я предполагал, что ты ему понравишься. — Я уже почти отчаялся в какой-то момент, но потом всё пошло в нужном направлении. — Добился своего, значит. Ладно, бро, ты тогда отдыхай, а я поеду к своему, попробую разузнать — вдруг Тэхён говорил о тебе что-то. — Отлично, чувак. Тогда будем на связи! И да… Спасибо, что посодействовал, Юнги. Без тебя ничего бы не было.***
Проходит день, три, неделя, а разузнать у Тэхёна о Чонгуке так и не получается. Да, это Юнги порекомендовал Хосоку своего лучшего друга, и тот согласился, потому что сразу понял, что Ким может на него клюнуть, а помочь другу обрести чувства — дело святое. Чон же знал Кима заочно. Случайно увидел профиль в соцсети через Хосока; случайно вкрашился; случайно (нет) сидел пару раз за соседним столиком кафе, когда Тэхён, Хосок и Юнги ужинали в любимом заведении. Так уж сложилось, что брат Чона действительно был замешан в делах, связанных с притонами и наркотиками, но Чонгук решил не идти по его стопам, именно поэтому попросил Хосока пристроить его к Киму в качестве некоего телохранителя или оберега — зовите это как угодно. Всё сложилось. Всё, кроме плана Чонгука… Он не думал, что дойдёт до перестрелки, хоть и понимал ситуацию. Решил попробовать пойти на хитрость, как Хосок, устроить что-то вроде переговоров, но Тэхён его бесконечно затыкал, а в итоге вторая сторона открыла огонь. Что оставалось делать? Естественно лишь спасать Кима, чтобы хотя бы он выжил во всём этом дерьме, а потом приковать к себе наручниками, которые предусмотрительно купил на всякий случай. Да вот только в дерьмо теперь попал сам Чонгук, потому что не может толком есть и спать, всё время думая об альфе, который больше не объявился. Так продолжается ещё около двух недель, потому что Тэхён будто испарился. Разумеется, Чонгук сам пытался выйти на связь, но всё тщетно — абонент не абонент. Почти отчаявшийся Чон пьёт второй день и даже не сразу понимает, что в дверь настойчиво стучат — звонок давно не работает, как и лифт, что всё время ломается. Он никого не ждёт, но Юнги может залететь в любой момент без предупреждения, потому Чон идёт открывать. — В твоём ссаном вине и в твоих не менее ссаных сигаретах точно что-то было! — кричат на него с порога, да не кто-нибудь, а сам Ким Тэхён. Ким Тэхён, который не ждёт приглашения, а сам проходит, отодвинув Чона одной рукой. — Ебала какая-то… — Так, стоп… — пытается понять хоть что-то Чонгук. — При чём тут?.. — При том, что я думаю о тебе нон-стоп! При том, что не могу трахать других альф третью неделю! При том, что дрочу только на тебя, щенок, — выпаливает Тэхён, пока Чон хлопает ресницами. — Что, блять, это было за вино? — Ты серьёзно думаешь, что дело в пойле? Ким испепеляет взглядом. Снова хлеще пуль. А потом плюхается на кухонный стул, прикрывает глаза и качает головой. — Иди сюда, — подняв голову на Чона, подзывает к себе. — На колени. — Вот так резко? — удивляется хозяин квартиры и пытается оценить масштабы катастрофы. Ему бы в душ и всё такое… — Не на пол же, дурнина, — вздыхает Тэхён, — на мои. На мои колени. — И хлопает себя по ляжкам два раза. Чонгук выдыхает, улыбается и опускается на его колени, как босс и попросил. — Так ты снова на один перепихон и обратно? — спрашивает Чонгук, потому что хочет обсудить всё на берегу, ещё до душа и их секса, который так и маячит на горизонте. — Или останешься на ночь? — Я ночую дома, сам знаешь, — хмурится Тэхён, глядя в глаза. — Но я приехал, чтобы забрать тебя с собой. Тошно мне без тебя, понял? Чувство, будто руку тогда действительно отрубили вместе с наручниками. — Что ж… Могу я тогда попросить о кое-чём? — пытаясь скрыть ликующую улыбку. — Валяй. — Поцелуй. Я скучал. Ужасно. И Ким, легко усмехнувшись, прикладывает к своим губам два пальца: указательный и средний; держит пару секунд, после чего касается этими же пальцами губ Чонгука. — Достаточно. Остальное только на моей территории, хитрый жук. — Почему хитрый? — Потому что весь в Хосока, пусть вы и не двоюродные братья, как я было подумал. Он обо всём мне рассказал, а ещё сказал, что был уверен в твоей хитрости и в твоём напоре. Я, конечно, как ты помнишь, сильно сомневался, что кто-то сможет заменить моего друга, и это действительно так, но в своей хитрожопости ты ему точно не уступаешь. Подумать только! Заковать меня в наручники, притащить домой, издеваться несколько часов со своими кофе, сигаретами, посудой и фильмом, а потом станцевать стриптиз, сделать охуенный минет, быть таким горячим и податливым в постели… Ты что, аферист? — Нет, я лишь тот, кто давно и бесповоротно в тебя влюблён. Недоделанный бандит, радеющий за справедливость и увлекающийся парфюмерией. — Кстати, чем это там пахнет? — кивая в сторону микроволновки. — Жаркое твоей мамы? Поделишься? — Оно самое, — подтверждает догадку Чонгук и встаёт с колен, чтобы достать согревшееся мясо, которое он планировал съесть в гордом одиночестве. — Опять контейнер с лютиками? — Тэхён подходит со спины и обнимает. Обнимает, как в той песне известной группы, которую специально включил Чон, танцуя ему стриптиз. — С лютиками и самым вкусным блюдом. Хочешь секрет? — Выкладывай. — Я испортил за эти три недели с десяток килограммов мяса, пытаясь научиться готовить жаркое по рецепту мамы. И знаешь для чего? — М? — Я надеялся. До последнего надеялся, что ты вернёшься, и я смогу накормить тебя этим блюдом, что тебе так понравилось в тот раз. — Сопливо, но мило, — честно признаётся Тэхён и целует в шею. — Готов ли ты кормить меня этим блюдом на моей территории, хитрожопый покоритель моего сердца? Чонгук прокручивается, разворачивается к нему лицом, обхватывает его щёки своими ладонями и смотрит в глаза: — Каждый день и так до самой бесконечности, босс.