Родители порой не те, кем кажутся

— Лэная, ничего не хочу слышать! Ты не выйдешь за него замуж. Это мое последнее слово. — это я слышу каждый день от моих родителей с тех пор как Лаур сделал мне предложение. Мы с ним почти пять лет вместе и месяц назад он решился на такой серьезный шаг не только для него, а для нас обоих. И к слову весь этот месяц меня всеми силами пытаются отговорить от свадьбы с Любимым.        Я в очередной раз хлопнув дверью в свою комнату и заперев несчастную на ключ, молча стала заниматься рукоделием, а именно рисовать акварелью. Рисовать я любила с детства и всегда изображала что- то нереальное, фантастическое, то чего не могло существовать. Вот и сейчас в голову забрел образ какой-то живности с крыльями, огромной пастью, из которой льется струя раскаленного пламя. Не знаю что это за существо, но в нашем мире точно таких нет, да и быть не могло.       Меня воспитывали родители всю жизнь, но любви, ласки, тепла и понимания от них я никогда не получала. Грубо говоря они откупались всякими вещами и побрякушками. Чтобы не мешала. Моя мама статная женщина ростом 160 сантиметров от силы, кудрявыми каштановыми волосами, гордой осанкой, глазами цвета зелени. Носик был немного заострен к верху, лицо выражало изящные скулы и добавляло этой женщине чувство собственного превосходства. Да мама себя явно очень любила. Одевалась всегда в шикарные наряды из лучших тканей и сделано было все под заказ. Все делалось в едином экземпляре. Ее зовут Анетта сэль Кармин. Фамилия моего отца. Девичья фамилия была Анетта де Милорн.        Отец был порядком выше матери, отличался своей краткостью, холодным нравом, острым умом и излишне подозрительностью. Впрочем как и мама. Два сапога пара. Отец был ростом 179 сантиметров, волосы были прямые и черные, не сильно длинные, так как не любил постоянно их поправлять. Осанка чуть сутулая, но это было крайне редко заметно и то только тем, кто хорошо его знал. Глаза у отца были прям как цвет моря. Насыщенно синего оттенка. Нос у него был с бугорком, но как в высшем свете считалось — это признак аристократичности. Лицо всегда выглядело надменно, с высока. И это немного устрашало его образ. Одевался к слову, как и мама на заказ. Дабы подчеркнуть, свою аристократичность и положение в обществе. Звали его Арматео сэль Кармин.        Фамилия наша древняя, по словам отца. Правда подробности мне никто никогда не рассказывал. Знаю только то, что нашей фамилии более 1000 лет. Да и сама я не жаждала об этом подробностей. В общих чертах о себе могу сказать следующее: мне 19 лет, рост 162 сантиметра, волосы рыжие, прям как у лисы, вся пошла в мать отца, у той тоже был такой оттенок волос. На лицо и внешность не знаю в зеркале сама себе симпатична и очень красивая девушка, а на счет остальных не знаю, пусть говорят и думают что хотят. Нос такой же как у матери. Осанку всегда учили держать гордо, достойно как и полагает леди.       Я закончила свои размышления, как и свою работу красками. Получилось очень даже красиво, фантастично, но вымышлено к сожалению. Вот бы мечты умели сами собой исполняться, стоило бы только захотеть… За окном начался дождь, оно и к лучшему, а то на улице жара невозможная, все же лето на дворе. И к слову пора ужинать. А в дополнение выслушивать очередную порцию небылиц и сказок, что ранее замужество до добра не доведет.       Я спустилась осторожно по лестнице, прошла тихо на сколько возможно по скрипучему полу и услышала интересный разговор родителей. Пусть совесть противиться, но лично мне стало жутко интересно узнать подробности диалога. — Арматео, да ты только представь себе, этот мальчишка и наша дочь в юном возрасте хотят обвенчаться… Что про нас подумает высший свет? Мальчишке то 25 стукнуло, а скоро и нашей дочере стукнет 20 буквально через два месяца. Управы нет на эту самовольную девчонку. Я тебе говорила не надо было забирать корзинку с ребенком с порога. Ты же настоял, «Мало ли простудиться и погибнет от голода». Твои слова, дорогой? — мда…мама явно устроила концерт… Но вот новость о том, что я не родная им дочь… В вело в меня некий ступор и потерею речи. Можно сделать очевидный вывод, эта женщина, кого я называла мамой не хотела моего появления. — Анетточка, послушай, родная моя, раз ты так не хотела ее брать в нашу семью, почему дала согласие на это? Ты же могла на отрез отказаться заботиться о ней. Но не сделала этого. Меня беспокоит вопрос. Почему? — а отец, пусть он и не являлся мне таковым, умел задавать правильные вопросы. К слову меня беспокоил тот же самый вопрос. — Дорогой, ты глава семьи. Если ты решил приютить сироту в наш дом, то мне остается только согласиться. Ведь перечить твоему слову не могу даже я. Ты же сам сделал это законом нашей семьи. Разве не так? И почему ты вдруг решил, что я могла повлиять на твое решение на счет нее? — все интереснее и интереснее. Мда такого поворота событий я явно не ждала. Кто ж знал, что эта семья не моя родная. Я вот в жизни бы не догадалась. И вопрос новый в студии, кто мои настоящие родители тогда? Куда они пропали? Кто мне подбросил моим приемным родителям и с какой целью? Вопросов на самом деле много. Одной проблемой больше. — Я задал вопрос по-другому, дорогая. — начал отец ледяным тоном, даже я поежилась. В первые он так разговаривал с мамой. Пока не могу их называть иначе. Во-первых подвох, во-вторых привычка. Но зная папу он никогда не позволит себе поднять руку на женщину, будь то мама, я или кто-то посторонний. — Арматео, я услышала твой вопрос — начала мама немного дрожащим голосом, явно испугалась такой перемены мужа. — я хотела показать тебе, что могу стать хорошей матерью для наших с тобой детей. Заботилась о ней, а думала про наших возможных детей. Я безусловно к ней привыкла и меня беспокоит ее судьба. Но вот как таковой любви нет. — я слушала, слушала и наконец-то решила выйти из укрытия. Мне бы эту информацию переварить и не подавиться.       Родители сразу посмотрели на меня. В глазах читался один вопрос «Она слышала разговор?». Слышала, четко и понятно. Несколько минут мы смотрели друг на друга, пока папа первым не отошел от ступора. — Доча, а вот и ты. — начал он обманчиво добродушным голосом. Я то знала, если он так начинает, то явно пытается что-то скрыть. — Присаживайся скорее за стол, сейчас подадут суп с овощами как ты любишь. Что рисовала на этот раз? Очередной пейзаж из сказок или существ? — отец давным давно, еще с детства, осведомлен о моем яром увлечении рисовать, что в голову взбредет. Атака лучший способ защититься и не оставить абоненту и шанса задать провокационные вопросы в ответ. Этим способом оба родители пользовались и довольно успешно прошу заметить. Не только на мне, но и на людях высшего света они это практиковали. Да что уж там скрывать. Весь высший свет этим пользуется. — Да, отец, рисовала. В этот раз нарисовала существо с большими крыльями, острыми зубами, а из пасти он извергает смертоносное пламя. О чем говорили с мамой? Когда выходила из комнаты я услышала тихие голоса. — успела закинуть удочку вопрос. Теперь то им не отвертеться от объяснений. Надо было видеть их лица в этот момент, мама то бледнела, то краснела, папа так вообще сделал глаза с огромное блюдце, в таких еще пирожные разные приносят. Вот примерно на столько большие. В комнате наступила долгая тишина и все члены семьи стали переглядываться меж собой. Меня напрягало это молчание и я решила его прервать. — Папа, мама, я вас внимательно слушаю. Так про что вы разговаривали? Не уже ли в нашей семье будут друг от друга секреты? — теперь им точно не увильнуть от допроса. Я хочу услышать правду о себе какой бы она не была. Пока они думали над тем, что мне рассказывать я вспомнила несколько моментов из детства. Мы с мамой гуляли по нашему саду, мама слушала пение птиц, я же со счастливой улыбкой ловила красивых бабочек, чередуя то сачок, то руки. В один момент мне показалось, что у мамы какое-то подавленное настроение. Я ей показала бабочку в прозрачной коробке, которую поймала 10 минут назад. Она посмотрела, театрально улыбнулась и снова будто бы погрузилась в свои мысли. В тот момент я даже не задумывалась о том, что улыбка и радость мамы не настоящие. ОТ понимания этого стало сильно колоть внутри от обиды. Это не единичный случай. — Лэная, понимаешь… как бы тебе об этом сказать. — начал отец. Он всегда относился ко мне искренне, на сколько это было возможно. Он понимал меня в трудные моменты, поддерживал, давал опору и защиту. Но закончить фразу ему не дали. — Ты приемная… — прозвучал тихий голос мамы. Я посмотрела на нее, голова ее была опущена, настроение было максимально ужасным. В груди проснулась дикая боль, захотелось плакать. Но как леди, я держалась как могла, хотя еще чуть-чуть и боль выйдет на поверхность. — … Мне наверное сейчас лучше побыть одной. — я аккуратно положила столовые приборы, к слову, я съела одну треть приготовленного, аппетита после таких новостей не было. Сделав все действия как полагается по этикету, я поднялась из-за стола и направилась в свою комнату.