Эвдемония

Театр битком набит, все места заняты из-за премьеры. Толпы красиво одетых дам и щеголеватых джентльменов проходят через двери, болтая друг с другом, ожидая в очереди проверки своих билетов. Вывод прислоняется к стене и выдыхает струйку дыма, наблюдая, как богатые люди проходят мимо, бесцельно болтая. Он никогда не выносил аристократов и изо всех сил старается отойти в сторону, когда они приближаются. Единственная причина, по которой он вообще здесь, это потому что… — Вы знаете, что в театре курить нельзя, Детектив? — Раздается голос, угрожающе близко к уху Вывода. Когда он поворачивается, срабатывают его старые рефлексы, и детектив едва удерживает себя от удара локтем Рональда по лицу. Актер уворачивается в последний момент, ловя руку Вывода своей, и поднёс её к губам чересчур драматичным движением: — И вам добрый вечер, мой ангел, — говорит актёр. Это так глупо, и детектив не должен смеяться, но он все равно ловит себя на том, что сдерживает смешок и качает головой: — Разве ты не должен готовиться к шоу? Выражение лица Рональда мрачнеет, когда он отпускает руку Вывода, прислоняясь к стене. Несколько женщин проходили мимо, чтобы поглазеть на Нортона. Он улыбается им и они хихикают друг другу на ходу. Однако Вывод знает, что это не настоящая улыбка Рональда: это фальшивка — то, что он часами тренировал перед зеркалом. — Так и должно быть, — соглашается Рональд, теребя рукава своего костюма. Когда он поворачивается, его тёмно-фиолетовый наряд слабо отражает свет. — Я просто… — Он кашляет, пожимая плечами. — Не говорите мне, что великий Рональд из Несса нервничает? — Вывод хотел подразнить его, но когда он увидел выражение лица Рональда — или, по крайней мере, то, что видно под его фирменной маской, — он поджимает губы: — Эй, ты отлично справишься, — говорит Наиб, пытаясь утешить, но не зная, как. Рональд нерешительно кивает: — Я знаю, но я просто… ну, я не знаю. Странно, что… — Он беспомощно указывает на себя с кривой улыбкой. Ах. Теперь Вывод понимает. Пьеса, которую сегодня ставит театр, полностью оригинальна и написана драматургом, с Рональдом в главной роли злодея — «Ловец душ». Вывод вспоминает, что слышал, как он репетировал свои реплики, даже прочитал немного сценария, когда Рональд не смотрел; Манеры и личность Ловца душ казались устрашающе похожими на Рональда, как будто тот, кто написал пьесу, создал персонажа именно с актёра. А Ловец душ в конечном итоге изображается извращённым и неуравновешенным человеком, сведённый с ума неудачными поворотами собственной жизни и разума. Вывод оглядывается на Рональда. Здесь он видит человека, который тоже пережил тяжёлую жизнь, но по-другому, и всё же выстоял. Он не позволил этому сломить себя и остался верен себе. Вывод тянется, чтобы положить руку на плечо Рональда: — Ты — Нортон Кэмпбелл, — говорит он. Рональд смотрит на него в замешательстве, но Вывод продолжает: — Ты талантлив и силён, я видел это воочию. Никакая пьеса не изменит этого. — Обычно, Вывод был бы невероятно взволнован, говоря такие сентиментальные вещи прямо, несмотря на то, что они вместе. Теперь, однако, он видит, что Рональду это нужно, поэтому он смиряется со своим смущением ради всеобщего блага. Актёр откашливается, поправляя жабо: — А если ты меня не знаешь? — Спросил Рональд. — Я тебя знаю, — отвечает Вывод, не мешкая ни секунды: — Возможно, даже лучше, чем ты сам. Губы Рональда изгибаются в полуулыбке: — Ох, правда? В ответ Вывод берёт его за руку, утаскивая наполовину за ближайшую колонну, чтобы они были в основном скрыты от прохожих, и наклоняется. Он делает еще одну затяжку из трубки, прежде чем прижаться губами к губам Рональда, слегка раздвигая челюсть, чтобы выпустить дым в рот другого. Когда он отстраняется, Рональд отплёвывается и кашляет, его лицо окрашено примерно в пять разных интересных оттенков красного. Вывод похлопывает его по спине: — Ни пуха, ни пера. Увидимся после шоу.

***

Спектакль идёт очень хорошо, получив очень много аплодисментов в финале. Рональд так облился потом, что грим на его лице начала таять, но он по-прежнему выглядит красиво, как всегда, когда он кланяется и улыбается кричащей публике. Его коллеги присоединяются к нему перед сценой для последнего поклона перед закрытием занавеса. Когда в здании снова включается свет, освещая зрительный зал, зрители снова начинают суетиться, обмениваясь приглушённым шепотом и более громкими похвалами в адрес спектакля. Выводу приходится проталкиваться сквозь толпу, постукивая нескольких человек тростью по голени, когда они недостаточно быстро отходят в сторону. Он получает несколько взглядов, которые быстро исчезают, когда люди понимают, кто он такой. Но чем скорее он уйдёт — тем больше шанс, что у него не попросят фотографию или автограф. Бесполезные вещи. Детектив направляется к вестибюлю, где, как он уверен, Рональда окружает толпа обожающих его поклонников. К его удивлению, актёра не видно, хотя он видит нескольких других актёров. Он стоит в дверях с минуту, ещё раз осматривая комнату, прежде чем кто-то позади него говорит: — Он в своей гримёрке. — Что за день такой — сегодня все к нему подкрадываются. Вывод быстро обернулся и оказался лицом к лицу с самой Крото. Она по-прежнему в полном костюме своего персонажа, «Мерзкого цветка», излучая красоту, несмотря на явную усталость в её глазах. — Гримёрка? — незамысловато повторяет он. Крото фыркает, пробираясь мимо него через дверной проём в вестибюль. — Вы ищете Рональда, не так ли? Он сказал передать Вам, что будет в своей гримёрке. Как только зрители, собравшиеся в вестибюле, поднимают глаза и видят Крото, они тут же устремляются к ней, и Вывод отталкивается множеством размахивающих рук. На мгновение он уже стоит за пределами комнаты, наблюдая за этим отстойным зрелищем, едва не закатывая глаза, но после развернулся на каблуках и отправился в коридор. Нечасто Рональд уходит на отдых сразу после выступления, не поприветствовав хотя бы нескольких человек, и Вывод чувствует, как по спине пробегает вспышка беспокойства. Рональд выглядел менее взволнованным, когда детектив в последний раз покидал его, и он выступил превосходно, но… Вывод поднимает кулак, чтобы постучать в дверь. Ответа не последовало. Он пытается снова, и голос зовёт изнутри: — Кто? — Это я, — просто отвечает Наиб. Послышалось шуршание, а затем щелчок: — Входи. Открыто. Вывод кладёт руку на ручку, поворачивает её и толкает дверь. Рональд полуодетый сидит за туалетным столиком и пытается снять клей со своих волос. Вывод приближается, но Рональд поднимает руку, не оглядываясь на него. — Подожди, я почти… — Он отскрёб клей, сморщившись, и бесцеремонно отбрасывает остаток в сторону со вздохом: — Ух, наконец-то. Вывод приближается к актёру, чтобы обнять его руками за плечи и грудь и положить подбородок на макушку, обнимая его сзади. Рональд смеётся, его рот дёргается в удивлённой улыбке и прижимается к Выводу в ответ. — Прошло всего пару часов… Так сильно скучаете по мне, Детектив? — Рональд дразняще посмотрел на него. — Тс. — Вывод качает головой, чувствуя внезапную волну любви, нахлынувшую на него, когда он видит, как блестят глаза Рональда. Раньше он не позволил бы себе испытывать такие эмоции; он знал, что они опасны, и их следует бояться больше, чем любого оружия. Но с тех пор он учится другому. Чувствуя, как нежно поднимается и опускается грудь Рональда под его руками, он задаётся вопросом — смог бы он когда-нибудь устоять перед очарованием актёра? Вряд-ли. Рональд тянется к другим баночкам, чтобы начать смывать макияж и краску с лица, продолжая работать даже с нависшим сверху детективом. Вывод выдыхает, наблюдая, как его дыхание слегка шевелит каштановые кудри Рональда. — Ты хорошо справился, — говорит он, а затем съёживается от собственных слов. Он что, чопорная мать, пытающаяся похвалить сына после детского концерта? Однако Рональд, похоже, рад это слышать. Он вытирает подводку для глаз и фиолетовые линии, что-то напевая себе под нос. — Ты слышал, как громко они все кричали, когда я кланялся? — говорит он в ответ, улыбаясь на все 32, — Я имею в виду, даже больше, чем обычно. — Вывод поменял положение и обнял Рональда покрепче: — Они любят тебя, — отвечает он, потому что это правда. — М-м, — Рональд откладывает снятие макияжа и какое-то время изучает свое отражение. Не совсем чисто, но он удовлетворён. — Ну, тогда им наверняка очень жаль, что кто-то уже украл моё сердце. — Ох? — Вывод неохотно отступает, когда Рональд встаёт, чтобы раздеться. — А кто этот кто-то? — М-м, — решительно подтверждает актер: — Он… — Актёр делает паузу, словно пытаясь подобрать нужные слова: — Он симпатичный, умеет поддержать, красивый, верный… я упомянул красивый и хорошенький? В то время, романтический эффект, который Рональд пытается изобразить, немного портился тем, что он изо всех сил пытается снять верх своего костюма через голову. У Вывода горят щёки. Он тянется, чтобы поправить свой монокль, чтобы занять свои руки хоть чем-то, и никогда в жизни не был так благодарен за свой смуглый цвет лица и тусклый свет в комнате Рональда. — Похоже, ты должен сильно любить этого человека? — Вывод поддержал авантюру Нортона. — О, я обожаю его, — Рональд, наконец, выигрывает битву с одеждой и снял её, бросая её в угол: — И на самом деле, я собираюсь попросить его передать мне мою одежду с другого конца комнаты. И я уверен, он сделает это, так как тоже меня любит. Верно? — Он обаятельно улыбается, применяя нечестную тактику. Какой ублюдок. Вывод фыркает, и всё равно неспешно идёт в другой конец комнаты, цепляя ворох красной ткани кончиком трости и швыряя все это в общем направлении Рональда. — Да, я полагаю, он тоже любит тебя, — со вздохом соглашается детектив, наблюдая, как Рональд лазит по полу, собирая одежду. Как только актёр закончил одеваться, он направился к двери, держа её открытой, пропуская детектива первым, после вышел за ним и запер комнату. К настоящему времени большая часть зрителей ушла, а залы в основном пусты. — Можно..? — Рональд мягко касается тыльной стороны руки Вывода своей. В ответ детектив переплетает их пальцы, надёжно удерживая руку Рональда. Если бы вокруг было больше людей, он мог бы отказаться или, по крайней мере, быть более нерешительным, но сейчас ничего не мешает. И в любом случае, стоит снова увидеть этот глупый огонёк в глазах Рональда. Они выходят из театра, шагая в ночь. Воздух не слишком тёплый, но и не слишком холодный — идеальная атмосфера. Вывод направляется к машине, но Рональд останавливается, и детектив с любопытством оглядывается. Рональд смотрит на звёзды. — Прекрасная ночь, — говорит он. — Пойдём пешком. Вывод останавливается, его дом — их дом, поправляет он себя — недалеко от театра, так что сама прогулка не будет проблемой. Но… — Машина, — указывает Вывод. — Мы не можем просто оставить её здесь. Рональд в ответ пожимает плечами: — Мы можем вернуться за ней завтра. Ну же, ночь слишком красивая, чтобы не насладиться ею. — Он дёргает Вывода за руку, чтобы развернуть его на полпути, и детектив что-то бормочет, но не сопротивляется. Приняв это за победу, Рональд бежит по улице, всё ещё слабо напевая себе под нос. Вывод кидает беспомощный взгляд на машину, стоящую в одиночестве на стоянке, прежде чем сдаться с ещё одним вздохом и позволить увести себя по тротуару. Их руки остаются соединёнными на протяжении всей прогулки домой, и хотя они почти не обмениваются словами, прикосновения достаточно для общения. Вывод наблюдает за тем, как уличные фонари освещают золотые акценты на одежде Рональда и в его глазах, и тут ему снова приходит в голову мысль: — Почему ты не остался в вестибюле? — Это не имеет большого значения. Ему просто любопытно. Рональд смотрит вниз с неопределённым удивлением. — Я просто слишком устал, — отвечает он: — Знаешь, это выступление отняло у меня много сил. Вывод выдыхает идеальный круг дыма и наблюдает, как он рассеивается в ночи: — Я горжусь тобой, — внезапно говорит он. Импульсивно. Это было на кончике его языка весь вечер, но он не озвучивал эти слова. И из-за чего? Смущение? Сдержанность? Он и сам не совсем уверен, но при свете луны, ничего не кажется явным. Рональд краснеет, и Вывод чувствует, как его рука сжимает его собственную. — Но чем? — Актёр пытается отмахнуться, слишком взволнованный внезапной похвалой. Вывод… не знает. Он знает только то, что человек рядом с ним многое пережил, но все же сумел выйти победителем. — Всем. Рональд издает странный тихий звук, нечто среднее между смехом и кашлем, когда смотрит в сторону, и Вывод не может сдержать ухмылку, чувствуя, как край монокля впивается ему в щеку. К настоящему времени они практически дошли до подъезда, и Рональд использует это как предлог, чтобы поспешить к двери и открыть её. К несчастью для него, Вывод всё ещё может видеть красный оттенок на задней части его ушей. Вывод пробирается позади Рональда как раз в тот момент, когда дверь открывается, позволяя им обоим войти в дом. Как только они входят в собственный дом, Рональд, или, вернее, Нортон, сбрасывает маску, направляясь в душ с последним поглаживанием руки детектива. Вывод отпускает его. Он уверен, что актер чувствует себя потным и грязным после целого дня репетиций, а затем такого грандиозного выступления. Вывод откладывает свою трость и трубку в сторону, готовясь дождаться, пока Нортон закончит в душе, чтобы пойти самому. Однако едва он со вздохом сел за свой стол, как Нортон высунул голову из ванной в конце коридора: — Ты идёшь или нет? Вывод поворачивается, чтобы посмотреть на него удивлённо. — Ты имеешь в виду… ты хочешь… — Он кашляет, чувствуя, как разгорячается. Если это то, что имеет в виду Нортон… что ж, вероятно, они оба слишком устали для этого. Глаза Нортона расширяются, а потом он тоже краснеет и прочищает горло. — Нет! То есть, да, но не… вот так, не сейчас, во всяком случае, я просто имел в виду — разве это не сэкономит время? — Заканчивает он, немного затихая ближе к концу. — Оу, — несколько тупо говорит Вывод. Затем он прикрывается рукой, чтобы незаметно скрыть, как его щеки еще больше краснеют от его собственной неверной интерпретации: — Да, я полагаю, что можно. Я иду. Нортон ныряет обратно в ванную, чтобы включить душ, а Наиб снимает пальто, аккуратно вешая его на спинку стула, и подходит к комнате. Как только он входит, то быстро расправляется с остальной одеждой, складывает её вместе в углу и тихо закрывает за собой дверь. Нортон оборачивается, чтобы посмотреть на него, и Наиб чувствует, как его охватывает вспышка смущения, и он борется с привычным желанием снова прикрыться. Он никогда не наслаждался этим ощущением уязвимости, предпочитая знакомую тяжесть ткани на своей коже. Таким образом, всё выставлено напоказ: каждый шрам, каждое несовершенство; ничего не скрыто, и всё обнажено. Но когда Наиб снова смотрит на Нортона и видит безошибочный свет преданности в его золотисто-карих глазах, то вспоминает, что он не единственный, кто пострадал. Шрамы, разбросанные на всей левой половине тела Нортона, имеют свою собственную историю, корявую и вечно горькую. Наиб рассеянно протягивает руку, чтобы провести рукой по сети рубцов вдоль бицепса актера, но вместо этого его пальцы натыкаются на теплую кожу руки. Нортон потянулся к нему, чтобы притянуть ближе, неверно истолковав намерение движения. Однако Наиб не может жаловаться. Он позволяет приблизиться к себе под струёй из душа, со вздохом прижимая голову к плечу Нортона. Теплая вода течёт по его плечам и спине, успокаивая узлы в мышцах, и он вздыхает с удовлетворением. Он чувствует, как его веки начинают опускаться… конечно, пара минут отдыха не повредит. Нортон грубо хлопает его по руке, чтобы снова разбудить. — Не сейчас. Завтра ты можешь спать весь день, но я не позволю тебе упасть здесь. — Я не буду спать весь день, — возражает Наиб, неохотно поднимаясь, сдерживая зевок. (Они оба знают, что он, скорее всего, проспал бы не только весь день, но и следующую ночь, если бы ему представилась такая возможность.) — Конечно, ты не будешь. — Нортон тянется к бутылочке с шампунем, выдавливает изрядное количество на ладони и проводит по волосам Наиба. Пальцы Нортона очёркивают круги на его коже головы, пока он втирает пену так осторожно, как только может, хотя несколько раз случайно дёргает детектива за волосы (и бормочет извинения после каждого). Наиб на этот раз не жалуется, слишком устал, чтобы делать что-либо, кроме как наслаждаться знакомыми прикосновениями своего возлюбленного. Как только Нортон заканчивает с волосами и спиной Наиба, тот поворачивается, чтобы сделать то же. Детектив тянется, чтобы провести мыльными руками по волосам Нортона. Каштановые кудри кажутся длиннее, чем обычно, из-за воды, и, когда Наиб внимательно всматривается, он может заметить ностальгический оттенок черноты у основания волос. — Твои корни возвращаются, — говорит ему Наиб, втирая шампунь. — Серьёзно? — Нортон полуобернулся, как будто ожидая увидеть макушку своей головы. — И всё же, насколько я помню, уже прошло некоторое время с тех пор, как я их красил. — Хочешь, я запланирую тебе ещё один поход в салон? — Наиб тянется за мылом. Он проводит руками по изгибу широких плеч Нортона, проводя большими пальцами по затылку парня. Нортон со вздохом откликается на его прикосновение. — Нет, всё в порядке. Признаюсь, мне не хватало чёрных волос. Может быть, пришло время вернуться к родному цвету. — Он кашлянул: -… Никаких больше приколов. — О? — Наиб протирает спину Нортона, следя за тем, чтобы не касаться шрамов слишком сильно или даже грубо. Несмотря на то, сколько им лет, он всегда боится непреднамеренно его огорчить: — Тогда, хочешь услышать секрет? — М-м? — Нортон вздрагивает, когда руки Наиба находят напряжённое место на его спине: — Я весь во внимании. Наиб извиняющимися движениями потирает то место, действуя мягче. Оба они слишком зациклены для собственного блага, просто по-разному. — Я думаю, что ты выглядишь очень красиво со своим естественным цветом. Это так. В то время, как Нортон всегда будет привлекателен для Наиба, в его натуральных волосах есть что-то, что просто делает его поразительным. Наиб знает, что Нортон будет утверждать, что он выглядит тусклым без каких-либо заметных цветов, но он не согласен; в его прирождённой внешности есть определённая богатая глубина. — Почему ты никогда не говорил об этом раньше? Тогда я бы никогда не красил бы их, — фыркает Нортон, хотя в его словах нет настоящего раздражения. — Потому что я хочу, чтобы ты принимал собственные решения, а не основывал их на моём мнении. — Наиб заканчивает мыть спину Нортона и смывает пену с рук под струёй воды. — Ладно, я закончил. Они быстро заканчивают и одеваются ко сну; парни обмениваются ещё несколькими словами и подшучиваниями, пока идут в свою комнату. Нортон проскальзывает под одеяло, переворачивается на спину и выжидающе тянется к Наибу. Наиб фыркает, но соглашается, с тихим ворчанием опускаясь в объятия Нортона, когда его больное колено пронзает боль. Как только он оказывается на матрасе, Нортон тут же набрасывается на него, оставляя нежные поцелуи на каждом дюйме его лица, и Наиб задыхается от смеха, откатываясь назад. — Стой, не съешь меня. Он больше не может видеть Нортона, но может представить, как надулись губы актера. Он ложится на спину Наиба: — Еще один, пожалуйста? — Нет! Иди спать. — Наиб шлёпает руки Нортона, когда они хватают его за талию и всё равно переворачивают на спину. Он мгновенно замирает, как только лицо Нортона оказывается над ним, его взгляд едва улавливает отблеск ночника. — Последний, обещаю, — говорит Нортон, прежде чем поцеловать Наиба в губы, нежно проводя языком по губам детектива. Наиб вздыхает в ответ, слегка приоткрывая рот против воли и позволяя Нортону поцеловать его глубже. Несмотря на это, за этим жестом не скрывается страсть, только целомудренная близость, и Нортон отстраняется, как только начинает задыхаться. — Спокойной ночи, —говорит он, обвивая руками талию Наиба, чтобы притянуть его ближе. Наиб откидывается на него, прижимая голову к груди Нортона и прислушиваясь к его ровному сердцебиению. — Спокойной ночи, — эхом повторяет он и чувствует, как руки Нортона, на мгновение, сжимаются сильнее.