Желание зверя

      Стоял теплый весенний вечер. Природа радовала глаз разными оттенками зелени, сквозь окна второго этажа можно было увидеть детей, веселящихся на детской площадке. Казалось вся школа вышла на улицу, настолько тихо было в здании. Тишину нарушали лишь тихие шаги девушки, что кралась по коридорам, стараясь попасть незамеченной в учительское крыло. После того, как шестёрка "следопытов" взломала ноутбук Морозова-старшего, им необходимо было получить доказательства причастности к экспериментам INGRID нового физрука - Уварова Вадима Юрьевича. И после недолгих переговоров, роль разведчика была вверена Вике, так как: во-первых: девушка хорошо разбиралась в компьютере, и при необходимости могла хакнуть запароленные данные, а во-вторых – на нее подумали бы в последнюю очередь, ведь она отличница, скромница и в нарушении школьных правил замечена ни разу не была. Вставив заранее взятые Максимом у уборщицы ключи в замочную скважину, девушка оказалась в комнате у "правой руки" Колчина. Закрыв за собой дверь, девушка в растерянности углядела комнату, не зная с чего начать поиски. Комната физрука на первый взгляд ничем не отличалась от комнаты обыкновенного среднестатистического человека. Вика хмыкнула, сама удивляясь своим мыслям. Что она ожидала? Распятия на стенах? Подвешенные к потолку трупы или банки с заспиртованными внутренностями на полках стеллажей? Обычная комната: стены пастельных тонов, кровать, рабочий стол с ноутбуком на нем, стул, шкаф и несколько стеллажей с книгами и документами. Решив, что на взлом ноутбука потребуется немало времени, школьница начала поиски какой-либо отчетной документации. Отодвигая ящик за ящиком, она все никак не могла обнаружить искомое. Ей было страшно, воображение заставляло слышать шаги за дверью, шум в ванной и ощущать чужое присутствие за спиной. В одном из ящиков Вика обнаружила искомое. Казалось, в этой папке было всё: все сведения за многие годы, фамилии, даты, эксперименты, которым подвергали целые поколения, целые семьи. Углубившись в чтение, девушка не услышала скрежет поворачиваемой ручки двери, а потом было слишком поздно... В проеме, облокотившись на дверной косяк, стоял хозяин комнаты, собственной персоной. *** Войдя в комнату и сразу же закрыв дверь на ключ, я включил свет. И в следующую секунду увидел ее – в ярком свете ламп у стола стояла Кузнецова. Она поднимает голову и смотрит на меня. На лице растерянность, которую сразу же сменяет страх, на лбу вижу выступившие капельки холодного пота. Девушка несмело поднимается, все еще сжимая в руках зелёную папку. В ее глазах мелькает осознание. И что дальше? Хочешь сбежать? С моей реакцией тебя не тягаться. Ловушка захлопнулась, и в клетке только зверь и его жертва. - Кузнецова, - притворно вздохнув, произнёс я, проходя в глубь комнаты, - ну я только порядок навёл,а. Ты хоть намекни, что ищешь-то. Ключи там, документы. Может деньги? Девчонка молчит, и не отрывая взгляда, пятится к шкафу. Надеется проскочить мимо меня, глупая. - А там что, шарики для моли собралась искать? – продолжаю я с сарказмом. - Вы прекрасно знаете что мы ищем - несмело произнесла девушка. -Откуда!? Ах да! Знаю, конечно! Коллекцию носков. Это самое дорогое, что у меня есть, - продолжаю я разговор, все ближе подходя к девушке. Зверь внутри меня поднимает голову, почуяв жертву. Резкое движение вперед и моя рука сжимает ее нежную шею. Девушка хрипит, роняя папку и стараясь убрать мою руку от своего горла. Виктория бьётся в удушье, все еще не оставляя попыток вырваться из стальной хватки. В итоге мне это надоедает, и я отшвыриваю школьницу на пол. Она очень неудачно приземляется, ударяясь затылком о прикроватную тумбочку. Из ее рта вырывается вопль боли. Я понимаю, что легко могу свернуть ей шею и никто даже не догадается об этом, но мне хочется с ней немного поиграть. Зверь внутри меня бьет себя хвостом по бокам предвкушая охоту. Эти сыщики доставили нам немало проблем, и теперь одна такая проблема находится полностью в моей власти. Сев на кровать, я оценивающим взглядом прохожу по девушке. От падения ее школьная форма сбилась, обнажая длинные стройные ноги, на воротнике фирменной рубашки виднеется кровь. И во мне просыпается желание обладать ею, подчинить ее себе. Я наблюдал за ней, за всей их кучкой "сыщиков". За её пленительной скромной красотой. Нет, Кузнецова не грудастая красотка со штампованной мордочкой. Она живая, волнующая, естественная. Она натуральная, без капли притворства. В следующую секунду Кузнецова вскакивает с пола и кидается к двери, барабаня по ней руками и крича о помощи. Не выйдет девочка, тебя никто не спасёт, здесь только ты и я. Я подхожу к ней, разворачиваю спиной к двери и нежно провожу рукой по щеке. И тут же получаю удар ногой в пах. Не-е-т! Пока прихожу в себя девушка уже скрывается в ванной. Ну-ну, -хмыкнув про себя, подхожу к двери в ванную комнату. Прислушиваюсь, но за перегородкой тишина. - Кузнецова, давай заканчивать этот цирк, выходи, - произношу я спокойным и немного извиняющимся голосом, - ты же не думаешь, что я убью тебя тут. Я вспылил, а ты уже наделала столько шума, что сейчас сюда вся школа прибежит, и тогда придется искать оправдание твоего нахождения здесь. За дверью слышатся шаги, тишина... и звук открываемой щеколды. Секунда и на пороге стоит школьница, неуверенным взглядом смотря на меня. - Вадим Юрьевич, можно мне уйти? Я никому не скажу ничего,-с мольбой произносит девушка, смотря мне в глаза своими зелёными омутами. И я чувствую, что мне становится нечем дышать. Она будет моей. Схватив девчонку, я кидаю ее на кровать, резким движением завожу руки наверх и разрываю одежду школьницы. - Не надо бояться, - почти нежно произношу я, стягивая с нее школьную форму. Она лежит подо мной только в нижнем белье. Склоняюсь над ней, скользя шершавыми ладонями по пьянящим изгибам. Вика пытается вырваться, дёргается, старается выползти из-под меня. Решаю снять теперь уже мешающую одежду с себя, и отпускаю ее лишь на секунду. Но этого мгновения хватает девушке, чтобы успеть перекатиться на другую часть кровати. Опешив от неожиданности я смотрю как девушка хватает с прикроватной тумбочки лампу и дрожащим голосом, пытается угрожать мне. Ухмыльнувшись, я продолжаю раздеваться, пока из одежды на мне не остаются только боксеры. Смотрю на девушку, и вижу как она смущается, отводит глаза. «Наверно первый раз видит перед собой голого взрослого мужчину» - про себя думаю я. Резко сократив расстояние между нами я уже второй раз кидаю девушку на кровать, и второй раз за этот вечер получаю от нее же в пах. Ярость вздымается во мне, словно чёрная волна. Грубо завожу ей руки за спину, выворачивая кости, разрывая связки и сухожилия. Сволочь! Кулак впечатывается в её лицо, как в глину. Хрустит сломанная кость, Вика захлёбывается кровью, а я продолжаю наносить удар за ударом. По лицу. По груди. Зачем ты так со мной? Ты всё равно будешь моей. Кружевной бюстгальтер просто срываю, причиняя девчонке боль. Кровь стучит в висках, шумит в голове, я касаюсь губами её груди, облизываю, посасываю, со стоном втягиваю в себя, вдыхая неповторимый, кружащий голову аромат. Разрываю трусики и силой развожу сомкнутые ноги, умышлено причиняя боль и оставляя синяки на худеньких лодыжках. И резко вхожу. Кузнецова кричит, но крик мгновенно стихает. Моя маленькая! Ведь ты видишь, как я хочу тебя. Такая узкая, горячая, тесная… Нет, сучка, не рыпайся, я все равно сильнее. Я впиваюсь в ее губы поцелуем, ощущая соленый и теплый вкус. По ее щекам бегут слезы, смешиваясь с кровью на лице. Я смотрю в ее глаза, в которых плещется мольба, чтобы я прекратил, ее губы беззвучно шевелятся. Рывками вхожу в нее. Снова и снова! Задыхаюсь от блаженства. Моя, моя!.. Как сладко у неё всё сжимается внутри... Тебе больно? Какое нежное тело, какой волшебный аромат кожи. Запах страха, боли, секса... Не вырывайся, не убежишь... Я не выпущу. Ты не хотела меня?! А пришло-о-ось. Видишь, как всё просто? В конечном итоге всё решает сила. Она дрожит и сжимается вокруг меня, её мука дарит мне такое наслаждение, что в голове наступает звенящая пустота. Упоённо рычу, еще сильнее вколачиваясь в нее, и наконец кончаю, до синяков сжимая девушку под собой. Тяжело дышу, и целую в шею. Хорошая девочка. Отстраняюсь, непослушными пальцами отвожу упавшие на лицо пряди. Я хочу её видеть. Вика смотрит в сторону, её дыхание похоже на всхлипы. Она ещё не отошла от пытки. К тому же, войдя в неё безо всякой подготовки, я конечно же сделал ей больно. Ничего, ничего, малышка. Ты сама виновата. Не надо было сопротивляться... Как можно нежнее провожу пальцами по ее лицу, целую глаза, губы, стараюсь поймать взгляд ее глаз, но Вика всегда их отводит, избегая, прямого контакта. Она смотрит куда-то в потолок, до крови кусая губы и пытаясь сдержать рвущийся наружу плач. Ее тело сотрясается от рыданий, от пережитого стресса, и это еще больше раззадоривает мое желание. Не в силах сдержаться, я вхожу в нее снова. - Ну же, расслабься, - выдыхаю я ей в губы. Двигаюсь внутри нее, с моих губ срываются стоны, а она всё ревёт. Не стоит обращать внимание, поплачет и перестанет. Вот так, девочка, не бойся, я больше не буду тебя наказывать, видишь, как хорошо... Хорошо... О... О... Ооооо!!!! Рычу, и новый оргазм затопляет меня горячей пьянящей волной. Не выходя из нее, пытаюсь поймать ее взгляд, но девчонка упорно смотрит в сторону. Хватаю ее за подбородок, заставляя ее посмотреть на меня. В её глазах мелькает искра упрямства, и я настораживаюсь. Что такое? Внимательно всматриваюсь в её лицо, пытаясь понять, что она еще выкинет. В её глазах ненависть. Она кривится, и вдруг плюёт мне в лицо. Ошеломлённо смотрю на неё, вытираю плевок. После всего, что случилось, у тебя еще есть силы сопротивляться мне? Её губы вздрагивают, и вдруг она начинает смеяться. Всё громче и громче. Я отшатываюсь. Никогда ещё я не слышал смеха, в котором было бы столько презрения и гнева. Может девчонка помешалась на фоне пережитого стресса? Хватаю ее за плечи и трясу словно тряпичную куклу. Она уже не пытается вырваться, лишь хрипло продолжает смеяться. Мне хочется заткнуть ее, остановить этот льющийся из уст издевательский смех. ××× Когда я прихожу в себя за окном уже ночь. Тело девушки сломанной куклой лежит на моей постели. Кузнецову Викторию узнать очень сложно. Даже я не догадался бы, что зеленоглазая брюнетка-отличница и то, что сейчас лежит на на скомканных простынях, это один и тот же человек. Живот, ноги и промежность девушки превратились в один сплошной кровоподтек, на шее и плечах россыпь синяков всех оттенков от темно-синего до бордово-фиолетового. Руки вывернуты под неестественным углом, а грудная клетка буквально вдавлена в глубь тела. Лицо больше напоминает отбивную: у разбитых губ виднеется запекшаяся кровь, кажется, когда я сломал ей грудную клетку, то пробил лёгкое; нос свернут набок; а глаза широко распахнуты. Некогда притягательные изумрудные и такие живые, сейчас они имеют отвратительный красный цвет, из за лопнувших от перенапряжения сосудов. Но страшнее всего выражение уже потухших глаз – в них плещется животный ужас, первобытный страх. Встряхнув головой, я отогнал наваждение, и прислушался к себе. По телу разливалось уже давно забытое чувство удовлетворения и спокойствия. Зверь внутри меня ушел, напоследок тряхнув окровавленной мордой.