Он выводил пером аккуратными линиями буквы уже второй час. Сегодня работа была более интересной, но требовала в два раза больше внимания. Главное, ничего не забыть, нужно оставить на белых листах все до единого.
- Что ты пишешь? - раздался позади вкрадчивый голос.
Джек сидел на небольшом диванчике в середине комнаты. Подобно Глену, он снял верхнюю одежду и остался в одной рубашке и жилете. Юноша без стеснения обводил взглядом силуэт друга. Узкие плечи едва выглядывали из-за спинки кресла, его фигура сейчас казалась такой маленькой и хрупкой. И не подумаешь на что способен этот человек, всегда молчаливый и сдержанный. Порой эта сдержанность стала походить на равнодушие. Казалось, что его больше ничего не интересует. Границы его крохотного мира после ее ухода стали ещё меньше. Но Джек словно стоял на этой границе. И с одной стороны он видел больше дозволенного, это можно понять даже по его виду сейчас. Маленькая вольность, которую Глен позволял себе с немногими - быть не воплощением образа главы дома Баскервилей, а простым человеком, который занимается обычными делами вроде письма или чтения. В такие моменты Джека все больше одолевало любопытство и желание зайти дальше, за невидимую черту.
- Разве это важно? - не отрываясь от дела, ответил Глен. - Некоторые вещи мне приходится делать как главе дома, некоторые как носителю титула Глена. А некоторые просто потому, что иначе
моя душа не будет спокойна. Все это для меня - неизбежность.
Внутри растекалось приятное тепло. Вот они - белые пятна среди его мыслей. Вороны, которые устав прятаться, вылетали наружу. Джек подхватывал их белоснежные перья и начинал с ними играть.
Расслаблено оперевшись рукой о спинку дивана, он вновь заговорил, невольно задевая ещё свежие раны:
- Неизбежность - это то, что придумали люди, чтобы не искать решения. Из любой, даже самой безысходной, ситуации есть выход. Всегда...
Глен замер. Оба прекрасно поняли, что Джек имел ввиду.
- Не сравнивай "неизбежность" и "безысходность". Между ними нет ничего общего в моих глазах.
- Почему? - легкомысленно бросил Джек. Он не понимал зачем все так усложнять. Выход есть, когда есть выбор. А выбор был. Так зачем же придумать сотни схожих слов, чтобы оправдать свои бессилие и слабость?
Глен встал из-за стола. Джек от неожиданности и удивления отлип от дивана и поддался чуть вперёд. Когда юноша опустился на одно колено перед ним, Джек едва смог вернуть себе дар речи.
- Глен...
- Неизбежность - это то, что когда-нибудь все равно произойдет. Когда "Глен" перейдет к следующему носителю чернокрылых цепей. Когда мое тело станет цепью, потому что сила бездны поглотит его и изменит. Неизбежность - это... - Глен чуть склонил голову и взял в ладони руку Джека. По телу юноши пробежали мурашки. Он не мог оторвать взгляда от черных волос, закрывших часть лица, от полуопущенных век, длинные ресницы на которых бросали тени на глаза, цвета гиацинтов. - ...это запятнать руки кровью, чтобы выжить. А безысходность - это когда выход есть, но человек все равно идёт на смерть, потому что не может иначе, не может подвести кого-то и потому что смирился...ведь таковы люди.
Они молчат. И запах роз, так крепко окутывающий Джека, часами гуляющего в саду, смешивается с лёгким ароматом чернил и бумаги. Они создают странное, дурманящее сочетание, которого ни один из них прежде не чувствовал.
Джек был ослеплен своей идеей. Уже тогда он понимал, что не сможет отступиться от цели. А эти слова Глена только подтвердили в очередной раз, что их маленькие миры не пересекуться. Тоска сдавила сердце. Он конечно же сделает шаг вперёд, пройдет за границу его мира, но лишь для того, чтобы нанести удар.
Прежде чем Глен успел отпустить его, Джек сжал холодные пальцы с каплями чернил на мизинце. До того, как что-либо смогло помешать, он коснулся губами костяшек пальцев. Совсем легонько, но держа их так какое то время. Он не смотрел на Глена, не хотел ничего слышать. И оправдав ожидания, юноша молча встал и вернулся за стол. Прошло пять минут и словно бы ничего и не случилось. Не было разговора, опасно размахивающего ножами возле их сердец, не было рук, греющих друг друга теплом, не было поцелуя, что так беззастенчиво и нелепо оставили мягкие губы.
***
« Я хотел бы дать тебе возможность увидеть все моими глазами. Может тогда ты бы осознал как сильно ошибаешься в своих суждениях и целях. Ты кроешь в себе столько тайн, что становишься прозрачным. Только касаясь тебя, я убеждаюсь в том, что ты живой. Ты рядом, только стоишь по ту сторону изгороди. Прости, что тогда у реки не смог удержать твою руку. Мне придется стать твоей неизбежностью...»
« Я пишу свою жизнь - каждый прожитый миг, который может быть важен, полезен, я описываю на листах, прячущихся за синей бархатной обложкой. Я делаю это, чтобы однажды кому то случайно помочь, я делаю это, чтобы сохранить память о себе, я делаю это, чтобы самому помнить все, даже когда мой разум станет разрушаться. Но то, что произошло, никогда не появится на этих страницах. Если бы моя жизнь была мелодией, я бы без сожалений пропустил эти несколько нот, заставляя играющего обрываться в середине и продолжать совсем другую часть»
