gleaming, twinkling
eyes like sinking
ships on waters
so inviting
i almost jump in
Золотистый смех — первое, что Джинни заметила в Луне. Как перезвон колокольчиков на ветру. Луна умела быть одновременно беззаботной и абсолютно серьёзной, а её смелости мог позавидовать любой гриффиндорец. Когда Луна была рядом, у Джинни захватывало дух. Луна, с её длинными пепельными волосами, певучим голосом и золотистым смехом, напоминала Джинни ундину, прекрасную, эфемерную. Подобно ундине, Луна казалась жительницей двух миров — земного и подводного, и это позволяло ей видеть многое, чего другие не замечали. Над Луной часто посмеивались, не воспринимали её всерьёз, называли «лунатичкой», но она как ни в чём не бывало продолжала распространять отцовскую «Придиру» и открыто высказывать свои мнения людям в лицо. Джинни чувствовала, что на самом деле Луну вовсе не презирали, а боялись. Говорят, ундины часто заманивают к себе незадачливых моряков и берут их в мужья, навсегда привязывая к себе. — Навсегда, — шепчет Джинни Луне в шею. Они в который раз заперлись в пустом кабинете, где их в любой момент могут обнаружить. Джинни знает, что замечталась, что снова бормочет обрывки мыслей вслух, но Луна не переспрашивает, не отстраняется, а просто целует её и повторяет: — Всегда. И Джинни тонет. Джинни помнит, что, когда она была на третьем курсе, Гарри с помощью каких-то водорослей мог целый час находиться в озере и дышать под водой. Говорят, у него тогда выросли жабры и перепонки на руках и ногах. У Джинни нет жабр — она тонет. — Странные у тебя метафоры, — замечает Луна однажды. — Разве любовь должна ранить? Ты говоришь так, словно я топлю тебя. Луна звучит расстроенной и отстраняется, когда Джинни пытается к ней прикоснуться. Джинни разочарованно вздыхает и качает головой. И как Луна не понимает — она же не тонет, на самом деле, она иногда совсем не хочет тонуть.walk past, quick brush
i don't like slow motion double vision in rose blush
i don't like that falling feels like flying 'til the bone crush
Обычно уверенная в себе и бойкая, рядом с Луной Джинни часто чувствует себя круглой дурочкой. Луна носит Мерлин знает что, верит в существование неизвестных науке магических тварей и имеет представление обо всех возможных теориях заговора (Джинни сильно подозревает, что многие из этих теорий она и вовсе придумывает сама). Джинни сначала долго не знала, как подступиться к Луне, о чём с ней говорить, но, стоило ей сделать первый шаг, Луна словно по волшебству потянулась ей навстречу. Джинни завораживала её улыбка, приветливая, всепринимающая и одновременно такая интимная, словно Луна видела людей насквозь, со всеми их надеждами и страхами, — и всё равно любила. Джинни, нервничая, поначалу говорила слишком много, запиналась, проклинала собственную неловкость, но Луна, казалось, не замечала этого, — она сидела, с улыбкой склонив голову слегка вбок, и неспешно плела себе косички, украшая их бусинами и лентами, а Джинни до боли хотелось её расцеловать.i see me padding 'cross your wooden floors
with my Eagles t-shirt hanging from the door
at dinner parties i call you out
on your contrarian shit
Луна верила всему, что печаталось в журнале её отца, и иногда Джинни казалось, что и в этом она была права. Джинни понимала привлекательность теорий заговора — они способны были отвлечь от по-настоящему серьёзных проблем. Она не пыталась изменить Луну, но очень хотела её понять. — Тебе не кажется, что не всё, что публикуется в «Придире», — правда? — однажды осторожно спрашивает она у Луны. Луна лишь качает головой: — Дело не в этом, — добродушно поясняет она. — «Придира» пишет о том, что существует или могло бы существовать. Это не наука, а политика. Джинни чувствует себя так, словно она находится на ответственном экзамене, где профессор искренне пытается помочь ей найти правильный ответ, вот только нужные слова всё не приходят ей на ум. — Всё равно не понимаю. То есть, необязательно в это всё верить? Луна улыбается. — Цель отца — представить альтернативные точки зрения. Я знаю, что многие считают его сумасшедшим, как и меня. Но на самом деле «Пророк» не в меньшей степени безумен. Единственная разница — в том, что «Пророк» — это узаконенное безумство. Узаконенное безумство. Фраза всё крутится и крутится в голове Джинни. Всё вокруг кажется ей узаконенным безумством, весь мир, в стабильности и безопасности которого она была так уверена до встречи с Луной. Джинни снятся пепельные волосы и пронзительные голубые глаза, и Луна пытается сказать ей что-то очень важное, но Джинни не может разобрать ни слова: под водой звуки почти не слышны. Луна держит её лицо в своих ладонях, словно боится, что Джинни исчезнет в этом палящем безумии. Джинни прижимается к ней всем телом, чувствует исходящий от неё жар. В этой темноте почти ничего не разглядеть, но Джинни может представить Луну даже по памяти, с закрытыми глазами. И Джинни забывает, где они, — в классе, в спальне, в коридоре. Она цепляется за Луну и забывает, что нужно быть тихой, чтобы их не услышали. Луна ловит губами её судорожные вздохи.and the coastal town we wandered 'round
had never seen a love as pure as it
and then it fades into the gray of my day old tea
'cause it could never be
Когда Гарри зовёт Джинни на свидание, она не выдерживает и рассказывает ему о том, что у неё уже есть девушка. Она надеется, что Луна не будет на неё за это сердиться. Джинни знает, что Гарри можно доверять, — он и сам на четвёртом курсе был безнадёжно очарован Седриком. Джинни бесконечно устала от необходимости держать их отношения — самое лучшее, что есть в её жизни, — в секрете. Если кому и можно было открыться, не боясь осуждения, то точно Гарри. Вот только он почему-то хмурится и засыпает Джинни вопросами: — Луна? — озадаченно переспрашивает он. — Но я думал… Разве она не встречается с Чжоу? Что за чушь, думает Джинни. Она переводит взгляд на Луну, которая расслабленно стоит в конце коридора, прислонившись к стене. Она приобнимает Чжоу за плечи и улыбается, но Луна ведь всем улыбается. — Она со всеми такая тактильная, — пожимает Джинни плечами, но её голос звучит предательски надтреснуто. — Но я никогда не видел вас вместе, — продолжает Гарри, словно не понимает, что такие отношения просто необходимо держать в тайне. — Мы держали отношения в секрете, — сквозь зубы цедит Джинни. Она уже жалеет, что решилась рассказать Гарри обо всём. К чему все эти раздражающие вопросы? Почему он ей не верит? Да, они всё держали в тайне. Прогулки у озера, долгие разговоры, поцелуи в коридорах, совместные ночи… Джинни хмурится: — Зачем ты всё портишь? — едва не кричит она и убегает прочь, не слушая восклицаний Гарри. Джинни просыпается, жадно ловя ртом воздух. Джинни просыпается.at dinner parties won't call you out
on your contrarian shit
and the coastal town we never found
will never see a love as pure as it
'cause it fades into the gray of my day old tea
'cause it will never be
Джинни машинально ищет глазами в Большом зале родную пепельную макушку. Этого не может быть, они же обещали друг другу вечность. Поворот головы, судорожный вздох. Перестань мне сниться. И Луна улыбается.