— Ну, аджосси, мы честно не будем шуметь, — сложив руки в умоляющем жесте, убеждает вахтера Чонгук пропустить в общежитие команду.
— Знаю я, как вы не будете, но что уж с вами теперь поделать. Чтобы завтра мне тогда обогреватели по всем этажам разнес, а я сделаю вид, что вас тут не видел, — грозит ему пальцем седовласый, улыбчивый альфа.
— Конечно, — во все тридцать два Чон сияет. — Все в лучшем виде сделаю.
— Только из уважения к вашей команде. Порвите на соревнованиях всех! А теперь валите уже, черти, и без эксцессов там давайте, а то выселю! — отмашку парням мужчина дает. Годы идут, а угрозы пожилого вахтера не меняются.
— Непременно, дядюшка Чхве, — согласно позади кивает Тэхен.
Остальная команда всей перевозбужденной гурьбой через турникеты за Чонгуком протискивается, и Юнги честно не понимает, что он вообще здесь забыл, и немного происходящего побаивается. Мало ли что может случиться? Пересекая лестничные пролеты, он сглатывает судорожно и намертво в руку отсутствующего Чимина вцепляется. Друг — единственный для него среди альф островок безопасный, но защитить его от них вряд ли сумеет. Присутствие Сокджина немного его успокаивает. Джин, будучи омегой, не стал бы так запросто соглашаться на вечерние посиделки с парнями, если бы их опасался, а значит, и Мин тоже не должен. Тем более, что щедро после душа себя противоферомонным препаратом во избежание облил, да и тот же Чимин теперь «как бы» его пара. Что ни говори, а командный дух поддерживать нужно, чтобы как можно скорее в коллектив влиться. Нет ничего лучше в таком деле коллективной попойки, но черт возьми, как ему в ней участвовать претит. Вместе с тем и болезненные воспоминания не дремлют, голову уродливую вверх приподнимают и от шороха каждого вздрагивать его заставляют, что от внимания гаммы не ускользает.
— Не напрягайся ты так, мы часто здесь собираемся, — говорит он омеге, в поддержке его руку сжимая. — Просто будь рядом и все. Даже я твой аромат сейчас с трудом различаю, — на ухо шепчет. — А они и подавно этого сделать не смогут.
— Нормально я, отвык от подобного, вот и все, — плечами Юнги передергивает. — И эм… — неуверенно добавляет, глядя на то, как Чонгук, миновав последний этаж, к лестнице пожарной уверенно движется. — … мы не в комнате разве?
— Не-а, в комнате места на всех не хватит, так что идем на крышу, — поясняет Чимин.
— Креативненько, — резюмирует Мин, пока младший Чон отпирает ключами замок на подпотолочном люке.
Крыша встречает парней легким, но оттого не менее холодным ветром и пустотой. Юнги вид нравится, что, впрочем, его скептицизма нисколько не отменяет. Морозить на голом бетоне задницу он желанием не горит, а уж заболеть по такой глупости – тем более. Остальных же, кажется, все устраивает и они уходят к небольшой пристройке, из которой начинают доставать старенькие и, судя по всему, утилизированные матрасы, после их по периметру рядом друг с другом раскладывают. Тэхен подкатывает взявшуюся откуда-то бочку, а Чонгук закладывает в нее дрова и заливает бензином.
— Чего встал как не родной? — окликает Хосок Юнги. — Иди закуски с бухлишком раскладывать.
— Ща все будет, кэп, — усмехается Чимин, подталкивая друга в нужном направлении, где уже вовсю хозяйничает Сокджин.
— Помоги расстелить скатерть, — просит омега, намекая Мину за ее противоположные края ухватиться.
Так за какие-то десять минут крыша разительно преображается, и довольные проделанной работой парни рассаживаются по местам в приглушенном свете разведенного в бочке костра. Юнги сразу же занимает место рядом с Чимином, а по правую от него сторону, к его прискорбию, плюхается Хосок, лишая возможности пошушукаться.
— Не дам я вам сегодня уединением насладиться, — каверзно капитан ухмыляется, алкоголь отпивая. — Натворили вы оба дел, хрен теперь разгребешься.
— А ты нам и не мешаешь, — фырчит Мин, благодарно принимая из рук друга пластмассовый, наполненный соджу стаканчик.
— Да брось, кэп. Инфинит сам виноват, — вставляет Тэхен. — За что боролся, на то и напоролся.
— А мне его жаль, — хрумкая чипсами, говорит Бомгю. — Неужели он реально ушел и больше не вернется?
— Кто его знает? Другой вопрос, приму ли я его в команду обратно, но а пока с повышением тебя что ли, Чарми, — поднимает бутылку старший Чон, предлагая закрепить товарищам тост.
Парни его поддерживают и кто чем, в зависимости от предпочтений, чокаются. Юнги выпить не отказывается тоже. Чимин, ни о чем другом, кроме истинного сейчас думать не способный, их примеру, не чувствуя вкуса, следует уныло.
— Это, конечно, здорово, но не такой же ценой, — бубнит расстроенно Чарми. — Тэмин моим наставником был.
— Да вернется он, куда денется, — безотчетно в волнистые волосы положившего ему на плечо голову Тэхена зарывается пальцами Чонгук. — Я вот больше, как ни странно, за школьника переживаю. Как твоя спина? — обращается к Юнги.
— Сойдет. Побаливает немного, но порядок.
— Не порядок. Чтобы мазью своевременно обрабатывал и ко мне на массаж заглянул, — строго озвучивает уютненько примостивший на бедрах Намджуна Сокджин.
— Я ревную. Что за дела, Юнги? Ты точно бета? А то вон какой сердцеед на наши головы нарисовался, — журит беззлобно связующего Ким.
Юнги под странным взглядом Хосока закусками давится, пока заботливый друг его участливо по спине похлопывает. Шутник, блин. Знал бы он насколько в предположении своем прав…
— У меня Чимин есть. Нафиг мне твой «цветочек» не сдался, — как ни в чем не бывало Мин, откашлявшись, отвечает и для усиления эффекта ноги на бедра гаммы закидывает. Играть так играть до конца.
Чимин его без лишних слов понимает и по-хозяйски руку на его колено укладывает. Не нравится ему притворяться, но не попишешь тут, если уж начал, ничего, да и друга от непонятных нападок защитить сейчас надо. Красив Юнги даже без запаха слишком, как он уже ранее в столовой далеко не в шутку упоминал, и фору даст любому, благо, что Чимин притязаний на него никаких не имеет. Или не благо - как посмотреть. Чертов Тэмин Ли.
Менеджер в бок тычет возмущенно Намджуна за высказывания глупые, а главное, собственнические. Они еще как-никак не встречаются, что, очевидно, дело поправимое, а для всех присутствующих давно решенное.
— Очень на это надеюсь, а то устроили в команде любовные треугольники да квадраты, — цокает Хосок, скептически глядя на устроенное двумя недоактерами представление. Хоть убей, но не чисто здесь что-то. Настоящие чувства они другие, уж это-то капитан, жизнью наученный, ясно осознает. Ему истину подобную Минхо во всей красе показал, только любил, как оказалось, в их паре один он.
— Кто бы говорил, — не удерживается от справедливого замечания словно его мысли прочитавший Чонгук.
Юнги брови приподнимает недоуменно, внимание переключая на Сильвера. А Хосок-то чего?
— Заткнись, — шипит на доигровщика Тейлз, ударяя по гладящей его руке.
— А что такого? Как нас всех за это песочить, так он первый, а как Руж дело коснется…
— Ты прав, — обрывает спокойно Чонгука Хосок, ничем свой гнев внутренний не выдавая. — Но мы, кажется, договаривались, что Лино мы больше не упоминаем, — с заметной угрозой в словах добавляет.
— Так, хватит. Мы здесь повеселиться собрались, а не геометрию чужих отношений обсуждать, — строго говорит им Намджун. — Поиграем во что-нибудь, может?
— О, — тянет Енджун весело. — Давайте в правду или действие, заодно и нашу новую связку узнаем получше, — задорно омеге подмигивает.
Все согласно, выкрикивая одобрения, кивают.
Юнги, между тем, сбежать отсюда готов, а лучше сразу же из Кореи. Отчего любимое провидение Чимина его сегодня так невзлюбило?
— Вот с него тогда и начнем, — гаденько Чонгук подхихикивает.
— А как же бутылка? Разве ее не надо крутить? — неуверенное выдыхает омега, в друга вжимаясь, машинально ища защиты.
— Пробный раунд, да и у тебя нет все равно выбора, — отрезает Сильвер. — Правда или действие?
— Я так не согласен! — сложив на груди руки, надувается комично Юнги, но под возмущенным освистыванием команды быстро сдается и выбирает меньшее из двух зол: — Черт с вами, действие.
— Охо-хо, — смеется доигровщик. — Не хочешь нам свои грязные секретики выдавать? Что ж, тогда пеняй на себя. Станцуй-ка нам эротический танец на коленях, и нет, не енота, а… капитана! — гогочет довольной гиеной.
— Идиот, блядь, — подскочив на ноги, бросает омега, готовясь опустевшим стаканчиком в наглеца запустить.
— Сильвер, серьезно, он так-то мой парень. Я против, — поддерживает друга Чимин. — Другое загадай что-нибудь.
— Ууу, школьник струсил, а я говорил, что он еще маленький. Алкоголь-то хоть тебе пить можно? — продолжает Сильвер подначивать.
— Можно, как и убивать, но, пожалуй, в тюрьме мне за это сидеть не улыбается, — парирует алкоголем вперемешку с насмешками распаленный Юнги, поворачиваясь к откровенно ситуаций позабавленному Хосоку и, страх весь ненужный отринув, к нему решительно идет. — И не струсил я. Будет вам танец.
— Пошла жара, — громко схлопывает ладони Енджун, пока рядом с ним сидящий и обычно отвечающий за музыку Бомгю плейлист в поисках нужного трека открывает на телефоне.
— Удиви меня, карапуз, — вальяжно назад на обе руки откидывается Шедоу, когда Юнги вплотную к нему подходит.
— Лапы не распускать, — предупреждает омега и, тяжко вздохнув, робко опускается на чужие бедра.
Хосок усмехается, думая, что уж кого-кого, а этого язвительного коротышку он лапать точно не собирается. Вместе с тем, по крыше из динамика первые аккорды разносятся, заставляя заинтригованную предстоящим зрелищем команду притихнуть.
Enigma — Touchness.
Юнги, про себя чертыхаясь выбранной композиции, неуверенно по джинсам Чона плавно скользить начинает, в танец нехитрый постепенно включаясь. Дрожит внутренне, а в реальности восьмерки на расслабленном под собой теле выписывает чувственно. Затем глаза прикрывает, чтобы в темные напротив глаза не смотреть, и присвистывания от парней игнорирует. Кошкой гнется, не Хосоку, а музыке полностью отдаваясь. Не видит, не знает, что тот с него взгляда завороженного, силясь его талию тонкую руками под толстовкой не обхватить, не сводит. Не ожидал альфа от связующего подобных действий развязных. Да что там, такой гибкости и откровенной эротики. Мин его на атомы, пахом об живот потираясь и ладони на плечи укладывая, расщепляет буквально. Чон в глаза кофейные, сейчас на спасение или беду закрытые, заглянуть непреодолимо желает, но Юнги их распахивать не спешит. Безучастностью вместо этого его мучает, всем своим видом показывая, что он где-то не здесь и не для него танцует. Хосок, сам того не осознавая, приглушенно рычит и срывается. Тянет омегу на себя, упасть его заставляя поверх, и сам на матрас спиной валится. Юнги глаза открывает шокировано, в антрацитовых, преисполненных голодом омутах утопая мгновенно. Дышит учащенно и загнанно, как мышка притихши, ловя альфы дыхание на пересохших губах. Облизывает их неосознанно, о чем тут же жалеет – Хосок к ним подается навстречу с однозначным намерением, отчего омега взбрыкивает, резко подскакивая на ноги, и в них же запутывается, чуть не упав, если бы не подхвативший его вовремя Чимин.
— Я же просил без рук, блядь, — шипит разъярённой фурией Юнги и судорожно с соджу стаканчик в себя опрокидывает залпом.
— Ну ты дал жару, конечно, Соник, — аплодирует ему Чонгук. — Отныне не буду ребенком тебя называть.
— Соник? А что, ему подходит, — смеется Тэхен. — Всюду и везде успевает. Ай-ай… — грозит пальцем. — Нехорошо нашего капитана совращать.
— Не совращал я никого, — буркает Юнги, под бочок участливо его обнявшего Чимина подкатываясь.
— Неплохо, — резюмирует как ни в чем не бывало Хосок, принимая вертикальное положение. — Теперь я понимаю, чем ты зацепил енота, — не говорит, что и его зацепил, потому как и сам толком еще не понял, что произошло только что. Отражение свое в омутах глубоких омеги ловил и отпускать его из рук и не думал. Не думал вообще ни о чем. Неслучившийся поцелуй до сих пор на губах отчетливо ощущается, не утихая горит, распаляет и требует продолжения, что на корню задавливать капитану бы надо, но у него не получается.
— Еще раз, кэп, и набью тебе рожу, — холодно младший Пак произносит, не менее, чем остальные пораженный поступком старшего Чона. Перепил? Так вроде бы еще не успели до кондиции нужной дойти, а Юнги? Юнги сам себя смелостью наказал. Пальцы заламывает теперь и ни на кого, думами безрадостными внутрь себя провалившись, не смотрит.
— Справедливо, — хмыкает Хосок. — Больше не повторится.
— Эй, новоявленный ёж, крути бутылку уже, — спешит разрядить обстановку Сокджин.
— Пощады не ждите, — кидает зло в ответ «Соник», потянувшись к искомому. Горлышко упирается в Тейлза. — Правда или действие? — все кары небесные ему обещающим голосом спрашивает.
— Правда, — пожимает плечами исполнять безумные желания связующего не готовый Тэхен.
— С кем была первая близость? — и не планирует щадить центрального нападающего Юнги.
— С Чонгуком, — роняет альфа, даже бровью не поведя под коллективное «ууу».
Чонгук недобро на всех зыркает.
— Ну, об этом мы и так догадывались, — Субин говорит. — А кто сверху?
— Игра один предполагает вопрос, а не два, и я на него уже ответил, — очаровательно ему улыбается Тейлз. — Моя очередь, — крутит бутылку. Время под раздачу попасть капитану.
— Правда, — пригубив алкоголь, сразу же свое решение озвучивает Хосок.
— У тебя встал? — каверзно ухмыляется Ким, намекая на Юнги.
— Да, — в тон ему, нисколько не замешкавшись, отвечают.
Юнги, повторно закусками подавившись, краснеет, что и в сгустившихся сумерках всем видно отчетливо.
— Соник, тебе, похоже, не пасующим надо быть, а на пилоне отплясывать с такими-то талантами, — вставляет Чонгук.
— Если не заткнешься, то на твоей могиле спляшу, — отбивает омега.
Хосок параллельно с этим бутылку раскручивает и после загадочно тянет:
— Енот, а енот…
— Действие, — обрывает его Чимин во избежание каверзных вопросов.
— Черт, а я на правду надеялся, — цокает досадливо капитан. — Но ладно. Поставь-ка нашему танцору на шее засос, а то он что-то больно говорливый.
— Да блядь, — взрывается Юнги. — Какого черта вы пристали ко мне?
Парни ржут, а Хосок отступать и не думает:
— На мне вся твоя смелость закончилась?
Мин бессильно рыкает и расслабляет под виноватым взглядом Чимина завязки на толстовке
— Я несильно, — предупреждает Пак робко, склоняясь головой к шее друга. Ворот отодвигает и, как и обещал, слабо нежную кожу засасывает.
Юнги, переживая не самые приятные секунды в своей жизни, вздрагивает, отчего моментально в раздевалке бывшей команды, кулаки до боли в костяшках сжимая, воспоминаниями оказывается. Каждое касание ее игроков помнит, на деле, не касание, а насилие чистое. Подрагивает, губу закусив, и Хосок это замечает и нахмуривается. Не Юнги ли несколькими минутами ранее на его бедрах пожарище самое настоящее устраивал? Определенно он, но тогда почему? Проблема ходячая новый связующий и загадка, которую обычными способами не раскрыть и так просто к ней не подступиться.
— Слабенько что-то вы, — комментирует Бомгю. — Где страсть, где желание?
— Без вас и в постели. Одни ваши рожи весь настрой сбивают, — отмахивается Чимин, поправляя кофту на Юнги.
Следующим под прицел попадает Намджун и тут уже очередь гаммы отрываться.
— Действие, — ухмыляется альфа, надеясь на что-нибудь интересненькое, например, с участием Сокджина, и не прогадывает.
— Целуйтесь, голубки, — бескомпромиссное от либеро и кивок в сторону брата.
— Придем домой и ты труп, — шипит с коленей нападающего менеджер.
— А я у Юнги ночевать останусь, — отмахивается весело Марин, вызывая даже у посмурневшего Мина улыбку.
Намджун требуемое с радостью исполняет, в весь вечер его сманивающие половинки впиваясь. С довольным причмокиванием их покусывает и оттягивает, а покорно разомкнувший губы Джин и не против. Гореть так гореть. День располагает.
Далее младшие огребают по полной: Бомгю меняется одеждой с Енджуном. Тэ перебирается на бедра Субина, вынужденный сидеть на них до конца вечера. Кай, доводя собравшихся до истеричного похрюкивания, зачитывает рэп про команду. Оба Чхве (Субин и Енджун), подхватив под ягодицы Кана (Тэ) и еще одного однофамильца (Бомгю) танцуют медляк.
— Не команда, а клуб романтики, — обняв Чонгука, смеется прилично подвыпивший Тэхен.
— Ты-то ее хоть не устраивай, — чужие руки с себя раздраженно сбрасывает Чон.
Ким, от него отворачиваясь, на глазах поникает и, чтобы не сказать лишнего, читай, давно треснувшую маску безразличия на лице сохранить, тянется за новой порцией алкоголя. Он, привыкший к подобному поведению Чонгука, но никак с ним не смиряющийся, ответной нежности и признания себя им, как его пару, от него хочет. Отчаялся уже ждать и надеяться, довольствуясь лишь больным сексом до полос кровавых и синяков на своем теле. Чонгук всю злость и неудовлетворенность на Тэхене вымещает, каждый раз от разных омег возвращаясь к нему, а Тэхен… Тэхен его с раскрытыми объятиями всегда принимает. Плачет потом и себя ненавидит, но без Чона, как бы ни было больно и как бы после ни раскалывалась душа, не может. Про сердце же он и вовсе не думает, его в его грудной клетке больше нет: отдал тому, кому оно не нужно и кто его безжалостно топчет.
Не бережет. Тейлз Сильвера, несмотря ни на что, любит, иного ему, к сожалению, не дано.
— Вот мы и встретились, капитан, — хитро прищуривается Шейд, обещая команде очередное веселье.
— Действие, — хмыкает Хосок.
— Раз у нас сегодня день танцев, то и ты нам, пожалуй, станцуй. Ответную услугу, так сказать, окажи нашему Сонику, — на задремавшего было Юнги альфа кивает. — И со стриптизом, пожалуйста, мы требуем зрелищ, — добивает.
— Кто-то завтра на тренировке еще парочки пальцев не досчитается, — цокает Сокджин на Кана. — Отстаньте уже от Юнги.
— Заебали. Я в этом участвовать не собираюсь, — вскакивает на ноги омега, отмахиваясь от попытавшегося его остановить Чимина.
— Стоп-стоп, он просто станцует. Не на коленях. Не уходи, — смягчает задание Шейд. — Обещаю, не пожалеешь. Шедоу танцами занимался раньше.
— Ну ладно, удиви меня, — плюхаясь обратно на матрас к другу, возвращает Хосоку Мин им ему ранее сказанную фразу.
— Лапы не распускать, — задорно парирует Чон.
Юнги фыркает и демонстративно на колени пересаживается к Чимину. Сокджин с них, мечтая всех присутствующих придушить разом, отбивает очередной фейспалм. Называется, выпили и расслабились… извилинами, да. Бомгю же, как и тогда, музыку подходящую случаю включает, тем сигнал подает к началу очередного представления. Странные, однако, предпочтения у Чарми в выборе композиций. Чонгук точно эту мелодию в каком-то высокорейтинговом порно слышал.
Enigma — Mea Culpa (Part II)
Хосок себя долго ждать не заставляет, бедрами плавно покачивает и по груди, темных глаз от глаз омеги не отрывая, ладонью томно проходится. Волну телом всем делает и толстовку одним резким движением через голову сдергивает, оставаясь в белой, нисколько не скрывающей его рельефных очертаний на прессе футболке. Юнги, как бы ни старался, не может отвести взгляда от капитана. Точно не тогда, когда тот, гнуться сексуально не переставая, футболку следом за кофтой в полет отправляет, заставляя его подавиться слюной. Но и на том поймавший кураж Хосок, потянувшись к ремню на своих потертых джинсах, не останавливается, отчего Мин натурально готов взвыть. Хороша ответочка, черт возьми, и Юнги явно тут в проигрыше. Трек очень кстати
(нет) завершается, обрывая танец на самом интересном месте, и омега с ужасом понимает, что он этому... расстраивается?
— Ну как? — деловито интересуется Чон.
— Неплохо… если бы до конца дело довел, а так фигня. — коря себя за неуместные мысли, за привычной язвительностью прячется Юнги.
— Продолжения, значит, хочешь? — за щеку язык насмешливо толкает Хосок. — Остальное только между нами и в приватной обстановке, я все-таки стеснительный парень.
— Рассказывай, — вновь яркими красками заливаясь, бубнит связующий.
— Ну, мое дело предложить… — так и не накинув на себя что-нибудь сверху, на матрас рядом с парочкой падает капитан и поновой треклятую бутылку раскручивает. — Да тебе сегодня прям везет, — весело комментирует, глядя на уткнувшееся в Чимина с Юнги горлышко. — Точнее, раз ты сидишь на коленях енота, вам обоим.
— Отстань от него, кэп. Я действие выполнять буду.
Юнги, конечно, другу за поддержку благодарен, но вместе с тем и возразить ему хочет. Не по-дружески как-то оставлять его одного отдуваться.
— Тихо, — догадавшись о намерениях омеги, палец прикладывает к его губам гамма.
— Как мило, — фыркает Хосок. — Ладно уж, побалую вас сладеньким, ну и для карапуза полезным. Сделай ему массаж спины и закончим на этом.
— Эм, — теряется Мин, скашивая на Пака сомневающийся взгляд.
— Не эм, а ложись и кофту снимай, — посмеивается Чон, роясь в своем рюкзаке, и найдя в нем нужный тюбик, кидает его либеро. — Вот вам даже мазь.
— Еще лепестки роз со свечами предложи, — буркает Юнги, вставая с коленей Чимина. Не любит омега чужие прикосновения и, если бы на месте друга был кто-то другой, он бы на все наплевал и от задания отказался, а так потерпит.
— Ну извините, что у нас вместо свечей одна бочка.
Юнги подначку Хосока решает проигнорировать, и, стянув толстовку, опускается на матрас. Усталый организм давно требовал полежать, да и боль в позвоночнике его порядком намучила. А вот от постороннего на себе веса ему не так-то и легко обстрагиваться, и хорошо, что он слишком пьян, чтобы прочь с криками от, к его удивлению, мягких, аккуратно задирающих на нем футболку рук Чимина убежать.
— Ого, да у тебя вся спина фиолетовая. Нехило тебя приложило, — озвучивает увиденное сидящий на ягодицах омеги гамма, выдавливая на ладонь охлаждающую мазь.
— Ай, — холод на коже почувствовав, вздрагивает Соник.
— Терпи, пупсик, — улыбается Марин, размеренно втирая снадобье в покалеченную спину.
— Ну раз ничего другого не остается… — смешно фырчит Юнги, нервно подергивая ногами при каждом прикосновении друга.
— Сильнее давай, — вмешивается Хосок, задерживаясь глазами на бледной и в неровном свете огня сияющей коже связующего.
— Сам сейчас делать будешь, — огрызается Чимин.
— Я-то сделаю, но кто-то мне и без того морду начистить грозился, или уже не ревнуешь?
— Я сейчас вам обоим что-нибудь начищу. Ай! Ну больно же, — ноет омега.
Капитан с либеро, солидарные впервые за вечер, в один голос смеются. Остальные же парни за ними давно не следят, расправляясь с остатками алкоголя и перешучиваясь друг с другом в сторонке. Об учебе разговаривают, играх и об омегах, планах на будущее и минувшем прошлом - кто о чем в общем и ни о чем одновременно.
— Смешно им, я же завтра не встану, — жалобно похныкивая, едва вяжет Мин языком.
— Кому-то пора в кроватку, — подводит итог его состоянию Чимин.
— Донесешь?
— Сам дойдешь.
— Злыдень.
— Хён, не вздумай засыпать только, сейчас пойдем уже.
— Угу, — усталое выдыхает Юнги, не в силах слипающие глаза разомкнуть. О встать здесь и речи не идет, не говоря уж о том, чтобы спуститься на первый этаж общежития. Он и сам не заметил, как его от алкоголя и тяжелого дня разморило. Вроде относительно бодрый сидел, огрызался и веселился с командой, а теперь в дрему то и дело проваливается.
— Хёёёён, — пытается растормошить друга Пак, что, очевидно, невозможно и чему лучшим подтверждением чужое сладкое сопение служит. — Черт, я ж не знаю где он живет…
