marry me

Чимин адски зол. Он сбрасывает вызов и агрессивно швыряет телефон, тот стукается о деревянный стол, вынуждая секретаршу перед ним вздрогнуть. Чимин вздыхает шумно и стягивает очки в тонкой оправе, массируя переносицу и облизывая губы. — Господин Пак? — неуверенно отзывается девушка, Чимин поднимает на неё уставший взгляд. — У вас всё в порядке? — Да, Сонхи, извини, забегался. — Снова Ваш отец? — мрачно интересуется, передавая в вытянутую руку начальника папку. Чимин вздыхает ещё тяжелее прежнего. Сонхи помимо занимающей должности ещё и является близкой подругой, поэтому позволяет себе на секунду отступить от рабочих отношений и сочувственно похлопать Пака по плечу. Тот натягивает благодарную улыбку и просит принести ему ещё одну чашку кофе. Его отец просто невыносим. Прицепился со своим замужеством, словно оно ему мёдом намазано, а Чимин и слышать об этом не хочет, на данный момент даже больше из принципа, чем из реального нежелания. У него, между прочим, работа, компания, которой владеет его отец, занимает не последнее место в маркетинговом рейтинге, а Пак гордится тем, что без папочкиной помощи смог добиться должности директора, управляющего главным отделом. С такой-то работой иногда не выходит нормально поесть, потому что Чимин с рождения перфекционист и заядлый трудоголик, из-за чего берёт на себя даже бо́льшую часть дел, которая ему изначально не положена. Какое замужество? Какая женитьба? Чимин многократно пытался поговорить об этом с отцом, так как, во-первых, брак по расчету его не особо интересует, а во-вторых — куда с этим спешить? Ему всего двадцать семь! Однако отец наотрез отказывается его слушать, и главное звонит, предупреждает — не спрашивает, а ставит перед фактом, мол: «Сегодня в 19:00 в ресторане будет ждать мужчина, надеюсь, вы поладите. Он из очень хорошей семьи, владеет модельным агентством». Да чхать Чимину с высокой горы, чем он там владеет, у него тут контракт горит, подписать, провести конференцию — крайняя необходимость, а отец велит на свиданки бегать. Пак уже столько таких ухажёров и девиц видал, что тошнить начинает, но у отца, видимо, бесконечный список и красноречивое обещание: «Пока достойную партию не найдёшь, будешь ходить на свидания, пусть хоть небо упадёт на землю». Но самое раздражающее то, что и отказаться не выходит. Отец манипулирует, торжественно клянётся, что поувольняет весь его отдел, а Чимин своим коллективом дорожит, как никем другим, найти проверенных, трудолюбивых людей в наше время — огромная редкость, поэтому, скрипнув зубами, приходится бежать на свидание как миленький, потому что знает — отец не шутит, уволит без колебаний, всё же в компании главным остаётся. Нет, он не изверг, Чимин его даже любит, но его помешанность на этом иногда действительно не знает границ. Чего только Чимин на этих свиданиях не вытворял, чтобы отпугнуть от себя всех претендентов: и одевался вызывающе, и вёл себя по-хамски, и бабником притворялся. Жаль немного было людей, особенно девушек — с ними Чимин старался помягче, — но и его понять можно. Чувство, когда ты сидишь в набитом лоском ресторане и незаинтересованно изучаешь своё отражение в начищенной ложке — уже осточертело. А ещё эти сладкие речи, которыми так и обсыпают его партнёры, аж уши от лицемерия в трубочки сворачиваются. Чего греха таить, всем здесь понятно, что выйти замуж за Пак Чимина — значит прописать себе билет в золотое общество, и реальная заинтересованность может быть разве что только в его смазливой мордашке и банковском счёте. По крайней мере, Чимину не довелось увидеть обратного за предыдущие встречи. — Ладно, — истерично посмеивается, зачесывая пепельные волосы назад. — Раз папаня хочет свидания, то я пойду. Так, что этот чёртов владелец модельного агентства, или кто он там, на всю жизнь запомнит, — рычит себе под нос, размашисто подписывая принесенные на проверку документы. Сонхи спокойно ставит чашку заваренного кофе на стол, уж она-то к этому привыкшая. Девушка хмыкает себе под нос и, вздыхая, желает начальнику, а по совместительству и своему хорошему другу, удачи и крепких нервов. Чимин подходит к сегодняшней встрече с горящим в глазах азартом, он планирует оторваться по полной, так, что, возможно, больше никто с ним и не захочет идти на свидание, как бы отец ни старался. Начал он с привычного: образ. Нужно было подобрать что-то кричащее, открытое, такое, чтобы мужчины в ресторане, поголовно застегнутые в рубашки под самый подбородок, почувствовали себя неуютно. Копаться в гардеробе долго не пришлось, по правде, Чимин любит подобную одежду в принципе, просто надевает редко, так как повода нет, а на работу в таком не заявишься. Он несколько минут смотрит в распахнутый шкаф, покачивая в бокале лёгкое шампанское, и довольно вытягивает одежду на кровать. Сделанная укладка вовсе и не выглядит как укладка, больше похожа на её остатки, но Чимину нравится: пепельные волосы разделены на ровный пробор посередине, а пряди непослушно торчат со всех сторон, придавая причёске хаотичной отчуждённости. Над макияжем тоже не забыл постараться — в повседневной жизни он использует один лишь консилер да розоватую гигиеничку, но сегодня ведь особый день, а потому и макияж должен быть как можно ярче. Чимин наложил ровный тон, подрисовал брови, растушевал чёрные и коричневые тени вокруг глаз, вытягивая уголок, делая взгляд лисьим, игривым, и в дополнение намазал губы блеском. По праву заслуживает звания «Главная дива вечера». Перед выходом не забывает окинуть свою фигуру взглядом: короткий чёрный топ оголяет подтянутый живот, широкие штаны из кожзама спущены на тазобедренные косточки, на плечи накинута такая же черная косуха, достающая до середины бедра. Из украшений — длинная серьга в левом ухе с жемчугом на конце и несколько цепочек разных размеров на шее, что образуют небольшой водопад. Чимин хмыкает своему отражению в зеркале, подхватывает ключи от машины и выходит из квартиры. Настроение боевое, решительное, Пак не знает, что должно произойти, чтобы испортился его настрой, он уже мысленно подготавливает свою актёрскую игру по отпугиванию ухажёра, закидывая мятную жвачку в рот. Ехать оказывается недолго, ресторан находится в центре, недалеко от которого и живёт Чимин, поэтому приезжает он за двадцать минут до начала встречи. Ему приходит сообщение с неизвестного номера, и Пак незаинтересованно клацает на него, быстро пробегая глазами: «Мин Юнги. Серый костюм. Рыжие волосы» Коротко и без лишних любезностей, Чимин даже бровь на секунду выгибает, обычно ему подлиннее указания приходят. Пак вздыхает, останавливаясь на парковке сзади ресторана и блокируя машину — времени ещё достаточно, поэтому рука сама по себе ныряет в карман кожанки, вытаскивая пачку тонких сигарет. Он зажимает одну в губах и шарит по одежде в поисках зажигалки, недовольно мыча от осознания факта, что, скорее всего, он оставил её на тумбочке у входной двери. Недалеко паркуется ещё одна машина, Чимин нехотя переводит туда взгляд, когда слышит хлопок двери. И застывает. Хорошо, что сигарету он придерживал пальцами, иначе бы она сейчас просто выпала изо рта. Первое осознание, которое приходит при виде хозяина огромного чёрного джипа, — он чертовски во вкусе Пака. Второе — это тот, с кем он сейчас пойдёт на свидание. Чимин тянет уголок губ вверх в затейливой ухмылке — что же, возможно, этот вечер он проведёт не так скучно, как думал — хотя бы на личико чужое можно полюбоваться. Он скользит изучающим взором по мужчине: тот на вид старше, Пак дал бы ему лет тридцать-тридцать пять, но это никак не мешает ему выглядеть так хорошо. На мужчине серый костюм тройка, пиджак и верхняя пуговица белой классической рубашки расстегнуты, на шее повязан слабо затянутый черный галстук, туфли — начищены до блеска, Чимин уверен, что взгляни он в них — увидит своё отражение. Но самое главное не это, а невероятная укладка, рыжие волосы в которой небрежно зачесаны назад, давая выпасть одной-единственной пряди на лоб, и ленивый, дерзкий разрез узких глаз. — Мин Юнги, — произносит себе под нос, растягивая слоги и увлечённо наклоняя голову вбок. Чимин замечает, как мужчина опирается задом о капот машины и чиркает зажигалкой, закуривая и бросая безразличный взгляд на наручные часы. «Не отходить от первоначального плана, — велит себе Пак. — Скорее всего, он такой же скучный и предсказуемый, как и все, с кем я встречался до. Будет половину вечера болтать о том, какой я невероятный человек, пытаясь произвести впечатление, а оставшуюся часть посвятит несмешным историям об игре в гольф или ещё о чём-то подобном». Чимин делает глубокий вдох, настраивая себя на игру, и сжимает в пальцах свою сигарету, двигаясь в сторону сегодняшней жертвы. Юнги не обращает на него внимания до тех пор, пока перед ним не становятся практически нос к носу. Пак улыбается хитро, облизывает губы и крутит в руке сигарету, начиная лепетать: — Дяденька, не поможете поджечь? Чимин глядит довольно, старается отследить хоть малейшее изменение в лице напротив, надеясь на то, что такая фамильярность выбесит с первых секунд, но пораженно замирает, когда Юнги хрипло посмеивается, звуча совершенно спокойно и вынуждая по спине дрожь пойти своим низким баритоном. — Признаться, так меня ещё не называли, — говорит, выдыхая дым изо рта Чимину прямо в лицо и зажимая сигарету губами вновь. А после добавляет, делая акцент на последнем слове и понижая голос до шёпота: — Помогу конечно, мальчик. Чимин большими усилиями заставляет своё лицо остаться непроницаемым, внизу живота что-то подозрительно затягивается. Юнги тянется рукой в карман, как предполагает Пак — за зажигалкой, и Чимин спешит его опередить. Он кладёт мужчине одну руку на шею, оставляя свою сигарету во рту и придвигаясь близко к чужому лицу совершенно бестактно, веря в незамедлительную реакцию — это ведь уже перебор. Но Юнги не отстраняется, а наоборот, хмыкает дерзко, наклоняя голову вбок, чтобы, глядя с вызовом Чимину в глаза, прижаться сигаретой к чужой в ожидании, что та загорится. Этого… не было в планах. Чимин надеялся, что тот отпихнёт его, потому что, согласитесь, на первом свидании, да с таким порывом — чистая наглость, кому такое понравится. — Дяденьку на слабо берёшь? — низко посмеивается Юнги, отодвигаясь со временем, чтобы незаинтересованно продолжить курить. Пак замечает, как мужчина мельком осматривает его наряд. — Амплуа то, что надо для похода в этот расфуфыренный ресторан. Чимин нервно дёргает губой, отворачиваясь на миг, чтобы слегка прийти в себя. Отступать нельзя. — Как Вас там, напомните? Юнга? Юджи? Никогда не слышал просто, — делает вид, что задумался, пытаясь вспомнить и накидывая варианты. Это уж точно ударит по его мужскому эго. — Не переживай, милый. Куда тебе до модельного бизнеса, меня зовут Мин Юнги, — злорадно ухмыляется мужчина и тушит сигарету носком дорогих туфель. «Это меня сейчас так стратегически опустили?» — пролетает в голове прежде, чем Пак начинает наигранно смеяться, ударяя Юнги по груди. Мужчина выглядит довольным. Чимин правда не понимает, что ему делать. Он облизывает губы, стреляя глазами и принимаясь разглаживать складку на чужом пиджаке, вынуждая Юнги опустить расслабленный взор вниз. Пак хрипло смеётся, дышит дымом нарочно в лицо и ждёт хотя бы какой-то реакции. Но мужчина просто глядит на него снисходительно, словно на неотёсанное дитё, и наклоняет голову вбок, толкая язык за щеку. Чимин хмыкает, он перемещает руку на галстук, играется с тканью и глядит нагло Юнги в глаза, после чего дёргает ту резко, слегка намотав на кулак, вынуждая Мина придвинуться почти впритык. Юнги поднимает уголок губ вверх, скалится игриво в кривой ухмылке и наклоняется ещё ниже, касаясь губами мочки Чиминового уха, чтобы грубым голосом прошептать: — Если нас так сфотографируют, то завтра же все будут уверены, что директор адвокатской конторы и владелец модельного агентства трахаются без каких-либо попыток скрыть это. «Пиздец» — моментально проносится среди звенящей тишины в голове Чимина. И Это действительно Он. Пак гордится тем, что у него хватает выдержки не сглотнуть вязкую слюну, собравшуюся во рту, потому что Юнги бы стопроцентно это услышал и, наверное, не забыл бы подколоть. Однако Чимин просто отстраняется, взирая в хитрые карие глаза мужчины и выпуская из руки его галстук. Секунда замешательства, и Чимин уже натягивает дежурную улыбку на лицо. — А что, боишься, что я испорчу твой имидж? Юнги холодно усмехается, поправляя свой галстук. — Почему меня должно волновать, что говорят другие? Если я захочу интрижки с богатеньким красавчиком вроде тебя, то я не посмею себе в этом отказывать. — О, так ты считаешь меня красивым? Кажется, что ты не так давно заявил, что мне далековато до модельного, — язвительно припоминает. Юнги замолкает, демонстративно отходит на шаг и осматривает фигуру Пака с ног до головы, так пристально, что, будь Чимин хотя бы немного более робким, то точно бы засмущался под этим изучающим взором внимательных глаз. — С ростом, конечно, не вышло, — на полном серьёзе выдает Юнги. На больное, Чимин злостно скрипит зубами и кидает сигарету в урну. — Но ты довольно миловидный, такие нравятся людям. Мужчина настраивает зрительный контакт, без стеснения изучает аккуратные черты чужого лица и как ни в чём не бывало добавляет: — И мне тоже нравятся. Чимин даёт себе мысленного пинка. Он должен быть… Он должен быть хотя бы здесь, а не летать где-то в облаках своих фантазий — Юнги этот неожиданно остер на язык, а ещё, сукин сын, безумно горяч. — Да-да, я в курсе, что секси, — как можно безразличнее хихикает Пак, двигаясь в сторону ресторана за Мином. Пока мужчина повернут к нему спиной, Чимин нервно облизывает губы, давая себе шанс на полноценный вдох. В мыслях пролетает тот самый мем, который как-то показывала ему младшая сестрёнка, со словами «We must stay focused, we must… Stay. Focused.», однако это уже нихрена не смешно. — Почему согласился на встречу? — спрашивает Чимин, пока они идут в сторону входа. Молчание между ними создаёт какое-то сексуальное напряжение, которое срочно нужно развеять. — Да, на самом деле, я и так собирался сюда заглянуть сегодня, а тут предложение поступило, я подумал, что ты мне мешать не будешь. «Да он издевается! Это я должен переходить в наступление, а не он! — вопит про себя Чимин. — Нет, с этим так дело не пойдёт, он странный до жути. Если с остальными достаточно было вести себя как раздолбай, то здесь, может, нужно вести себя как обычно? Попробуем сменить тактику». — Вообще-то, Мин Юнги, эта встреча нацелена на то, чтобы заключить брак, а не для того, чтобы сходить съесть стейк за компанию. Пак довольно вздёргивает нос, видя, как мужчина нахмурился. Подловил! Будем двигаться в этом направлении. Чимин уж было ожидает упрёка со стороны из-за этой излишней педантичности, но потом Юнги просто чихает, и его лицо снова разглаживается, заставляя Чимина от безысходности тихо хихикнуть. Просто, мать его, чихает. — Ну, раз нацелена, то заключим, — Мин, словно специально, ухмыляется дерзко, будто ставит в цель Пака вывести из себя, и подмигивает совершенно невозмутимо. Чимин раздражённо выдыхает, облизывая губы и игнорируя девушку, которая на входе приветливо кланяется. Видимо, и этот метод на Юнги не действует. Тогда вернуться к прежней стратегии будет верным решением, авось всё-таки выйдет вывести на эмоции. А то будет гораздо хуже, если мужчина действительно пойдёт с Чимином в ЗАГС прямо сейчас, Пак уже не знает, чего от него можно ожидать. Чимин усаживается на мягкий стул, незаинтересованно принимая меню из рук официанта и поднимая глаза на Юнги: тот сидит вальяжно, положив одну руку на подлокотник, а второй держа меню — Чимин невольно начинает разглядывать длинные узловатые пальцы мужчины, пытаясь посчитать количество колец на них. Пак встряхивает головой и переводит взгляд Юнги на лицо. Нужно продолжать. — Ты же заплатишь, да? — нахально произносит Чимин, расплываясь в очаровательной улыбке. У него самого денег — куры не клюют, но нужно всё ещё стараться произвести негативное впечатление, поэтому Пак продолжает: — Или дяденька не способен оплатить весь мой аппетит? Честное слово, будь Чимин на месте Юнги сейчас, то плюнул бы себе в лицо, ведь так откровенно называть человека мелочным обычно не остаётся без последствий. Пак ожидает чего угодно: ругани, молчаливого ухода или хотя бы язвительного ответа, но мужчина вдруг наперекор всему начинает хрипло и тихо смеяться. Юнги касается пальцами переносицы, из его груди исходит едва слышный рокочущий смех, пробирающий до костей, Чимина резко бьёт дрожь, он пялится на тонкие губы, что растянулись в широкой улыбке, и не может связать и двух слов. В голове — как в старых американских фильмах про ковбоев: пустыня и перекати-поле, а ещё свист ветра, знаете, такой тонкий, противный. А как вообще действовать дальше, когда этот мужчина оказался настолько во вкусе Пака? Это даже смешно. Чимин встречал до этого привлекательных и даже красивых для него людей, но настолько подходящих под его «тип» — никогда. Давайте начнём с того, что до этого дня Пак в принципе не знал, что ему нравится определённый тип мужчин или женщин. — Насмешил ты, конечно, — выдыхает Юнги, откладывая меню и поднимая глаза на замершего Пака. — Заказывай сколько угодно. Дяденька любит мальчиков с хорошим аппетитом, — посмеивается мужчина, подзывая к столу официанта. А есть в этот момент как бы не хочется совсем уже, Чимин нервно хмыкает и прячется за планшеткой, впиваясь взглядом в перечень блюд, чтобы хоть как-то себя отвлечь от навязчивой мысли заставить Юнги смеяться вновь. Заказывает в итоге что попало — всё, что казалось наиболее дорогим, он абсолютно точно уверен, что не съест и половины, но всё же упорно продолжает изображать голодный вид. Чимин облизывает губы. Нужно быть ещё более наглым и бестактным, чтобы хоть немного растопить эту ледяную стену выдержки и терпения. — А ты как, сверху или снизу? — весело выдаёт Пак, его уши слегка розовеют от стыда — боже, он действительно это сказал. Юнги скалится игриво, ведёт указательным пальцем по верхней губе и глядит исподлобья своими лисьими хитрыми глазами словно в душу, так всезнающе, что Чимину становится немного не по себе. — Тебя действительно интересует, трахаю я или меня? Хочешь поговорить о сексе на первом свидании? — мужчина наклоняет голову к плечу, заставляя Пака сглотнуть ком в горле, он демонстрирует всю свою уверенность, когда непринуждённо кивает в ответ. — Обычно я занимаю активную позицию. Устраивает? Устраивает ли Чимина? Да его сейчас, блять, всё устраивает. С каких пор с ним на свидания ходят такие горячие мужчины, которые терпят все его попытки оскорбить или задеть их высказываниями? — А если я скажу, что тоже актив? Как будем с этим разбираться в нашей супружеской жизни? — лепечет Чимин, принимаясь рассматривать ногти, чтобы не сгореть от стыда. — Не переживай, я знаю много способов доставить удовольствие помимо проникновения, — без капли смущения в голосе произносит мужчина. У Пака проходит холод по затылку от внезапного отклика слабого возбуждения. — Да ну? — хихикает Чимин. — Вы опытный дяденька? И какие же это способы? Расскажете? «Господи, Пак Чимин, что ты несёшь, закрой свой рот сейчас же!» — кричит внутренний голос. Чимин сладко улыбается, глядя на спокойного мужчину напротив, пытаясь сделать вид, что в его животе не начинают порхать предательские бабочки. Чимину двадцать семь, никакой он не мальчик на самом деле, а Юнги от силы тридцать пять, на «дяденьку» он тоже ещё не тянет, но эта игра настолько забавная и будоражащая, что остановиться невозможно — азартом всё нутро заливается и вынуждает продолжать, пытаясь подавить мандражную дрожь в голосе. Стол узкий — Юнги достаточно слегка наклониться, расслабленно поправив рыжие пряди волос ладонью, чтобы оказаться на его середине. Мужчина хмыкает и полушёпотом произносит Чимину в лицо, стараясь звучать как можно серьёзнее: — Если ты и дальше будешь так соблазнительно язвить мне, то я могу не только рассказать, мальчик, но и показать. Пак моргает. Его стеклянный взгляд плавится от карих уверенных глаз, те смотрят с небольшими смешинками, но тем не менее полны непоколебимой уверенности, и Чимин соврёт, если скажет, что ему это совсем не кажется привлекательным. К превеликому счастью Чимина, официант приносит закуски, и наконец-то можно полноправно уткнуться в свою тарелку в попытке придумать что-то, что могло бы вытащить его из такой затруднительной ситуации. Что же, Чимин действительно впервые за долгое время не знает, как правильно поступить: обычно все его мысли занимает работа, где всё расставлено по полочкам, каждое решение — результат холодного ума и расчётливости, давненько Пак не ощущал себя таким растерянным. С одной стороны, вопил голос о том, что это абсурдно — втрескаться в мужчину на первом же свидании, ещё и в момент, когда всеми силами пытаешься его от себя отпугнуть. Но, с другой стороны, — Чимин украдкой поглядывает на Юнги, что с деловитым видом покачивает лёд в бокале для виски, — этот чёртов мужчина и вправду находка, каких ещё поискать: скучным не выглядит, все его ответные подколы отдаются приятным спазмом в районе груди, а его невероятно манящая натура и эти рыжие волосы, отдающие золотом в свете теплых ламп. Чимин начинает млеть. — Почему не ешь? Кажется, ты был решительно настроен съесть всё предложенное меню пару мгновений назад, — хрипло вопрошает Юнги, Пак поднимает на него расфокусированный взгляд. — Подожду, пока принесут тебе, — врёт в ответ — аппетита к еде совсем нет, а вот к кое-чему другому тот начинает просыпаться. Чимин беззастенчиво мажет взором по длинным пальцам, обхватывающим стеклянный стакан. Руки Юнги действительно большие и красивые, а кожа бледная, почти сверкающая, вынуждающая Чимина завороженно проследить нить голубых вен от ладони к запястью. Юнги лениво постукивает указательным по стеклу, из-за чего серебро его кольца издаёт тихий звон, вводящий Пака в странное смятение — идея выйти замуж за обладателя таких великолепных рук уже не кажется такой смешной. Чимин не старается скрыть своей заинтересованности, когда взгляд перемещается к груди, глядит на то, как рубашка плотно прилегает к коже, скользит глазами выше — очерчивает шею и цепляется за линию челюсти, а потом вдруг натыкается на дьявольскую ухмылку. Юнги над ним тихонечко смеётся. — Я всё думал сколько тебе потребуется времени, чтобы наконец добраться до моего лица, — самодовольно признаётся мужчина, делая небольшой глоток алкоголя. — Я так привлекателен для тебя? «Последняя попытка», — мысленно решается Чимин. «Если и это на него не подействует, то он либо псих, либо мой будущий муж», — иронично хохочет над собой. — Мин Юнги, — обращается Пак. Названный вопросительно выгибает бровь, демонстрируя всё своё внимание. — Твоё лицо, конечно, красиво, — мужчина снисходительно хмыкает, глядя на Пака внимательным, изучающим взглядом. Чимин делает нервный вдох. — Но с моей задницей на нём оно было бы намного красивее, ты так не думаешь? Чимин ощущает, как начинают гореть его щёки. Нет, всё его тело начинает полыхать от странного возбуждения вперемешку с диким стыдом. Чимину огромными усилиями даётся напускное спокойствие, с которым он взирает на мужчину полуприкрытыми глазами. «Почему? Почему из всех вариантов показаться наглым и грубым я выбрал именно этот путь? — сглатывает слюну Чимин. — Если и такое его не оттолкнет, я сдаюсь к чёртовой матери». Юнги смотрит на него в ответ. Кажется, будто ни один мускул на его лице не дрогнул, однако, если присмотреться, можно определённо заметить, как потемнели его зрачки. Было сложно понять, о чём он действительно думает. Если бы Чимин был менее уверенным в себе, он бы обязательно поёрзал на месте от такой проницательности в этих лисьих глазах — те смотрят так глубоко и одновременно сквозь, что затяжное молчание становится пыткой. Хочется уйти от этого взгляда, Чимин позволяет себе незаметно сглотнуть накопившуюся слюну, чтобы хоть немного смочить сухое горло, потому что то, как Юнги сокрушительно медленно вытягивает уголок губ вверх в завораживающей ухмылке — прямая дорога в адский котёл. Хотя, Пак уверен, даже там ему не будет столь жарко, как сейчас здесь — сидя напротив этого мужчины. Юнги хрипло выдыхает низкий смешок и касается пальцами тонких губ. Чимин ощущает, что заведомо проиграл, когда даёт себе волю опустить на секунду на них взгляд. Тишина сгущается, практически становится осязаемой в этот момент — Юнги всё, черт возьми, понимает. Пак ощущает, что ему уже жизненно необходимо, чтобы мужчина сказал хоть что-то, будет лучше, даже если он просто рассмеётся над ним, лишь бы больше не чувствовать этого напряжённого молчания, из-за которого в животе всё скручивает сильным спазмом. Чимин практически вспоминает о том, что нужно дышать, когда он замечает, как губы Юнги раскрываются, намереваясь что-то сказать, но вдруг у мужчины звонит телефон, и эта трель кажется настолько оглушающе громкой, что у Чимина появляется ощущение, будто до этого он и вовсе был глухим. Юнги недовольно хмурится, вытаскивая телефон из кармана пиджака, и это становится возможностью для Чимина перевести дух — он отворачивается резко и жадно хватает воздух ртом, ощущая, как в груди горит от напряжения. Это просто издевательство. Чимин делает ещё пару коротких выдохов и возвращает взор к Мину, собираясь держаться до последнего. Юнги выглядит откровенно раздражённым, когда уже две минуты молча выслушивает собеседника, а после мужчина тихо цокает, кажется, прерывая монолог позвонившего: — Хочешь, чтобы я сейчас всё бросил и приехал подтирать твой зад, потому что ты безответственный человек и не умеешь справляться со своей работой? Глаза Юнги, всё такие же спокойные и тёмные, опасно сужаются. Мин вываливает эту фразу с рычащим придыханием, таким холодным и пугающе мёртвым голосом, что у Чимина, без шуток, вздрагивают коленки под столом. Он ощущает, как ему спирает горло от жара: властные мужчины, которые умеют защищать свои границы и отстаивать личное время — вот это самая сексуальная вещь, которую, как считает Пак, в принципе сложно найти в зрелом человеке, будь то женщина или мужчина. Юнги гаркает сердито в трубку и поднимает глаза на притихшего Чимина, вынуждая того облизать пересохшие губы. — Прошу прощения, я отойду на минутку, мои подопечные гребанные имбецилы, — с притворно слащавой интонацией сообщает Мин, перед тем как встать из-за стола и выйти на улицу. Чимин заторможенно кивает ему в ответ. Мин останавливается у окна, Пак наблюдает за тем, как мужчина закуривает сигарету и с пренебрежительным выражением лица что-то толкует в телефон. Его зубы обнажаются в издевательской ухмылке, а брови ползут к переносице, когда он злится. Юнги курит до дури красиво — Чимин не знает, как это описать: вроде всё как у всех, но что-то, чёрт возьми, остаётся исключительно привлекающим. Возможно, то, как мужчина зажимает сигарету в губах, когда легко зачесывает волосы назад, или то, как он запрокидывает голову, когда выдыхает дым, но всё это кажется Чимину возбуждающим. Он обречённо мычит — всё, пора смириться с тем, что он запал. Отступление пора заменить на наступление. Чимин незаинтересованно перебирает листья в салате оставшиеся минуты разговора и пытается уговорить себя не смотреть в сторону мужчины так подозрительно часто. Вероятно, Юнги давно заметил его косые взгляды, полные неумело прикрытого вожделения, Пак уже понял, что Мин сообразительный мужчина. Юнги возвращается, глубоко вздыхая и скрипя зубами он кладёт телефон обратно в пиджак. Чимин сглатывает ком в горле — даже запах сигарет мужчины оседает приятной горечью на языке, вкус напоминает что-то ягодное, возможно, малину — думает Чимин, — очень подходит его обладателю. Пак уже даже не пытается скрыть своей явной заинтересованности — глядит в упор почти Юнги в лицо и без стеснения мажет взглядом по бледным щекам и разлёту изящных бровей, перемещает взор на опущенные ресницы и замечает пару веснушек на носу. Улыбка сама по себе ползёт по губам, Чимин слегка улыбается, проговаривая про себя: «Красивый». Чимин уже замечает, как Юнги вопросительно склоняет голову к плечу, внимательно изучая его эмоции и хрипло вопрошая: — Почему так внимательно смо… — и фраза тут же обрывается. Потому что Чимин касается ногой чужой под столом, он медленно ведёт носком по щиколотке Юнги, изгибает губы в сладкой ухмылке, задирает штанину классических брюк, гладит стопой голень и наблюдает за тем, как мужчина складывает руки в замок перед лицом, грубо хмыкая. — Ну и что это мы делаем? — низко, с хрипотцой и с нескрываемым вожделением в голосе. — Ты правда согласен заключить со мной брак? — на полном серьёзе спрашивает Чимин, облизывая полные губы. Юнги расстегивает ещё одну пуговицу на рубашке, Пак не может отказать себе в удовольствии проследить за тем, как оголяется небольшой участок бледной кожи. Носком обуви Чимин касается коленки — мужчина и не пытается оттолкнуть, хотя, скорее всего, его брюки уже слегка пыльные. Это игра. Будто хождение по лезвию. — А ты правда готов на это согласиться? Чимин вздрагивает, когда Юнги резко хватает его за щиколотку, предотвращая дальнейшее продвижение по своему телу — держит крепко и отпускать будто не намерен. Приходится сглотнуть слюну от напряжения — Чимин давно не старшеклассник, и не то, чтобы у него проблемы с этим делом, но так быстро и крепко от простых действий — которые, на минуточку, даже не напоминают прелюдию, — он давно не возбуждался. — Возможно, — уклончиво проговаривает в ответ, улыбка на губах отчего-то становится чуточку шире. Юнги мажет пальцем по коже Чимина под столом, благодаря его широким штанам может аккуратно скользнуть указательным выше, вывести простой узор на коленной чашечке, заставляя Пака прикусить нижнюю губу. Юнги поворачивает голову в сторону официантов, что работают исключительно в зале, и один из них тут же оказывается рядом со столом. — Рассчитайте нас, пожалуйста, оплата картой, — просит мужчина, Чимин отслеживает характерное изменение в его голосе: тот будто потяжелел, словно его обладателю приходится прилагать усилия, чтобы произносить слова с таким спокойствием. Такое положение дел тешит самолюбие Пака, он не может сдержать издевательской ухмылки, глядя на серьёзное выражение лица Мина, радуясь тому, что такое состояние мужчины — его рук дело. Ну или ног, не суть. Юнги расплачивается за еду, резковатым движением поправляет пиджак и нетерпеливо хватает за запястье посмеивающегося Чимина. Доходят до парковки торопливо, Пак с довольной усмешкой на губах разглядывает спину впереди идущего Юнги, в животе покалывает от желания прижаться губами к местечку на задней стороне шеи, прямо под линией роста волос. Рука Юнги на запястье — холодная, Чимин правда удивляется, как его руки могут быть такими, когда он сам буквально полыхает от жара. Мин останавливается у своей машины и слегка суетливо бьёт по карманам в поисках ключей от неё — Чимина совсем немного забавляет эта очаровательная забывчивость мужчины, — даже Пак помнит, как по приезде Юнги вкинул ключи во внутренний карман пиджака. Чимин пользуется этим моментом, он сужает глаза в хитрые месяцы и подходит к Мину таким образом, что вынуждает того облокотиться бёдрами о дверцу машины и поднять на него тёмный взгляд. К счастью или нет, Чимин прекрасно осведомлён о своей притягательности, поэтому не удивляется, когда взор мужчины с его глаз спускается к влажным губам, заставляя Пака усмехнуться. — Старость — не радость, да? Совсем память подводит, — смеётся Чимин, наклоняясь к Юнги ещё ближе и ныряя в нужный карман, чтобы после прозвенеть связкой ключей перед лицом напротив. Юнги хмыкает, вытягивает в полюбившейся Чимину манере уголок губ и неожиданно хватает Пака за талию, прижимая тело к себе вплотную и оставляя считанные миллиметры между губами. Секунда — Мин меняет их местами, вынуждая Чимина прижаться поясницей к машине. Теперь Юнги позволяет себе тихонечко рассмеяться в распахнутые от секундного замешательства губы. — Ох, как же у тебя может вставать на таких стариков, как я? — с жуткой иронией шепчет в лицо, прижимаясь бёдрами к чужим порывистым грубым движением, из-за которого Чимин сдержанно и коротко мычит. Юнги улыбается едва заметно, ведёт носом по мягкой щеке, спускается к подбородку, специально огибая губы, и вскоре выдыхает горячо прямо в шею, ощущая, как кадык Чимина дёргается под мягким касанием его губ. Такой простой жест делает Пака одним сплошным оголенным нервом, потому что так умело манипулировать его эрогенными зонами, да ещё и с такой лёгкостью — определённо незаконно. По коже дрожь идёт от каждого мимолётного вздоха, ощущение, будто ток по венам пробегает. Жарко, жарко, жарко. Юнги, словно нарочно, отстраняется, и Чимину приходится открыть глаза — он упустил момент, когда они сами по себе закрылись. Мужчина глядит на него, полностью довольный собой, сложив руки в карманы и по привычке склонив голову к плечу. — Поехали ко мне, стервочка, — хрипло проговаривает, уж было собираясь обойти машину и сесть с водительской стороны, но Чимин вдруг рявкает недовольно, нетерпеливо дёргая мужчину за ворот рубашки обратно к себе. — Какого чёрта? Хочу целоваться, — шипит он тихо, растягивая слова и любуясь тем, как глаза Юнги бегают по его лицу. — Это ты виноват. Один поцелуй и поехали. Мужчина сипло посмеивается, опуская одну руку Чимину на талию, и придвигается вплотную, позволяя Паку ещё раз дёрнуть себя за рубашку. — Такой ты своенравный, — без иронии произносит Юнги, грубым движением прижимая Чимина за талию к себе, ощущая, как их бёдра плотно касаются друг друга. — Ты тоже не подарок, — вторит ему Пак перед тем, как, наклонив голову, поддаться порыву. Они смыкают губы в тёплом поцелуе, который вскоре переходит во что-то более расслабленное и мокрое — они не в том возрасте, чтобы спешить, им нравится, когда их губы ласкают медленно и страстно. Чимин мычит в рот мужчине, когда тот кладёт ладонь ему на щеку и меняет угол, требовательно надавливая на нижнюю губу и вынуждая Пака открыть рот. Это ощущается безумно приятно, когда Юнги лениво лижет нёбо и играется с чужим языком, хорошо, когда поцелуй прерывается на короткие жаркие выдохи, и ещё лучше, когда мужчина принимается ненастойчиво посасывать кончик его языка, заставляя Чимина довольно промурчать в губы напротив. Пак отвечает охотно, и в их поцелуе всё настолько плавно, что даже не получается сказать, кто его на самом деле ведёт — они перехватывают инициативу друг у друга, горячо дышат и не скупятся на едва ощутимые покусывания. Это идеально, когда поцелуй наполнен пониманием, когда Юнги уже спустя несколько секунд догадывается, как именно нравится Чимину — сладко, тягуче, с оттягивающими покусываниями. А Пак тем временем не медлит — шарит руками по плечам, массирует легко и перебирается пальцами к шее, гладит по затылку, проводит руками по коротким рыжим волоскам и царапает загривок — эти простые манипуляции вынуждают Юнги тихо промычать от наслаждения. Чимин влажно целует мужчину в центр тонких губ как заключение, после чего отстраняется с довольным чмоком и взирает на расслабленное лицо Юнги из-под ресниц. — Вкусно целуешься, — признаётся Чимин, поощрительно поглаживая едва заметные красные полосы от своих ногтей на шее Мина. — Дяденька, — добавляет, смеясь. — С опытом приходит, ничего, ты тоже когда-то научишься, — незамедлительно звучит ответный подкол. — Боже, как же я уже хочу заткнуть твой рот, — не сдерживает себя Пак, садясь на пассажирское после того, как Юнги добродушно открывает для него дверь. — О, поверь, сам с нетерпением жду. Твои красноречивые высказывания о желании посидеть на моём лице не оставили меня равнодушным, — подмигивает Юнги, хлопая дверью перед слегка взволнованным лицом Пака и обходя машину. Чимин проходится языком по ряду своих зубов и от будоражащего желания вздрагивает всем телом, когда мужчина садится рядом за руль — он и вправду сексуален: в своих язвительных выпадах и в полном очаровании своей мужской энергии. — Знаешь, если ты действительно меня впечатлишь, то я всерьёз подумаю о замужестве, — вдруг выдаёт Чимин, глядя на дорогу как ни в чём не бывало. Юнги хмыкает и на секунду переводит на него неравнодушный взор карих глаз, проговаривая без капли иронии в голосе: — Я бы на твоём месте не разбрасывался такими обещаниями. Я ведь дяденька серьёзный, вот возьму и позову тебя в мужья, что будешь делать? — Как самонадеянно, — фыркает Пак. — Я просто реально оцениваю свои возможности, детка, — остановившись на светофоре, Юнги глядит на вытаращившегося Чимина и хрипло посмеивается, прикрывая пальцами его рот за подбородок. — Кхм, неужели так хорош? Обещания, обещания… Не поверю, пока твои слова не подтвердятся, — сконфуженно бурчит Пак, упираясь взглядом в окно, чтобы не начать бессовестно рассматривать узловатые пальцы мужчины, которые невероятно красиво обхватывают руль, — ладно, он уже успел поглазеть. — Я — человек своего слова, — низко подтверждает Юнги, аккуратным и быстрым движением проскальзывая свободной рукой от колена Чимина к бедру. Пак вновь облизывает губы, косясь на большую ладонь, что так и осталась безвольно лежать на его ляжке — зрелище, признаться, необычайно приятное. Но всё равно не сравнится с ощущением, когда Юнги начинает мять кожу сквозь ткань штанов, вынуждая Чимина схватить мужчину за ладонь и предупредительно прошипеть: — Моя выдержка на исходе, поэтому прекрати, пока я лично не стал инициатором автомобильной катастрофы. Юнги насмешливо рычит, шлёпает Чимина по бедру напоследок и послушно убирает ладонь обратно на руль — как бы Паку ни хотелось ощутить её вновь, но всё же лучше сначала доехать живыми до квартиры, а потом уж он сможет отыграться, чего бы ему это ни стоило. Доезжают довольно быстро, что было, впрочем, и ожидаемо — вряд ли такой человек, как Юнги, жил бы где-то в трущобах на окраине, но Пак всё равно благодарен, что дорога была не дальняя. В машине, кажется, всё насквозь пропиталось сексуальным напряжением, и даже открытое окно не помогло от него избавиться. Припарковав машину, Юнги берёт Чимина за руку, потащив за собой в сторону многоэтажки, они беспроблемно минуют лифт и вскоре оказываются внутри квартиры — осматриваться нет времени, мужчина жарко и смазано целует Чимина в губы, а после проговаривает, опуская руки на чужую талию: — Ванна по коридору направо, я пойду в другую, было бы чудесно принять душ вместе, но, боюсь, что тогда до кровати мы не доберёмся, — Чимин ухмыляется и сладко целует мужчину ещё раз, заставляя того нетерпеливо оторваться. — Очень хочу секса с тобой, быстро, блять, иди в душ, не бери грех на душу. Пак смеётся, у него и впрямь выдержка на исходе, он сбрасывает обувь, нехотя провожая спину мужчины, пока тот не скрывается в одной из комнат, и быстрым шагом добирается до ванной. Внутри всё до безобразия чисто, любой перфекционист бы получил гастрономический оргазм, как только увидел, как сложены полотенца и как расставлены разные скляночки на полках. Чимин хмыкает, осматриваясь, и натыкается на своё до боли довольное выражение лица в отражении: щёки слегка порозовели от нетерпения, укладка — сплошной беспорядок, а губы налились цветом, делая Пака ещё более привлекательным. Чимин делает глубокий вдох и решает, что ему нужно немного успокоиться и нормально подготовиться: секс у него был около трёх месяцев назад, никто, тем не менее, не отменял мастурбацию — пальцы вроде на месте, однако это всё же не член, а шипеть от плохой растяжки не входит в планы. Потому что сексом с таким мужчиной, как Юнги, Чимин сегодня собирается насладиться по полной. ___ Когда Чимин выходит из душа, чувствуя себя новым человеком: расслабленный, в чёрном атласном халате и пахнущий чужим гелем для душа, от которого сносит крышу, то по свету сразу понимает, куда нужно идти. Он вальяжно добирается до спальни, ощущая трепещущую волну возбуждения: он позаботился о растяжке, однако соблазн кончить ещё в душе был так велик, что Пак едва ли с ним совладал. Поэтому, когда Чимин, наконец, видит сексуально развалившегося в кресле мужчину, что внимательно что-то изучает в собственном телефоне, пока влажные пряди спадают на ровный лоб, то чувствует ещё больший прилив нетерпения. Юнги поднимает на него строгий взгляд и слабо улыбается, раскрывая руки и откладывая телефон, чтобы в следующий миг прошептать пробирающее до костей своим низким голосом: — Пойдёшь на коленки к дяде? Чимин ухмыляется бесстыжей улыбкой, наблюдая за тем, как мужчина пару раз приглашающе хлопает себя по бедру. Пак, будто специально, чуть ослабляет пояс халата, позволяя тому соблазнительно соскользнуть с одного плеча и оголить грудь, вынуждая Юнги облизать губы и тихо вздохнуть. — Хотел сделать это ещё до того, как ты предложил, — издевается Чимин, медленной походкой подходя к Мину, чтобы перекинуть ногу через его бёдра и усесться на чужих коленях. Руки мужчины тут же обхватывают его за талию, принимаясь гладить кожу сквозь атлас. — В тот момент, когда ты перестанешь язвить, наша Земля рассыплется на атомы, — рычаще замечает Юнги, приближаясь к лицу напротив и выдыхая горячий воздух на растянутые в ухмылке губы. Чёрта этого хочется так, что Мин извелся весь на этом дрянном кресле, пока ждал. Вроде давно не мальчишка, но секса будто всю жизнь не было, стоило только вспомнить о дерзящем языке его нового знакомого и о том, где этот самый язык можно применить. — Аналогично, — мелодично пропевает Чимин и хватает мужчину за волосы на затылке, чтобы дерзко оттянуть его голову назад и впиться в тонкие губы требовательным поцелуем. Юнги мычит, не ожидая такой резкой перемены настроя, но против и подавно ничего не имеет — ладони с талии спускает Чимину на крепкие бёдра и подаётся вперёд насколько это позволяет держащая его за волосы рука. Это заводит — то, как Пак отчаянно цепляется за его рыжие пряди, как тянет на себя и вжимается пахом в чужой, тихо скуля от нужного трения. Чимин голову наклоняет, чтобы поцелуй из касания перетёк в настоящий хаос: он кусает нижнюю губу Юнги, сосёт и зубами оттягивает, а после опять ныряет языком в горячий рот, заставляя Мина хрипло посмеиваться от чужого нетерпения — будто он сам чем-то отличается. Юнги вцепляется длинными пальцами в мягкий зад, когда Чимин начинает ёрзать на его коленях, и отрывается от Пака, смотря на его мокрые от слюны губы. — Детка, я надеюсь, что ты подготовился, потому что я собираюсь посадить тебя себе на лицо, как и обещал, — Юнги показательно шлёпает Пака по попе, чувствуя, как та пружинит. До чего же мягкая, аж зубы сводит от желания сжать её, да посильнее. Чимина пробирает крупная дрожь. Он просто обожает, когда мужчины делают то, что они красноречиво обещают на словах, поэтому Пак не скупится — поощрительно целует Юнги в лицо и встаёт с его колен, чтобы переместиться на кровать. Мин тяжело сглатывает слюну, падая на кровать и привставая на локтях, чтобы взглянуть на то, как Чимин, не стесняясь, развязывает ослабившийся пояс и сбрасывает халат на пол. Юнги присвистывает, скользя взглядом от тонкой шеи, спускается ниже, мажет взглядом по изящной талии и переходит на крепкие бёдра, задерживая взор на прижавшемся к низу живота члене. — Какая красота мне досталась, — без тени издевки шепчет Мин, заинтересованно наклоняя голову к плечу, когда кровать прогибается под весом ещё одного тела. Чимин улыбается, знает, чертяка, что он красив, и усаживается мужчине на бедра, чтобы, наклонившись, провести руками по твёрдой груди и оставить смазанный поцелуй на губах. Юнги блаженно выдыхает и падает головой на кровать, чтобы в следующую секунду проговорить горячее: — Давай, присаживайся. — Блять, — ругается Чимин, потирая вспотевшие от желания ладони, и меняет позицию: перекидывает ногу через торс мужчины, оказываясь сидящим у того на груди спиной к лицу. Юнги нетерпеливо ёрзает и хватает Пака за задницу, с упоением потянув бёдра на себя: половинки идеально вмещаются ему в ладони, Мин мнёт их, просит Чимина подтянуться чуть выше и не забывает отпустить рокочущий комментарий: «Какой же всё-таки у тебя красивый зад». Пак не успевает ответить, как его грубо дёргают ближе, пока он не ощутит обжигающее дыхание у себя на коже. Юнги целует его в правую ягодицу, просит расслабиться и чуть прикусывает влажное место поцелуя перед тем, как плотнее взяться за упругие половинки и развести их в стороны. Чимин несдержанно охает, опираясь руками на грудь мужчины, и облизывает губы, затаив дыхание — ему делали римминг всего пару жалких раз, почему-то все его бывшие не были богаты на такие предложения, зато от минета никогда не отказывались. Юнги оттягивает кожу большими пальцами и делает каверзное замечание, прежде чем широко лизнуть от мошонки до гладкого ануса: — Пахнешь моим гелем, очаровательно. Чимин задерживает дыхание, чувствуя, как его глаза слезятся, хотя Юнги ещё даже не начал. Мужчина лижет кожу по кругу, щекочет и целует, а у Пака внутри всё вертится, как на карусели, заставляя бёдра слегка подрагивать. Мин смачивает губы и наконец вытягивает язык, чтобы мягко толкнуться внутрь — стенки податливо раскрываются, мягко обволакивая. Юнги мычит, а Пак чувствует, как вибрация идёт к самому позвоночнику, что аж передёргивает. Юнги напрягает язык, он плавно скользит вперёд-назад, и Чимин начинает скулить от этого чувства. Это не похоже ни на один из тех риммингов, что Паку довелось испытать. Юнги отлизывает до безобразия качественно: толкается грубо языком внутрь, вынуждая ощущать неконтролируемое желание то ли соскочить, то ли насадиться глубже. — С-сука, я выйду за тебя, Мин Юнги, — тянет громко Чимин, откидывая голову и жмуря глаза от наслаждения, когда мужчина принимается игриво покусывать кожу вокруг его дырочки. — Так и запишем, — с ухмылкой хрипит, на секунду оторвавшись от дела. — Давай я займусь твоим членом, а то как-то нечестно получается, — Чимин жуёт губу, наклоняя корпус и слыша одобрительный стон, когда сжимает в руке горячий ствол, распахнув перед этим чужой халат. — Блять, не стесняйся, прижмись к моему лицу задницей, — сипло приказывает Юнги, когда Пак размазывает предэякулят по его напряжённой головке. Чимин хмыкает и тянет уголки губ вверх на такое заявление. Он двигает резко бёдрами назад, вынуждая Юнги оказаться прижатым к подушке его ягодицами, чуть ли не задыхаясь между его сочных бёдер. А мужчина словно только этого и ждал — стонет лениво, сжимает в руках попу сильнее и вновь толкается в растянутый вход языком, лижет и кусается, пачкая все слюной. Чимин хнычет, ложась грудью на тело под собой, и медленно, с оттяжкой надрачивает возбужденный член, с удовольствием присасываясь к покрасневшей головке. Он кружит языком, слизывает почти безвкусную смазку и ненавязчиво тычет в уретру, продолжая при этом двигать рукой. Его бедра дрожат — хочется большего, Юнги дразнит его, хоть и делает запредельно хорошо, но до простаты не достаёт, а потому ласка эта превращается в мучительно приятную пытку, от которой у Чимина дыхание напрочь сбивается. Он вбирает в рот горячую головку, пихает за щеку и массирует тяжёлые яйца, стонет громко, глушит звук чавканья, когда Юнги шлёпает его по заднице снова — сильнее и строже, так, что след точно останется. Это невыносимо, Чимин хочет член себе внутрь или хотя бы пару пальцев, потому что его, кажется, трясёт от невозможности кончить. Он еще пару раз надрачивает член от основания до мокрой головки и отрывается с пошлым чмоком, смачивая горло слюной. — Юнги-Юнги, аргх, не могу больше, давай, — шепчет, словно в бреду, голову закидывая и больно впиваясь мужчине ногтями в кожу. — Ты хорошо себя растянул? — спрашивает Мин, его голос чуть сбитый, а дыхание неровное, он не может оторваться — целует поочерёдно ягодицы и дует на влажные следы, заставляя тело покрыться мурашками. — Вставил три пальца. Юнги мычит одобряюще и придерживает Чимина за талию, когда тянется второй рукой влево, чтобы стащить с тумбочки презерватив и смазку. — Твои пальцы меньше моих, когда я вставлю три своих, тогда можно заменить на член. Пак сглатывает и кивает, несдержанно оборачиваясь через плечо, чтобы посмотреть на то, как раскраснелись чужие губы и как сексуально растрепались уже высохшие рыжие волосы. — Давай-ка в коленно-локтевую, детка, так проще, — командует Юнги, легонько хлопнув Чимина по ляжке. И в любой другой бы ситуации Пак возможно бы и съязвил, ведь не привык, что им так просто могут распоряжаться, но здесь желания спорить вообще не было — он лишь послушно выполнил сказанное, соблазнительно выставив кверху зад. Юнги закусывает губу, уставившись на Чимина сверху вниз: тот прогибается так плавно и мягко, что кажется, будто Пак и вовсе без костей — касается плечами кровати, ложится лицом в подушку и оставляет сильный изгиб от шеи до поясницы. Это вынуждает мужчину протянуть восхищенный вздох. Он выливает на ладонь смазку и наклоняет корпус, чтобы начать выцеловывать дорожку по позвоночнику, оставляя влажные следы до самых ягодиц. Ветерок холодит кожу, заставляя Чимина вздрогнуть и приложиться ухом к подушке, чтобы было удобно наблюдать из-за плеча за Юнги. Мужчина смотрит на него с искренним благоговением в глазах, с таким азартным желанием вылюбить его тело и душу, что от взгляда этого дрожь по затылку идёт. — Ну же, — дерзко поторапливает Пак, нетерпеливо вильнув бедрами и тем самым вызвав ухмылку у Мина. Чимин обожает прелюдии, правда, ласки приносят ему такое же удовольствие, как долгие качественные оргазмы, но сейчас его буквально колотит от жажды быть ближе к Юнги. Во всех смыслах этого выражения. — Ну какая же нетерпеливая стервочка, — хохочет басисто, неожиданно и резко для Пака вводя в растянутую дырочку два смазанных пальца. Чимина прогибает ещё сильнее, он кусает нижнюю губу до боли, когда слышит хруст своих позвонков — пальцы Юнги действительно ощутимо длиннее, настолько, что способны с лёгкостью нащупать простату, и это чертовски, просто умопомрачительно хорошо. Пак делает вдох, чувствуя, как обжигает лёгкие, а по щеке скатывается непрошенная слеза. — Мгх, клянусь, никто никогда не заставлял меня плакать во время секса, — севшим голосом откровенничает Чимин, жадно подаваясь навстречу двигающимся пальцам. — Приятно слышать, что я буду первым. Мужчина облизывает губы, смотрит на покрасневшее лицо Пака и разводит пальцы внутри, растягивает стенки, просовывая третий и слыша, как хрипло отзывается на это Чимин. — Не зазнавайся, — даже в таком положении не забывает дразняще выдать, зачесав влажную чёлку назад. — Боюсь не выйдет. Юнги, словно специально, толкает пальцы глубже, массирует чувствительный комочек кончиками, и Чимин под ним трясётся в дикой агонии, закатывая глаза, а после шлепает Мина по руке и хватается за запястье, пытаясь оттянуть. — Я г-готов, не медли. Мужчина мычит и целует ласково разнеженного Чимина в правую ягодицу, а после раскатывает презерватив по твёрдому члену и шипит от понимания, насколько же он все-таки возбужден. Так и не скинутый халат болтается в сгибах локтей, и Юнги не обращает на него особого внимания, когда добавляет обильное количество смазки ещё и на свой член. Чимин привстает на руках и оборачивается, чтобы уверенно заявить, сверкая своими влажными глазами: — Хочу быть сверху, давай ложись. Юнги присвистывает и не может удержаться от того, чтобы притянуть Пака к себе за шею и впечататься в его сочные, налившиеся губы несдержанным мокрым поцелуем. Чимин отвечает моментально, сладко мыча в поцелуй и глаза прикрывая, позволяя накопившейся в уголках влаге скатиться по щекам. Он причмокивает и игриво смеётся, когда по подбородку скатывается ниточка слюны. Мужчина отрывается и проходится языком по губам ещё одним быстрым движением, а после облокачивается об изголовье кровати спиной и разводит руки в стороны, позволяя Чимину устроиться на своих бёдрах так, как ему хочется. Тот нетерпеливо седлает Юнги, повернувшись к нему задом и оттопырив бёдра, после чего упирает руки в чужие ноги и смотрит своим поплывшим соблазнительным взглядом из-под ресниц совершенно крышесносно. — Ну, дяденька, покажи мне, на что ты ещё способен. Юнги прикрывает глаза и насмешливо хмыкает, грубо дёргая на себя полный зад, чтобы пропеть хриплое и предупредительное: — Договоришься же. Чимин смеётся и запрокидывает голову, глядя на мужчину из-за плеча, пока в его тёмных глазах мелькает голодный азарт. — Я этого и добиваюсь, — и улыбается так провокационно и чертовски греховно, что у Юнги от этой слащавости во рту всё пересыхает да предохранители где-то в голове щёлкают. Мужчина сжимает в руках упругие половинки, разводит те в стороны и, не щадя, бьёт по одной из них, когда Чимин поторапливает, виляя бёдрами. Пак облизывает губы и заводит руку назад, чтобы ухватить тяжёлый член у основания и направить к своему подготовленному входу — опускается мягко и плавно, затаив дыхание и слыша, как за спиной блаженно выдыхает Юнги. Долгожданное чувство наполненности заставляет Чимина протяжно простонать, а когда попа наконец касается тазовых косточек, Пак облегчённо расслабляется на чужих бёдрах. — Хорошо, — хвалит Юнги. Второй на это усмехается самодовольной улыбкой и, дав себе привыкнуть, поднимает таз, чуть ли не позволяя головке выскользнуть, чтобы после резко опуститься обратно на член. Комната эхом отзывается двум протяжным стонам. Чимин без конца облизывает губы и пытается смочить слюной сухое горло, его одолевает такая жадность, что он сразу же пытается настроить быстрый темп. Пак упирается ладонями в ноги Юнги и держит опору на собственных коленях, когда начинает резво и глубоко подпрыгивать, из-за чего его ягодицы соблазнительно пружинят. Мужчина за его спиной хрипло и долго мычит, вцепляясь пальцами в мягкую кожу чуть ниже талии, чтобы помогать Чимину, дёргать его на себя и подбрасывать свои бедра вверх навстречу толчкам. Этот жёсткий ритм заставляет Пака просто вопить от стреляющего по всему телу удовольствия, он чувствует, как быстро устаёт, но не может прекратить двигаться — член растягивает его так идеально, не так сильно, чтобы причинять боль, но весьма ощутимо. Крупная головка через раз задевает набухшую простату, когда Чимин опускается особенно глубоко, а Юнги — делает выпад до головокружения настойчиво. И это просто до дури возбуждающе. Чимин стонет громко, тонко и высоко, его ягодицы горят от повторяющихся грубых шлепков о бедра мужчины при каждом движении, и он довольно закатывает глаза. Дыхание сбивается, он чувствует, как по подбородку стекает капелька слюны, он потихоньку замедляется от усталости, а после хнычет, когда понимает, что прежний быстрый и жаркий темп приносил куда больше удовольствия. — Хён, — зовёт сладко Чимин. Юнги мычит вопросительно, целуя его в шею и гладя напрягшийся живот. — Трахни меня сам, я устал. Мужчина смеётся, обнимая Пака за талию, и щекочет дыханием затылок, когда проговаривает шёпотом издевательское: — Такой нежный сразу стал, как котёнок. Даже хёном назвал. — Я сейчас выпущу коготки тебе в глотку, — шутливо пропевает в ответ, ерзая и вскрикивая, когда член внутри касается чувствительной точки. — А нет, стервочка всё ещё здесь. — Хён, я вырву твой язык, — злостно канючит Чимин. Он нетерпеливо крутит бёдрами, стараясь получить хоть малость трения, и откидывает корпус на грудь мужчины, когда Юнги тянет его на себя. Мин облокачивается об изголовье, позволяя Чимину лечь на себя, и, не церемонясь, хватает Пака под коленями, разводя его ноги в стороны. Чимин улыбается и, повернув голову, мажет губами по щеке Юнги, тычется носом и целует, оставляя влажные следы. Старший тихо постанывает от такой ласки, а после вцепляется ладонями покрепче, держа Пака открытым и подбрасывая его на своих бёдрах от неожиданного сильного толчка. — Ох, мать его! — кричит Чимин от удачно выбранной позы, в которой ему мало того, что не приходится ничего делать, так ещё и член входит так чётко и правильно, что глаза начинают слезиться. Юнги низко хохочет и напрягает руки, чтобы удерживать тело Пака на себе, пока сам принимается ритмично и жёстко вбиваться внутрь, шлёпая яйцами о чужую мошонку. Чимин закрывает глаза, когда перед носом начинает всё плыть, и, кажется, срывает голос к чёртовой матери, потому что темп, который задаёт и неустанно поддерживает мужчина — просто сумасшествие. — Да, да, да, — хнычет Пак, его руки с силой вцепляются в ладони мужчины, помогая держать свои ноги задранными, а голова падает Юнги на плечо от безысходности. В ушах пульсирует так, что появляется ощущение, словно перепонки вот-вот норовят лопнуть от напряжения, а горло уже начинает саднить от громкости стонов, которые непрерывным потоком льются из груди. — Блять, твои соседи нас возненавидят, — смеётся Чимин, когда Юнги чуть сбавляет темп, давая им обоим отдохнуть и перевести дыхание. — К чёрту их, у меня сейчас такой крышесносный секс, пусть завидуют, — огрубевшим голосом вещает Мин. Он целует Чимина в шею, засасывает тонкую кожицу и продолжает неспешно толкаться в жаркую узость, чувствуя, как внизу живота начинает сгущаться сдерживаемое возбуждение. Юнги пыхтит от усердия, когда подтягивает разомлевшего Чимина чуть выше и возобновляет прежний ритм. Пак скулит ему в ухо и, ненасытный, старается бёдрами ещё глубже насадиться, на что мужчина кусает его за мочку уха и толкается грубее — так, что Чимин ездит по его груди вверх-вниз с каждым толчком. — Хён-хён, да, вот так, трахай меня сильнее, — заявляет мурчащее, вынуждая Юнги рыкнуть себе под нос и заработать бёдрами усерднее, из-за чего Чимин начинает конкретно скакать на нём от мощи движений. — Какой же ты, блять, жадный, — с наслаждением проговаривает Мин, его голос надрывный из-за интенсивности толчков, но, тем не менее, довольный и сытый. — А ч-чего ты хотел? У меня такого качественного секса не было сто лет. — Как мёд на душу, — хмыкает Юнги, его бёдра уже гудят от постоянной нагрузки, но оргазм балансирует слишком близко, где-то на грани, заставляя его продолжать входить и выходить, вновь и вновь. — Я скоро. — Я тоже, — севшим голосом вторит ему Пак, он устало прижимается спиной к влажной от пота груди, а его сил хватает лишь на то, чтобы принимать то, что ему так благосклонно дают, и стонать — громко и развязно. — Подрочи себе, детка, давай же, — просит Юнги, ускоряясь на последние силы. Чимину медлить и не хочется — он зажмуривает глаза, когда мужчина беспрерывно стимулирует его до жути чувствительную простату быстрыми и грубыми выпадами, и хватается за свой собственный член. Он весь влажный из-за смазки, как и низ живота, и Пак принимается быстро массировать покрасневшую головку и просто кричит от волны удовольствия, которая на миг будто заставляет его ослепнуть. Он чувствует, как стенки пульсируют от дикого трения и сжимают крупный член в себе, и больше просто не может терпеть — он взвизгивает и кончает долго и много, слыша одобрительный шёпот себе на ухо словно сквозь вакуум. Когда Юнги мычит и делает пару последних сильных толчков, а потом изливается в презерватив и притягивает Чимина к себе — они оба наконец позволяют себе расслабиться. Сердце стучит, как ненормальное, волосы прилипли к влажному лбу, а ноги затекли от выбранной позы, но это всё — ерунда, просто пыль на фоне того несравненного оргазма, который они сейчас испытали. Чимину требуется несколько долгих минут, чтобы вообще прийти в себя и вынудить свой язык шевелиться: — Молю, будь моим мужем. Юнги хрипло посмеивается, обнимая Пака поперёк талии и аккуратно выходя из растянутого покрасневшего входа, слыша тихое шипение со стороны — Мин спешит утешительно поцеловать того в шею. Мужчина избавляется от использованного презерватива, завязав узелок и выкинув тот в недалеко стоящую урну для бумаг, а после тянет Чимина к себе в объятия, обессиленно заваливаясь на бок. — Если это не шутка, то я согласен, — тихим низким голосом проговаривает Мин. Чимин поднимает на него взгляд, мягко поглаживая спину мужчины. — Сходим на пару свиданий? — Я не шучу, — усмехается Пак, опуская одну ладонь Юнги на щеку. — Я люблю суши с тунцом и дешёвые шоу про влюблённых, где все постоянно срутся. Если мы сейчас закажем доставку и включим одно из них — это будет считаться за второе свидание, или мы все ещё на первом? — Я думаю, что нет нужды их считать, — признаётся Юнги, он оставляет горящий поцелуй на внутренней стороне ладони и ещё один — на запястье, после чего выдыхает вымученно и сжимает Пака в руках. — Шоу так шоу, включим, и суши закажем, если хочешь, а то ты поклевал там какой-то салат в ресторане, я уж подумал, что ты из тех, кто делает вид, что мало ест, чтобы впечатлить партнёра. — Пф-ф-ф, — возмущённо фыркает Пак. — Еда — моё второе призвание после работы, я обожаю вкусно кушать, правда в готовке я полный ноль. — Я умею готовить, — хрипло вещает мужчина. Чимин поднимает на него удивлённый взор. — Боже, я искал медь, а нашёл золото. Юнги смеётся и шарит ладонями по гладкой талии, спускается к бедрам и гладит поясницу, он разрешает им обоим слегка отойти и отдохнуть, чтобы после потянуть раздраженного из-за нежелания двигаться Чимина в душ. Ну а дальше, как и обещал, заказывает доставку, пока Пак, одетый в его пижамные клетчатые штаны и рубашку, ищет на ютубе то самое тупое телешоу, обещая, что Юнги подсядет на него так же, как и он сам. И всё же Чимин, видимо, должен поблагодарить отца за его дотошность и желание найти любимому сыночку хорошего ухажёра, потому что это, чёрт возьми, сработало.