Назло

      Квай-Гон с недоверием косился на мастера Такка, рассказывающего очередную историю из сложной жизни со своим падаваном. На этот раз мальчишка набил на тыльной стороне ладони татуировку в виде логотипа ненавистной джедаю Такку закусочной. Это уже становилось смешно – тринадцатилетний падаван, чуть не покинувший Орден, но буквально вытащенный из Агрокорпуса на Бендомире, словно издевался над своим учителем. Джинн думал, один ли он сомневается в действительности татуировок – уж очень быстро они сменяли друг друга, кожа могла и не выдержать столько частых прокалываний. Судя по сочувствующим взглядам в столовой, ему одному казалось, что мальчик специально досаждал учителю. Однако в таком случае всплывал резонный вопрос: а зачем?       Квай-Гон Джинн какое-то время работал вместе с Оби-Ваном Кеноби, мальчик даже успел встретить Ксанатоса, однако потом его внезапно забрали в Храм, где он стал падаваном мастера Такка. Квай-Гон в тот день внезапно обнаружил, что уже привык к постоянному присутствию Кеноби, и его быстрое отбытие вдруг отозвалось какой-то пустотой. Мальчик оставил после себя хорошее впечатление, так что же произошло?       – Он ведь не был таким, – Джинн тихо прервал жалобы Такка на седьмую капсулу сигарет падавана за последние три дня.       – Видимо, падаванство его испортило, – наморщив нос, заметил Такк. – Решил, раз из Агрокорпуса вытащили, то всё прощать будут. Лучший старший юнлинг, – он фыркнул.       Квай-Гон чувствовал раздражение учителя Кеноби и, как ему стало всё сильнее казаться, презрение. «Даже я мог бы быть учителем лучше», – внезапно промелькнула мысль у него в голове. Джинн был так потрясён ей, что пару минут тупо смотрел в свою пустую тарелку с недоеденным сухарём.       – …и ведь ничто, ничто не влияет на него! – донёсся до него возмущённый голос джедая Такка. – Не знаю, как мы переживём эту миссию, – тяжело вздохнул он.       – Куда вы направляетесь? – с участием поинтересовалась мастер Рид.       – Ризмут N-23. А там много мест, где ему может взбрести в голову купить всякую гадость.       – Когда вы отправляетесь? – спросил Квай-Гон, внезапно исполнившись решимости понять ситуацию и Кеноби.       – Завтра.       – Могу я попросить вас не брать с собой падавана и позволить мне провести время этой миссии с ним?       Джинн игнорировал удивлённые взгляды соседей по столу и лишь надеялся на положительный ответ. Что-то напрягало его, не давало покоя. Ну не мог мальчик вдруг так сильно измениться!       Такк был очень удивлён просьбой, но, наконец взвесив все «за» и «против», согласился и даже поблагодарил. За что именно – Квай-Гон уже не слушал, он быстро встал и направился в комнату Кеноби, желая как можно скорее поговорить с мальчиком. Один раз его посетила мысль, что тот может просто захлопнуть дверь прямо перед его носом или сбежать от него – в конце концов именно он отказал юнлингу и не взял его своим падаваном. Хотя, знает Сила, Джинн всё чаще задумывался о том, что было бы, если бы Кеноби не отозвали в Храм.       Ноги быстро принесли рыцаря-джедая к нужной двери, и он, вздохнув, постучал. Ответа не было долго, хотя мальчик явно был у себя, и Квай-Гон постучал ещё раз, на этот раз громче. «Быть может, он спит, или в душе, или слушает что-то», – почему-то попытался оправдать падавана он. «Быть может, он хочет позлить», – подсказал разум.       Наконец дверь открылась, и перед джедаем появился знакомый мальчишка. Который стал казаться незнакомцем из-за пренебрежения на лице вперемешку с насмешкой, ухмылкой, которая очень старалась быть похожей на гаденькую, но отчего-то не могла, какой-то загнанности в глазах и сигареты в губах. Которая сразу выпала из открывшегося рта, а на лице мальчика отобразилась лишь одна эмоция – страх. Джинн понял: Кеноби ждал своего учителя и приготовился к его приходу. Джедай вдруг догадался: мальчик встречал так только своего учителя и не хотел, чтобы кто-то другой видел его таким. Неужели он прав? Неужели Кеноби нарочно это делает?       – Падаван Кеноби, – кивнул Квай-Гон, и мальчик сразу отмер и поклонился, едва слышно шепча слова приветствия. – Идём со мной. О, и… выкини эту гадость, пожалуйста.       К его удивлению, сигарета была моментально выброшена в мусорное ведро рядом со столом, а мальчик послушно вышел из комнаты. «Такк вечно жалуется, что ни просьбы, ни приказы не исполняются даже после третьего раза», – подумалось Джинну. Из его головы всё не шёл вроде бы наглый вид Оби-Вана, сочетающийся с боязнью во взгляде, словно он точно знал, что после этого его сильно накажут.       Пока они шли в комнату рыцаря-джедая, он рассказал о своём договоре с мастером Такком, замечая, что Кеноби обрадовался. Квай-Гон почти поздравил себя, оставалось лишь одно: всё узнать у самого падавана, спросить его точку зрения. Едва за ними закрылась дверь, мальчик заметно напрягся, и для этого у Джинна уже не было готового объяснения, лишь некоторые мысли.       – Ты знаешь, что в Храме о тебе уже ходит дурная слава? – спокойно спросил он. – Зачем ты так поступаешь?       Кеноби замялся, мечась взглядом по собственным ногам.       – Если тебе есть, что сказать, ты должен сказать, – по-прежнему мягко сказал рыцарь-джедай.       Мальчик нерешительно посмотрел на него, едва приоткрыл рот, но вдруг передумал и продолжил молчать.       – Я не убью тебя за слова, – решил слегка разрядить обстановку Квай-Гон.       И тут же увидел в глазах Кеноби страх. Не тот, когда он испугался, что кто-то ещё его увидел с сигаретой, и даже не тот, что был с ним, когда он открывал дверь, а самый настоящий животный страх. Подозрение закралось мгновенно, и Джинн сам не смог распознать эмоции в своём голосе, когда требовательно произнёс:       – Оби-Ван.       Тот вздрогнул, словно не ожидал услышать такое обращение, но, сжав кулаки и опустив голову в пол, наконец тихо ответил:       – Это всё лишь для того, чтобы позлить мастера Такка, – а потом вдруг поднял глаза и громче, с нотой отчаяния добавил: – Я не курю, просто в нужный момент показываюсь ему с сигаретами, а татуировок у меня нет, это рисунки, которые смываются обычным мылом.       Поэтому в комнате Кеноби не было запаха сигарет, поэтому «татуировки» так часто сменялись. Мастер джедай улыбнулся уголками губ и положил руку на плечо мальчика. В следующую же секунду Оби-Ван взвизгнул и отпрыгнул в сторону, чуть вжав голову в плечи. Они застыли, смотря друг на друга с ужасом.       – Оби-Ван… сними, пожалуйста, плащ и тунику, – едва совладав со своим голосом, попросил рыцарь-джедай.       Поколебавшись минуту, Кеноби положил названную одежду на кресло, обнажив почти чёрные синяки на своём теле, среди которых были и свежие.       – Почему ты не ходил к целителям?       – Мне нельзя, – тихо ответил мальчик, обнимая себя.       Квай-Гон медленно и осторожно коснулся синяка на плече, на которое ранее положил руку. Кажется, он был с кровоподтёком.       – Мастер Такк запретил тебе?       Оби-Ван кивнул, потом, распахнув глаза от страха, громче ответил:       – Да, мастер Джинн.       Джинн положил руку на холодную ручку с логотипом какой-то закусочной и слегка сжал.       – Завтра сходим к ним, тебе необходимо лечение. Пойдём, посидим на диване, и ты всё мне расскажешь.       Мальчик с сомнением глянул на него, но позволил отвести себя в центр комнаты, усадить на диван и накрыть пледом.       – Помнишь, как исцеляться с помощью Силы?       – Но мне нельзя.       Кеноби так беспомощно посмотрел на него, что у Квай-Гона защемило сердце. Сосредоточившись, он направил потоки Силы в избитое тельце, мгновенно вспоминая корабль, на котором они вместе летели на Бендомир. «Надо было, брать надо было ещё тогда, – навязчиво крутилась мысль в голове, – а теперь будем надеяться, что внутри ничего не повреждено».       Синяки, конечно, никуда не исчезли, однако Оби-Ван заверил его, что уже не чувствует боль. Джинн, пообещав, что чуть позже они сходят в столовую, и Кеноби сможет поесть столько, сколько захочет, попросил его рассказать, что произошло между ним и мастером Такком. Сначала мальчик молчал, но после ласкового поглаживания по голове ответил просто:       – Он использует меня в качестве слуги. Я должен быть благодарен ему, что теперь не в Агрокорпусе, и кое-как учусь быть джедаем, но выполняю грязную работу, отдаю свою порцию еды на миссиях, свой плащ, если слишком холодно… Мастер Джинн, я… Так и должно быть?       И снова страх. Квай-Гон смотрел в испуганные голубые глаза, готовые наполниться слезами, и понимал, насколько сломан был падаван. Мастер действовал интуитивно: быстро, но осторожно прижал мальчика к своей груди и прошептал в самые волосы:       – Нет, Оби-Ван, не должно. Вы наши ученики, а не слуги… Почему он тебя бил?       – Я не успевал сделать всё за отведённый промежуток времени, – пробубнил куда-то в грудь Джинна Кеноби. – Потом мастер Такк стал говорить, что я неблагодарный, ничего не умею, и что учить меня – мучение… Он сопровождал это… – Оби-Ван сглотнул и не стал заканчивать. – И тогда я… Я… Мне… Мне очень стыдно, мастер Джинн… Но… Тогда я решил, что… что н-нужно оправдать звание худшего падавана и назло ему… Всё вот это, – вздохнул он и добавил: – Он всё равно меня наказывает по поводу и без… Я… Я понимаю, что поступаю недостойно, но… Я не могу… Каждый раз, когда мастер Такк… Я… Я просто… Я не хочу страдать один. Это недостойно джедая, но… Меня ведь отправили в Агрокорпус, а теперь я как слуга, и мастер Такк говорит, что я с большим трудом стану джедаем, а может меня вышвырнут из Ордена насовсем, потому что я отвратительно себя веду и не запоминаю даже простые ката и не выполняю упражнения, а у меня ведь уже сил не остаётся после уборки двух комнат, – на одном дыхании выпалил мальчик и съёжился.       Джинн вздохнул и чуть отстранился от ребёнка. Тот начал дрожать, и на его лице мастер отчётливо прочитал: «Всё, это конец».       – Думаю, магистр Йода согласится, что тебе нужен другой учитель.       – Мастер Такк сказал, что никто не возьмёт меня, я бракованный, – тихо отозвался Кеноби, так и не подняв глаз.       Квай-Гона передёрнуло от того, насколько спокойно Оби-Ван повторил за своим учителем слово «бракованный» по отношению к себе.       – Ты не «бракованный», – выделив слово, возразил мастер, – тебе просто попался неправильный учитель. И знаешь, я думаю, что своим вызывающим поведением ты хотел показать, что не в порядке. Такк постоянно рассказывал о твоих выходках, и ты наверняка знал, что слухи поползли по всему Храму.       – Я не думал, что кто-то поймёт. Никому нет до меня дела, так что я… просто доставал его.       – Но понял я. И раз уж я понял, думаю, будет справедливо, если ты станешь моим падаваном.       – Но вы же не хотели, – изумлённо выдохнул Кеноби.       – А сейчас хочу. Ты не заслужил всего этого, и мне больно смотреть, как тебя давят. Я хочу это исправить и дать тебе шанс быть настоящим падаваном.       Голубые глаза словно вдруг посветлели, и Джинн ощутил в Силе радостный трепет, слегка недоверчивый, но наполненный счастьем. Рыцарь-джедай растрепал ёжик волос мальчика и помог ему одеться.       Направляясь в столовую, они не знали, что мастер Такк через несколько дней погибнет, возвращаясь с миссии, и Совету так и не придётся вызвать его, чтобы расспросить о побоях падавана, а Оби-Ван очень скоро назовёт Квай-Гона своим учителем.