Полный карт-бланш!

Лето было спокойным, отношения с Дурслями мало по малу приходили в нормальные, даже иногда семейные. Меня все еще считали помешанным, психическим, но когда я не колдовал, вполне нормальным и даже адекватным. Так и жили, я не отлынивал от работ по саду, помогал тете по дому, дядя работал, кузен пропадал с друзьями. Все монотонно, до определенного момента. Приехала тетка Мардж со своей псиной, а дяде и тете, и, конечно, кузену пришлось разыгрывать перед ней спектакль: «Мы тебя ненавидим и презираем, но миримся с твоим присутствием и используем как дармовую, рабочую силу», а я отвечал им тем же: «Ненавижу вас, когда же 18 и совершеннолетие, свалю от вас и забуду». Я ее терпел, но мне хотелось, как по канону надуть ее, отправить в полет и сбежать, а потом попросить Хед отправить им письмо с извинениями. Дядя поблагодарил за выдержку, что я не применил магию, хотя мог и меня бы не обнаружили. Сказал, что в следующий раз не выдержу и отправлю ее куда-нибудь на луну. Бумагу для деревни Хогсмид он подписал сразу, сказав, что я могу обращаться к нему с любой просьбой по документации. Я и сам могу, но мне приятно. Мы с Хедвиг ждали Сириуса. И думали над тем, как вытаскивать его из той задницы в которой он оказался по собственной глупости, сбежав из тюрьмы. Для начала с ним надо поговорить, а на сколько я помню канон, сбежав, он приглядывал за Поттером, был рядом в облике собаки. Вот и дождусь момента побега, визита на Тисовую и поговорю с ним. Визит вежливости он нанес на следующий день, после отъезда Мардж. Мы с Хед гуляли, она летала, а я читал книгу по Чарам за четвертый курс. Отвлекался, голова болит с самого утра, таблетки и зелья не помогают, вот решил прогуляться и почитать. Может, отвлекусь, и боль пройдет. Выпросил у пятикурсников сборник на четвертый курс с обещанием возврата в том же состоянии, в котором брал, а еще не колдовать неизвестные и сложные чары, я пообещал и просто читал. Было интересно, а у кровати меня ждет рунный словарь, «Скандинавские руны и их толкование», жуть как интересно. Подал распределение на этот предмет. «- Харри! — слышу голос Хэд в голове, — псина черная, как ты говорил, в дальнем заброшенном доме» «- Спасибо, Хэд, — иду туда, в руках книга меняется термосом и бутербродами, чем богаты, — ты пока покружи недалеко, если что смотри и мне говори.» «- Поняла, Харри», — и упорхнула ввысь. Я шел именно туда, в сторону заброшенного дома. Там давным-давно стройку затеяли, но так и не закончили, забросили и уехали. Шел к дому, голова по-прежнему болела, прогулка и чтение не помогали. Приходилось терпеть и тереть переносицу, так как стучало еще и там, отдавая в лоб, растекаясь по макушке, доходя до шейных позвонков. За мной, по приказу Великого и Могучего Альбуса Дамблдора из окна своего дома наблюдала мисс Фигг. Жила она напротив Тисовой 4. Но я иду туда, где нет обзора, так что директор не узнает о том, что я виделся с крестным. — Сириус, выходи, в курсе, что ты мне вреда не причинишь, — но не реагировал, пришлось говорить: — крестный, выходи, поговорим, — вот тогда вышла черная псина, волкодав не меньше, с насыщенного голубого цвета глазами, ткнулся в живот, а я запустил руки в шерсть, — давай меняйся, еда и чай, — показываю на термос и бутерброды. Он отошел, перетекать из пса в человека заняло у него меньше минуты. А передо мной стоял как и Гарри Олдман, по фильму мужчина, тридцать-тридцать пять лет, полуседой, худой, усталый, замученный, с впалыми голубыми глазами, лицо в морщинах, он потянул ко мне руки и прижал к себе. — Сохатик! — Крестный, давай без этого, — попросил, — Гарри, или еще как, но не так, — он понял, еще сильнее прижал к себе и не выпускал так минут пять. Я не против, мне приятно, как и ему. От него не убегают, ему верят, понимают, остальное не важно. Но это пока, мы шли по Тисовой, над головой летала Хед, приглядывала, а Сириус спрашивал, показывая на пернатую подругу: — Фамильяр? — Ага, — показал на едва заметный браслет на руке из перьев, как тату, но видна лишь по моему желанию. Я показал, он увидел, не показал бы, не увидел. Поднял руку, Хед села на сгиб локтя и показала себя во всей красе, расправила перья, заклекотала и повернула голову на сто восемьдесят градусов. — Полярная сова, — потянул руку, Хэд прищелкнула палец, но не больно, — дама с характером. Как зовут? — Хедвиг, — он сказал, что так какую-то валькирию звали у скандинавов или воительницу, не помнит точно. Дальше разговор пошел о школе и успехах, спросил, на каком я учусь факультете, а я спросил в ответ: — как ты думаешь? — мы ненадолго остановились, Сириус передохнул, а я облокотившись о ствол дерева, смотрел на крестного и ждал, он рассуждал вслух: - Точно не Гриффиндор. Алые себя так не ведут. Ты явно меня ждал, все подготовил, продумал, - показал на термос и бутерброды, - и ты в курсе о нашей связи крестин, - я не отрицал, соглашался, - мы с Джеем кинулись бы вперед, напали, скрутили, попинали в придачу, а потом устроили допрос и только после этого поверили. А ты не такой. Перестраховщик, - уточняя, - всяко, есть запасной план, на случай, если ошибся? — Есть. И не один. — Вот, поэтому Гриффиндор отметается. Как и Пуффендуй, не семейный ты человек, — поясняя слова, — ты не против теплых отношений, объятий, но первый не лезешь, стоишь и принимаешь вынужденно, потому что так надо, — есть такое дело. Я не против, мне не жалко, но первый обниматься не полезу, не тот взгляд на жизнь, — остается Когтевран и Слизерин. — И? На каком? — Подсказку? Смилуйся над стариком, — просит Сири и смеется. — Ты не старик. Тебе всего за тридцать, — говорю, — старческий возраст у людей начинается в шестьдесят, а то и позднее. Можно предположить, что у тебя Прогерия, но нет других признаков, — не договорил, крестный понял, сказал: — Ворон, — смеясь, — только когтевранец начнет давить знаниями и заваливать фактами, слизеринец не так поступает, он насмехается, приводит иного рода доводы, — я киваю и соглашаюсь. Общаясь с Драко и друзьями с зеленого факультета замечал за ними эту особенность. Так что да, повадки давить знаниями меня выдают. — Это плохо? — Что ты! Нет, конечно. Я приму любого крестника, мне не важен факультет, будь ты пуффендуец или слизеринец, ты мой магический сын, — еще раз прижал меня к себе и спросил о планах на будущее. — Первое — оправдать тебя, — добавил, — в этом мне поможет крестная и ее муж, — тут Сириус понял о ком я, — да, не посылай его, Люциус поможет. И с Драко мы друзья, а с крестной в хороших отношениях. Не отказывайся от помощи, ведь никто другой не заинтересован в ее оказании. Даже твой дражайший директор и Люпин. — Римус, — печально сказал Сириус, — он поверил, что я предал Лили и Джеймса, — поник крестный, — обвинял меня в том, что я пошел по тому же пути, что и вся моя семья, стал таким же Пожирателем, ни разу меня не навестил и не написал. — Друг оказался вдруг, и не друг и не враг, а так, — процитировал известную песню Высоцкого. — Да, именно, а так, — закинул в рот последний кусок бутерброда, запил чаем, — так что мне делать, Ри? — против такого сокращения я не против, мне нравилось. А вопрос: — Хед, — позвал птицу, — отнеси Нарси, — протянул письмо и попросил: — чтобы лорд не видел, а то знаю я этого вездесущего товарища, — эти слова и смысл дошел до крестного, а я сказал: — у нас с Томом нейтралитет, он не убивает меня, а я не мешаю ему. Он звал меня на свою сторону, но я отказал, напомнив ему о том, что он убил родителей. И больше, чем на перемирие пусть не рассчитывает. У них там с директором свои разборки, просил меня в них не втягивать, на остальное мне насрать, — резко и грубо, так как тема для меня запретная. Любому другому нос сломаю, а на крестного рука не поднимется. Могу только как ежик колючки показывать. — Понял, понял, смерть Джея и Лили не затрагиваем. Нос кому-то уже ломал за упоминание? — я рассказал про рыжего Рональда, случай в поезде, но нос я не разбивал, речь задвинул, хотя, очень хотелось, — а потом, вы не общаетесь? — Неа. Он — тупица, болван, обжора, неряха и непроходимый идиот. Нет тем для общения и пересечения. Как и со всем «Золотым трио», — спросил про этого зверя, что за трио такое, рассказал: — в него входят Рональд, Невил Долгопупс, а еще магглокровка Грейнджер. Я не против потомков маглов, мама такая же была, но эта девочка достала всех, в том числе профессоров, вечно лезет, говорит когда ее не спрашивают, отвечает сверх меры, а ее работы! Это же переписанный учебник, а не эссе или доклад. При этом она считает себя умной и начитанной. Мрак! — Ри, ты просто нечто! — Мне об этом говорили, — сказал и мы пошли дальше. Дошли до конца Тисовой, когда вернулась Хед с письмом от крестной, — Нарси приглашает тебя к ним, — протянул письмо, — не отказывайся, Сириус, тебе нужно восстановиться и придти в былую форму, а Малфои помогут. — Ты так считаешь? — Уверен, — поглаживая Хэд по клюву, — пишу ответ согласия? — тот кивнул, а я черканул карандашом и передал птице записку. Еще час у нас есть. Мы шли и останавливались, когда крестный уставал, и ноги отказывались идти. Когда собрались вернуться к заброшенному дому и ждать ответ Малфоя там, аппарацией перенеслась крестная, прижала меня к себе и чмокнула в макушку, а Сириуса обняла со слезами: — Брат, — тот обнимал ее в ответ, поплыл, расслабился, но до тех пор, пока не хлопнула еще одна воронка, в ней показался лорд Малфой с Драко. Друг толкнул меня плечом, поприветствовал и смотрел на взрослых. А те ругались, Сириус и Люциус матюкались на чем свет стоит, не был бы крестный в паршивом состоянии магией бы дрались, а так только до матерной перепалки дошли. Но крестная: — Люц, Сири! Хватит! Домой, отношения выяснять, — Люциус взял Сириуса за плечо и попрощавшись ушли телепортом в Малфой-менор. А крестная притянула Драко, друг сказал: — Увидимся, — и я остался с Хед на плече. Мы с ней шли домой, голова прошла, больше не беспокоила. Был рад, спокоен, с крестным все будет хорошо.