Полный карт-бланш!

Время неслось неумолимо быстро. Вроде, только приехали, а уже конец октября. Грядет праздник Хэллоуин, а мне как назло в этот день дежурить, но не только мне, а еще и лорду Слизерину. А еще герр Штейнер дежурит с нами в этот день. Кстати о нем. Ничего хорошего и плохого сказать не могу, много подозрений, но мало доказательств, кроме его рассказа о себе ничего намекающего на службу фюреру или присягу Темному Лорду не нашел, но все равно, что-то меня в нем напрягало. Казалось, он как Люциус или Снейп, последователь, но в отличие от лордовских, меток и опознавательных знаков не было, как и явного уважения и предрасположенности по выражению после слов о темном лорде и его упоминании в истории. Аж о двух темных лордах. Драко тоже упоминал возможного Темного Лорда по моей наводке и не в одном глазу. Я рассказывал о Распутине, а Драко о Якове Брюсе, и нигде у гера Штейнера не екнуло. Но это ничего не значит, он волшебник прошедший две маггловские войны и одну магическую, закаленный и наученный. Может держать мину кирпичом. — Поттер, несешь свою службу? — слышу голос Лорда. — Как и ты, Милорд, — шутовской поклон. — Где твоя напарница? Падма, кажется, — спрашивает лорд, — ты один следишь за коридором, а девушка? — мы идем по коридору и разговариваем. — Она и Сьюзен отводят к декану Флитвику нарушителей спокойствия, — рассказываю, — вздумали, как магглы в простыню обрядиться и пугать младших. Троих уже до мокрых штанов напугали, выпрыгнули из-за угла и сказали «Бу!», — Лорд смеялся, — вот, вам смешно, а малышня только к призракам башни привыкли, от доспехов не шарахаются, а им «Бу!» кричат, — лорд чуть по стенке не сполз. — Шутники! — Да не то слово! Оборжаться можно! — возмущался я. — Кто такие шутки шутит? — спросил еще один сторож правопорядка. — Добрый вечер, гер Штейнер. — Добрый, гер Поттер, так что за шутники? Уизли? — он о них и их шутках уже прослышан, даже наглядно убедился. На его уроке мальчик решил съесть конфетку, безобидную, а на деле обблевал фонтаном всех впереди сидящих и самого гера Штейнера, так что гер осведомлен и не удивится. — Нет, гер Штейнер, не они. Нашлись другие шутники, с желтого факультета. С ними ведется беседа, а малышню отпаивают успокоительным и чаем. — А то я слышал про шутки, сразу подумал на этих рыжих братьев с красного факультета, — идет с нами рядом историк, — давайте поговорим о празднике Самайне, — предлагает гер, — это удивительный праздник, день, когда грань между миром мертвых и миром живых столь тонка, что может даже госпожа Смерть придти и коснуться своей дланью, — и смотрит на меня, — не находите, гер Поттер. — Ненавижу этот праздник, герр Штейнер. — Аналогично, — говорит лорд. — В чем причина? — спрашивает у меня учитель истории. — Вы слышали о Мальчике-который-выжил? — тот кивает и спрашивает: — Да, слышал, герр Поттер, это ведь вы? — я киваю, — и что? Неужели все враки и ложь? Это не так и вы не уничтожили темного лорда в ту ночь на Хэллоуин, став героем магической Британии? — Как вам сказать, герр Штейнер. Все так, но с некоторыми оговорками. Герой, уничтоживший лорда — моя мать. Она наложила защиту, отдала за эту защиту свою жизнь, Авада лорда отскочила, а это, — показал на шрам, — ничто иное, как шрапнель или осколок, задевший по касательной. Этот день для меня, день траура, а не праздник. Ведь в этот день я потерял родителей, но получил такой ненавистный для меня титул героя и избранного. А еще вплоть до третьего курса из меня хотели сделать героя и направить на путь борьбы с темным лордом, даже подстроили участие в Турнире, но благодаря помощи директоров других школ, распорядителям и книгам мне удалось избежать участи стать одним из чемпионов. — Да, гер Поттер, вы меня поразили в самое сердце, — что-то у меня за спиной назревало, явно не мирское, а загробное, мне бы идти, но не могу, словно меня поймали и удерживают. Я немного отстал, а мир замер, мне стало жутко холодно, все тело сковало, словно стихия решила покарать меня за что-то и промораживала каждую клеточку, сосуд и нервное окончание. Казалось, меня в криокамеру засунули, в жидкий азот и заморозили. Оказалось: — Потомок, у меня десять секунд, берегись Штейнера. Он приспешник «Черной птицы», спроси Луноликую, она ответит. Помоги Тому, не дай пеплу рассыпаться… Я замер и не мог слова сказать, перехватило дыхание, легкие замерзли и стали кусочками льда, кровь и сердце тоже кристаллизовалось и не двигалось, видел только то, что в радиусе замерзших глаз, посмотрел на руки, их покрыла тонкая корочка льда, а сами они почти прозрачные, виднелись синие вены и жилы, казалось, я весь состою из цельного куска льда, как внутри, так снаружи. Прошла минута, потом вторая, оттаивал, мог глотать воздух по крупицам, от вернувшегося в мои легкие дыхания выходили облачка пара, но моргнуть пока не могу, как и пошевелиться. Заметил мое отсутствие Лорд и подошел, увидел, что со мной и отволок в уголок, а гер шел и не замечал, дежурил. Пытался привести меня в чувство, накидывал согревающие чары, свою мантию, растирал меня руками, прижимал к себе. От всех его манипуляций меня отпускало, лед отступал, но при этом колошматило, крутило и сводило судорогой тело так, словно у меня горячка и озноб бьет и вышибает из суставов кости. — Поттер, что с тобой произошло? — он все еще растирал меня, плечи, спину и грудь, кидал согревающие. Даже горячительного предлагал, отказался. — Ко…мне…прихо…дила, — стуча зубами и выговаривая едва слышно, — Гос…по.жа. она… сказ.ала держ….жаться пода….льше от гера Ш-ш-ш-ш….тейнера под-д-д-дальше, — лорд на меня смотрит и ждет, когда я нормально заговорю, но и мои попытки понимает, я продолжал: — сказала п-п-помочь тебе, остановить «Черную п-п-п-птицу», — говорю и понимаю, меня отпускает и могу говорить нормально, лед отступает, я оттаиваю уже снаружи, чувствую свои конечности и более не нуждаюсь в его растираниях и мантии, могу двигаться. — Жуткое зрелище, Поттер. — Десять сек-к-кунд с г-г-г-госпожой, д-д-дорого стоит, — все еще стуча зубами, на меня вновь навесили согревающие и мы шли по коридору, — я не наследую ее силу, не могу быть ее аватаром, поэтому мне так плохо. Владел бы я некромантией, проводником ее силы, то такого бы не произошло. — Но ты всего лишь Владыка воды, — рассмеялся лорд, — я до сих пор смеюсь, над твоим словом: «всего лишь». Ты хоть понимаешь, Поттер, какое редкое явление в мире? Раз в несколько сотен лет появляются Владыки, а ты «всего лишь» говоришь. Моя стихия и рядом с твоей не стоит, — я раскрыл его обман, рассмеявшись. — Лорд, можешь не притворяться стихийником, твой парселтанг не стихия земли, не ври, — он смотрит на меня, в глазах горят алые искры, а я поясняю, — я общался с леди Еленой, она сказала, что шутку про парселтанг как показатель стихии придумал Слизерин, чтобы отогнать от себя охотников за темными магами. Так что ты, милорд, всего лишь змееуст. — Поттер, ты — сволочь! — Милорд! — возмутился я, — я был бы сволочью, если бы всем об этом рассказал и опроверг исторические записи о роде Слизерин и наследуемой через него стихии, но эту тайну знают лишь трое и то, один из них уже мертв. Не стоит ругаться, — и мы рассмеялись. Мне рядом с ним находиться на удивление комфортно, он умный, начитанный и приятный в общении человек. С чувством юмора и такта. Это при условии целой души и разума, но все же. За таким лидером я бы пошел. Жаль, что есть одно «но». Думая над этим, я сказал: — знаешь, Милорд, если бы ты не убил моих родителей в ту ночь на Хэллоуин, я бы служил тебе, — сказал и пошел вперед, — а так, нам с тобой по пути лишь в одном направление, против «Черной птицы». — Что бы было, не убей я их? Что бы было со мной? С пророчеством? — Туфта все это, а не пророчество. Но если интересно, как я бы на твоем месте поступил, расскажу. Надо? — спросил, а он ответил, что ему интересно, — я бы наблюдал и выжидал столько, сколько понадобится, а потом предложил свою сторону. Дождался бы одиннадцати лет, времени со мной поговорить, у тебя полно было бы. Оборотку никто не отменял, занял место одного из детей своего последователя, сел бы я в поезд, ты под зельем, предложил помощь в учебе или просто дружбу, медленными шагами вел к темной стороне, склонил бы к Слизерину, к себе и своей организации, а там свел с нужными людьми, с которыми я и так общаюсь, но родители были бы живы. Я до школы получил бы нормальное образование и понятие о магии и ее основах и законах. Но ты поддался зову убивать… — Я тебя понял, Поттер, план у тебя и правда что надо, реализация не подвела бы, все сработало бы как надо, но я в те года был слишком агрессивным и алчным до власти, а не расчетливым и терпеливым как в былые времена. Услышал и побежал. — Побежал, — повторил я, — а мог не бежать и получить соратника в силе тебе не уступающего, с ним его окружение и родителей, уже десяток магов набралось. А ты… — А я поступил так, как считал нужным. И не собираюсь перед тобой, Поттер, оправдываться в том, что уже совершил, и раскаиваться тоже. Я — темный лорд Воландеморт, — я шутовски поклонился и сказал: — Да, убить ребенка, стоящий поступок, милорд, как и оставив этого ребенка без родителей, предлагать сторону и звать к себе в услужение, — показал большой палец и ушел вперед, махнув на прощание рукой, — мирного дежурства вам, Милорд. У меня время вышло, ваша очередь бдить и покой школы охранять, а у меня завтра тренировка и уроки.