Попутчик

- Твоя тележка сломается на въезде в Сучжоу! - Спорим, она сломается куда раньше? *** – Эта хижина не простоит и двух месяцев! Ветхая постройка сгорает через три дня от удара молнии. Удивительно, но что-то еще способно гореть в такой ливень. Под проливным дождем Его Высочество бывший наследный принц Сяньлэ, низвергнутый Бог Войны в Короне из Цветов, неудачливый Дух Поветрия и что там еще, пытается собрать уцелевшие вещи. В рушащихся на голову потоках воды неразличимы земля и небо. Утром солнце золотит отроги гор Хуаншань, от земли поднимается пар. Се Лянь выбирается из-под циновки – хоть какое-то укрытие, подбирает застрявшую в кустах азалии миску и понимает, что остальной скарб искать бесполезно. – Я же говорил: удача, если она простоит хотя бы неделю, – легко улыбается он. *** – Ты умрешь в нищете, изнуренный болезнью, спустив все свое состояние на вино и продажных женщин! – Какая многообещающая картина, – смеется Се Лянь, – хочешь сказать, мне предстоит жизнь в роскоши и кутежах? ...В пустом поместье на окраине Чэнду ему улыбнулась удача. Соседи шепчутся о призраке, преследовавшем местного помещика, пока тот не повесился неделю назад. Наследники боятся даже подойти к резным воротам, зато готовы заплатить за избавление от нечисти. Впервые за долгие месяцы Се Лянь проводит ночь в мягкой постели. В доме нет ни следа обиженной энергии: должно быть, дух ушел, довольный местью. Утром принц отправляется на рынок, но горожане торопятся по делам, так что желающих посмотреть на его представление немного. Ближе к полудню, когда он устраивается перекусить, перед ним падает тень. Се Лянь вскидывает голову, щурясь от бьющего в глаза солнца, и видит стражников. По крайней мере, есть, где переночевать, – думает он. Тюрьма воняет испражнениями и потом. Его подозревают в краже из поместья. У Се Ляня нет родственников, что приносили бы ему еду, но он смущенно отказывается от куска лепешки, протянутого старым заключенным. Больше ему не предлагают: здесь все голодны. Переполненная темница, раскаленная днем, остывает к ночи. Се Лянь с грустью вспоминает мягкое одеяло и привычно усаживается в позу для медитации. За него некому заплатить, ничего ценного при нем нет. В итоге, получив изрядное количество палок, принц снова оказывается на улице. – Жить, как во сне, и умереть во хмелю – явно не моя участь, – замечает он. – Но ты так интересно рассказывал. Может, предскажешь еще что-нибудь? *** – Через два дня тебя ограбят на базаре, ты попадешь под дождь, простудишься и заболеешь! Наученный горьким опытом, Пустослов старается предсказывать что-то простое и очевидное. ...Кошелек у Се Ляня действительно крадут уже к вечеру, после ночи на голой земле его бьет озноб, но небо до отвращения чистое. – Поздравляю, на этот раз ты почти угадал! *** – Думаешь, кто-то подаст тебе больше, чем хватит на плошку лапши? – Думаешь, мне хоть что-то подадут? Уже неплохо! ...В воздухе висит пыль. Русло Желтой реки воняет мертвыми водорослями и гниющей рыбой. Засуха продолжается уже три месяца. Служители пинками гонят Се Ляня от входа в храм милостивого владыки Сюаньчжэня: нищий в пыли отпугивает респектабельных прихожан. Плошка для подаяния пуста. *** На краю света Жемчужная река, расплетаясь на множество рукавов, встречается с морем. Дом, добротный и светлый, кажется пустым: старик Ли с малолетней внучкой – вот все его обитатели: сыновей и невестку забрало море. Принц задерживается здесь почти на год. Ходит с местными рыбаками на промысел, учится ставить паруса и чинить сети. Маленькая Юнь-Юнь бегает за своим гэгэ, смешно перебирая загорелыми ножками. Се Лянь знает множество сказок о дальних краях, мастерит игрушки и готов таскать ее на спине по первому требованию. После шторма в залив приносит большую лодку. – Это дар Небес! - Возбужденно размахивает руками староста. – Старший сын видел там драгоценные ткани, посуду и тяжелые сундуки. Нужно больше людей, чтобы все переправить на берег. Море все еще неспокойно, и попытка добраться до судна занимает немало времени. Никого. Сердце принца сжимает недоброе предчувствие. Рыбаки разбредаются по палубе, а потом раздается крик. Тело на корме черное, раздувшееся. На мгновение Се Ляню кажется, что доски уходят у него из-под ног. Словно тенью из прошлого возвращаются воспоминания о поветрии. Нет. То, что он видит сейчас, тоже страшно, но это всего лишь болезнь. С этим можно бороться. – Все назад! Лодку сжечь. Наши вещи тоже. Он и сам понимает, что уже поздно. Через день слегла жена старосты. Через три на ее теле проступают темные опухоли, прорывающиеся кровью и гноем. С каждым днем заболевших все больше. Вместе теми, кто еще на ногах, Се Лянь ходит собирать травы, толчет зелья, убеждает людей жечь тела и бросать в огонь вещи умерших. И однажды мор отступает. Люди на берегу запускают фейерверки, празднуя избавление от смерти. Се Лянь тихо покидает деревню, ненадолго задержавшись на кладбище. Две дощечки среди полусотни табличек у общей могилы: семья Ли не пережила поветрие. – Ты потеряешь всех, кто тебе дорог! – Уже. – Шепчет Се Лянь. *** - Твой удел – одиночество! До тебя никому нет дела! ...На ремонт дамбы людей согнали со всей округи. Перемазанный глиной, Се Лянь старается изо всех сил: если удастся остановить разлив, урожай не пострадает. Старший их маленького отряда повредил спину, и предлагает новичка себе на замену. - Парень толковый, - говорит он начальнику, - только к готовке не подпускайте! С этого дня Се Лянь распределяет обязанности и разбирает ссоры рабочих. К вечеру у него голова идет кругом. - Кажется, я был бы рад хоть немного побыть одному. В городке, покинутом им почти месяц назад, человек в красном расспрашивает прохожих. Ни один не знает, куда подевался бродячий фокусник. *** – Скоро они разочаруются в тебе и прогонят из деревни камнями! ...В поселениях народа мосо жизнь совсем не похожа на привычный ему уклад. Здесь делами семьи управляют женщины, дети принадлежат роду матери, а к собакам относятся словно к членам семьи. Талисманы Се Ляня пользуются спросом у местных жителей. Его спрашивают, не желает ли молодой заклинатель остаться до весны? Миловидные девушки строят глазки, наперебой зазывая его к себе. Он отшучивается и с облегчением сбегает на вечер в соседнюю деревню: из колодца ушла вода, и его просят взглянуть, уж не нечисть ли постаралась? Ночью земля содрогается, с гор сходит поток жидкой грязи. Возвратившись, Се Лянь видит только безжизненный склон – где-то там, глубоко под землей, остались дома и люди. Он опускается на колени и шепчет «простите». День за днем леса и пустыни, высокогорные селения и многолюдные города сменяют друг друга. Чужие наречия, чужие обычаи… Юноша в белых одеждах странствует по Поднебесной, нигде не задерживаясь подолгу. Он давно заметил: стоит ему осесть на одном месте, непременно случится беда. Пустослов не считает сменяющих друг друга времен года. Он просто следует за Се Лянем. Демон голоден. Невезение Его Высочества превышает все мыслимые пределы. Стоит сказать: «ты сломаешь руку», принц сломает обе руки, ногу и, скорее всего, позвоночник в придачу. Предсказания Пустослова выглядят добрыми пожеланиями в сравнении с тем, что судьба раз за разом обрушивает на Се Ляня. Демон чувствует себя обманутым. Он теряет веру в себя, но упрямо тащится следом. *** Принц кричит по ночам. Пустослов подбирается ближе, смакуя отголоски кошмара. И отшатывается. Да, теперь демон знает, чем напугать свою жертву, но Сяньлэ не должен узнать, что Безликий Бай все еще жив. *** – Через два дня тебя ранят в драке на постоялом дворе! ...Торговец обещает щедрую награду: за неделю до свадьбы дочери в доме разбушевалась нечисть. На Се Ляня он, тем не менее, смотрит с некоторым сомнением. – Я пригласил лучших заклинателей, но вы тоже можете попытаться. «Лучших заклинателей» трое. Серьезный юноша, должно быть, адепт какой-то известной школы, шарлатан, привыкший обманывать доверчивых селян, и монах с сеткой мелких морщин на худом загорелом лице. Слуги шепчутся: – Слышал, предсказатель на рынке сказал, что от этого брака добра не будет. – Господин все равно не отменит свадьбу: слишком много он задолжал этому Чжао. Тот, хоть и приехал в наши места недавно, разорил уже несколько семей. Призрак появляется ночью. Свечи гаснут, ледяной ветер приносит запахи гнили и мокрой земли. В центре комнаты возникает темная тень. Заклинатели атакуют, и в яростных вспышках талисманов принц на мгновение видит лицо женщины. Она хороша собой и искусно накрашена, сложная прическа украшена пламенно-ярким цветком. – Дух ревнивой отвергнутой женщины! – Заявляет монах, когда принц делится увиденным с остальными. – Необходимо изгнать ее и очистить дом. Се Лянь думает, что за все это время призрак так никому и не навредил. Пока остальные чертят охранные печати и жгут благовония, он пытается разыскать предсказателя, о котором болтали слуги. – Со вчерашнего дня не видели. – Пожимает плечами продавец рыбы. – Приболел, должно быть. Предсказатель обнаруживается в похоронном доме. Шея сломана, тело утром нашли в переулке. Кажется, идея отменить свадьбу кому-то не нравится. – О, так ты все же решил вкусить радостей жизни?! – Изумляется Пустослов, осознав, что принц направляется в бордель. – Отступаешь от своих принципов? Твои родители не вынесли бы такого позора! Они и не вынесли. – Думает принц, и впервые резко обрывает демона: – Довольно! Пустослов умолкает, ему слишком любопытно, что будет дальше. Разговор с хозяйкой зеленого терема длится недолго. – Это Айва, – кивает она, выслушав описание. – Здесь у всех девушек цветочные имена. Жуткая была история, тому уж лет двадцать назад. В то время ее посещал клиент, скрывавший лицо, кроме нее никто его не видел. Вскоре таинственный незнакомец совсем вскружил девушке голову и уговорил ее с ним бежать. Да только недалеко она убежала: через несколько дней изуродованное тело нашли в лесу. Сердце вырвано… – На мгновение хозяйка запнулась. – Дознаватели при управе с ног сбились, но так и не нашли никого. Попрощавшись с хозяйкой, Се Лянь направляется в сторону управы. День клонится к вечеру, служащие расходятся по домам. Пожилой письмоводитель принимает его приглашение побеседовать в ближайшей таверне. – Помню-помню, – кивает господин Чэнь, когда за неспешной беседой они наконец добираются до сути дела. – Да, красивая была девушка, а погибла так страшно. Очень странное было дело. - Странное? Се Лянь снова подливает вино собеседнику. – Женщины из зеленого терема говорили, будто загадочный гость был молод. А за двадцать лет до того, на окраине нашли труп дочки бондаря, и убита она была точно также. Очевидно, что человек, расправившийся с Айвой, не мог быть тем убийцей, но потом, разбирая архивы, я наткнулся на старые дела. Оказалось, таких случаев было несколько. Каждые двадцать лет в наших краях погибали девушки. Одну посчитали растерзанной тигром, другую сочли жертвой грабителя, в смерти третьей обвинили какого-то бродягу. Он сознался под пыткой, но так и не смог объяснить, почему сделал это. Общим было одно: все они были убиты в первое полнолуние хлебных дождей. Се Лянь мысленно подсчитывает дни до назначенной свадьбы и почти бегом возвращается в дом купца. – Дева Айва, вы пришли, чтобы предупредить? Призрак оборачивается к нему. На это раз от ее былой красоты не осталось и следа: лицо тронуто разложением, уголок рта разорван. Она молча кланяется заклинателю. Старый письмоводитель соглашается помочь и проводит Се Ляня в архив, где они вместе просматривают старые записи. Вскоре, привлеченный докладом стражи, появляется местный судья. Вопреки опасениям, выслушав их, он решает присоединиться к расследованию. – Что мы ищем? – Смерти женщин раз в двадцать лет, нужно проследить всю цепочку. Тесное хранилище залито светом, служащие суетятся, подтаскивая свитки. – Все равно ничего не найдете. – привычно ворчит Пустослов. Принц слишком сосредоточен, чтобы обращать на него внимание. Постепенно обнаруживаются новые случаи. Мрачный кровавый след тянется в прошлое все дальше и дальше. – Кажется, нашел! Помощник судьи разворачивает свиток. Бумага совсем ветхая, даже написание иероглифов с тех пор изменилось. ...Атаман разбойничьей шайки, некогда бесчинствовавшей в здешних горах, потребовал себе в жены дочь местного богача. Семья девушки сделала вид, что согласна. Паланкин с невестой доставили в логово шайки. На пиру новобрачная отравила вино, и местные жители наконец-то вздохнули спокойно. Вскоре молодая вдова разбойника вышла замуж, но всего год спустя умерла родами. Прошло двадцать лет, и в ненастную ночь, в годовщину гибели атамана, кто-то разрыл ее могилу и разбросал останки. Происшествие сочли бесчинством грабителей. – Он вернулся, но не застал ее в живых. Ненависть осталась неутоленной, с той поры каждые двадцать лет он обманывает и убивает женщин. Всякий раз разбойнику кажется, что он мстит своей вероломной супруге: видно, верит, что его жена перерождается в этих девушках. – Если старые карты не лгут, – добавляет письмоводитель, – логово разбойников находилось там же, где сейчас расположена усадьба этого Чжао. – Не ходите с нами, – предупреждает судью Се Лянь. – Предоставьте сражение с нечистью заклинателям. Ваши люди могут случайно пострадать. По пути шарлатан подворачивает ногу и, нарочито постанывая, ковыляет обратно. В темноте усадьба производит гнетущее впечатление: всюду тишина, фонари погашены. Пока остальные пытаются скрытно проникнуть внутрь, Се Лянь продирается сквозь колючие заросли вдоль наружной стены поместья. Призрак девы Айвы скользит рядом, ветви ей не помеха. Небо с вечера затянуто низкими облаками, и принц спотыкается в темноте. Вокруг старые камни – развалины постоялого двора, некогда служившего убежищем разбойникам. Принц прослеживает очертания фундамента по обломкам, поросшим полынью и повиликой. Вскоре обнаруживается лаз в погреб. Внизу пусто, сквозь кладку пробились и переплелись узловатые корни. Дева Айва молча указывает на стену и исчезает. Камни поддаются, хотя и с трудом. В тайнике тускло поблескивает изящная золотая шпилька. Они ожидали увидеть неупокоенный дух, но тварь слишком сильна. Демон хохочет, сбрасывая обличье купца Чжао, и с легкостью отражает все заклинания. В конце концов, он загоняет заклинателей в угол и, глумливо оскалившись, выбирает, с кого бы начать. Принц бросается вперед. У Се Ляня почти нет магических сил, а у демона их в достатке: вспышка синего пламени мгновенно испепеляет зажатый в руке принца предмет, когти твари вонзаются в тело, и Се Ляня отбрасывает назад. Привалившись к стене, он смотрит, как демон ревет, осознав роковую ошибку, а затем рассыпается черным пеплом. Шпилька, которую Се Лянь забрал из тайника, была средоточием темной энергии, привязывавшей тварь к этому миру. – Я предсказывал тебе всего лишь удар ножом в пьяной драке. – В ярости шипит Пустослов. – Обязательно было лезть к этому демону?! Се Лянь медленно сползает вниз, зажимая бок. – Не расстраивайся, – в полузабытьи шепчет принц, – в следующий раз у тебя обязательно получится лучше. Землю вокруг пятнают алые лепестки айвы. *** По весне склоны в Чуанься утопают в бело-розовой пене цветущих магнолий. Заработанных фокусами денег хватает даже на комнату в гостинице. Разомлевший после горячей воды Се Лянь почти дремлет над плошкой риса. Разумеется, Пустослов не молчит. Он предсказывает принцу одинокую жизнь и отсутствие сыновей. Удивительно, но его человек внезапно краснеет. – Видишь ли, – поясняет Се Лянь, – пути совершенствования различны, но всегда есть какие-то ограничения. Иногда это запрет на животную пищу, а в моем случае… В общем, с сыновьями ты угадал. Зал таверны набит до отказа. Странствующий сказитель в углу рассказывает о свинорылом людоеде, напавшем на праведного монаха, а после отправившимся с ним в долгое путешествие на запад. Пустослов думает, что он следует за Се Лянем уже очень давно. Что если его злоба и темная энергия однажды иссякнут? Может быть, он исчезнет и переродится в мире людей? *** В Праздник Середины осени над столичными храмами в небо взмывают бесчисленные фонарики. Золотой поток надежд, благодарностей и молитв устремляется к небесам. Демон не был бы демоном, не испорти он эту картину: – Твои друзья отрекутся от тебя! – С этим ты опоздал. - На мгновение Се Лянь опускает ресницы. – Или… тоже хочешь уйти? Пустослов впервые за долгие века теряет дар речи. – Столько лет прошло, я почти привык к тебе. – Пожимает плечами Се Лянь. – Если честно, ты не особенно страшный, и к тому же, пока ты со мной, не вредишь другим. *** – Вот увидишь, в следующей деревне никто не пустит тебя на ночлег. В землях севера зимы суровы. Вечереет, тропа припорошена снегом. Се Лянь дыханием пытается согреть негнущиеся пальцы. До деревни они не доходят. Разбойники порядком раздосадованы скудной добычей. Его Высочество остается лежать на обочине с проломленной головой. Тело бывшего небожителя восстанавливается, пускай и не очень быстро. Спустя несколько дней, слившихся в лихорадочный круговорот боли и бреда, он упорно плетется по краю дороги. Принц не говорит: «ночлег не понадобился». Пустослов не говорит ничего. *** – Ты станешь посмешищем для окружающих! – Знаешь, ты подал мне неплохую идею! В роли сказителя Се Лянь великолепен. Слушатели покатываются со смеху и не скупятся на серебро. Биография Генерала Наньяна обогащается новыми подробностями. *** – Я теряю терпение. Белые одежды трепещут на ветру, маска смеется и плачет в свете умирающей луны. Может ли Пустослов, чья суть – страх, испытывать ужас? Перед Безликим – может. – Повелитель, – оправдывается демон, – вы ведь сами отняли у него все. Что еще я могу с ним сделать? *** В этот раз Се Лянь пользуется гостеприимством начальника уезда. Оборотень, морочивший голову благородному господину, благополучно изгнан, и плата бродячему заклинателю щедра. Комната, где его разместили, скромная, но обставлена с большим вкусом. Принц сидит за столом, подперев рукой голову. Длинные только что вымытые пряди свободно рассыпались по плечам, перед ним раскрытая книга. «Слава и позор подобны страху. Знатность подобна великому несчастью в жизни. Что значит, слава и позор подобны страху? Это значит, что нижестоящие люди приобретают славу со страхом и теряют ее также со страхом. Что значит, знатность подобна великому несчастью в жизни? Это значит, что я имею великое несчастье, потому что я дорожу самим собой. Когда я не буду дорожить самим собой, у меня не будет и несчастья». Принц читает вслух Дао дэ цзин. Демон слушает. *** В сумерках горы Лушань окутывает туман. Огоньки деревеньки приветливо вспыхивают ниже по склону, сборщицы чая смеются, обгоняя их на тропе. Поворот, и скрипучая тележка, купленная накануне почти за бесценок, резко кренится на бок. Мусор - старые вещи, собранные Се Лянем, в надежде обменять их на еду и одежду, валится на траву. Колесо катится вниз, подпрыгивая на уступах. ...Ночью облака расступаются, небо усыпано тысячами звезд, в хижине дровосека Его Высочество тихо посапывает на циновке. Демон страха предпочитает не связывать себя материальным обличием, но сейчас не получится по-другому. Он надеется лишь, что сейчас ни одна тварь из Призрачного Города или с Небес не следит за ним, и никто не увидит, как Пустослов, ругаясь, словно Лазурный Демон, собственноручно пытается починить треклятое колесо. - Клянусь, эта гуева развалюха доедет до Сучжоу. Доедет, я обещал!