Ваш запрос был одобрен

Ким Чимин всегда ответственно относился к важным вещам в своей жизни — к учёбе, к хобби, к пению и, конечно, к близким людям. Вот и сейчас, не встретив в парке Чонгука, как обычно, он начал слегка нервничать. Он все выходные ждал с нетерпением встречи с ним, чтобы спросить его мнение по поводу своей гениальной идеи с подножкой отцу, а тут такой облом. Дойдя до конца парка, он ещё раз осмотрелся и присел на скамейку. Достав телефон, он набрал сообщение: Чонгук, а ты сегодня решил не бегать? Не похоже на тебя. Ладно, встретимся завтра. Подождав несколько минут, он так и не дождался, когда его сообщение будет прочитано, не говоря уже об ответе. И это было ещё более странно. Тогда он написал сообщение отцу: Па, Чонгук не читает мои сообщения, возможно, он забыл телефон дома. Спроси у него, всё ли нормально, когда он придёт на работу, и сообщи мне. Получив ответное «ОК», он немного успокоился, убрал телефон и пошёл в школу. А вот Тэхён, напротив, начал волноваться, получив от сына обеспокоенное сообщение. Он был абсолютно уверен в том, что именно Чимин подстроил его падение в пятницу вечером, и Чон наверняка это тоже заметил, и теперь он думал, уж не обиделся ли Чонгук на парня за эту выходку? Неужели ему было неприятно? И он даже не представлял, как поднять эту тему, спрашивая об игноре его сына. Собравшись, он приехал на работу, как всегда, за пятнадцать минут до начала рабочего дня. Обдумывая то, с какой стороны начать разговор, Тэхён и не заметил, как в кабинет вбежал опоздавший Джин. — Ох, я опять опоздал, мальчики… — он озадаченно оглядел кабинет и спросил у начальника: — а где Чонгук? Тэхён удивлённо вскинул брови и посмотрел на часы — пятнадцать минут десятого. Помощник за всё время работы здесь ещё ни разу не опаздывал, и это было очень странно. Достав телефон, он набрал номер Чонгука, но тот был недоступен. — Странно, — вслух сказал он и перевёл взгляд на Джина, — он ничего не говорил о том, что куда-то собирается? Не отпрашивался? А то я не припомню ничего такого. — Нет, ничего не говорил, — подтвердил тот. — Может быть, позвонить в отдел кадров и спросить у них? — Ты с ума сошёл? — возмутился Джин. — Пожалей парня, ему же занесут в карточку опоздание. — А если он вообще не придёт? — Тогда занесут прогул, алё! — Джин уже негодовал. — Реши как-то сам этот вопрос. Прикрой его перед начальством, а потом сам всё разузнай. Проведя весь день как на иголках, Тэхён встал из-за стола ровно в шесть вечера и поспешил домой. Едва войдя в квартиру, он встретился с обеспокоенным взглядом сына. — Пап, ну что? Почему ты мне не написал ничего? — Его не было на работе, и телефон он отключил, — ответил он. — Поехали к нему домой, — предложил Чимин, — мне это не нравится. Подумав немного, тот согласно кивнул и, дождавшись, когда сын торопливо впрыгнет в ботинки, на ходу накидывая куртку, пошёл вместе с ним к машине. Доехав до дома Чонгука в напряжённом молчании, они поднялись на нужный этаж и позвонили в дверь. Но ни через минуту, ни через две никто им не открыл. Тэхён поджал губы, обдумывая дальнейшие действия, и пошёл уже обратно к лифту, но Чимин, настроенный решительно, позвонил в соседнюю дверь. Через некоторое время им открыла женщина лет пятидесяти. — Здравствуйте, — поклонился ей Чимин, — вы не знаете, Чон Чонгук куда-то уехал? — показал он рукой в сторону соседней двери. — А вы кто? Знакомые его? — серьёзно спросила женщина. — Я его начальник, — ответил Тэхён, — он не пришёл на работу и не отвечает на звонки. — А я его друг, — добавил Чимин, — и я волнуюсь. — Ох, мальчики, — вздохнула соседка, — Чонгук-и, он… к нему в пятницу ночью приезжала «скорая». — Что случилось? — в голос спросили Кимы. — У него поднялась температура под сорок, он кое-как вызвал их и потерял сознание. Они приехали и разбудили меня, чтобы я открыла им дверь. Что-то они там вкололи ему, он пришёл в себя, температура немного спала. В больницу он ехать отказался, попросил меня купить ему лекарства. Я прихожу к нему проведать несколько раз в день, потому что у него нет сил не то что дверь открыть или по телефону поговорить, но и чтобы дойти до туалета или выпить бульон. Ну и слежу, чтобы он пил лекарства, а то он иногда вообще ничего не соображает из-за температуры. — У вас есть ключи? — обрадовался Тэхён, — откроете нам? — Да, конечно. Соседка подошла к квартире Чонгука, открыла им дверь и вошла вперёд них, не до конца уверенная в том, что поступила правильно. Дойдя до спальни, она постучала и зашла в комнату. — Тётушка, — услышали Тэхён и Чимин тихий хриплый голос Чонгука, — разве уже пора пить таблетки? — Чонгук-и, к тебе пришли, я надеюсь, ты не будешь ругаться за то, что я открыла им дверь. — Кто? — Чонгук! — вбежал в комнату Чимин и бросился к его кровати. — Я так переживал! Что случилось? — Привет, Чонгук, — поздоровался Тэхён, остановившийся в дверях. — Уходя от вас, я попал под дождь и заболел, — объяснил тот еле слышно, виновато улыбаясь, — Тэхён, возьми, — он кивнул в сторону тумбочки, — для отдела кадров. Еле договорив, он зашёлся в кашле, замолчал и устало прикрыл глаза. Тэхён подошёл к прикроватной тумбочке, взял выписку, оставленную «скорой», и положил её в сумку. Повернувшись к соседке, он обратился к ней: — Спасибо за то, что ухаживали за ним. Мы останемся здесь и дадим вам отдохнуть. Завтра тоже можете не приходить, Чимин будет здесь весь день. — Хорошо, — ответила женщина, — поправляйся, Чонгук-и, я пойду. — Я буду здесь весь день? — посмотрел вопросительно на отца Чимин. — Конечно, я позвоню в школу и скажу, что у тебя уважительная причина. Мы не можем оставить Чонгука в таком состоянии. Повернувшись к больному, он увидел, что тот уснул. Тогда он накрыл его одеялом и открыл окно, чтобы немного проветрить. Сверившись со списком из выписки «скорой», он проверил все лекарства и выписал на отдельный лист, какое во сколько давать Чонгуку, и передал его Чимину. — С ним всё будет хорошо? — обеспокоенно спросил Чимин отца, глядя на бледное лицо Чона с огромными синяками под глазами. — Да. Думаю, если соблюдать рекомендации врача, он скоро поправится. Я останусь сегодня здесь, а ты иди домой. Завтра сменишь меня, чтобы я поехал на работу. Принеси мои чистые вещи. И захвати что-нибудь поесть для себя, чтобы не готовить тут. — Хорошо. Чимин взглянул ещё раз на Чонгука и пошёл домой. Тэхён огляделся в комнате, сел в кресло и задумчиво уставился в окно. Да уж, не в таких обстоятельствах он хотел бы оказаться в спальне Чонгука. Слушая тяжёлое болезненное дыхание больного, он качал головой. Если бы не настойчивость Чимина, он так и оставался бы один, за исключением редких визитов доброй соседки. Ещё раз перечитав выписку врача, он понял, что на ночь Чонгуку нужно будет поставить укол, а значит, его придётся разбудить через пару часов. Заодно и накормит. Тэхён встал с кресла и пошёл на кухню. Он не был в квартире Чонгука дальше порога, а сейчас вынужденно сам себе устроил экскурсию. Нужно было найти продукты, посуду и приготовить бульон. Пока он занимался приготовлением лёгкого ужина, он написал Джину о том, что Чон заболел и его не будет на работе не меньше недели. Обдумывая ситуацию, он пришёл к выводу, что Чимину лучше много занятий не пропускать. Он напишет учителю просьбу освободить сына от занятий во вторник и пятницу, а на среду и четверг сам возьмёт отгулы на работе. В конце концов, Джин два дня осилит работу в одиночестве, Чонгук и так много его поручений выполнил в последнее время, а срочных отчётов и докладов на этой неделе не предвидится. За размышлениями время пролетело незаметно — бульон приготовился и успел немного остыть. Налив его в миску, Тэхён поставил её и ложку на поднос и понёс ужин в спальню. За всё это время Чонгук даже не сменил положение, настолько он был обессилен. И как бы ни хотелось оставить его спящим, будить всё же придётся — перед уколом в любом случае нужно его накормить. Он не знал, как Чон будет вести себя, Тэхён имел дело только с больным Чимином, а тот был ужасно капризным и плаксивым во время болезни. Было, честно говоря, немного боязно. — Чонгук, — тихо позвал он, поставив поднос на тумбочку, — Чонгук-а, проснись, нужно покушать. Тот нахмурил брови, поморщился от боли и с трудом открыл глаза. Не до конца осознавая реальность, он озадаченно смотрел на начальника, сидящего рядом с ним на краю кровати. Через какое-то время он окончательно проснулся и, прочистив горло, спросил: — Ты всё это время был здесь? — Да, мы с Чимином решили присматривать за тобой по очереди, — повторил Тэхён их с сыном разговор, который парень проспал, — он завтра утром меня сменит. А на сегодня у нас с тобой важные дела. — Какие? — удивился Чонгук. — Во-первых, поесть. Тэхён помог Чонгуку приподнять подушку, чтобы сесть на кровати, и поставил ему на колени поднос. Чонгук нехотя взял ложку и начал потихоньку есть. Аппетита не было, но он понимал, что без сил он будет выздоравливать гораздо дольше, да и таблетки на голодный желудок пить вредно. В общем, он не был капризным ребёнком, и Тэхён зря боялся. Съев чуть больше половины, он убрал поднос на прикроватную тумбочку. — Всё, больше не лезет, — признался он и вопросительно взглянул на Тэхёна, сидящего в кресле, — а что во-вторых? — Нужно перед сном поставить укол. — Нееет, — простонал Чонгук, — ненавижу уколы. Тётушка их так больно мне ставила, там живого места нет. — Я нормально поставлю, — заверили его с улыбкой, — в любом случае, это не то, от чего можно было бы отказаться. — Ладно, — сдался Чон, — но это же перед сном, а я выспался и пока не хочу спать. Давай через часик хотя бы. — Давай, — согласился Тэхён, — как ты себя чувствуешь? — Голова очень сильно болит, горло першит и тело ломит. — Ещё хотел спросить… — задумался Тэхён, как сформулировать вопрос, — ты вообще мылся? Соседка сказала, что тебе тяжело ходить. — Ах, — тяжело вздохнув, поджал губы тот, — воняет от меня, да? Я не мылся с пятницы, а потею капец как сильно из-за жара. Прости. — Я не это имел в виду, — тут же поспешил его успокоить Тэхён, — я хотел сказать, что как раз из-за того, что ты много потел… надо тебя хотя бы влажным полотенцем обтереть, раз ты до ванной не дойдёшь. — До ванной-то я дойду, — с кряхтением спустил ноги с кровати Чон, — как раз в туалет схожу. А вот в душ сходить не осилю. — Я понял, пойдём. Тэхён помог больному подняться на ноги и повёл его в ванную. Сначала он подождал, когда тот сходит в туалет, потом зашёл и усадил его на принесённый из коридора табурет. Когда совсем уж ослабевший Чонгук поднял голову и жалобно посмотрел ему в глаза, сердце Тэхёна дрогнуло. Ну как можно оставить этого несчастного на произвол судьбы? Надо сделать всё для того, чтобы парень быстрее поправился, и в первую очередь, освежить его и уложить спать. Стараясь не думать ни о чём лишнем, он стянул с Чонгука футболку и домашние штаны, оставив его сидеть в боксерах. Выбрав в шкафчике самое мягкое полотенце, включил воду и принялся обтирать его тело чуть тёплой влажной тканью. Почувствовав, что к вечеру температура Чона опять поднялась, Тэхён сделал воду попрохладнее и снова прошёлся мокрым полотенцем по его телу. Ощутив на себе прохладу, Чонгук облегчённо простонал и откинул голову. — Хорошо… — Ты сможешь сам обтереться там? — спросил Ким, кивая на боксеры. — В любом случае, нужно переодеться, под бельё вода натекла. — Да, давай. Чонгук взял в руку полотенце и дождался, когда тот выйдет из ванной. Сняв боксеры, он с горем пополам обтёрся и вышел, обернув вокруг бёдер сухое полотенце. Войдя в спальню, он удивился тому, как Тэхён уверенно хозяйничал у него в комнате — он перестилал постель на кровати, а на кресле приготовил для больного чистую одежду. Пока Чон переодевался, он окончательно растратил все свои силы и упал в кресло, тяжело дыша. — Капец мне хреново, — выдохнул он с кашлем, — ненавижу болеть. Тэхён обеспокоенно обернулся к нему и, закончив с постелью, помог лечь в кровать. Померив температуру, он лишь покачал головой и молча пошёл готовить всё для укола. Положив спиртовые салфетки и шприц на поднос, он подошёл к кровати. — Перевернись на живот. — Я уже говорил, что ненавижу уколы? — простонал Чон, переворачиваясь. — Да, говорил. А я уже говорил, что у тебя нет выбора? — Да… Чуть приспустив штаны и бельё больного, Тэхён ужаснулся: — Твою мать, Чонгук, с сегодняшнего дня уколы тебе ставлю только я. Твоя соседка — садистка. Протерев салфеткой свободное от синяков место на коже, Тэхён взял шприц, снял колпачок и аккуратно воткнул иголку в мышцу. Плавно введя лекарство, он вытащил шприц и приложил вторую салфетку, надавив пальцем. Приложив палец Чонгука к салфетке вместо своего, он сказал: — Подержи так минуту и можешь ложиться обратно. Я же говорил, что будет не так больно, как раньше. — Где ты научился так хорошо ставить уколы? — удивился тот. — Чимин был довольно болезненным ребёнком, мне пришлось научиться. Слава богу, закаливание и витамины помогли ему со временем стать менее подверженным простудам. — Ты такой заботливый отец, — задумчиво пробормотал Чонгук, переворачиваясь обратно на спину и укладываясь поудобнее. — Я в принципе заботливый, не только отец, — пожал тот плечами, — родителям тоже помогаю. Ну и тебя вот не могу бросить. Чонгук устало прикрыл глаза и расплылся в улыбке. Он не совсем понял, шутка ли это, но ему было приятно слышать такие слова о себе. Он был не в том состоянии, чтобы размышлять о том, зачем Тэхён всё это делает, он просто был ему благодарен. Тэхён посмотрел на вновь уснувшего Чонгука, выключил свет и размышлял, где ему лечь спать самому. Варианта было только два — на диване в гостиной, но она находилась далековато от спальни, или здесь на кресле. Решено было оставаться поблизости. Сходив в гостиную, он заметил там кресло-мешок и перенёс его в спальню — на него он положил ноги. В принципе, терпимо. Уснув почти сразу же, он спал чутко, прислушиваясь к дыханию больного. Дважды за ночь он вставал и прикладывал к пылающему лбу прохладное полотенце. А так, в принципе, Чонгук спал вполне хорошо для своего болезненного состояния. Утром пришёл Чимин и принёс чистую одежду, в которую он переоделся после душа. Войдя в спальню, он увидел Чонгука, сидящего на постели, и Чимина, примостившегося в кресло-мешок возле его кровати. Сын шутил и всячески развлекал больного, пытаясь поднять его настроение. — Ну, оставляю тебя в надёжных руках, — усмехнулся старший Ким, глядя на парней, — вечером приду снова. — Ты хоть выспался? — обеспокоенно спросил Чонгук. — Да, нормально поспал, мне хватило, — заверил его Тэхён и уехал на работу. В компании он провёл добрую половину утра в отделе кадров, заполняя заявление на отгулы и оформляя отсутствие Чонгука на рабочем месте по уважительной причине в соответствии с выпиской из «скорой». Джину он рассказал всю историю, и тот похвалил Чимина за настойчивость и чутьё. День в офисе тянулся невозможно долго, Тэхён успел раз пять позвонить Чимину и спросить, как дела у него самого и у больного, а тот уверял, что у них у обоих всё хорошо, а главное, всё под контролем у Чимина. Лекарства все даются по установленному графику, бульон тоже без проблем подогревается, температура регулярно измеряется и контролируется, а больной до туалета под ручку доводится. В общем, причин для беспокойства не было. Джин, слушая их разговоры, то и дело похихикивал, называя Тэхёна курицей-наседкой, а тот только отмахивался, даже не обижаясь. Еле дождавшись окончания рабочего дня, он злорадно пожелал Джину удачной работы в одиночестве и поехал к Чонгуку, заехав по дороге в продуктовый магазин. Увидев на пороге отца с полными пакетами фруктов, Чимин очень удивился. — Ты чего это столько всего накупил? — Чонгуку нужны витамины, — серьёзно ответил тот, проходя на кухню. Усмехнувшись, Чимин зашёл в спальню, попрощался с Чонгуком и, захватив одно яблоко, пошёл домой, а Тэхён уже вовсю хозяйничал на кухне. Сделав фруктовый коктейль, он пошёл проведать больного. — Ну, как у тебя дела? — спросил он, протягивая стакан с коктейлем. — Спасибо, нормально, — ответили ему с благодарностью. — Тогда пересядь в кресло, и я поменяю тебе постель. — Ты так помогаешь мне, я не понимаю, чем это заслужил, — тихо сказал Чонгук, пока Тэхён помогал ему устроиться поудобнее. — Ну, наверное, ты мне чем-то напомнил Чимина, когда он болел в детстве, — пожал плечами тот, — как-то во мне очень быстро проснулась дремлющая где-то внутри необходимость заботиться о ком-то. — То есть, — голос Чонгука стал ещё тише, — ты относишься ко мне, как к ещё одному своему ребёнку? — Ты и есть ребёнок, — посмеялся по-доброму Тэхён, — и ты здесь совсем один. Поэтому я просто не могу оставить тебя на произвол судьбы. — Ясно, — грустно ответил тот и, не говоря больше ни слова, принялся не спеша пить коктейль, дожидаясь свежей постели, чтобы поскорее в неё лечь. Видимо, дружба с Чимином сделала его для Тэхёна другом его сына, а не парнем, с которым он познакомился в клубе. Не хотелось об этом думать, но, похоже, так оно и было. Взгляды стали заботливыми и обеспокоенными, а не заинтересованными и пожирающими. Чонгук абсолютно точно перестал быть объектом сексуального влечения, это он понял тогда, когда Тэхён и глазом не моргнул во время очередного укола, а ведь Чон помнил, как тот сходил с ума от его задницы в их первую встречу. А здесь — ничего. Спустил штаны — воткнул иголку — поднял штаны. Чистая механика. Вздохнув, Чонгук укутался в одеяло и уснул. *** Так прошло несколько дней. Чимин, «передавая смену» вечером пятницы, сообщил отцу, что Чонгуку уже гораздо лучше. За весь день температура не поднималась ни разу, да и сил у парня явно стало больше — он поел с большим аппетитом, а в течение всего дня не засыпал от усталости. — Сегодня — последний укол, — обрадовал Тэхён выздоравливающего, — думаю, ты можешь вздохнуть с облегчением. — Ты так незаметно ставишь уколы, что я бы выдержал ещё хоть сто таких же, — честно признался парень. — Ну, главное, что ты уже не умирающий лебедь, — посмеялся Тэхён, — думаю, сегодня я последний раз дежурю у тебя ночью, вчера уже температура ни разу не поднималась и ты спал, как сурок, посапывая забавно. А ещё у тебя такие щёчки во сне, как у бурундучка. — Ты смотрел на меня во сне? — внезапно стушевался Чон, нервно закусив верхнюю губу. С одной стороны, это детское описание бесило, а с другой стороны — какого чёрта? – Ким смотрел на него во сне. Умильная улыбка сползла с лица Тэхёна, когда он понял, что это прозвучало слегка двусмысленно. Он принялся открывать и закрывать рот, пытаясь объяснить невинность этого факта, но слова никак не придумывались. Открыв окно на проветривание, он посоветовал Чонгуку меньше думать и больше спать, чтобы окончательно восстановить силы, а сам ушёл на кухню пить чай. Он и сам не знал, почему он это сказал. Да, ему нравилось смотреть на спящего Чонгука, потому что, когда тот спал, то не нужно было искать какой-то повод или отговорку, чтобы посмотреть на него, а смотреть ему хотелось как можно чаще. Кто бы знал, как он гнал от себя посторонние мысли, которые всё норовили пролезть в его голову. Он за эти ночи бесчисленное количество раз одёргивал себя от того, чтобы не просто положить компресс на лоб больному, а аккуратно провести пальцами по его скулам, бровям, носу — и, да — губам. Губам, которые были приоткрыты из-за того, что парню тяжело было дышать. И эти мысли заставляли его стыдиться самого себя, ведь Чонгук болел, а Тэхён всё думал совсем не о том. И вообще, он друг Чимина, а Тэхён — старый извращенец. Вернувшись в спальню, он убедился в том, что парень уснул, закрыл окно и сам уселся поудобнее в кресло, уже привычно засыпая в таком положении. Если бы он знал, что его давно больное Чонгуком подсознание сыграет с ним такую шутку, более того, сделает ему такую подлянку, он бы сразу после укола попрощался и ушёл, ведь парень, в принципе, уже не нуждался в ночном контроле. Но, как бы то ни было, находясь на расстоянии пары метров от него, Чонгук каким-то образом умудрился пробраться в его сон. О, да — Тэхёну через пару лет сорок, а ему снятся такие интересные сны. А главное, всё было так реалистично, что, если бы он проснулся в середине сна, наверняка разрыдался бы от неудовлетворённости. Чон был в своих разрывающих напрочь моральные устои Тэхёна кожаных штанах, он точно так же, как в тот вечер, сидел на его бёдрах и шептал ему на ухо всякие нежности. Пальцы Чонгука, которые Тэхён вспоминал не раз, точно так же плавно скользили по его телу, вызывая мурашки и лёгкую дрожь. Несдержанно простонав, Ким резко спихнул с себя Чонгука и тут же подмял его под себя, услышав довольный смех парня. Торопливо пробежав пальцами по телу под ним, Тэхён стянул с ног штаны и поднял вверх чёрную футболку с изображением вороновых крыльев, тут же принявшись выцеловывать его живот. Ощущение горячей кожи под своими губами сводило его с ума, бёдра под его пальцами дрожали и покрывались мурашками, и он не мог остановиться, всё больше наслаждаясь таким желанным телом. В какой-то момент ему всё же пришлось оторваться, потому что Чонгук подцепил его под подбородок и притянул к себе для поцелуя. Тэхён понял, что тот обожал целоваться, поэтому не мог отказать ему в удовольствии. И эти поцелуи длились, казалось, вечно — с посасываниями, прикусыванием губ и щекотанием нёба горячим языком — всё, как любит Чонгук. Откуда Тэхён это знал? Да просто каждый раз, когда тот отстранялся для того, чтобы вдохнуть воздух и перевести дыхание, он не мог сдержаться от восторженных «да!» или «ах!» — и эти звуки были лучшей музыкой для Тэхёна. Но поцелуев было уже мало, поэтому Чонгук поменялся с ним местами и принялся расстёгивать рубашку, целуя попутно открывающуюся кожу. Пуговиц оставалось всё меньше, а губы спускались всё ниже, выбивая из Тэхёна последний воздух. Когда пальцы Чона притронулись к ширинке брюк, Тэхён закусил нижнюю губу и затаил дыхание. Едва спущенное бельё освободило возбуждённый член, Чонгук, не теряя ни секунды, обхватил его пальцами и услышал тяжёлый громкий выдох. — Я сделаю это? — спросил он из вежливости. — Да, боже, да, — выпалил Тэхён, даже не задумываясь о том, как несолидно это звучало таким срывающимся голосом, какой у него был сейчас. Обхватив головку, Чонгук начал плавно скользить губами по всей длине, делая дыхание Тэхёна всё тяжелее и громче. Он и сам получал удовольствие, слегка массируя бока и бёдра и периодически пуская волну дрожи, мыча и причмокивая. Преодолев чувство неловкости, Тэхён опустил взгляд вниз и выругался, увидев яркие и распухшие губы Чонгука, растянутые на его члене. Подняв на него свои чёрные глаза, Чонгук втянул щёки, а затем резко выпустил член изо рта, тут же обхватив его пальцами. Проведя с нажимом несколько раз, он удовлетворённо наблюдал согнувшегося чуть ли не пополам Тэхёна, получающего невероятный оргазм от таких нехитрых манипуляций. *** Открыв глаза, Тэхён несколько секунд не мог понять, что происходит. Но вот, сознание вернулось к нему, он понял, что это был всего лишь сон, хотя он до сих пор тяжело дышал. Поняв, что уже наступило утро, он перевёл взгляд на кровать и вздрогнул — Чонгук лежал и внимательно смотрел на него. — Чего не спишь? — спросил Тэхён. — Ты разбудил. — Я? В смысле? — не понял он. — Ты… стонал. — Оу… наверное, приснилось что-то, — задумчиво проговорил Тэхён. Да уж, что-то. Знал бы он, что это «что-то», — но я сны не запоминаю. — Ты стонал… моё имя, — добил Чонгук. А вот это уже объяснить сложнее. — Чонгук, — сказал он так серьёзно и твёрдо, как только мог, что тот даже вздохнул, поняв, что после этого последует. Но завершить эту нравоучительную речь ему не позволил звонок в дверь. Спешно встав с кресла, Тэхён пошёл открывать, зная, что там пришла его смена. Чимин сразу же прошёл в спальню, чтобы удостовериться, что Чонгуку за ночь хуже не стало. — Ну, ты как? — спросил он. — Я в полном порядке, — ответил Чон ему и за одно его отцу, который стоял сейчас в дверном проёме, — думаю, сегодня уже схожу в больницу. Скорее всего, сегодня же и закроют мне больничный, а в понедельник уже пойду на работу. — Ну вот и отлично, — кивнул Тэхён. — Спасибо, — сказал вдруг очень серьёзным тоном Чон, и Кимы вопросительно посмотрели на него, — не знаю, что бы я делал без вас. Спасибо, Чимини. Спасибо, Тэхёни-хён. И это «Тэхёни-хён» было сказано с такой теплотой, признательностью и любовью, да так проникновенно, что сам хён на несколько секунд застыл на месте. Вернул на землю его сын, ответив за них обоих. — Не за что, Чонгук, мы не могли бы поступить по-другому. Тэхён искренне улыбнулся и ушёл, оставляя Чонгука на Чимина, а те, не теряя времени, быстренько позавтракали и поехали в больницу. Чонгука осмотрели и разрешили с понедельника приступать к работе. Попрощавшись с Чимином, Чон вернулся домой. Проветрив все комнаты, он забросил постельное бельё в стиральную машинку и прошёлся с влажной тряпкой, вытирая везде пыль. Помыв полы, он решил продолжить уборку, лишь бы ни о чём не думать. День пролетел незаметно, а ночью ему спалось не очень хорошо — то и дело он открывал глаза и смотрел по нескольку минут на пустующее кресло напротив его кровати. А потом с тяжёлым вздохом засыпал. Следующий день прошёл впустую за просмотром сериалов, готовкой, играми, соцсетями. Всё, лишь бы не думать о Киме. Но не думать не получалось, как он ни старался. Он и не представлял, что возможно испытывать ещё больше чувств к Тэхёну. Однако к его очевидной влюблённости и уважению к Киму, как к отцу, давшему прекрасное воспитание Чимину, добавилась сильнейшая привязанность. Проведя ночь субботы и воскресенье в одиночестве, Чонгук понял, что за несколько дней болезни слишком сильно привык к Тэхёну в своей квартире. Своей искренней заботой и участием он пробрался ещё глубже в сердце, и Чон понял, что комфорт, которым обеспечивал его Тэхён, ему просто необходим в жизни. Ему было так хорошо, спокойно и уютно рядом со ним, и очень не хотелось терять эти ощущения. И становилось ужасно тоскливо от мысли о том, что в понедельник начальник снова будет делать вид, что между ними только рабочие отношения. Несмотря на то, что это настолько очевидная ложь, что даже уже не смешно.