Парадигма

В парке рядом с Академией часто проводили тренировки как младшекурсники, так и выпускники класса EAT. Находясь в десяти минутах ходьбы от учебных классов, но в достаточной удаленности от города, он был идеальным местом для управляемых разрушений. Мака как раз слушала рассуждения профессора Штейна о социальных и политических особенностях населения Аравии, когда на поляне появился запыхавшийся от бега Соул. — Мака! — нахмурился он, — почему ты меня не разбудила? Я чуть не проспал. — Я… забыла, — отвела она взгляд. Конечно же, она не забыла — это было понятно даже Соулу. Но сейчас было совершенно не время выяснять отношения. После вчерашнего он не имел никакого права обижаться, что бы она ни сделала. Франкен заметил, что между ними снова будто пробежала кошка. Даже любопытно было, что же такого могло между ними произойти, что теперь они оба прятали глаза, стоя друг от друга на приличном расстоянии. — Наконец, можем начать? — хмыкнул он, скрестив на груди руки — вы нашли причину разлада? Повисло неловкое молчание. Мака, едва взглянув на своего неуверенно кивнувшего напарника, тут же отвела взгляд. — И все? — усмехнулся профессор, — ну как хотите. Давайте в резонанс. Посмотрим, что из этого выйдет. Отойдя на несколько шагов назад, он заметил, что когда Соул протянул Маке руку, она не сразу ее взяла. Это был плохой знак. Штейн очень хорошо знал каждого из своих учеников, ведь на их взаимоотношениях строилась вся сила Академии. Замечать каждую мелочь было его работой. Эти двое редко ссорились всерьез, а если и возникали какие-то недопонимания, быстро их решали. Но сейчас между ними словно снова возникла пропасть, как тогда, когда только появилась черная кровь. Казалось, они уже давно все обговорили, сделав свой резонанс безупречным, но, видимо, нельзя раз и навсегда устранить все конфликты. Все-таки, все мы — живые люди. — Соул, — тихо позвала Мака, неуверенно сжимая рукоять косы. — Да, — тут же ответил он. — Резонанс. Тут же вспыхнувшие очертания их душ разрастались все больше, накрыв собой и стоявшего в десяти шагах Штейна, и растущие рядом деревья. Давно он не видел такого сильного резонанса. — Занятно, — поправил он очки и подошел чуть ближе. Но едва он приблизился, Мака отбросила от себя Соула, который, инстинктивно приняв в падении человеческую форму, ободрал руку. Бросив на него испуганный взгляд, она развернулась и убежала прочь в сторону Академии. Это было еще более интересно. Соул сидел на земле, усердно дуя на саднящую ладонь. Увиденное и его немного шокировало, что уж говорить о легко краснеющей даже от пошлых шуток Маки. При возникновении резонанса, мысли мастера и оружия сливаются, становясь не просто доступными друг другу, а открытыми, как на ладони. Конечно же, они оба думали о том, что случилось вчера. Вот только сорванные замки на двери, за которую он раньше не пускал свою повелительницу, открыли доступ к его самым тайным мыслям. И фантазиям. Не всегда приличным. И уж после поцелуя еще более ярким и ощутимым на всех уровнях сознания. — Не побежишь за ней? — спросил Франкен, закуривая сигарету. — Нет, — дернул головой Соул, — уж точно не сейчас. — Эх, молодость, — вздохнул профессор, садясь на ближайшую скамейку, — садись тогда, поболтаем. Будешь? — Не-а, — сморщился он при виде протянутой сигареты, — это ж совсем не круто. — И то верно, — улыбнулся ему преподаватель. ———— В библиотеке Академии никогда не было пусто. Предыдущий Шинигами с большим уважением относился к знаниям, передаваемым в книгах, и с не меньшим энтузиазмом собирал самые редкие и ценные фолианты. Некоторые экземпляры даже не были отцифрованы, а найти их где-либо кроме Академии было просто невозможно. Несмотря на раннее утро, в залах было немало учащихся, поэтому никто не заметил очередную посетительницу, быстрым шагом взлетевшую по крутой лестнице. Отдел мифологии располагался в самом дальнем углу библиотеки. Мало кто интересовался древними историями, хранящимися в покрытых пылью книгах и свитках, но Мака любила приходить сюда в студенческое время, прячась не только от других, но и от самой себя между давно знакомых строк. Запах книг ее всегда успокаивал. Опустившись на пол между стеллажами, она подтянула к себе колени и уткнулась в них носом. Освещенные тусклым светом потемневшего от времени окна искры пыли, мерцающие в воздухе, навевали теплые воспоминания. В кабинете Кида тоже было много книг, которые он подбирал не только из соображений практичности, но и эстетики. Ни одна из них не была в единственном экземпляре — он всегда приобретал два одинаковых, чтобы поставить их по обе стороны книжного шкафа. Треск поленьев в камине прерывался тихим шелестом страниц. Редкие вечера выдавались такими спокойными, что они могли позволить себе просто быть рядом. Мака поправила рукав одолженной у Кида рубашки, когда-то безупречно выглаженной, и снова облокотилась на него, краем глаза заглядывая в книгу. Огонь в камине плевался яркими искрами, гаснувшими еще в полете, едва ли не падая на ее ноги, утопающие в ворсистом ковре. — Кид, — лениво протянула она, — о чем ты мечтаешь? Он закрыл книгу и положил ее на диван за своей спиной. — Мечтаю, — задумчиво сказал он, — наверное, сделать мир таким местом, где не будет нужен Бог Смерти. — Где не будет нужен ни страх, ни боль, — продолжил он после недолгой паузы, накручивая прядь ее волос на пальцы, — где все будут жить вечно со своими близкими и не бояться, что могут их потерять. Страх смерти — одна из естественных вещей, без которой, казалось бы, не может существовать никакая реальность. Возможность возрождения хотя бы в виде души — щедрый дар, которым им посчастливилось владеть. Но даже это не может избавить от боли ужасной утраты. — Я бы тоже хотела жить в таком мире, — прошептала она, все больше расслабляясь от тепла тела, к которому прижималась, и пламени, медленно пожирающего сухие ветки. Повернувшись к Киду, она увидела, что тот смотрит на огонь, но, казалось, совсем его не видит, думая о чем-то совершенно другом. — А почему ты со мной? — прервала его размышления Мака. — С тобой я забываю обо всем, — улыбнулся он ей. — Ага, — нахмурилась она, — потому что только и думаешь о симметрии моих хвостов! — Ты меня раскусила! — засмеялся он, легко опрокидывая ее на ковер, намереваясь защекотать. Мака была серьезным противником и не давалась легко его рукам, отражая самые быстрые атаки, и заставляя его самого смеяться до боли в животе. Чем больше впоследствии Кид занимался делами Академии, тем реже можно было услышать его беззаботный смех, в отличие от Соула, который, казалось, мог засмеяться от любой ее шутки. Соул. Затхлый запах старых книг библиотеки все больше раздражал, а полутьма дальних стеллажей не давала достаточно хорошо ничего разглядеть. Здесь даже читать было бы невозможно. Тугой воротник сжимал шею, не давая спокойно вздохнуть, но даже когда Мака ослабила его, дышать легче не стало. Тяжелый воздух, перемешанный с пылью, словно оседал толстым слоем в легких. Она попыталась дрожащими пальцами расстегнуть пуговицы рубашки, но те, запутавшись в мокрых от холодного пота волосах, никак не хотели поддаваться. Она сама виновата. Не нужно было сюда идти. Духота все больше сдавливала шею горячим ошейником, в попытках сорвать который пальцы сами царапали нежную кожу, оставляя багровые полосы и капли крови на белом воротнике. Она сама сделала то, чего не должна была. Она сама захотела. — Я же не такая! — закричала она в слезах, — как я могу так поступать?! — Полностью с тобой согласен, — произнес строгий голос за ее спиной. Похолодев от ужасной догадки, она обернулась.