Don’t toy with me!

      «Зачем просыпаться? Какой в этом смысл? В чём вообще смысл жизни? Для чего я существую? Для чего дышу? Какой от меня толк, если я ни черта не делаю? Зачем держать меня в плену этого худого тела? Отпустите меня… На небесах я, может, найду свободу, которую так жажду…»       Даже когда она проснулась посреди разбросанных бутылок, пепельниц с колоссальным количеством окурков от сигарет и на грязном диване, на которое, скорее всего, не меньше трёх раз блевали, она не чувствовала того противного ощущения, что она не дома.       Это место стало ей роднее кровного места, где она выросла вместе с отцом, который даже не интересовался жизнью дочери. Сама по себе, словно одинокий леопард посреди джунглей. Её любимое животное — уверенное, грациозное, дикое, необузданное. Когда-то она себя с ним ассоциировала, сравнивала свою физическую силу и скорость, да вот только…       — Эй, Энни! Мы скидываемся на бухло, за которое вчера не заплатили! Деньги гони! — вот снова по старой схеме: деньги уходят на выпивку и травку, которые закупают заядлые отбросы, с которыми она черт знает как познакомилась, тусовки и вечеринки на хате, случайный секс без оргазма, тревожный сон. Всё словно записано на плёнку, как и что происходит.       Однотипные действия, те же рожи, тот же алкоголь, который отравляет и без того бедный желудок. Она откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Пожелала скорейшей смерти под колёсами грузовика. Может быть, так будет более интересно и трагично?       Она посмеялась внутренне. Да какой, черт побери, интерес, если она из себя ничего не представляет? Как же жалко и гнусно.       — Чед, твою налево! — заорала она, когда, кто-то кинул ей в лицо прозрачный пакетик с тем самым «важным лекарством от жизни».       Эти долбоебы его так прозвали, потому что наркотик легко в голову ударяет, и ты тут же теряешься. «Ангельская пыль» — штука хорошая, но сколько бабок заплатить надо?       — Сколько с меня? — спросила она, осмотрев содержимое переданной дури.       — Восемьдесят. И это только за один. — предупредил наркодилер, с серьёзной миной взирая на блондинку, что замерла с пакетиком в руках, убийственным взглядом осматривая его.       — Вы там че, все ахуели в край? Мне откуда столько баксов…       — Не мои проблемы, Леонхарт! Либо платишь, либо отдавай обратно. — прошипел дилер, на что Энни охотно вернула это херню.       — Да подавись. — бросила она, тут же засунув руки в карманы куртки.       Лучше уж бухать от заката до рассвета, чем платите бешеные бабки за один жалкий пакетик дури. Она была единственной из компании, кто не принимал наркоту. Лучше уж травку курить, чем такой хернёй заниматься, при которой теряешь бдительность.       Энни — сложный человек, и многие из этой компании так и не поняли до сих пор, кто же она такая. Вроде бы строптивая и грубая, а вроде за всегда, чтобы выпить. Хамка и дразнилка, кто может напакостить какому-нибудь отличнику, а вроде бы и защитница слабых животных. Что творится в ее голове — сама Энни не знает.        Вся жизнь пошла под откос, когда отец рассказал ей, что та приёмная. Биологические родители девочки бросили Энни, ещё когда та была совсем крошкой. Г-н Леонхарт нашёл Энни в приюте, где девочка жила несколько лет. Замкнутая, разбитая и такая маленькая, что мужчина попросту не выдержал душевных мук, которые он испытал при виде девочки с огромным синяком под глазом и ссадиной на щеке.       Девочка долгое время не разговаривала; просто молчала, пялясь на свои дрожащие руки. Даже за столько лет совместной жизни Энни до сих пор не раскрылась и рассказала, что же с ней творили в детском доме.       Сейчас ей уже восемнадцать. С того дня прошло уже восемь лет, а для Энни это словно ничего. Ввязалась в плохую компанию, совсем забросила учебу и почти не бывала дома.       Г-н Леонхарт себе места не находил, настолько беспокоился, что его девочка совсем потеряет себя. Естественно, руководства о том, как сблизиться с приёмными детьми, у него не было, а Энни ещё с первого дня показала, что не будет воспринимать опекунов как своих родителей.       Он не хотел наседать на неё и ограничивать, но вот к чему это привело. Он научил ее драться и защищать себя, девочка покорно исполняла требования опекуна. Вспомнив отца, Энни тут же скисла, глядя на своё отражение в зеркале лифта. И как она заявится домой? Походу, она вчера снова с кем-то подралась, о чем свидетельствует покрасневшая скула.       — Черт, как болит-то… — промычала блондинка, а после вздохнула.       Не время думать об этом, сейчас ей бы отоспаться где-нибудь, чтобы не выглядеть так, будто она в бомжатнике где-то тусила. Пощупав свои карманы, чтобы найти карточницу, обнаружила, что его нет. Как и телефона.       — Твою мать! Обокрали, мудаки. — злость тут же накрыла с головой девушку, и та, будто ошпаренная, побежала обратно в подъезд, поднялась на лифте на девятый этаж. Ворвалась в провонявшую квартиру, где она только ночевала и тут же нашла того дилера, с которым только разговаривала.       Возможно, стоит отдать отцу должное: не зря научил рукопашному бою, раз она без труда может руки свернуть.       Мужик под руками Энни закряхтел от боли в плечах, начав при этом дрыгаться, чем сделал себе хуже: Энни коленом надавила на бедро, чтобы тот согнулся и обмяк, а локтем — на лопатки.       — Где. Мои. Деньги. И телефон. Отвечай быстро, пока я тебе руки не сломала. — прорычала Леонхарт, с яростью глядя на стонущего от боли дилера.       — Я откуда знаю, половина этих дебилов уже ушли давно. Может, они стащили. Если бы я видел, я бы тебе вернул. Честно, только отпусти. — протараторил дилер, и девушка отпустила его.       — Ты не врешь?       — Нет, — дилер потёр плечи и взглянул на девушку, — Зачем мне красть твой телефон с деньгами, если в этом нет смысла? Там твоя банковская карта?       — Да, которую мне отец сделал. Если её украли, я больше не смогу сделать новую.       — Черт, Энни, я тебя знаю уже больше трёх лет, но в такие передряги ты попадаешь впервые. Я помогу, конечно, тебе сделать всё новое, но больше не кури травку.       — Почему это? — возмутилась Энни.       — Ты теряешь бдительность. Я же трезвый вчера был, до тебя домогались аж трое, а ты… — Чед открыл бумажник и вытащил оттуда банкноту.       — Я знаю, что меня кроет от травки, но курить не перестану. — прошипела Леонхарт, приняв деньги из рук Чеда.       — Не понимаю, зачем это делаю, но держи сто долларов. Поезжай до дома, отоспись и больше не появляйся здесь.       — Чего?! Чед, да ты сбрендил…       — Ты ломаешь себе жизнь. Тех придурков уже не исправить, они совсем прогнили, так что смысла нет что-либо предпринимать. А вот ты такая юная. Тебе ещё учится сколько лет…       — Да какая, к черту, учеба, если я себя понять не могу и найти себя? — глаза Леонхарт предательски заслезились.       Чед жалостливо взглянул на девушку, что ростом была метр с кепкой, которая была ниже его в два раза. Такая хрупкая на вид, но такая сильная. Она не раз восхищала его своим стержнем и стилем рукопашного боя, даже бухая с этими отморозками, она сохраняла частично себя и не падала на дно, как эти ушлепки…       — Поезжай домой. — коротко ответил Чед и ушёл обратно в свою спальню, чтобы пересчитать деньги, которые надо отдать поставщику. Леонхарт постояла с минуту в коридоре, а после удалилась, оставшись без банковской карты и телефона.

***

      «М-да, работку получше не нашёл, Арлерт? Теперь над тобой Флок ещё больше издеваться будет, итак уже тошно.»       Отмывать тачки, которые будто искупались в дерьме, пока ехали сюда — дело, конечно, здоровское. Из-за наступившей духоты специальная форма прилипала к телу, а бисеринки пота стекали по лбу, пока Армин отмывал тачку очередного хмыря, который подозрительно посматривал на не особо высокого паренька.       Он проклинал все на свете: покончившую с собой мать, умершего деда, который от инсульта скончался четыре года назад. Из-за того, что родственников больше не было ближе для Армина, ему пришлось переехать к родному отцу, который бросил его мать, еще когда Армину не было и пяти.       Как по зову, его мобильник известил о входящем звонке. Клиент раздраженно хмыкнул, когда Армин смывал пену с капота.       Пришлось проигнорировать звонок, иначе клиент заплатит меньше, чем надо. От его работы зависит, сколько денег он заработает за этот день.       — Долго ещё? — бросил клиент с сигаретой в зубах.       От злости и раздражения Армин стиснул зубы. Самому уже хотелось перекурить, да вот клиентов сегодня как тараканов скопилось: женщина и трое мужиков, у одного из которых гигантский джип.       — Подождите пятнадцать минут, — бросил Армин, почувствовав, как глаз начал дёргаться. — Либо выйдете отсюда. От табака у меня кружится голова.       — Я имею права стоять там, где мне заблагорассудится. — хмыкнул толстопузый клиент и бросил окурок от сигареты на пол.       — Вы совсем уже обнаглели? — такое количество клиентов, и все не особо доброжелательные, довели бедного работника, который вспыхнул от одного вида брошенной сигареты. — Вы тут что, дома у себя? Бросьте вон в мусорку, в чём проблема?       — Ты мне ещё будешь что-то говорить? — промычал клиент, даже не обратив внимание на замечание.       — Я тут работаю, я здесь отмываю твою машину, а ты будешь мешать мне выполнять требования клиента?! Да вы откуда берётесь все! Не цените совсем, что для вас делают!       Так как оставалось только просушить сидения, Армин управился за восемь минут, после клиент, как ужаленный, уехал с автомойки.       Парень тяжело выдохнул, утёр мокрый лоб и размял напряженную шею. Уже давно болит спина из-за постоянного нахождения то на корточках, то он нагибался, чтобы отмыть колёса.        И так по несколько машин в день, зато деньги вполне приходят. Но на съёмную квартиру все также не хватает. Он только поступил на первый курс факультета звездной астрономии и астрофизики. Вполне мозговитый, Армин смог поступить на бюджет туда, куда он так отчаянно хотел.       Исследовать звёзды, космические явление, изучать физический и химический состав астрономических объектов — с самого детства это было его страстью. А отец на шестнадцатилетие подарил сыну огромный телескоп, чтобы парень наблюдал за звёздам с помощью линзы телескопа.       Над этой страстью постоянно стебался лучший друг Армина, Эрен, который поступил в медицинский, как того хотел сам Йегер и его отец. Два парня, что выбрали профессии, где надо конкретно мозги напрягать — что может быть лучше?       Телефон снова затрезвонил, и Арлерт с легким оттенком раздражения взял мобильный в руки и увидел, кто ему названивал. Отец, снова.       Несмотря на такие хорошие подарки, которыми одаривал Арлерт-старший, отношения с сыном не сложились так, чтобы парень мог просто так позвонить отцу и спросить, как дела.       — Алло? Да, пап?.. Я только закончил смену… Часов к десяти, если не позже… Я хотел с Жаном погулять… Позже, пап.       И отключил звонок. Время было как раз девять часов. Автомойку ему предстояло закрывать, а после отписаться работодателю. День пролетел незаметно, зато напряжённо. Нервы будто намотаны на катушку и готовы были порваться в любую секунду. Последние клиенты измотали достаточно, хотелось выпить.       — Твою мать, я паспорт забыл… — ударил себя по лбу блондин, осмотрев наличие в своей сумке кошелька, зарядки, документ, одного из которого как раз и не было. Может, по водительским правам продадут? Но встречаются такие вредные продавцы, что даже не хотят отдавать бутылку тёмного пива.        А Армин, как на зло, выглядит младше своего возраста. Слишком невинная внешность, да и девочки все называли его ангелом. А в младших классах так и вовсе, на представительницу женского пола смахивал.       Когда автомойка теперь закрылась, а начальник получил отчёт, Армин выдохнул с облегчением. Усталость брала своё, но домой так не хотелось возвращаться. Жан взял трубку только с третьего раза и то потом сказал, что не сможет, так как «невероятно занят». Арлерт закатил глаза, когда понял, «чем» таким занят Кирштайн, судя по женским вздохам в трубке.       «Почему я чувствую себя так паршиво? То ли этот мудак выжил из меня все силы? Да чёрт, там все хороши были! Всё что-то их не устраивало, всё им что-то надо было, как мухи назойливые над ухом жужжали, а я и так, блин, и сяк, все им отмываю. Неблагодарные!»       От паршивого настроения хотелось выдрать волосы на голове. Тяжёлое поступление в вуз дало свои плоды, и однажды, когда у Жана было день рождения, у Армина случился нервный срыв.       Многие его понимали, ведь сами мучались при поступлении: Эрен с химией и биологией боролся, Жан на иностранных затесался, а Саша на кондитера смогла поступить, пусть и с трудом. Один только Конни был с расслабленным настроением, ведь вообще не парился, на бюджет он поступил или нет.       Сейчас уже конец августа, а через пару дней снова надо будет на учебу возвращаться. С апреля по июнь учится, а потом летние каникулы, а после снова по старой схеме.       Он облокотился на сложенные кулаки и выдохнул. Паб, в который Армин заглядывал частенько, пах фирменным пивом и чем-то приторно-сладким, что даже нос разъедало. Бармен также за стойкой суетился, разливая то пиво, то сидр, то вообще коктейли мешая. Армин не заметил, какой бармен вышел на смену, ведь тут работало двое.       — Армин? Чувак, давно не виделись, — знакомый голос даже напугал бедного парня, который едва не уснул за стойкой. Конни Спрингер — собственной персоной.       — Конни? Давно ты тут работаешь?       — Я пришёл вместо Даза. Его уволили, потому что он отравил какого-то мужика своим коктейлем. — на раскатистый смех Конни несколько человек обернулись и возмущённо уставились.       — Поэтому теперь я вместо него. Приняли быстро, кстати. — Конни взял бутылку виски и виртуозно разлил в три бокала ровно половину и отдал клиенту, что после сказал тихое «спасибо».       — Потому что ты с опытом. Меня, вот, три раза динамили. — хмыкнул Арлерт и попросил виски с колой.       — Такой крепкий? Чувак, тебя несёт после одной бутылки пива. — забеспокоился Конни.       — Похуй, — Спрингер даже рот разинул, услышав матерное слово из уст самого Армина Арлерта, который даже слово «секс» стеснялся говорить.       — Кажется, тебя эта автомойка доконала. — на вопросительный взгляд блондина Конни пояснил:       — Жан рассказал. Он начал с какой-то бабой кутить, вообще на связь не выходит. Придурок, а я ему пишу- пишу, значит…       — Я сегодня ему с третьего раза дозвонился, ты о чем?       — Эрен как вообще? Я почти никого из наших не видел после дня рождения Картофельной.       — Йегер также, ничего нового. Тоже к психологу ходит после поступления в медицинский. Даже похудел, настолько экзамены его вымотали.       — Бедная Микаса, не завидую ей. Находится с Йегером в таком состоянии. Кстати, а она как?       — Мне Микаса вообще не звонит, не пишет, но кажется, хорошо, судя по рассказам Эрена, — отпил из бокала и блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь чуть терпким вкусом напитка, разбавленного калорийной колой.       — Эх, распадётся наша компания когда-нибудь. — вздохнул Конни и отошёл в другую сторону барной стойки, где как раз стояла система розлива пива.       Конни открыл пивной кран со светлым и виртуозно принялся наливать слабоалкогольный напиток для одной девушки, которая присела на барный стул.       — Ты паспорт не спрашиваешь? — удивился Армин, увидев, как его друг просто наливает пиво какой-то девушке. Мало ли ей пятнадцать всего?       — Ай блин, эм… — Конни резко начал заикаться, а юная леди откинула свой капюшон, открыв доступ к рассмотрению своё лицо. Светлые волосы блестели в желтом свете ламп паба, а лицо оказалось до боли знакомое. Девушка мутным взглядом обвела бармена и парня рядом, а после от шока даже рот раскрыла. Эти пшеничные волосы, большие голубые глаза и курносый носик она узнает везде.       — Армин? Конни?!       — Энни?! — хором воскликнули двое парней, с ужасом узнав ту стерву, которая издевалась в младших классах над Армином.       «Она совсем плохо выглядит. Будто бы не спала несколько ночей. Под глазами круги, а скула и вовсе разбита, будто она дралась. Нет, она всегда была хороша в рукопашном и не раз давала пинок под зад Райнеру или Порко, но чёрт… Она такая разбитая!»       Пока Армин пристально разглядывал Энни, та перевела взгляд на Спрингера, который почему-то побледнел, глядя на неё. А когда услышал извинения за проблемы в средней школе, то и вовсе едва сознание не потерял.       — Мне правда жаль, что вам пришлось терпеть такое. Я так вымещала свою злость на судьбу, но это не оправдание.       — Знаешь, Армину больше всего доставалось, тебе бы перед ним извинится.       Арлерт почувствовал себя как на расспросе в школе. Будто бы учитель ждал ответ к задаче, а Армин забыл, как решать. Капелька пота стекала по виску, а ком в горле оказался таким плотным, что сглотнуть попросту не получалось. Руки сжались в кулаки, когда ладонь Энни коснулась его плеча.       — Армин, я виновата перед тобой за тогдашние события. Прошу, прости меня…       Мольба в ее голосе заставила Армина перевести взгляд на теперь вставшую девушку. Когда она нависала над ним, схватив за волосы, а сейчас, глядя на него своими прозрачными голубыми глазами с искренним чувством вины, он почувствовал, что давно прошёл через тот этап.       — Мы уже не дети, Энни, поэтому это уже давно в прошлом… — тихо ответил Армин, на что Энни слегка улыбнулась и сжала плечо парня.