Ночные секреты

- Лайт-кун… - мягкий шепот Рюдзаки предсказуемо нарушил благодатную тишину, в которую Лайт уже начал проваливаться. – Лааайт-кууун. - Рюдзаки, даже не начинай! – звякнув цепью, Лайт резко повернулся спиной, отворачиваясь от него. – Дай мне спокойно поспать хотя бы одну ночь, без этих твоих приставаний! - Тебе достаточно лишь один раз согласиться, - вкрадчиво прошептал Рюдзаки из-за его спины. - Нет, - буркнул Лайт, изо всех сил зажмуриваясь и пытаясь силой заставить себя мгновенно заснуть мертвым сном, чтобы не слышать этого мягкого обволакивающего голоса своего вынужденного соседа по огромной двуспальной кровати. - Ну, пожалуйста, - тонкий палец детектива осторожно погладил Лайта по плечу, обтянутому одеялом. – Лааайт-кууун… Мы ведь оба с тобой этого очень хотим. - Нет, Рюдзаки! – Лайт яростно подпрыгнул на кровати и повернулся к нему, прижимаясь щекой к подушке. – Я этого не хочу. Я не знаю, зачем я тогда сказал тебе это, но я совсем этого не хочу. Пойми уже, наконец, и прекрати ко мне приставать каждую ночь! Лучший студент Японии отчаянно проклинал себя в душе за несдержанность. Черт его дернул три дня назад, повинуясь порыву странного ночного откровения, признаться в своих тайных желаниях детективу. Он и сам не знал, что его сподвигло на это: то ли мягкость их задушевных бесед перед сном, то ли незнакомое раньше ощущение, что у него, наконец-то, есть друг, с которым можно говорить обо всем, то ли глупая совершенно надежда, что Рюдзаки будет единственным человеком, который сможет его понять и не осудить. Он и подумать не мог, что, скованный с ним, странный лохматый гений внезапно проявит страстное рвение немедленно осуществить нелепые и постыдные желания Лайта. И вот уже третью ночь ему приходилось отражать атаки Рюдзаки, явно нацеленного настоять на своем. Лайт злился, внутренне сгорал от стыда, мучительно краснел в темноте и с ужасом ощущал, как слабеет его защита и возрастает отчаянное желание согласиться и решиться попробовать. Но он все еще не сдавался. - Ты злишься именно потому, что ты хочешь, - лежа на боку лицом к нему, Рюдзаки смотрел на него огромными глазами с возбужденно расширенными черными зрачками и привычно грыз палец. – Очень хочешь, но боишься в этом себе признаться. - Нет, - упрямо сказал Лайт, глядя ему в глаза. - Да, - возразил Рюдзаки и, протянув руку, осторожно отодвинул с его лица длинную челку. – Я вижу желание в твоих глазах. Сильное желание. Почему ты не можешь расслабиться и просто дать себе сделать то, что ты хочешь? Дать себе возможность быть самим собой и не зависеть от предрассудков? - Это стыдно, Рюдзаки, - устало выдохнул Лайт то, что его терзало. – Стыдно и противоестественно для мужчины. - У тебя очень странные представления о жизни, Лайт-кун, - вздохнув, Рюдзаки повернулся на спину, натягивая длинную цепь их наручников. Глядя в потолок, он задумчиво проговорил. - Миллионы мужчин по всему миру не скрывают, что делают это. И большинство из них даже гордятся этим. А некоторые даже делают на этом себе известность и имя. А ты стесняешься просто попробовать. Сделать всего один раз для себя и… для меня. - Я не могу, Рюдзаки, - Лайт вытянул запутавшуюся цепь, ослабляя ее натяжение между ними. Перебирая ее звенья в пальцах, он с отчаянием продолжил, не поднимая глаз. – Я ведь говорил тебе это уже вчера. И позавчера. Одно дело мечтать, и совсем другое – действительно сделать. Я не способен на это пойти. Меня так воспитывали. Я не хочу становиться женщиной. - Это предрассудки, Лайт-кун, - Рюдзаки опять повернулся на бок лицом к нему и положил горячую ладонь ему на плечо. – Даже если бы ты делал это каждый день, это не сделало бы тебя женщиной, уверяю тебя. - Попробуй сказать это моему отцу, - горестно буркнул Лайт. – Он многое мог бы тебе сказать, что он об этом думает. Если он только узнает, что я делал подобное, он сотрет меня в порошок. Он начнет меня ненавидеть и презирать. - Не думаю, что он будет тебя ненавидеть, - покачал головой детектив. - Ну возможно… Но презирать – точно будет, - Лайт вдруг подумал, что они уже обсуждают возможные последствия, а не его нежелание, как будто он сам уже согласился и его удерживает только предполагаемая ярость отца. Это смутило его, и он поспешил вновь повернуться спиной к Рюдзаки, чтобы он не заметил. – Все, Рюдзаки, я не хочу больше об этом говорить. Давай просто забудем и будем спать, наконец. - Но я не могу просто взять и забыть, - Рюдзаки приподнялся на локте, пытаясь через плечо заглянуть ему в лицо. – С тех пор, как ты сказал, что мечтал бы попробовать, я думаю об этом все время. И я очень хочу… - Хватит, Рюдзаки! – оборвал его Лайт. – Пожалуйста, замолчи, или я буду жалеть, что вообще позволил себе быть откровенным с тобой. Наступила тягучая пауза. И в этой тишине, напряженно глядя перед собой, Лайт вдруг осознал, что он очень боится. Боится, что Рюдзаки послушает его и, действительно, прекратит уговаривать. И только-только замаячившая на горизонте пугающая перспектива, что, вдруг, они действительно сделают это, безвозвратно погаснет. Отчего-то от этого на душе стало пусто. - Если подумать, Лайт-кун, ты обделяешь не только меня, - задумчиво проговорил в темноте Рюдзаки. – Ты и себя лишаешь возможности попробовать хотя бы единственный раз. С твоей боязнью себя в чем-нибудь уронить, ты никогда никому больше не решишься признаться. - Может быть, ты и прав, - неуверенно буркнул Лайт. Подложив ладонь под голову, он вглядывался в темноту, отчаянно пытаясь преодолеть свои предубеждения и решиться. Он отчетливо понимал, что Рюдзаки – единственный человек, с которым он мог бы на это пойти. Но тонкая грань благоразумия еще удерживала его от безумного шага. - Так давай попробуем? – вкрадчиво проговорил Рюдзаки. Подвинувшись к Лайту вплотную, он прижался к его спине худым теплым телом, взялся ладонью за плечо и прошептал прямо в ухо. – Пожалуйста, Лайт-кун. Хотя бы один только раз. Если тебе не понравится, мы никогда больше не будем этого повторять. Мы даже говорить об этом никогда больше не будем. - Ну… я не знаю, - неуверенно протянул Лайт. Резко обернувшись, он чуть не столкнулся носом с нависающим над ним сверху лицом детектива. – А тебя-то почему это так заводит, Рюдзаки? Уж у тебя-то точно желающих предостаточно делать это с тобой! - Ну, не то, чтобы предостаточно. Но есть, - опустив взгляд, Рюдзаки задумчиво начал вырисовывать пальцами узоры на плече Лайта поверх одеяла. – Но я никогда ни у кого не был первым… дегустатором… А мне очень хотелось бы. И тем более – с тобой, Лайт-кун. Мне кажется, у нас должно получиться хорошо даже с первого раза. - Мне бы твою уверенность… - тяжело вздохнул Лайт. - Тебе надо больше верить в себя, Лайт-кун. И отбросить прочь предрассудки, - глядя ему в глаза почти вплотную, Рюдзаки улыбнулся кончиками губ. И голосом искусителя прошептал. – Пожалуйста, давай попробуем? Никто никогда не узнает. К тому же, у меня есть теперь все, что нам нужно. Я попросил Ватари, и он все это купил. - Сдурел?! – Лайт рывком развернулся, опрокидывая Рюдзаки на спину, и навис над ним, уперевшись руками ему в плечи. – Ты что, сказал Ватари, что мы собираемся делать? - Конечно же нет, Лайт-кун! – беспомощно глядя на него снизу вверх, попытался защититься Рюдзаки. Мотнув головой, он отбросил с глаз мешающую прядь смоляных волос, чтобы выглядеть максимально честным. – Я сказал, что это нужно мне лично! - Да? И ты думаешь, Ватари не сможет понять, кто будет делать это вместе с тобой? Для тебя? – Лайт возмущенно вскинул вверх руку с наручником, демонстрируя цепь, сковывающую их между собой. – Ты, может быть, и гениальный детектив, Рюдзаки, но сейчас ты поступил как законченный идиот! Яростно толкнув детектива в плечи, Лайт рывком отстранился и уселся на краю кровати, уперевшись локтями в колени, и положив подбородок на сцепленные в замок руки. Обида, злость и отчаяние оттого, что Рюдзаки так по-глупому выложил Ватари его тайное желание, переполняли его. Конечно, Ватари – это не Моги или Мацуда, он никогда никому не расскажет и, пожалуй, даже и не осудит, а, может быть, даже одобрит… Кто его знает – к чему он привык, находясь рядом с этим бессовестным эгоистом… Но все равно было мучительно стыдно, хотя Лайт умом и понимал, насколько глупо его чувство стыдливости. - Пожалуйста, не сердись, Лайт-кун, - Рюдзаки подкрался по кровати сзади и выглянул из-за плеча, умильно глядя огромными чернеющими глазами. - Ватари ведь не знает, кто выступит в какой роли… - Угу, - буркнул Лайт, но, взглянув на Рюдзаки, не выдержал и усмехнулся. Взлохмаченная копна смоляных волос, огромные умоляющие глаза, бледное лицо и привычно закушенный палец – на детектива невозможно было сердиться. – Рюдзаки, неужели ты думаешь, что кто-то хоть на секунду мог бы предположить, что ты выступишь в роли женщины? - Это не роль женщины, я ведь тебе уже много раз говорил, - с укором тряхнул длинной челкой Рюдзаки. - Скажи это моему отцу, - горестно вздохнул Лайт. Они помолчали. Потом Рюдзаки пошевелился и сел рядом с Лайтом, осторожно вытягивая цепь, чтобы она не запуталась. - Хочешь посмотреть, что купил нам Ватари? – вкрадчиво прошептал он, прижимаясь к Лайту плечом. – Я уверен, тебе очень понравится… Лайт искоса посмотрел на него, глубоко вздохнул и решился. В конце концов, у него была всего одна жизнь, и глупо было подавлять свои давние желания и мечты в тот единственный раз, когда их, действительно, можно было осуществить. И когда рядом есть человек, который сохранит эту тайну. - Ладно, Рюдзаки, - Лайт обреченно усмехнулся и шутливо толкнул Рюдзаки плечом. – Твоя взяла. Пойдем, сделаем это. *** - Ну и как впечатление? Твоя настойчивость стоила этого? – с некоторой тревогой поинтересовался Лайт. - Еще как стоила, Лайт-кун, - Рюдзаки тщательно облизал липкие пальцы, с наслаждением прикрывая глаза. – Я в восторге. А ты ведь знаешь, что я знаю толк в подобных вещах и не стал бы говорить просто так. - Рад это слышать, - Лайт изо всех сил старался подавить рвущееся наружу ликование. - Ну а ты? – Рюдзаки вскинул на него масляно блестящие довольные глаза и облизал языком влажные губы. – Ты получил удовольствие, Лайт-кун? - Получил…, - Лайт хотел было удержать пренебрежительный вид, но подумал, что это глупо. Сейчас, когда ему было так хорошо, несправедливо было скрывать это от Рюдзаки. И он искренне улыбнулся. – Знаешь, Рюдзаки, это даже приятней, чем я представлял. Тем более, что все получилось. Спасибо, что ты все-таки смог уговорить меня решиться попробовать. - Ну… у меня все же был корыстный мотив, - Рюдзаки улыбнулся кончиками губ, лукаво склонив голову набок. – Я был уверен, что у тебя все получится. Надеюсь, ты не чувствуешь себя женщиной? - Нет, - Лайт мотнул головой. – Знаешь, это действительно предрассудки. И безосновательная ментальность. Я только теперь понял это. - Я рад это слышать, - кивнул Рюдзаки и придвинул к себе поближе тарелку. – Значит, теперь мы будем повторять это каждую ночь? - Если тебе не наскучит, - Лайт почувствовал, как горячим теплом наполняет его счастливое ощущение от предстоящих бессонных ночей. - Мне никогда не наскучит, - уверил его Рюдзаки и, подцепив двумя пальцами с тарелки, отправил в рот очередной из только что испеченных Лайтом блинчиков. И с трудом пробубнил с нескрываемым интересом. – А что мы будем делать в следующий раз? Завтра? - Ну… Завтра мне хотелось бы попробовать что-нибудь более сложное, - подперев рукой щеку, Лайт с умилением смотрел, как поглощает детектив его первое в жизни кулинарное творчество. – Может быть, печенье? Или кекс? Большой поварской колпак и шикарный фартук с карманами, купленные Ватари, вселяли в Лайта необыкновенную веру в себя. В них он чувствовал себя виртуозом кулинарного искусства, пусть и впервые в жизни рискнув приблизиться к плите. Немало этому способствовали и успешный дебют по приготовлению блинчиков и безграничная поддержка в попытке реализации его мечты со стороны детектива. Теперь Лайт готов был расцеловать Рюдзаки за его привязчивость и настойчивость. - Кекс, - уверенно пробубнил Рюдзаки, вновь набив себе рот блинчиком. – И печенье. Лучше и то и то. - Нам еще надо подумать, куда это прятать, - Лайт ткнул пальцем в тарелку, стоящую перед Рюдзаки. – Чтобы никто не узнал, что мы делали с тобой ночью. - Никто не узнает, - со спокойным удовлетворением отозвался Рюдзаки. – Я намереваюсь все это съесть, Лайт-кун. Передай мне, пожалуйста, джем. Счастливо улыбнувшись, Лайт пододвинул Рюдзаки банку с клубничным джемом. А потом, засунув руку в карман фартука, вытащил маленькую тетрадку, которую он всю жизнь старательно прятал от всех членов семьи и, в первую очередь, от отца, считающего готовку исключительно женским занятием. В эту тетрадку Лайт с десяти лет записывал рецепты кондитерских сладостей каждый раз, как ему удавалось тайком посмотреть по телевизору мастер-классы по выпечке. Искоса с удовольствием наблюдая, с каким нескрываемым наслаждением Рюдзаки уничтожает блинчики, Лайт раскрыл тетрадку, выбирая подходящий на завтра рецепт. Когда он еще был ребенком, он часто фантазировал перед сном, представляя себя шеф-поваром в фартуке и колпаке, сотворяющим сладкий шедевр. И думал, что никогда в жизни не решится открыть хоть кому-нибудь эти мечты.