блядский свитер

— Ты в этом поедешь? Сергей недовольно окидывает взглядом Артёма, который усиленно ищет по квартире черные носки. Живет здесь уже пять лет, а до сих пор как только переехал. — Да, а что? Все черное, как договаривались. — Там вообще-то весна. Холодно. — Это свитер, Сергей. В нем тепло. Карамушкин продолжает следит за суетящимся Артёмом, который закидывает вещи в рюкзак в каком-то рандомном порядке. Хорев, конечно, как всегда, повелитель хаоса в деталях. Сергея на самом деле даже не это мельтешение заботит. Артём снова надел свой блядский свитер. Вообще, свитер нормальный, ну, по Хоревским меркам. Черный, свободный, хорошо тянется, к нему ничего не пристает. Но в Сергеевой картине мира этот свитер — запретное оружие. Так нельзя. — Он же тонкий. А еще сползает почти на ключицы, особенно когда Артём много двигается, и просвечивает безбожно, если приглядется можно под темной тканью все очертания тела проследить. Сергей ненавидит блядский свитер. — Нормальный свитер, Сергей. Не грузи. Артём, наконец, заканчивает собираться, садится на табуретку в коридоре, чтобы надеть боты, и Сергей замечает еще один нюанс. Блядские джинсы. Артём издевается. — Артём, там на точке будет холодно. Ты замерзнешь. — Да что ты пристал, Сергей? — Артём встает и поправляет джинсы, дырки на коленках становятся почти не видны, — я не маленький уже. Согреемся. Если что. Хорев улыбается и чмокает Сергея в щеку. Хорошо хоть усы свои идиотские сбрил. На точке реально мороз, Илья с Евгеем репетируют в куртках, и Сергей отсюда видит, что у них все пальцы красные от холода. У Женька практически мгновенно краснеет нос, и Карамушкин искренне надеется, что все это можно будет исправить на цветокоррекции. Это и его огроменные синяки под глазами, с которыми не справляется ни одна визажистка. Он не специально, это просто возраст. Артём же работает видимо на каком-то генераторе, потому что уже скинул куртку, никак не может на стуле поудобнее усесться, вертиться. Ему явно не привычно, что они сидят, слишком мало движения, и Сергей отсюда чувствует, как в Хореве это все копится и копится, и если честно, Карамушкин вообще без понятия, как он с этим справится после съемок. Но до этого еще надо дожить. А Артём этому очень мешает. Они начинают заново, Сергею трудновато петь, смотря в глаза Артёму, поэтому он старается сфокусироваться на чем-то еще. Хорев снова выпрямляется на стуле, свитер съезжает вниз, держится на одних ключицах, и вот именно это имел в виду Сергей, когда говорил, что он блядский. Карамушкин не сводит с шеи Артёма глаз, тот двигает головой в такт, и они сидят достаточно близко, чтобы Сергей видел, как ходят мышцы под кожей. Хорев поворачивает голову в сторону, в этом свете линия челюсти контрастирует особенно сильно, и это уже просто преступление, Сергей сбивается почти сразу, лажает в три ноты и неловко извиняется. Если бы Евгей мог, он бы прожег в нем дыру. Сергей, наконец, фокусируется на стойке поотдаль, на Артёма не смотрит, не замечает и легко доходит даже до припева. Осталось всего ничего, Хоревский куплет и всё, потом можно будет писать начистую эту злосчастную «Девочку». Карамушкин расслабляется, переводит глаза на Артёма, и ну это пиздец, товарищи. Он эти съемки в рот ебал. И Артёма тоже. В прямом и переносном. Артём обхватывает микрофон рукой, свитер натянут аж до костяшек, глаза закрыты, прижимается к нему, как будто вот-вот или засосет его, или возьмет в рот. Самый сексуальный рэп, ну да, конечно, Хорев же прямиком из порно. Если он не перестанет это делать, Сергей, наверно, или умрет, или кончит в штаны как шестиклассник. Пиздец, конечно. Карамушкин собирается с мыслями из последних сил, вывозит чисто на морально-волевых, а Артём на него смотрит, легко улыбается. Приободряет типа. Сука. Перед самой съемкой их отпускают на перерыв, покурить, привести себя в порядок и согреться, команда высыпает на улицу, где как будто даже теплее, а Сергей уходит в сторону других павильонов, где-то там точно был ещё один туалет. Прямо пубертатный подросток: Хорев просто очень удачно повернулся, а у него уже стоит. Карамушкин умывается холодной водой, кто-то из них точно после этой истории простынет, главное, чтобы не он. Сергей смотрит в отражение, слабая белая лампа гудит и немного мигает, а у него в этом освещении синяки еще темнее. Красавчик, блядь. Не то что Хорев. Он глубоко вздыхает, снова проводит руками по лицу, главное, найти точку дзена и успокоится, и дотерпеть до дома. Сергей справится. Карамушкин уже шагает к двери, когда она распахивается прямо у него перед носом. Артём вздрагивает от неожиданности. — А что, запираться тебя не учили, Сергей? — Забыл. Хорев делает шаг навстречу, они стоят совсем близко, Сергей в сантиметрах от Артёмовой шеи. Давай, Сергей, покажи нам свою силу воли. — Все хорошо? Карамушкин поднимает на Артёма глаза. Хорев улыбается хитро, дергает плечом, и свитер сползает совсем низко. До Сергея все доходит мгновенно. — Ты сука, Артём, знаешь? — Конечно. Артём наклоняется к нему и замирает, не целует, только смотрит Сергею в глаза. — Блядь, — от Артёма него пахнет улицей и химозной черникой. Хорев подается вперед, касается губ Сергея своими, но совсем немного. Карамушкин выдыхает — Артём с ним играет, а он дурак, каждый раз на это ведется. Сергей кладет руку Артёму на затылок, прижимает ближе. Целует его с напором, почти агрессивно, Хорев на секунду отстраняется, но Сергей его держит крепко. Ты мне за все ответишь. — Подожди, дай закрыть, — Сергей чувствует его теплое дыхание на губах, видит, как он улыбается. Как устоять, просто невозможно же. Артём щелкает замком, Сергей следит за ним в зеркало, небольшое, но висит аккурат напротив Хоревской шеи, видно, как напрягаются мышцы, как бежит венка. Артём к нему поворачивается, и Карамушкин закусывает губу. — Я тебя ненавижу. И свитер твой блядский тоже. — Я знаю. Артём наклоняется, чтобы Сергея поцеловать, но тот делает шаг назад. Под спиной холодный кафель казенного туалета, они давно так друг друга не зажимали. — Сергей, — Артём улыбается, лампа выхватывает только скулы и ключицы. Им пиздец влетит от Полежая, но на это объективно похуй. Хорев упирается рукой в стену, нависает над Сергеем, Карамушкин чувствует, как неистово тянет в паху. Артём целует его отрывисто, делает паузы, у Сергея стучит в ушах. — Если бы мог, я бы тебя сейчас выебал, — он шепчет Артёму в губы, и тот улыбается. — У меня никаких планов на вечер. Сергей проводит по Артёмовой шее, тот ежится — руки холодные. Хорев запрокидывает голову, обнажая еще больше кожи, свитер безбожно сползает. — Блядь, — Карамушкин наклоняется ближе, едва касается ее губами. Артём шумно выдыхает, но остается стоять на месте. Сергей честно не знает, кто от этого получает больше удовольствия, он или Хорев. Он спускается ниже, целует легко, почти незаметно — Артёму этого достаточно, он уже дышит часто и глубоко, закрывает глаза. Сергей касается губами кадыка, двигается вниз, к ключице. Артём сдавленно стонет, Карамушкин горд собой. — Блядь, Сергей. — Нехуй дразнить было. — Так я же любя, — Артём тихо смеется, они снова целуются, встречаются языками, и Сергей уже очень, очень его хочет, — я все предусмотрел. — В смысле? Артём улыбается, закусывает губу. — Наслаждайся. Хорев выпрямляется, целует Сергея в щеку почти невинно и тут же опускается перед ним на колени. Карамушкин даже не успевает осознать, что происходит, Артём уже расстегивает ширинку его джинс и приспускает белье. — Ебать, — Артём берет его в руку, проводит по всей длине. На сухую неприятно, но Сергей не успевает ничего сказать. Хорев подается ближе, обхватывает губами головку, и Сергей откидывает голову к стене. В помещении все еще холодно, а рот у Артёма такой горячий и влажный, что Сергей еле сдерживается, чтобы не податься вперед. Хорев берет его глубже, двигается размеренно, аккуратно, и Карамушкин жмурится от удовольствия. Артём держит его член у основания, слегка сжимает, и Сергей точно знает, что долго он не продержится. Артём выпускает член изо рта с причмокивающим звуком, действительно, как будто самое настоящее порно. Медленно дрочит Сергею рукой, и Карамушкин толкается вперед от нетерпения. — Посмотри на меня. Сергей открывает глаза, видит себя в отражении — красные щеки, взъерошенные волосы, опухшие губы. — На меня, Сергей. Он переводит взгляд вниз. Артём всё знает, все свои ракурсы, все Серёжины слабости. Хорев смотрит на него исподлобья, держит член в руке и проводит языком по головке, дразнит. Берет ее в рот одними губами и сразу же отпускает. Сергей забывает как дышать. Свитер Артёма сбился на бок, Сергей видит уже плечо и начало татуировки. Хорев снова обхватывает губами его член, берет его глубже. Карамушкин видит, как тот напрягает щеки, так скулы еще заметнее. Артём постепенно наращивает темп помогает себе рукой, дрочит Сергею, а тот следит за каждым его движением старается не стонать, только дышит все громче и громче. Где-то на фоне молится, чтобы никто про них сейчас не вспомнил. Хорев берет руку Сергея и кладет себе на затылок, приглашая. Карамушкин не сдерживает стон. Толкаться старается осторожно, но не получается совсем, он уже так близко, что в глазах немного мутнеет, всего пара движений. — Я сейчас…— Сергей опускает руку, дает Артёму возможность отстраниться, но тот только активнее двигается. Карамушкин откидывает голову назад, его хватает на два вдоха, и оргазм накрывает с головой. Он давится стоном, закрывает глаза, чувствует как Артем сглатывает и облизывает его. Это уже за гранью. — Ну как? — Артём все еще стоит перед ним на коленях, смотрит на него улыбаясь. На подбородке скопилась слюна, и Сергей стирает ее пальцем. — Охуеть. Сергей подает Хореву руку, он встает к нему совсем близко, нависает, тянется за поцелуем. Они целуются медленно, даже размеренно, Карамушкин чувствует себя на Артёмовом языке, и он почти задыхается. — Я молодец, да? — Артём почти шепчет, и Сергей не может сдержать улыбки. — Да. Сергей тянется к ширинке Хорева, но тот отстраняется. — У нас уже времени нет. Забей. Карамушкин застегивает джинсы, смотрит на себя в зеркало, отражение вполне недвусмысленно говорит о том, чем они тут занимались. Артём выглядит не лучше. — Колени затекли, — жалуется он, и Сергей замечает, что у Хорева многозначительные красные отметки в дырках на коленях. Удачи объяснить это остальным и избежать очередных шуточек. — Старость не радость, — пожимает плечами Сергей, и проводит рукой по волосам. В теле невероятная легкость и тепло, и он на секунду забывает, что на улице холодный ненастный март. Они выходят вдвоем, Сергей про себя радуется, что никому не пришло в голову их искать. Артём поправляет свитер, он аккуратно ложится на ключицы, и Карамушкин облизывается. Свитер все равно блядский. — Это не отменяет наши планы на вечер, — Артём шепчет ему на ухо, ударяет по заднице и уходит вперед. О да.