Собака, девушка и босс

— Кубрик, нельзя! — засипел Адам. — Фу! Кому я сказал?! Пушистый поганец и не подумал проявить покорность и подчинение. Воспитанность и цивилизованность. Вскинул заднюю лапу и щедро оросил шину очень богатого, очень крутого, очень стильного и элегантного, бизнес-класса, автомобиля. Адаму было бы пофиг, если честно, если бы он номера тачки не увидел. Его любимый забияка покусился на машину босса. Вот того — свежеиспечённого, под руководством которого Адам только начал работать и зарабатывать себе очки репутации, сдирая с неё зловонные струпья Мексикантауна. Мать твоя сука, — устало подумал Дженсен. Дрессировка Кубрика нелегко давалась. Если честно, то никак. Меган уже сказала, что скоро они расстанутся — если Адам ничего не сделает со своей собакой. «Нашей», — робко возразил Адам. Но, кажется, только он так считал. Мег сказала — ещё несколько инцидентов с её горшками для цветов, с её туфлями для офиса и, не дай бог, с документами для проекта! — и Адаму придётся переселиться. Вместе с хвостатым неуправляемым чудовищем. В последнее время она всё чаще их разделяла; вместо «мы» — «я» и «ты», вместо «живём вместе» — «мы слишком разные». Слова падали, как жемчужинки с нитки её выкручиваемого постоянно в узлы любимого ожерелья. Адаму это не нравилось. Ему вообще ничего не нравилось в последнее чёртово время. Работа забрала у него Меган. Он пошёл туда же, куда и она, вслед за ней — в надежде стать ближе. Не потерять друг друга как пару. Хотя, подсказывал холодный цинизм, ему и так некуда было деваться. А тут — брали. На высокооплачиваемое место с перспективами. Нескучное, интересное. И, главное, с хорошими деньгами. Начальник отдела безопасности в ведущей корпорации имплантов в Штатах — получал, как ни прискорбно, в разы больше, чем командир отряда полицейского спецназа. И Адам переступил свою раненую гордость. Он мужчина и должен обеспечивать свою семью. Свою любимую женщину. И её маму. И общую собаку. А не сидеть на шее безработным и бесперспективным. Так и до бездомного докатиться недолго. С новым боссом он не то чтобы не поладил — просто сразу понял, что будет нелегко. Тяжело, если по правде. Адам не выносил надувательство, жульничество, отговорки и двойные стандарты. То есть, методы, которыми регулярно и бесцеремонно пользовался Дэвид Шариф и руководители других отделов, а ещё и многие ведущие специалисты, и чем была пропитана корпоративная этика. При том директор «Шариф Индастриз» не использовал ложь — тут Адам смотрел внимательно, однако владел широким спектром других привычек — таких как подлог, краснобайство и полуправда. Дженсену это претило. Вроде и видишь впереди узкие места — но следует задержать дыхание и втискиваться. Иначе надолго не задержишься. А он хотел. Ради Меган. Она очень обрадовалась, когда его приняли. Так волновалась в день собеседования. Самолично встретила в приёмной, когда вышел. Тут же помчалась к боссу. Как будто Адам мог напортачить при разговоре с начальством, или же будущий шеф — не впечатлиться им и принять совсем иное решение. Но всё сложилось. Адам возглавил службу безопасности сильной и амбициозной корпорации, Меган быстро получила карьерное повышение — управление целым отделом разработок, а их иссякающий роман разгорелся с новой, невиданной силой. Адам не хотел афишировать, но всё равно все узнали. Мег ведь не была высокомерной одиночкой и дружила с Дианой Гонсалез из отдела юристов, и с Синди Мартинез с ресепшена, и даже водила приятельство с Фаридой Малик, личным пилотом босса. Понятно, что приватность тайных отношений не смогла таковой остаться. Потом Мег начала вдруг резко охладевать. Задерживаться допоздна в лабораториях. Возвращаться заполночь. Адам всегда её дожидался, готовил еду, разогревал — бесповоротно остывшую. Ни в чём не упрекал, проявлял понимание. Мама Мег от него была в восторге. Но не сама Мег. Девушка совсем иного полёта — ну, это Адам с первого их свидания знал. И то, что он добился её внимания и любви однажды — не значило, что на всю жизнь. Такие девочки редко обращают внимание на таких мальчиков. Они не просто, а чудовищно разные. По социальному уровню, доходу, образованию, ценностным ориентирам, восприятию мира. Но любовь… стирает границы. Адам приволок домой собаку — в глухой надежде, что теперь всё наладится. У них щенок. Неуклюжие толстые лапы и круглая голубоглазая мордочка. Совместные игры, хохот и умиление. Пусть порой аварийные лужи, лезущие первые зубы и звонкий писк карапуза по ночам. Но всё равно лукавые и счастливые фотографии в аккаунте Меган. Её улыбка от потешных проказ. Славные прогулки всей семьёй. Так и было — пока Кубрика было можно носить на руках и тискать, словно забавную живую меховую муфту. А потом он стал слишком большим. Слишком неподъёмным. Сложным. И отношения между Адамом и Мег опять ухудшились. Катастрофически. Ни секса, ни ужинов, ни обнимашек. А нарастающая галиматья. Новый проект забрал девушку его мечты. А вернее, — зло думал Адам, — её босс. Их общий босс. Из-за него всё плохо. Из-за его требовательности, перфекционизма, трудоголизма и бесящего стремления контролировать. Если бы не он — Мег бы так не изменилась. Не забила на Адама, не стала далёкой, отстранённой, буквально выкинув Дженсена в унизительную группу френдзоны. Дженсен и Шарифа возненавидел — из-за Мегги. Она столько о нём трепалась, постоянно. Дэвид то, Дэвид сё… Мег, поменьше его слушай, он много о чём болтает, любит поговорить. Деловой попугайчик, блин. Трещит и трещит. А у неё опять по кругу: «Дэвид» и снова «Дэвид», и ещё «я нашла Розеттский камень», и самолюбивое: «представляешь, а ведь мой проект сможет превзойти гениальное открытие самого мистера Дэрроу!..». И снова, как у зачарованной: «а вот сегодня мы с Дэвидом»… Дженсен сжимал губы. И преисполнялся неприязнью — не к Меган, конечно. Его милая рафинированная девочка и в подмётки не годилась одному засранцу, который ничтоже сумняшеся разрушал на глазах их общую жизнь и забирал Меган у Адама. Скотина. А вот Кубрик, мать его сука, преисполнился любви. Ну, такой, своеобразной. Затейник. Когда Адам недавно вынужденно зашёл в «Шариф Индастриз», с малым на поводке — тот задорно пометил двери кабинета Шарифа. Не обоссал, а именно что оставил снаружи насечку: моё! Застолблено! Адам сильно за него извинялся. Когда Дженсен с Мег потом случайно встретили Шарифа на прогулке вдоль речной набережной, то малой тщательно обнюхал босса — и упал на спину, выпрашивая ласку. Предатель. Получил ее, конечно, кто устоит перед обаятельной зубастой пастью. А потом резво задрал заднюю лапу и вознамерился… ох ты ж, блин. Шариф, скрывая гнев и брезгливость, со сдержанной неприязнью сказал: какой у тебя агрессивный пёс, Меган. А Мег тут же торопливо переадресовала: это собака Адама. А Дженсен буркнул: он молодой вообще-то, и парень. И это не агрессия, знаете ли, а естественная реакция обозначить свою территорию. Метка своих людей. Что, и дома на вас так брызгает? — с сомнением поинтересовался Шариф. И Адам с тяжёлым чувством унижения ответил, что нет, только на природе. И вообще, они скоро к кинологу пойдут. Короче, неловкая вышла ситуация. И хотелось бы, чтобы Мег его поддержала. Но она приняла не его сторону. А потом и вовсе заявила, что так дальше продолжаться не может. И им придётся разъехаться. И дело не в Кубрике, конечно. А в тебе, Адам. Конечно-конечно. Дело не во мне, хотел возразить, убитый болью и ревностью, Дженсен, — а в твоём боссе. Это он тебя испортил. Настроил против меня! Сделал холодной, меркантильной, зацикленной всеми нейронами на своём треклятом проекте, козой. Без Шарифа ты была бы другой. Милой, лёгкой, славной. Великодушной и отзывчивой. Искренней и сострадательной. Это «Шариф Индастриз» впаял тебя в твой «Розеттский камень». А теперь Кубрик на прогулке проявил вопиющую несознательность. Обнюхал шины внушительного представительского автомобиля и — ну отец твой кобель! — одним махом задрал заднюю лапу!.. Конечно же, со стороны водителя плавно и бесшумно поплыло стекло. Конечно же, смуглый орлиный профиль босса остро врезался в сетчатку. — Это что опять такое? — изрёк Дэвид, и достаточно постным голосом. — Дань сложившимся традициям? Я теперь обязательный столбик для метки? Он смотрел вниз. Дженсен вцепился пальцами Кубрику в ошейник и отволок от рубчатой шины. — Никак нет, сэр. На колесе осталось влажно поблёскивающее тёмное пятно: — Твоё воспитание терпит фиаско, да, Адам? — Ни в коем случае, сэр. — Твоя собака полна сюрпризов. — Так точно, босс. Сюрпризы будут на контроле. У Шарифа смягчились уголки жёсткого, мрачно опущенного рта. — А чего ты так волнуешься, сынок? Это всего лишь собака. Если бы я расстраивался из-за подобных пустяков, то не выжил бы. — Ну… — Адам щёлкнул рулеткой, удерживая Кубрика у ноги. Засранец отчаянно вилял хвостом и жаждал пообщаться с основателем корпоративного гиганта. — Я осуждаю его косяки, босс. Ругаться со своим работодателем не хотелось. Ни из-за Кубрика. Ни из-за Меган. — Ты тут гуляешь с ним? — рассеянно спросил Шариф. — Да. — Но с поводком было бы меньше проблем. — Да. — Так почему спускаешь? «Не ваше собачье дело!» — чуть не взорвался Адам, внезапно преисполнившись гнева. Его задрало, что ни он сам, ни Кубрик никого не устраивают!.. — Отрабатываем поведение и команды, сэр. — Он ко всем так относится? — Шариф задумчиво взирал на Кубрика — жаждущего дорваться до него, допрыгнуть и ткнуться пушистой мордой в чисто выбритое лицо. — Конечно, — соврал Адам. — Тяжело с ним? Адам на несколько секунд завис. Не ожидал. — Нет, — ответил с сомнением, правильно ли понял услышанное. — Он же мой, ну, совсем мой, как с ним может быть плохо? — Тогда желаю терпения и выносливости, — улыбнулся Шариф. Отвернулся, и его клюв уткнулся в телефон. Адам отволок отчаянно упирающегося Кубрика прочь, щелкнул карабином и только тогда сообразил: босс ни разу не спросил про Меган. Насколько она постоянно упоминала босса в их постели, жизни, по вечерам и за завтраками, настолько Шарифу оказалось всё равно на неё — за пределами корпорации, за —границами её проекта. Обидное ощущение. Неприятное. Облегчения не принесло. Адам гордился Мег. И хотел, чтобы остальные разделяли его гордость. А не смотрели на его девушку как на перспективный мозговой высокоучёный жмых. — Фу, — осудил Дженсен вслух. Кубрик прянул ушами и недоуменно покосился. Да, команда прозвучала не для него. На повороте Адам оглянулся. Шариф кого-то ждал — теперь оно стало понятным. Вышел из машины и облокотился на её крышу. Смотрел вдаль внимательно, терпеливо и напряжённо. Похожий и непохожий на привычного себя в кабинете. Адам прищурился. Точно. Из-за деревьев, с другой стороны, шёл кто-то. Неторопливо, не совсем ровно, сильно прихрамывая. Хотя оба могли бы назначить встречу на парковке. Или в центре города. Или в ресторанчике. Или вообще договориться, чтобы один, на машине, подхватил второго, пешего, с любого удобного места, а то и из дома. А так-то выглядело, будто тот, другой, загнал Шарифа в зелёный тупик, откуда не выехать напрямую и даже не развернуться толком. И ни камер, ни асфальта, и даже людей почти нет, не считая очень редких и очень выносливых собачников. А сам мешкал, заставляя Дэвида глупо нарушать закон и висеть на волоске от драконовского штрафа. Неужели этому кому-то рандеву — возможность явиться, играя исключительно по своим, навязанным, правилам? Интересно, кому. Кубрик, не оценив стратегической заминки Адама, энергично потянул к зарослям. Изыскатель неугомонный. Рулетка затрещала от энтузиазма. Адам бросил взгляд через плечо напоследок — однако неровные верхушки кустов уже скрыли изгиб дорожки. А жаль. Как начальнику службы безопасности — ему хотелось бы знать. Чисто по долгу службы. И потом назидательно заявить Шарифу, что парк не место для встреч. Ни для спонтанных и нежеланных, ни особо даже для согласованных и задушевных. И чтобы босс больше не объявлялся конкретно тут. И не потому, что Адаму не хочется на расслабленной прогулке опять его внезапно встретить. Опять оказаться неприятно удивлённым. Опять оттаскивать переполненного обожанием Кубрика от не самого приятного в мире человека. Адам найдёт кучу других причин для убеждения. Достанет из воздуха, если понадобится. Он и Шариф несочетаемы. И не пересекаемы. Точка.