Самая сладкая кровь

– Ванитас! – Ной в две секунды оказывается перед самодовольным юношей. – Да-да? – тот поворачивается и ухмыляется в своей обычной манере. – Что ты опять натворил? Ной скрещивает руки на груди и хмурится. Ванитас замечает как мило непроизвольно тот надувает щеки, а потому не сдерживает тихого смешка. – Да ничего такого. Тебе кто-то что-то сказал? – он изящно разворачивается и отходит к окну, опираясь руками на подоконник. В Париже небо ясно-голубое, а большие пышные облака скользят по нему прямо как опавшие листья в фонтане. Где-то рядом на крыше защебетали птицы, и Ванитас делает вид, что его это очень заинтересовало, краем глаза продолжая поглядывать за Ноем. Ной тихими шагами идет следом, останавливаясь у него за спиной. – Госпожа Амелия сказала, что видела как ты гонялся за Жанной по коридорам. Тебе не надоело? Не сдерживаясь, Ванитас смеется. Он смахивает блестящую слезу и поворачивается к Ною. Голубые глаза горят хитростью, а сиреневые – любопытством, но никак не настоящим гневом. Но тут взгляд Ванитаса меняется. Блики тускнеют и улыбка медленно сползает, и Ною становится еще интереснее. – Не бери в голову. – Ванитас вновь разворачивается к окну и выдыхает. – Я уже принес ей свои извинения. Ной вздыхает и подходит к юноше, так же оперевшись на подоконник. На несколько секунд прикрывает глаза и после поднимает их на Ванитаса: – Чем она тебя так заинтересовала? Ванитас моргает пару раз в ступоре, но потом дает честный ответ: – Хм, она милая, сильная, мне нравится дразнить ее... А еще, когда она пила мою кровь, это было... – он закусывает губу. – Прекрасно. Однако... – юноша опускает голову и понижает тон. – У меня все-равно ощущение, что что-то не так. Ной склоняет голову на бок. – Не так? – Я не знаю, но какая разница? – Ванитас поднимает глаза на Ноя, не ожидая того, что их лица будут так близко, а потому неожиданно для самого себя тут же смущается и снова опускает голову, хмурясь. Несколько минут они стоят в тишине. Птиц за окном уже давно нет, и Ванитас разглядывает только белоснежные облака. Они кажутся такими мягкими, совсем как Мурр. "Вот бы дотронуться..." – но из этих приятных мыслей его вновь вытягивают. – Тебе правда не интересны люди, которые могут полюбить тебя в ответ? – Ной спрашивает это тихо, отводя взгляд. Ванитас обдумывает эти слова. Каждый раз, когда его возлюбленная признавалась ему во взаимных чувствах, весь интерес пропадал, будто его и не было. Он решает бить в ответ: – Почему тебя это интересует? Ной молчит несколько секунд. Щеки слегка розовеют, а взгляд фокусируется. – Я думал о том, почему же мне каждый раз тяжело видеть тебя вместе с Жанной. Почему так сильно манит твоя кровь и... Ванитас замечает как светло-сиреневые глаза медленно становятся все более красными, а потому перебивает сладкие речи Ноя: – Ты не оставил мысли попробовать мою кровь? Ной замирает и замолкает. Глубоко вдыхает, прикрыв глаза. – Я очень хочу. Ванитас вздыхает. Сколько раз они уже обсуждали эту тему, но Ной слишком целеустремленный. Это так раздражает. Наверное. – Архивист... – юноша разворачивается и опирается на подоконник спиной. Ной поднимает голову, слушая. – Что тебе нужно в моем прошлом? Ты не... – Ванитас. – тот твердо отрезает. – У меня нет желания копаться в твоем прошлом против твоей же воли. Да, признаться, мне интересна твоя история, мне интересен ты. Но это не единственный способ узнать о тебе больше. Если ты захочешь, то тогда расскажешь мне сам. Юноша думает. Ной ведь так или иначе увидит какие-то отрывки, но... Они давно знакомы. Они давно стали намного ближе, чем просто партнеры по делу. Может, стоит принять уже какое-то решение? Безвольно краснея, но всем видом стараясь показать, что он ни капельки не смущен, Ванитас распускает голубой бант на своей шее и расстегивает пару пуговиц рубашки. Отодвигает с плеча лишнюю одежду, обнажая ключицу. Ной не верит в происходящее: "Неужели он позволит?" – Ты... – он собирается спросить разрешения, потянувшись рукой, но Ванитас опережает вопрос: – Давай быстрее, пока я не передумал. – с недовольным видом он поворачивает голову, хотя все, что он сейчас делает – он делает по своей воле. Ной подходит и трясущимися руками бережно обвивает талию и шею юноши. Голова кружится от волнения и предвкушения: так долго он ждал этого. В ушах бьется собственное сердце, и сквозь него слышится звук сбитого дыхания Ванитаса, который продолжает незаметно наблюдать за действиями Ноя. И Ной впивается клыками в бледную шею. Ванитас тихо ойкает и дергается, но не от боли: это очень приятно. Он совершенно забыл, что на другой стороне стоит изящная метка Жанны. Ее укус, пожалуй, не сравнится с этим чувством. Ной крепче сжимает руки на тонкой талии. Глаза полностью залились ярко-красным, сердце бешено бьется, а отстраняться он совсем не собирается. Кровь сладкая, самая вкусная из всех, что ему доводилось пробовать. Ванитас тихо и сдавленно стонет – ноги подкашиваются, и голова начинает кружиться. Ной понимает, что пора заканчивать, иначе юноше грозит обморок. Он отстраняется и смотрит в голубые глаза, что сейчас помутнели. Вытирает белым рукавом губы, оставляя на нем алые разводы, и в порыве, почти не думая, целует Ванитаса. Хотя, скорее, он просто прижимается своими губами к его. Все мысли вылетают из головы, когда он чувствует холод чужих губ, приоткрывает их. Легонько прикусывает, но с клыками следует быть осторожнее. Когда он отстраняется, то видит перед собой совершенно растерянное лицо Ванитаса, который в следующие секунды валится прямо Ною в руки, отключившись. Юноша просыпается почти ночью, когда его обдувает порыв холодного ветра. Губы болят, а в области ключицы приятно зудит. Ной встает, чтобы закрыть окно, но Ванитас останавливает его: – Не надо. – он садится на своей кровати, потягиваясь. – Ну как? – устало, но так же задорно усмехается. – Что? – Ной, кажется, понял о чем его спросили, но по зардевшимся щекам стало понятно, что ему просто неловко. – Как моя кровь на вкус? – Очень... Нет, самая вкусная из всех. – сказать такое у него выходит с трудом, но неожиданно он замечает, что Ванитас смущен еще больше: щеки и уши залились румянцем, а глаза широко открыты в удивлении. И что самое странное: он оставил попытки скрыть это. Ванитас кашляет и в пару шагов оказывается возле окна: "Я пока на крыше побуду". Пряча глаза, он взбирается на подоконник и ловко цепляется за балки выше. Ной провожает его взглядом, пока тень от черного плаща не исчезает во тьме. Луна яркая, не скрытая облаками. Ванитас вспоминает про совершенно неожданный поцелуй и вновь краснеет, закрывает лицо руками. Проводит кончиками пальцев по укусу Ноя, а после – по метке Жанны. И решает, что позже подумает о своих чувствах к ней.