***
К тому времени когда он вошёл в допросную комнату, за окном простиралась глубокая ночь, а в штабе стало тихо. Все разбрелись по заданиям и делам, остались лишь дежурные и пару отрядов на случай экстренной ситуации, но и те, очевидно, зарылись по своим комнатам. Химе за столом лишь слегка вздрогнула когда он, распахнув дверь, уселся напротив неё. Дверь на магните с негромким щелчком захлопнулась и какое-то время они сидели в тишине. Хьюга, застенчиво опустив голову, смотрела на свои руки. Её длинные волосы кое-где запутались, но в целом, выглядела она бодро и свежо. Будто не она весь день просидела в ожидании. В углу Шисуи заметил небольшой передвижной столик на котором стояли кувшин с водой и опустевшая тарелка. Очевидно, кто-то её покормил и дал воды. Из жалости или потому что предписания? Кажется, сегодня днём дежурил Генма. Он был достаточно близок с сыном Йондайме и был тем, кто отвечал за экзамен на чунина. Вероятно он, как и многие другие, выделял новое поколение, это вполне в его характере. Несмотря на меланхоличность и пацифистские замашки, Генма оставался добрым душой и сердцем. Простодушный. К тому же, вряд ли бы нашёлся хоть кто-то способный оставаться безразличным к этой химе. Она одним своим видом вызывала сочувствие и порыв защитить, даже у него. Бледная кожа и тонкие руки, закованные в специальные наручи с печатями. Хрупкое телосложение и красота. Очевидные вещи которые бросаются в глаза стоит взглянуть на неё заурядным взглядом. К счастью, он умел видеть чуть больше. Спокойный взгляд и ровная спина. Несмотря на то, что голова опущена, она не боится и не симулирует страх или испуг в попытке вывести на эмоции. Её застенчивость вовсе не выдуманная, искренняя, ведь иначе, он бы тут же это ощутил. Её аура окутана голубым свечением, тёплая и спокойная, как и сигнатура чакры внутри. Ни волнений, ни глупых расспросов или угроз. Шисуи повидал за этим столом слишком многое и многих, потому, его было ничем не удивить. Однако, подобное поведение вызывало в нём уважение и потому, он, сложив печати, снял с неё наручи. — Спасибо, — голос мягкий и тихий, поддёрнутый дымкой неловкости и смущения. Занимательно, что химе о чьей красоте слагают хокку и пишут картины, смущается мужчин, это, конечно, никак не связано, но всё ещё иронично. Шисуи было любопытно. Ему нравилось разглядывать её. И хотелось узнать, есть ли предел её терпимости, в рамках дозволенного, конечно же. Потому, он продолжил своё наблюдение и изучение. Она лишь на миг подняла голову, однако встретившись с ним глазами, тут же отвела взгляд. Бледные скулы лишь слегка окрасились в оттенок розового, наверняка, она приложила не мало усилий чтобы не дать лицу раскраснеться окончательно. То что он делал имело вполне себе очевидное название: психологическое давление. Пристально разглядывая её руки, он улыбнулся, но за маской этого, к его сожалению, не было видно. Наверняка, мужчины падали ниц стоило завидеть изящные тонкие пальцы. Он же видел на подушечках и на ладонях мозоли и едва различимые порезы — результаты тренировок с оружием и кулаками. Костяшки её пальцев были отбиты, хотя и залечены достаточно хорошо чтобы любой другой не смог заметить этого. Ногти отстрижены по самый корень, потому что для техник с использованием бькугана нужна максимальная чувствительность ладоней. Кисти, обманчиво хрупкие с переплетениями тонких вен, могли выдержать тысячи самых сложных тренировок, ведь лишь с помощью учения Сенбон обладателям белых глаз открывались секретные техники. Удивительно, как в одной хрупкой химе люди не видят силы и храбрости, прикрывая своё неведение сплошной внешней красотой. Это оскорбительно, потому что он всегда считал так: что есть красота внешняя, если внутри ты гниешь заживо? Озаботиться стоит о красоте внутренней, и тогда, внешняя вдохнёт жизнь сама. Быть может, он бы и дальше продолжил рассматривать её, потому что ему нравилось то, что он видел. Однако, застенчивая химе вдруг заговорила и на этот раз не отвела взгляд, затягивая в эту белёсую дымку и его. — На самом деле, я была бы вам признательна, если бы вы начали свой допрос, — пусть говорила она тихо, но голос её ласкал слух. Шисуи заглянул ей в глаза и примечательный узор отразился в его собственных.***
Человек в маске, очевидно, не собирался ей отвечать. Хината устала, обессилила и была готова свалиться прямо на этот стол без чувств. Держась из последних сил, она всё же с горечью подумала о своём клане и о тех, кто всё это подстроил. Её оклеветали, пригласив на встречу в запретный лес. В клане всё ещё было много проблем, несмотря на новый этап их жизней. Однако, и она, и отец верили, что это временно. Постепенно планируя каждый свой шаг, они верили, что приведут Хьюга к лучшей жизни. Хината знала, что среди объединённого клана достаточно много мятежников, которые недовольны происходящим. Ошибка была в том, что она не восприняла их всерьёз, думая, что в будущем всё образумится. В лесу, когда заранее вызванный кем-то отряд анбу появился в поле зрения, она не сразу осознала как всё выглядит. Будто бы она продаёт засекреченные свитки не только клана, но и Конохи, незнакомцам. Никто её слушать не стал, ведь очевидно, анбу не из тех кто слушают. Хината оказалась под стражей сразу и была искренне удивлена, когда вместо стандартной тюрьмы с разведотрядом Ибики-сана, её поместили в подземелье анбу. Она искренне надеялась, что этот странный и пугающий человек начнёт свой допрос, но он лишь смотрел и чем дольше он это делал, тем сильнее она вгоняла себя в безысходность, чувствуя, что ещё немного и сломается. Сначала за дверью послышался шум и прежде чем анбу успел бы среагировать, она широко распахнулась и внутрь ворвалась целая толпа людей. Среди всего этого вороха она успела взглядом выцепить лишь яркое оранжевое пятно — Наруто, и белоснежный мех Акамару. — Наруто-кун! Ребята! — испытав самый настоящий прилив радости, она тут же испуганно соскочила с места и как можно громче закричала, потому что остальные, отчего-то, начали спорить и ругаться. — Почему вы здесь?! Вам нельзя тут находиться! — Хината! — Наруто пробился к ней сквозь взволнованных товарищей и заглянул ей в лицо, так, чтобы их глаза были на одном уровне. Аккуратно взяв её ладонь в свою руку, он улыбнулся. — Это все несправедливо. Мы пришли вытащить тебя отсюда. — Я всё понимаю, — Хината чувствовала как ком в груди нарастал, а вместе с ним и её тревога. Волосы на затылке будто зашевелились, словно кто-то позади за ней наблюдает, хотя позади одна лишь стена. Ей было неуютно и страшно, беспокойно. Былая усталость тут же сгинула, взамен опоясывая нутро липким страхом. Будто что-то было не так. — Наруто-кун, пожалуйста! Уходите! Это всё недоразумение и скоро оно разрешится. Всё не так серьёзно и вскоре меня выпустят. Куда важнее, вы нарушаете не один протокол. Вам пора уходить, пожалуйста! — она почти слёзно взмолилась. — Хината! Ну что за вздор! Не глупи, сейчас мы разберёмся с этим глупым анбу и всё будет хорошо, — тяжёлый хвост Ино метался по её спине, она говорила громко и живо, жестикулируя. При упоминании об анбу, Хината испуганно дёрнулась чтобы затем увидеть, что человек в маске исчез. — Он пропал! — воскликнула она и внутри всё заверещало, зашипело и призвало быть готовой к бою. — Ребята! Пожалуйста, уходите! Вы же знаете как действуют анбу, прошу! — что-то было не так. С её чувством реальности, мироощущением и усиливающейся тревогой. К её ужасу, никто не слушал. Все они продолжали спорить и даже Наруто, мгновение назад стоявший рядом с ней, присоединился к ним о чём-то громко говоря. Откуда-то из глубин её тела волна злости поднялась так резко и внезапно, что она даже не смогла её проконтролировать. — Уходите! — она крикнула так громко, вложив в этот импульс большой объём чакры. Невольно активировав восемь триграмм: сто двадцать восемь ладоней, Хината испугалась. Испугалась, потому что теперь все они были у неё на ладони и протяни она руку, их огонь потухнет навсегда. Ослабив поток чакры, Хината ожидала, что техника прервётся, но этого так и не случилось. Обеспокоено взглянув на друзей, она с ужасом осознала, что они не шевелятся. Их глаза, удивлённо округлённые, в безмолвии были обращены к ней. Будто безумные куклы попавшие в паучьи сети, они едва заметно барахтались, но даже так, не могли прервать действие техники. Как не могла этого сделать и она. Несколько раз подряд Хината складывала печати, но всё бестолку. В какой-то момент она была готова закричать и просить о помощи, но взамен обе её руки против её воли сложились на уровне пупка и мягкий кулак волной прошёлся по триграмме. Хината не сразу осознала, что случилось, лишь когда тепло исходившее от друзей остыло, она поняла. Подобно дуновению ветра что сдувает пламя небольшого огня, она убила своих друзей, своими руками погасив огонь в их сердцах. — Что… что случилось? — триграмма, наконец, деактивировалась и исчезла. С глухим стуком 12 тел повалились на землю, оставляя после себя до скрежета пугающий звук в промозглой тишине. Её голени коснулся ещё тёплый бок Акамару. Не веря своим глазам, она опустилась рядом и провела по нему рукой. — Акамару? — вместо лоснящегося гигантского пса ответом служила тишина. Тела лежали так близко к друг другу, будто прижимаясь. И Наруто и Шикамару, все они лежали рядом, касаясь друг друга каким-то частями тел, соприкасаясь. Олицетворяя истинное доверие и абсолютную близость. Ведь все они были друзьями, близкими и самыми лучшими. — Киба-кун? Шино-кун? — кажется, голос её дрожал. Глаза стали видеть мутно, из-за слёз, вероятно. Жуков не было, не было маленьких жучков что так доверчиво летали всегда рядом, оберегая. Не было ухмылки на вечно дерзком лице, вместо загорелой и пышущей жизнью кожи, она видела мертвенную бледность. Серость. Будто он умер не мгновение назад, а очень давно. Розовые волосы Сакуры почему-то стали серыми, словно мертвая гниль съела весь цветной пигмент. Хината так любила эти волосы, всякий раз ощущая лёгкость и надежду при виде них. Все её друзья, те кто был дороже жизни лежали под ногами. Пол стал землистой почвой, а прямо в ней цвели черви. — Нет! — её сил не хватало на то, чтобы охватить их всех. Она пыталась дотянуться до каждого, чтобы перенести их туда, где чисто и не смердит гнилью. Всё было тщетно. Они были мертвы, их чакра не ощущалась, огонь потух. Их лица с впалыми щеками и мертвенной бледностью говорили куда громче. Запах, сладковатый, тошнотворный, разъедал внутренности. — Нет! Нет! — отчаяние забилось внутри маленькой пташкой, отстукивая от сердца в грудную клетку. Безысходность норовила придавить собой её тщедушные и жалкие попытки разбудить, растормошить. Как так получилось?! Почему? За что?! Слёзы стали безостановочно стекать по щекам, тело охватила дрожь. — Помогите! Кто-нибудь! Спасите, молю! — её крики отскакивали от пустого пространства, в котором она, поглощённая отчаянием, содрогаясь, рыдала. Никогда она не думала, что потеряет всех их разом. А теперь, не могла осознать и принять, но вместе с тем, содрогалась от ужаса, ведь их бездыханные тела гнили прямо здесь, перед ней. Убитые её рукой. — Помогите! — последний окрик, отчаянный и обессиленный. Хината захлёбывается собственными рыданиями и ужасом, в котором некогда пастельного цвета мир окрашивается в алые оттенки. Её мир теперь — багровые реки. — Боль — ничто, — голос, этот голос звучал всюду. Будто шёл из самых глубин её сердца, но вместе с тем, проникал в неё откуда-то из вне. — Она пройдёт, если потерпишь. — Помогите! Это вы! Помогите! Спасите их! — Хината взмолилась так отчаянно и горько, но у говорившего сердце не дрогнуло. Он проигнорировал её мольбы. — Я покажу тебе настоящее отчаяние. Всего один краткий миг. Она едва осознала, что вместо густой шерсти Акамару в ногу впивается чья-то вывернутая наружу кость. Стоило ей оглядеться под ногами, Хината закричала. Она кричала громко и отчаянно, вкладывая в этот крик весь свой ужас. Перед ней лежали другие тела. Там был отец, была мать. Была Ханаби, чья нога с вывернутой наружу костью больно впивалась. Был Ко и даже старейшины, Нацу и Хохето, все они лежали у её ног, бездыханные, с впалыми глазницами. Крик её оборвался внезапно и резко. Она упала на колени, не помня и не осознавая себя. В руках, будто по волшебству, появился танто в кожаных ножнах. Хината не раздумывая обнажила короткий меч и занесла над собой. Лезвие вошло до рукояти прямиком в живот. Кровь лилась рекой, Хината упала. Рядом лежал Неджи. Схватив его за руку, она прошептала: — Нии-сан… без вас меня тоже нет. Она сидела за столом. Анбу в маске сидел напротив. Ни друзей, ни семьи — никаких тел не было вокруг и рядом. Смрадный запах исчез, как и не было раны в животе. — Шаринган… — сил хватило на то, чтобы сказать только это. Глаза прикрылись, тело опасно накренилось. Хината осознавала, что рискует разбить себе голову, однако непривычное безразличие пришло вместе с этой мыслью и делать что-то с этим она не захотела, не смогла бы. Перед плывущим взором проскользнуло бледное лицо и алые глаза, в которых вращались три томоэ. Лицо это было до странного печальным. — Я ведь просила тебя! — Годайме была в ярости. — Шисуи! Какого чёрта?! Оправдываться он не собирался. Что ни скажи, все попусту. И как ей объяснить, что его затянуло и занесло настолько? Он этого не мог объяснить даже себе. Что на него нашло и что с ним стало вдруг. С чего такое рьяное желание посмотреть, как эта химе поведёт себя. И всё-таки. Признаваясь себе честно, он оказался до ужаса удивлён исходом. Химе выбрала смерть. Ни сомнений, ни колебаний. Без семьи и друзей, ей не нужна жизнь. Так вот какая она на самом деле? — Я отстраняю тебя от должности капитана. Передай все дела Итачи. Твой удел — архив и лишение жалования на 9 месяцев. — Хай. — Я и подумать не могла, что когда-либо именно ты окажешься тем, кто не сможет обуздать свои эмоции. Занесло тебя? Так понравилась? — вопросы Годайме больно жалили, хотя это и не вопросы, сухая констатация. — Я переговорю с Фугаку-саном. Ты будешь наказан. — Хай. — И соизволь принести официальные извинения. Хиаши с тебя шкуру сдерет, а заодно и клану достанется. Не могу поверить, что ты не подумал о последствиях. Чёрт тебя подери, Шисуи! Сейчас же передай все дела Итачи! — Хай, — ему ничего не оставалось, кроме как признать свою вину и со всем согласиться. — Что ты ей показал? — Не думаю, что могу рассказать. — Если я хочу, чтобы мой джонин оставался психически стабильным, я должна знать с чем бороться. Докладывай. Живо, — терпение Цунаде-сама близилось к концу. Судя по тому, как забилась жилка на её висках, осталось совсем немного. — Смерть. Клан, товарищи. Все. — Видеть тебя не хочу. Лишаешься жалования на полтора года. Запрещаю покидать деревню ближайшие пять месяцев. Ты понесёшь наказание в тюрьме Конохи. — Хай. Хокаге ушла, громко цокая каблуками об больничный кафель. Шисуи уставился на дверь палаты где лежит Хьюга Хината. Будь на его месте кто-то другой, его, вероятно, уже казнили. Правило о том, что использовать гендзюцу на товарищах со злым умыслом было введено не так давно, и теперь он стал первым, кто его нарушил. Хотя, как раз сам поспособствовал его введению. На самом деле, он должен был лишь выяснить, есть ли в её голове какие-то странные воспоминания и закладки. Однако воспользовавшись мангекьё Шисуи едва не подписал смертный приговор им обоим, и себе, и химе. Сила его глаз была слишком велика, чтобы после можно было бодрствовать без каких либо последствий. Его шаринган имел способность сжирать жизненные силы того, на ком он используется, истощать и ослаблять. Пострадай она куда серьёзнее, он бы не отделался таким посредственным наказанием. Потому, ему стало по-настоящему стыдно. Шисуи действительно не знал, что с ним случилось. Этот вопиющий случай стал огромным инцидентном, за свою ошибку он получил справедливое наказание, однако куда более его волновало иное. Химе очнулась лишь на пятый день и всё это время он то и дело незаметно околачивался рядом, сам не зная для чего. И хотя ему было запрещено появляется перед ней, Шисуи первым увидел, когда она очнулась. Заметив его, не страх и не испуг вспыхнули в ней, а злость. — Уходите, — осипшим голосом пробормотала Хината. Едва она была способна сделать хоть одно движение, но Шисуи всё равно подошёл ближе и склонился в поклоне. — Простите, Хината-сан. Мне очень жаль. — Просто уходите, — она сделала небольшое усилие, отвернувшись и прикрыв глаза. Шисуи какое-то время смотрел на её бледный профиль, а затем, внемля порыву, невесомо коснулся пальцами щеки. Химе вздрогнула и отшатнулась, посмотрела нахмурившись и процедила: — Вон. И он исчез, оставляя после себя слабое зелёное мерцание. Через два дня должно было начаться его заключение под стражу, однако Шисуи вовсе не переживал по этому поводу. Его в целом не особо заботило, что с ним станется. Так или иначе, он всё ещё оставался капитаном анбу, а иначе, его бы вышвырнули. К сожалению, ни Хокаге, ни кто-либо другой не мог позволить себе потерять его как боевую единицу. И это вовсе не щекотало самолюбие, но прибавляло уверенности. Он понесёт заслуженное наказание, так что противиться происходящему не было смысла. — Месяц заключения, — вердикт огласили старейшины. Часом ранее глава клана Учиха, Фугаку-сама, и его супруга — Микото-сама, принесли официальные извинения клану Хьюга и вознамерились искупить вину, отправив юную химе в сопровождении элитных воинов куда-то на курорт. Шисуи усмехнулся, был уверен что ей это не нужно. И это оказалось правдой, химе отказалась. Ещё днём ранее он самолично принёс извинения ей и её отцу представ перед ними на коленях и в глубоком поклоне. Он действительно раскаивался, действительно не думал о последствиях. Всё что им двигало — чистое любопытство и желание узнать её чуть лучше. Химе едва взглянула на него, глаза её были прикованы к рукам или к отцу. Сам Хиаши-сан едва сдерживался чтобы не ответить ему куда большим насилием, как и Неджи, который буквально испепелил его взглядом. Пусть произошедшее и было делом масштабным, как оказалось, известно о случившемся было мало кому. Однако, очевидно, оно сыграло на руку мятежникам в Хьюга. Потому, пока химе находилась на лечении, они несколько раз попытались вмешаться в дела старейшин и совета. К счастью, Хиаши-сан оказался куда более дальновидным и уже вскоре все нарушители были пойманы и арестованы. В своей камере он сидел один. Тёмная, отсыревшая, как и любая другая, как и десятки из тех что он повидал за всю свою жизнь. Изредка ему позволяли принять холодный душ, в остальном, никаких поблажек. Из еды: полусырой рис и консервированный тунец. Из развлечений: собственные воспоминания и мысли. Мысли его, к его же ужасу, вновь и вновь возвращались в тот день. Из головы не шёл её образ, сильной и спокойной сначала, разбитой и умирающей затем. Как легко она приняла смерть, не раздумывая и не колеблясь. Разве обычный человек способен на такое? Кто готов так просто проститься с жизнью, какой бы она ни оказалась? Шисуи знал таких людей мало, всего пару человек. Немыслимым образом, но все его мысли, пока он находился в заключении, заняла она. Химе клана Хьюга — Хината. Он старался вспомнить всё до мельчайшей детали, даже то, с какой стороны вены на её скулах проглядывались отчётливее. Рисуя её образ у себя в голове, он затем злился на себя, расстраивался и не понимал, какого чёрта с ним творится. Чего он хотел? Что ему было нужно от неё? После долгих и тщательных размышлений, ответ напрашивался всего один: она ему понравилась. Понравилась, а он не смог разобраться с этим и понять сам себя. Его глаза привыкли видеть, смотреть и редко когда бывало так, что то что он видел и на что смотрел совпадало с тем, что он ощущал. С химе случилось именно так, его ощущения совпали. Он видел сильную куноичи, совсем юную, но достаточно сильную и отважную, храбрую и бескорыстную. Её красота действительно отражение её души. Шисуи, несмотря на все свои звания, достижения и прочие регалии, никогда не встречал человека, который коснулся бы сердца. Все его стремления и идеалы, цели исходили от всего сердца, но они были во имя деревни, во имя клана. Никогда его желания не делались ради него самого, для него самого. И встретив химе, он подумал, что это очередной обман. Страх определяет человека, отчаяние — выявляет самые тёмные закоулки души. Шисуи провёл эксперимент. Она оказалась другой. К тому времени когда его освободили, лето сменила осень. Встречал его личный отряд и Итачи, несмотря на то что наказание ещё не закончилось, они по прежнему считали его своим командиром. — Тайчо, — Югао, снявшая маску, улыбалась. — Мы решили, что будем отдавать вам часть нашего жалования. Шисуи улыбнулся в ответ. — Хотя я польщен, в этом нет никакой необходимости. — Но тайчо… — Райдо хотел возразить, но Шисуи покачал головой. — Как бы то ни было, я всё ещё Учиха. Не стоит обо мне беспокоиться. Постояв и поговорив ещё какое-то время, в итоге они разбрелись по своим делам, а Итачи сопроводил его домой. Он не стал что-либо говорить и Шисуи был ему за это благодарен. Дом в котором он жил, встретил его оживлённостью и разными запахами. На кухне он заметил Микото-сан, в саду на террасе Фугаку-сан и Саске играли в шоги. Рядом дымился ароматный листовой чай с пряным запахом корицы. — Что-то новенькое, — он кивнул в сторону чайника и губы Итачи слегка дёрнулись. — Отец распробовал новый сорт. Шисуи не был удивлён происходящим, но был безмерно благодарен. Войдя в сад, он тут же опустился ниц подле главы клана и опустив голову к полу, произнёс: — Простите за случившееся. Ему действительно было стыдно. Гордость Фугаку-сана наверняка была сильно ущемлена, в конце концов, с Хиаши-саном у них было извечное противостояние. По его вине глава склонил свою голову перед противником. Фугаку-сан ничего не ответил, но Шисуи и не нужен был ответ. Глава выглядел мирным, распивал чай и находился в его доме, что означало — он давно не злится.***
Осенний фестиваль фонарей был в самом разгаре, когда Хината ощутила на себе тяжёлый взгляд. Рядом поскулил Акамару, мокрым носом утыкаясь в ладошку и чувствуя её беспокойство. — Всё хорошо, — она улыбнулась. Последние две недели она переодически чувствовала чужое присутствие и ощущала на себе чужой взгляд. Бьякуган был бессилен, потому что кто бы это ни был, он знал о его слепой зоне и умело пользовался этим. По началу испугавшись, она затем затаилась и набросилась. Однако вместо злоумышленника повстречала фарфоровую маску и знакомые красные глаза. — Что происходит? — Хината редко могла позволить себе грубить и быть холодной, эта встреча стала исключением. — Хината-сан, — лёгкой поступью капитан анбу, судя по его отличительным полосам на маске, опустился рядом. Хината насторожилась, готовая ринуться в бой в любую секунду, она невольно дёрнулась от воспоминаний того злополучного дня. Страх на мгновение сковал её, заставляя замереть будто полевой зверёк перед хищником. Человек перед ней стянул с себя маску и поднял обе руки вверх, на уровне груди, пытаясь показать, что не намерен нападать. Едва ли это её успокоило. — Что вам нужно? Хината знала кто перед ней. Его звали Учиха Шисуи и он был одним из наиболее выдающихся представителей своего клана. Благодаря Саске она знала, что этот человек возглавлял анбу вместе с его родным аники. Они оба считались одними из самых опасных шиноби среди Пяти Великих стран и за их пределами. Молва о них дошла далеко на запад, туда где простирались неведомые им земли, где люди воевали за право жить и выживать. Однако сейчас перед ней предстал будто не всемирно известный шиноби, а совсем молодой юноша. Лишь тяжёлый взгляд выдавал в нём кого-то опасного, в остальном же он словно был самый обычный молодой человек, на чью долю не выпадали все грязные миссии страны. Каштановые волосы колыхались на ветру, заостряя и без того утончённые черты лица. Одна из клановых особенностей, где привилегированна чистота крови — красота и выразительность, а в особенных случаях и вовсе необъяснимые черты лица в которых складывалась величественность сразу нескольких поколений. Человек перед ней обладал как раз последней особенностью. Из истории основателей она хорошо запомнила лица большинства из тех кто приложил руку к появлению Конохагакуре, среди них были как совсем молодые кланы, так и древние, имевшие уже многолетнюю историю за плечами. Учиха были из последних, помимо Учиха Мадары, след в истории оставил Учиха Кагами, он же товарищ по команде Тобирамы Сенджу, Второго Хокаге, и один из тех кто помог ему создать отряд бессменных убийц защищавших деревню из тени. Позже это подразделение стало квалифицироваться как «анбу». А теперь, его потомок носил гордое звание «бунтайчо», имел репутацию сильнейшего и был её личным кошмаром. Лица у них, к слову, едва ли не идентичны. Разве что его предок имел чуть более грубые черты лица, тогда как молодой Учиха вобрал в себя от него лишь лучшее, но и имел свои собственные отличительные. — Прощение? — в его голосе, мягком и обволакивающем, звучало искреннее раскаяние. Удивительно как контрастировал этот голос теперь, он отличался от того что она слышала в том злополучном подземелье. Тот голос был скрипучий, властный и полный превосходства. — Не думаю, что вы в нём нуждаетесь. Вы не похожи на того, кто стал бы раскаиваться из-за чего-то подобного. Уверена, я не первая и не последняя. Разница лишь в том, что я из известного клана, где закрыть глаза на подобное не получится. Хината умолчала о том, что если бы он захотел, то запросто мог внушить ей забыть о случившемся. Хотя они оба понимали это, она всё ещё была зла на него, потому что это ни в коем случае не давало ему права делать что вздумается. Огромная сила — огромная ответственность, так она считала. — Уходите, отныне вам запрещено появляться на территории клана Хьюга, в противном случае это будет расцениваться как попытка проникновения. Учиха исчез и на территории клана его действительно больше не было, но стоило ей покинуть пределы поместья, как огненный взгляд впивался в неё и следовал за ней всюду. Будь то тренировки, посиделки с друзьями или работа в госпитале. Каждый её шаг и каждое действие совершались под пристальным наблюдением, так что это начало вызывать беспокойство. Сегодня она правда рассчитывала повеселиться с товарищами. Ино помогла подобрать ей подходящее одеяние и собрать волосы, все они сегодня принарядились для особого случая, заранее распланировали вечер и маршрут своих прогулок. Вечер едва начался, а она уже расстроена и зла. Стало понятно, что невозможно наслаждаться жизнью пока спину буравит этот тяжёлый взор. Именно поэтому она значительно отстала от ребят и затерялась в толпе, надеясь, что сможет поймать и прогнать наглеца. Постояв немного в толпе, она ринулась в противоположную сторону от друзей и удивлённо осела наземь, лицом впечатавшись в кого-то достаточно высокого и крепкого. Не до конца осознавая ситуацию, Хината сидела на земле и смотрела на то, как кучка бродяг, по-глупому гогочет, тыча в неё пальцами. Пришлось вспомнить очередное правило: не использовать на гражданских навыки шиноби. Ведь было очевидно, в ней они видели лишь немощную девчонку. Поднявшись с места и намереваясь разрешить всё как можно тише и спокойнее, она вздрогнула когда перед лицом возникла широкая спина с ножнами и танто, чуть ниже меча красовался мон Учиха. Всего один едва заметный взмах руки и клинок был вытащен из ножен, а глаза, очевидно, налиты шаринганом. По крайней мере, судя по тому, какой ужас проскользнул на лицах этих несчастных. Бродяги стали поспешно кланяться и извиняться, желать долголетия и поспешно сбегать. — Вы в порядке, Хината-сан? — анбу обернулся к ней и слегка наклонился вперёд, притягивая ей руку. Возмущение вспыхнуло на кончике языка Хинаты. По чьей же милости она оказалась в этой глупой ситуации? По чьей прихоти отстала от товарищей? — Ума не приложу. Сколько бы ни думала, понятия не имею, что вам от меня нужно, — протянутую руку хотелось ударить, этот человек делал её слишком эмоциональной и чувствительной. В конце концов, она просто обошла его и встала за спиной, вперяя серьёзный взгляд в него. Тень улыбки мелькнула на бледном лице шиноби. Он вернул меч в ножны, оправил кобуру и пятерней растормошил волосы на затылке, будто бы смущаясь. Хината в такие манёвры не верила, по крайней мере, не тогда когда перед ней стоял капитан анбу — Учиха Шисуи. Ей казалось, что даже его дыхание обязательно что-то утаивает и планирует. Настолько она не верила и сторонилась этого человека. — Я и сам не совсем уверен, — анбу подошёл ближе, остановился совсем рядом, не сводя смоляных глаз с неё. — На самом деле, я действительно не понимаю себя. Хината нахмурилась. Подобные пространные рассуждения и разговоры она не любила особенно, уж точно не хотелось слышать размышления этого человека вслух и знать, что ему понадобилось от неё. — Меня это не интересует, — сказала, как отрезала. — Перестаньте следить за мной, — это, на самом деле, злило больше всего. Чем бы она ни занималась, чувствовать на себе чужой и пристальный взгляд не хотелось. Всё от него внутри съёживалось, волоски на теле вставали дыбом, нутро бунтовало от бездействия и опасности. — Надеюсь, это наша последняя встреча. Не желаю видеть и чувствовать вас поблизости. Нахмурившись, Хината развернулась и двинулась к друзьям, которые, наверняка её потеряли. Оставляя молчаливого анбу за спиной, она искренне надеялась, что они больше не встретятся. Всё в ней кричало о том, что этого человека следует обходить стороной. Всё в ней противилось и раздражалось от него, кипело и было не так, как обычно. Обычно безмятежно, спокойно и тихо. Хината переняла от брата одну дурную привычку: когда нарушался привычный ход вещей, она начинала злиться. *** Последняя встреча намечалась куда раньше, чем он предполагал. — Мне это совсем не нравится, — Какаши-сан, скрестив руки на груди, подпирал стену у двери. Шикаку-сан, прикрыв глаза, сосредоточенно о чём-то думал. Годайме по привычке сцепила руки в замок и подперев ими голову, хмуро смотрела на него. Шисуи, сняв маску, молча смотрел в ответ. Лицо привычно бесстрастное. Время перевалило за полдень, когда в деревню прибыл гонец даймё. Шисуи лично встретил его и проводил в Резиденцию, а теперь стоял перед своим начальством, удивлённый и слегка обескураженный. — Ну, и, — заговорил снова Какаши-сан. — Что будем делать? — иногда Шисуи раздражала меланхоличность семпая, а иногда, как сейчас, излишняя инициативность. Какаши, будто прочитав его мысли, бросил на него беглый взгляд и Шисуи мог поклясться, семпай явно наслаждался зрелищем. Пусть он и не позволял себе открыто подшучивать над ним, как над Тензо, но Шисуи и без этого знал как семпай относится к нему. Когда они с Итачи только вошли в отряд, Какаши уже был полноправным членом и возглавлял небольшой взвод. Он прикипел к ним, как и они к нему, с тех пор едва ли что-то изменилось. — Свяжитесь с Хиаши и передайте ему послание даймё. Мы не можем отказать, а значит, у нас нет выбора, — вот и всё что сказала Годайме и этого было достаточно. — А ты! — сверкнув взглядом, напоследок она бросила: — Больше ошибок я не потерплю! Готовясь к новой миссии Шисуи то и дело мыслями витал где-то далеко. Не верилось, что нечто подобное действительно могло произойти. Достопочтенный даймё выбрал своего преемника, потому, на церемонии наследования он потребовал присутствие молодых преемников двух великих кланов, чтобы в будущем молодое поколение могло найти общий язык и сладить, как было замечено в послании. Если задуматься, в этом не было никакого смысла. Ведь в будущем только Хокаге решать, быть их встречам или же нет. На самом деле, Шисуи подозревал, ему потребовались двое лучших представителей великих кланов с целью защиты. Он не мог подать официальное прошение с запросом на миссию, в этом случае, среди феодалов начнутся волнения. Они могут обвинить Хокаге в превышении полномочий и использовании силы на даймё Страны Огня, а могут ополчиться против самого даймё, ведь сейчас его политическое влияние ослабло. Это может пагубно сказаться на его наследнике. Как ни крути, а даймё в самом невыгодном положении сейчас, посему, ему ничего не оставалось кроме как приказать. Ведь если бы ему действительно требовались преемники могучих кланов, он бы не смог обойти Нара или Яманака, Инузука или же Абураме. Было довольно много влиятельных кланов, как среди шиноби, так и из числа гражданских. Каждый клан отвечал за что-то определённое и именно так формировалось сообщество шиноби в их стране. Заранее зная, что стоит готовиться к битве, он надеялся лишь на то, что химе не придётся в ней участвовать. Говоря о ней… Его чувства совсем некстати разбушевались. И сколько бы он ни пытался держать всё под контролем, получалось из рук вон плохо. Его интерес рос в геометрической прогрессии. Из каждой новой встречи, из каждого наблюдения он по кусочкам собирал целостный образ химе, а теперь, когда собрал пазл окончательно, не знал что с этим всем делать. Хината Хьюга завладела его мыслями, вниманием и поселила внутри огонь безумия. Огонь этот разгорался с новой силой всякий раз, стоило лишь просто подумать о ней. Думал он ежеминутно, так что внутри бушевал огненный шар. Предчувствуя, что дорога дастся нелегко, он всего навсего желал, чтобы они оба вернулись домой в целости и сохранности. Остальное, в самом деле, на имело значения. Ранним утром, едва полоса света окрасила горизонт в оранжевый, он уже стоял у ворот в ожидании. Спустя пару минут показалась и химе, а рядом Хиаши-сан и Неджи, которые пришли её проводить. Шисуи поклонился старшему в знак приветствия, однако Хиаши-сан лишь нахмурился и принялся о чём-то тихо переговариваться с химе. К нему подошёл Неджи, кивая и пряча руки в карманы брюк. — Позаботьтесь о моей сестре, — сказал он и Шисуи на мгновение даже захватила гордость. Неджи, отнюдь, не из тех кто так запросто о чём-либо просит. Учитывая событие случившееся совсем недавно. Ему, Шисуи, очевидно, он всё ещё доверяет. — Я сделаю всё что в моих силах. Молча распрощавшись, они двинулись прямо по дороге в безмолвии, делая лишь изредка небольшие передышки. К вечеру, когда закат окрасил небо в алое зарево, они вошли в небольшую деревню недалеко от столицы. Гостевой дом в самом центре не внушал особых надежд, но выбирать было не из чего, так что сняв два номера, они молча распрощались в пустынном коридоре. Напоследок Шисуи бросил ей вслед о сборе в пять утра, однако химе ответила хлопнувшей дверью. Он остался стоять один, раздираемый противоречием. Хотела химе того или нет, но он был командиром. В их маленькой команде, именно он имел право отдавать приказы. Шисуи, как оказалось, в целом привык отдавать приказы. И потому, демонстрация столь открытого пренебрежения слегка его выбила из нормального состояния. Но это всё ещё была химе, женщина, которую он обидел и которой причинил боль. Она ни разу не выказала своего прощения, химе сразу дала понять, что едва ли готова сотрудничать с ним. Вчера вечером он всё же наведался к ней, заранее отправив ворона и оповестив о своём прибытии. Химе встретила его на пол пути. Выглядела она не так как обычно, вместо привычной формы на ней была надета светлая хакама с вышитыми ласточками. Она стояла перед ним, выглядя непозволительно мягко и по домашнему. Так, что невольные мысли одна за другой стали всплывать в голове, заставляя крепче сжать зубы. Тёмные волосы собранные высоко на затылке и заколотые шпильками, обнажали тонкую шею и затылок. Снова слишком доверительно и мягко, будто бы не враг перед ней, не тот кто пытал в цукиёми. Шисуи содрогнулся. Её красота творила нечто страшное: он терял голову. — Хината-сан, — он слегка поклонился, приветствуя. Химе, однако, не разделила его церемониал. — Вы из-за миссии? Думаю, всё предельно ясно. Завтра, как и было велено, встретимся у ворот. Она не собиралась идти на уступки, он видел, она действительно не выносила его. Шисуи чувствовал, как она всеми силами пытается отгородиться от него. Это ранило, во всяком случае, даже сознавая что это заслуженно, он страдал. — Это может быть куда опаснее, чем мы рассчитываем. Возможно, даймё ожидает нападения… — впервые он осекся. Она смотрела на него с нескрываемой злостью, нахмуренная и раздражённая. — Думаете, вы один умеете пользоваться мозгами?! — Шисуи не думал, что может оскорбить, не думал, что сделает хуже. Он лишь хотел предостеречь, потому что беспокоился. — Я не… Всё совсем не так, — он не собирался оправдываться, однако и не хотел, чтобы его слова выглядели как пренебрежение. — Хината-сан, я лишь беспокоюсь, — честно признался он в конце концов. Злая усмешка тут же сорвалась с её губ. И это так было на неё не похоже. Он видел, что обычно она ласковая и добрая, определение самой нежности и понимания. Неужели он настолько ей неприятен? — Стоило подумать об этом раньше. Не вижу смысла вновь возвращаться к началу. Вы мне не нравитесь, я вас боюсь. Мне не хочется отправляться с вами на миссию, но это приказ, и я его выполню. Это единственное, что я сделаю. В своих чувствах она была откровенна. И он ценил это, даже если было неприятно. Утро встретило их мрачным небом. Свинцовые тучи, из-за которых проглядывали алые лучи солнца, обещали дождливый день. Хината выглядела усталой, тёмные круги под глазами говорили о том, что она плохо спала, а быть может и вовсе не смогла уснуть. — Если хочешь, мы можем позавтракать. Время ещё есть, — стоило молча отправиться на кухню. Химе последовала бы за ним, но ему не хотелось лишать её выбора в таких вопросах. Потому что, будь ситуация иная, в которой жизни химе что-либо угрожало, он бы попросту лишил её любого выбора, действуя исключительно по своему усмотрению. Была ли это клановая особенность или же он сам был таким, но Шисуи чувствовал: чем больше ему нравится химе, тем сильнее бушует сила. Она влияет на характер, делает более импульсивным, заставляет поступать необдуманно, идти на поводу у чувств. Будто единственный приоритет — химе. Он никогда не спрашивал соклановцев, никогда не интересовался воздействием чувств на Учиха, вероятно, зря. Учиха во многом зависели от эмоций, один факт пробуждения глаз говорит о клане куда больше. — Я не голодна, — холодный ответ не заставил себя ждать. В этот раз путь был короче, потому, остановок почти не было. Всю дорогу они бежали молча, не переговариваясь даже по пустякам. Ему хотелось поделиться своими опасениями, послушать её мысли, однако не хотелось навязываться. Шисуи не покидало ощущение, будто его присутствие для химе слишком обременительно. В столице их встретил один из приближённых даймё, Муичиро. Коренастый и улыбчивый мужчина нравился Шисуи всегда тем, что его легко можно было прочитать. Простодушный, он действительно делал всё возможное чтобы служить своему господину и своей стране на благо. Очевидно, встреча с химе его смутила. Муичиро был старше Шисуи всего на пару лет, однако внешне разница выглядела достаточно заметной. И всё же, широко улыбаясь и кланяясь, он поприветствовал сначала его, а затем химе. — Достопочтенная химе великого клана Хьюга, — в его голосе действительно чувствовалось благоговение. Он, очевидно, хотел взять её за руку, но Шисуи дёрнул головой достаточно заметно и мужчина снова поклонился. — Для меня честь встречать будущую главу клана и быть полезным. Хината покрылась лёгким румянцем, выставила руки вперёд, отнекиваясь от столь почтенного приветствия и поклонилась в ответ. — Ну что вы, Муичиро-сан, это для меня честь быть приглашённой сюда. Прохожие то и дело посматривали на них и негромко перешёптывались, что ему совершенно не нравилось. — Ах! Химе чрезмерно скромна! Великолепно! — у Шисуи закрались подозрения. Не пытаются ли им пустить пыль в глаза. Прочистив горло, он заговорил: — Думаю, будет лучше если мы поговорим в более располагающей обстановке. — Да-да, Учиха-сан! Мы уже всё подготовили, прошу, пройдемте! По пути к гостевому дому Муичиро, то и дело оборачиваясь, пытался рассказать о вечернем приёме. — Приём исключительно для внутреннего двора, поэтому никаких неожиданностей быть не должно, — к этому моменту, на удивление, они с Хинатой молча переглянулись. — Киригаку-сама лично проследил за тем, чтобы список приглашённых был очень коротким. Поэтому, вам не о чем беспокоиться, дорогие гости. Ну, вот и пришли, — не переставая улыбаться, он подвёл их к западной части дворца даймё, где останавливается Хокаге и его подчинённые. — Располагайтесь, отдыхайте. Слуги внутри помогут вам подготовится к вечеру. Я приду за вами ближе как закату, — и поклонившись, мужчина скрылся из виду. Шисуи бывал здесь не раз, для него изысканное убранство, как снаружи так и внутри, было привычным. Хината же осталась стоять на месте, с интересом рассматривая сад в котором цвели пышные розы и небольшой пруд откуда слышалось плескание рыб. Тут и там стояли тотемы и каменные обереги, посреди двора прямо у пруда можно было отдохнуть в беседке, в которой был подготовлен стол для чайной церемонии. Навстречу им вышли две молодые женщины, поклонившись, одна из них заговорила: — Хината-сама, прошу за мной, — вежливая улыбка не внушала доверия. Шисуи словил себя на мысли, что не доверяет ни одному человеку в этом месте. Вообще-то, он перестраховался и прихватил с собой Итачи, конечно с одобрения Годайме. Итачи к этому времени должен был находиться где-то поблизости и в случае необходимости оказать необходимую помощь. Волновался Шисуи не о себе, в большей степени его волновала безопасность юной химе, с которой отношения у него не ладились. — Шисуи-сама, прошу, — вторая служанка, стоило им скрыться, точь в точь повторила фирменное выражение лица своей коллеги. Он кивнул, следуя за ней. Внутри убранство оказалось менее вычурным, чем он помнил. В последний раз комнаты в этой части дворца были одинаковы. Кровати с балдахинами, ручной резьбой у изголовья и шёлковые покрывала. Благовонии и элементы декора буквально кричащие о благосостоянии своего хозяина. Ненужные подсвечники из золота или же люстра, падение которой запросто могло расшибить голову, настолько она была тяжела. Серебряная, с драгоценными вставками. Шкафы с позолотой или посуда из редкого фарфора, слишком много всего от чего Шисуи внутренне содрогался. Ни эстетичности, ни вкуса, ни удобств. Сплошная демонстрация богатства, пустое хвастовство. В этот раз всё было иначе, кровати остались те же, но покрывала заменили на нечто другое, на ощупь вполне сносное. Заменили бестолковые декоративные элементы, а некоторое и вовсе убрали. Впрочем, его это мало волновало. Первым делом он отправился в купальню, смыл с себя дорожную грязь и не забыл перекусить. Коротая время до начала приёма, Шисуи успел поработать со своей документацией, которую хранил в свитках и при себе. Когда за окном начало смеркаться, в дверь тихо постучала служанка. — Шисуи-сан, — это была та же молодая женщина, что проводила его в покои. В руках она несла кимоно, которое Микото-сама отправила заранее. — Мне было велено помочь вам с одеянием, — несмело улыбнувшись, служанка остановилась у кровати и замерла. — Не стоит, я могу сам, — запечатывая свитки обратно, Шисуи поднялся с места на ходу стягивая с себя верх. Мысли были далеки от чего-либо, потому он вздрогнул и удивился, когда холодные пальцы прошлись по пояснице, вверх к лопаткам. Нахмурившись, он перехватил девичье запястье и дёрнул на себя. — Кто приказал? Молодая женщина испуганно замотала головой, попутно стараясь выбраться из железных тисков. — Кто? — в голове возникла мысль: что с химе? От напряжения его кулаки сжались сильнее, служанка испуганно вскрикнула и слёзно заговорила: — Клянусь, ничего подобного! Учиха-сан, клянусь! Вы… молодой господин пользуется популярностью среди женщин страны Огня, и мне! Мне вы тоже понравились! Я лишь хотела… — конец фразы выговорить она так и не смогла, смущённо опустив голову. Её слёзы капали на руку, Шисуи брезгливо поморщился, отпуская. — Уходи, — на её удачу, странных приказов или подозрительных действий в её голове он не заметил. Одевшись как можно скорее, он поспешил к комнате химе, что находилась в противоположной стороне крыла. — Хината-сан, — осторожно постучав костяшками пальцев, он внимательно прислушался к тому, что было внутри. — Входите, — послышалось и он вошёл, чтобы в следующее мгновение застыть прямо у двери. Она была облачена в светлое кимоно, фамильное, очевидно. Его цвет слегка контрастировал с цветом её лавандовых глаз. Химе выглядела величественно, как и подобает наследнице Хьюга. Благородная кровь отличала её от остальных настолько, что он невольно отожествил химе с богиней Аматэрасу, чей лик изображён на каменной скрижали в клановом подземелье. — Выглядите изумительно, — промолчать он не осмелился, всё равно что оскорбить её. Ей, прекрасной химе, подобает слышать подобное на каждом шагу, потому что это была самая настоящая действительность. На его слова она слегка зарделась, окинув его беглым взглядом, поспешила сделать встречный комплимент: — Благодарю, и вы. Шисуи улыбнулся. — Можем выдвигаться сейчас, — поднимаясь с места, химе сделала шаг к нему навстречу. Небольшое смятение заставило её поджать губы. — Мы не можем использовать вашу технику перемещения? Довольно тяжело передвигаться в этом кимоно и с этой причёской, заколки впились мне в голову, так что каждое движение причиняет мне боль. И обувь… эти дзори ужасно натирают, — очевидно, ей было настолько неудобно и непривычно, что она рассказала об этом ему. И пусть Шисуи бы с радостью помог ей, к его сожалению, пришлось ответить отказом. — Простите, Хината-сан. Вы должны были знать: шиноби запрещено использовать пространственные техники или любые другие, за исключением ситуаций, когда есть угроза жизни, — сделав пару шагов, он остановился совсем рядом, чувствуя, как в лёгкие забивается сладковатый аромат химе. — Если бы это было возможно, нам бы не пришлось бежать от самой деревни, я мог бы переместить нас. Таковы правила посещения столицы, — едва сдержав свой порыв коснуться щеки, он отодвинулся. Химе нахмурилась. — И что же грозит нарушителям? — Ну, — улыбнулся Шисуи, вспоминая своё собственное возмущение когда впервые узнал о глупых правилах. — Обвинения в государственной измене? Саботаж? Компрометирование? Причины найдутся любые, если дать повод, — феодалы относились слишком ревностно к любому проявлению власти. Их страх основывался на неоспоримом авторитете Хокаге, который мог с лёгкостью узурпировать власть и стать единственным правителем в стране Огня. Потому, они готовы пойти на любые ухищрения, чтобы подорвать этот авторитет и обвинить в чём-либо шиноби. Большинство из даймё и ему приближённых были параноиками, которым казалось, что шиноби плетут заговоры против двора. Это злило, учитывая то, на что шли шиноби ради мира в стране и какие жертвы они приносили. Банально, но всё ещё несправедливо. Система Хокаге и Даймё была создана самим Хиширамой Сенджу, он же Первый Хокаге, а всё для того, чтобы среди жителей страны не велись напрасные волнения. Когда-то давно на этой почве случился большой конфликт среди гражданских, они обвиняли Хокаге в нескончаемых войнах, пытались его свергнуть и посадить на место не шиноби, чтобы эхо войны больше не касалось этой страны. Несведущие, они думали, что всё из-за того, что Хокаге — величайший шиноби. Тогда, Шодай вместе со старейшинами выбрал достойный клан среди гражданских, в обязанности которого входило бы не только правление столицы, но и обеспечение финансами мир шиноби своей страны. — Понятно. Тогда, думаю, стоит поторопиться, — в это же время в дверь постучали и послышался голос Муичиро. — Войдите, — Хината снова нахмурилась. Заколки впивались в голову ещё больнее всякий раз, когда она говорила громко или же шевелилась резко. — Хината-сама, — елейная и скользкая улыбка мужчины сменилась на лёгкий испуг, когда он увидел Шисуи. — Шисуи-сама, как хорошо что и вы здесь! — выражение его лица сменилось так быстро, что секундное замешательство было едва заметным. — Что же, тогда нам стоит отправиться в зал собраний, Даймё-сама спуститься через полчаса. Идти пришлось долго, Шисуи шёл чуть позади химе. Позволив себе оглядеть её тонкий и хрупкий стан, он вновь и вновь взглядом возвращался к доверчиво открытой белоснежной шее. В этом одеянии её навыки куноичи забывались им, перед ним будто бы шла принцесса, которую требовалось защищать, оберегать и опекать. В конце концов, за размышлениями они, наконец, остановились у зала собраний, где собралось несколько десятков человек. Каждый из них приветствовал их радушно, создавая иллюзию полной безопасности. Он знал, что так они пытаются усыпить их бдительность. Многие из них будто намерено отделили от него химе, окружая её лёгкими разговорами и незамысловатой беседой. Уста рекой разливали сладкие речи, они считали химе глупой молодой куноичи, чью бдительность можно было притупить подобным. В самом зале все блестело и сверкало. На возвышении, где стоял трон даймё, стояла статуя золотого дракона. Удивительно, насколько это граничило с принципами шиноби. Вспомнился кабинет Хокаге, который вечно перегружен кипой бумаг и пыльными свитками. Единственное удобство в этом кабинете — кожаный диван, который Шизуне-сан со скандалом купила для Цунаде-сама. Годайме часто оставалась ночевать на работе, Шизуне лишь хотела, чтобы её учитель хотя бы спал лёжа. Диван, к слову, обладал поистине лечебными свойствами. Ему довелось на нём разок вздремнуть, но когда он проснулся, тело будто после целительного массажа, было непривычно лёгким. Секрет Шизуне-сан так и не выдала, но обещала прикупить для штаба анбу такой же. А теперь, местная вычурность резала глаза и снова напоминала о том, насколько далеки эти люди от обыденных человеческих ценностей. Когда в зале появился даймё, невысокий мужчина, чей живот в глаза бросался первым, всё встали со своих мест и поклонились. Как можно незаметнее Шисуи оказался рядом с химе, которая бросила на него лишь один короткий взгляд и вновь нацепила на лицо притворно мягкую улыбку. Эта женщина играла не хуже, а то и лучше всех присутствующих. Поняв, какую роль они ей отвели, химе безропотно следовала ей. — Мои дорогие, — голос даймё был высоким и немощным. — Я рад, что сегодня здесь собрались лишь самые близкие моей семье люди. Особенно хочу поблагодарить делегатов Конохагакуре, за то, что приняли наше приглашение. Не хочу томить вас и откладывать наше пиршество, поэтому, позвольте представить! Мой преемник, мой сын и гордость нашей страны — Такеши Иноске! Такеши Иноске ничем не отличался от отца, был таким же невысоким, тучным и с присущим жадным блеском в глазах. Шисуи из любопытства взглянул на химе, но её лицо ничего не выражало кроме вежливой улыбки. Какого бы мнения она ни придерживалась, оно успешно было сокрыто от посторонних. Остальные приглашённые, однако, пылали ненужным восторгом. Среди всех этих людей, определённо, скрывался преступник. Какими бы очевидными ни были трения между шиноби и даймё, Хокаге всегда поддерживал его, потому что таково правило. Клан нынешнего правителя был избран Хаширамой, создателем этой страны, и был обязан служить ей. В жилах наследника текла благородная кровь и именно она давала право унаследования титула. Большинство служителей дворца даймё позабыли об этом, и ему приходилось противостоять своим же соратникам чтобы удерживать власть. Настолько масштабного и очевидного плана по смещению нынешнего даймё ещё не было, однако, в одном Шисуи был уверен. Если феодалы попытаются усадить на место даймё своих представителей, деревня в стороне не останется. Хокаге обязательно вмешается и тогда, всё окажется куда более печально, чем эти несведущие толстосумы могут себе представить. Несмотря на опасения, половина вечера прошла довольно спокойно. Лишь когда сменились танцовщицы, он вдруг ощутил чужое волнение, волнами окутывающее сознание. Оно было чуждым и непривычным, больше похожим на страх. Оглядевшись и не заметив ничего примечательного, он стал искать своих воронов, которые кружили по всему периметру дворца. Они были так же взволнованны, хаотично разлетаясь по округе, птицы искали его. Отменив призыв, Шисуи обратился к рядом сидевшей Хината, чьё тело наверняка уже затекло от сидения и неудобных одеяний, но она продолжала всё так же стеклянно улыбаться. — Хината-сан, кажется, скоро нас ждёт представление куда интереснее этого, — наклонившись слишком близко, Шисуи почти прошептал ей эти слова. Она слегка дёрнулась, но понимающе закивала, и улыбка на её лице стала ещё шире. — С нетерпением жду. Ждать долго не пришлось, пытаясь первым делом избавиться от них, танцовщицы оказавшиеся наёмными куноичи, метнули в них несколько сюрикенов. Хината отбила их сразу и соскочив с места, направилась к даймё и наследнику. — Я буду их защищать! Оставляю эту часть на вас! Шисуи проводил её взглядом и не стал размениваться, создав щит из Сусаноо, ринулся в бой. Абсолютно глупое и бессмысленное сражение завершилось всего через пару минут, когда он ощутил от кого исходит волнение вперемежку со страхом. Это оказался мелкий феодал, чья алчность затмила разум. Шисуи был уверен наверняка, он был не один, однако сейчас было достаточно поимки зачинщика. Уличением заговора должен заниматься новый даймё и его двор, а не шиноби. Когда преступник опустился на колени перед правителями, химе стоявшая за их спинами, выглядела задумчивой и спокойной. Всего на миг их глаза встретились, а затем он ощутил странное покалывание в ноге. Опустив взгляд, Шисуи с удивлением заметил искривлённое в злости лицо феодала. Он о чём-то кричал, но Шисуи не мог разобрать слов, чувствуя, как тело постепенно обмякает. — Шисуи-сан! — донесся до ушей взволнованный голос химе. Шисуи упал, глазами натыкаясь на лицо преступника. — Сдохни! Всё из-за тебя! Кажется, его отравили. Сознание вернулось удивительно быстро и резво. Открыв глаза, он помнил всё до мельчайших деталей, ясно осознавая, что был отравлен. Оглядевшись, с облегчением понял, что находится в госпитале Конохи. — А, очнулся, — Шизуне-сан, вошедшая в палату, улыбнулась. — Где Хината-сан? Что произошло? — Не спросишь даже, чем тебя отравили? Не удивлена, — подойдя ближе, ирьёнин стала проводить свои манипуляции. Посветив в глаза фонариком, нащупав пульс и прослушав сердцебиение, удовлетворенно кивнула. — Повезло, что у тебя выработался иммунитет к большинству ядов. Цунаде-сама беспокоилась. — Так что случилось? — терпение не самая его отличительная черта, потому, он приподнялся с места. — Всё хорошо, не стоит беспокоиться. Итачи-сан позаботился об остальном и перенёс вас в деревню, с разрешения даймё. Последний, кстати, выражает свою благодарность. В качестве благодарности он отправил по три сундука золота в кланы Хьюга и Учиха, и Хокаге соответственно. Хорошо потрудились! — счастливое лицо ирьёнина рассмешило Шисуи. — Только золото и добитые отчёты могут вас обрадовать, не так ли. — И отсутсвие тяжёлых операций! — добавила женщина. — Сегодня придётся полежать. Выпишу завтра. Шисуи кивнул. — Сколько времени я тут нахожусь? — Три? Четыре? Небольшое четырех часов. И кстати, Хината-химе ожидает твоего пробуждения за дверью, — ухмылка на её лице была слишком очевидной, чтобы казаться безобидной. — Прилагаешь все усилия для прощения, не так ли? — Один-один. Впустите, пожалуйста, химе. Приняв сидячее положение, Шисуи накинул на себя чёрную футболку, которую, очевидно, заботливо оставил Итачи. Взъерошив волосы, он широко улыбнулся, когда химе вошла. Она ещё не успела сменить неудобное кимоно, только распустила волосы, в руках сжимая острые шпильки. — Хината-сан, вы в порядке? — оглядев её с ног до головы и убедившись, что она цела, облегченно выдохнул. — Это я должна у вас спросить. Всё случилось так внезапно, я не ожидала, что этот человек рискнёт сделать подобное. — Не стоит, я достаточно живучий. Цунаде-сама на протяжении последних двух лет дозировано выдаёт нам некоторые виды ядов, так что… — он усмехнулся. — Меня не так просто убить. — Ох, — глаза её, отчего-то, наполнились жалостью. Очевидно, химе была поражена тем, в каких условиях работают анбу. Поспешив рассеять её опасения и любые недоразумения, Шисуи добавил: — Это была полностью наша инициатива. Какаши-сан поддержал нас в этом и обсудив с Годайме, мы решили таким образом устранить некоторые неожиданности. — Вот как, — химе закивала, с силой сжимая заколки в руках, она проговорила: — Я рада, что вы в порядке. Очевидно, если больше нет причин для волнения, я оставлю вас одного. Отдыхайте, — Шисуи хотел что-нибудь сказать, остановить её. Причин останавливать её не было, к тому же, недомолвки между ними никуда не делись, даже учитывая то, что она пожертвовала своим временем, чтобы проведать его. — Спасибо, химе, — он улыбнулся. — Надеюсь, мы встретимся совсем скоро. Химе смутилась и отвернувшись, стремительно покинула палату, оставляя его в одиночестве. Шисуи загрустил. *** — Поздравляю, — Какаши-сан снова глупо хихикал в маску. — Твоё наказание официально закончено. Наказание прервалось ещё месяц назад, когда в Кири сменился Мизукаге и им пришлось спешно оказать новому главе поддержку. Миссия продлилась две недели, так что конец своего наказания он проводил среди бушующих волн океана, окутанный смертниками Ягуры. А теперь стоял в кабинете Хокаге и ловил насмешки семпая. — Спасибо. — И даже не станешь злиться на мои подначивания? — семпай расстроенно скрестил руки на груди. — Если вам весело, то всё в порядке. — И почему с тобой это не работает… — устало вздохнул старший товарищ. Получив дальнейшие указания, Шисуи вышел из кабинета, слушая шум дождя барабанившего по крышам. Зима выдалась дождливой и сырой. Небо почти всё время было затянуто тучами. Не очень то он и любил такую погоду, но в этот раз она слишком удачно подходила подстать внутреннему состоянию. Шисуи скучал. Он не видел химе вот уже больше месяца, в последний раз они встретились в Резиденции, тогда она отправлялась на миссию в сопровождении своей команды. Едва ли это была встреча, скорее, последний раз когда он видел её. Хината улыбалась, была полна сил и энергии, выглядела счастливой. Тогда как он уныло вздыхал сквозь маску анбу и прятался в печатях невидимости. На время наказания его архивное заточение сменилось на сопровождение Хокаге всюду, но сидела она чаще всего в башне, так что было слишком уж сложно. Отвыкший от монотонной рутины, ему, на самом деле, было тяжело сидеть без движений на одном и том же месте. — Шисуи-сан? — Шисуи стоял на крыльце, молча всматриваясь в размытые грязью улицы. Её голос, подобно раскату грома, заставил его вздрогнуть. — Хината? — она стояла совсем рядом, промокшая и слегка дрожащая от холода. Его сердце готово было раздробить грудную клетку, настолько он был рад её встретить. Взяв её за руку, он и сам не осознал, что делает. Переместился в чайный двор и усадив её, крикнул хозяйке: — Нам чай и одеяло! Химе выглядела ошеломлённой. Смотря на него в удивлении, она всё же спросила: — Что это вы делаете? — его руки стали растирать холодные пальцы куноичи, сидела она смирно, слишком спокойно, особенно для той, кого похитили с порога Резиденции. — Пытаюсь отогреть тебя? — улыбка сама по себе появилась на лице. Он даже не заметил, как перешёл на неформальную речь, взволнованный, Шисуи чувствовал себя счастливым за очень долгое время. Одного её взгляда было достаточно для того, чтобы он вернул её обратно, туда, откуда забрал. Он ожидал чего угодно, но когда она улыбнулась и сказала: — Чай долго несут, — он рассмеялся во весь голос, сжимая её пальцы в своих ещё крепче. Распивая третий чайник жасминового чая, он вдруг спросил: — Зачем тебе нужно было в Резиденцию? — А, — улыбнулась, отставляя пиалу. — Отчёт сдать. *** — Это всего лишь сон… — ошеломлённый, Шисуи сидел на кровати, чувствуя, как пот скатывается по телу. Дыхание всё ещё было загнанным, сердцебиение быстрым. — Всего лишь сон, — рассмеялся, хлопая себя по лицу. — Тайчо, — послышалось с той стороны палатки. — Вы в порядке? — Вольно, — голос осип, язык оцарапал высохшее нёбо. Он потянулся за бутылем с водой, чувствуя, как дрожат руки. — А ведь всё было так реально, — сожаление сдавило горло, вынуждая сжать кулаки и прикрыть глаза. Ему снился сон, самый прекрасный из всех, что когда-либо он видел. Он целовал химе жадно, вылизывая тихие стоны с её губ. Она лежала под ним, распластанная и разморенная, нагая и желанная. Лавандовые глаза подёрнутые дымкой желания, смотрели на него ласково. Во сне он склонился над ней, целуя грязно и глубоко, входя до упора и наполняя всё нутро. Двигались они резко, рвано и синхронно. Размеренный темп почти сразу сменился на дикий, быстрый, будто бы гонка. Собственный рык заставил его испуганно вздрогнуть и проснуться. Он всё ещё ощущал, как бархатистая кожа чувствовалась под ладонями, её запах, сладкий и цветочный, всё ещё забивал лёгкие. — Чертова страна Снега… — ругательства таки вырвались из него, заставляя нутро испытывать самое настоящее негодование. Он торчал тут уже второй месяц. Это были непроходимые дали, где пурга заметала всякие следы и признаки жизни. Вечный холод въелся под кожу, и хотя он привык игнорировать его, товарищи вечно кутались в плащи, в руках сжимая горячие железные кружки с чаем. Он оделся, бросая взгляд на песочные часы. Заправил постель, попутно расслышав шум в лагере. По мере того, как переполох усиливался, он делался всё раздражённее. Наружу он шёл готовый метать. Приготовившись вздёрнуть всякого, кого застанет, Шисуи замер, не веря своим глазам. — Хината?