***
Северин распахнул глаза и подорвался с постели. Панически озираясь по сторонам, он только спустя несколько мгновений понял, что все это ему приснилось. Сердце бешено колотилось, и он положил руку на грудь, чувствуя сильное клокотание, в попытке начать размеренно и глубоко дышать. Сев на постели, он спрятал лицо в руках. Снова этот сон, годами мучающий его. — Это просто старый кошмар, Северин. — пытался он успокоить сам себя, тихо бормоча в ладони. — Все кончилось больше десяти лет назад, ты не виноват. Все в прошлом. С тяжелым вздохом мужчина поднялся с постели и глянул в иллюминатор, мигом поморщившись от ярких лучей солнца, бьющих прямо в каюту. Наспех одевшись, он вышел из каюты на свежий воздух и сразу же столкнулся с одним из матросов. — Доброе утро, капитан. Долго же Вы сегодня спали, что-то случилось? — Поинтересовался юноша. — Здравствуй, Джеймс, все в порядке. Просто плохой сон. — Махнул он рукой, собираясь пойти дальше, но парень остановил его. — Капитан, я как раз шел к Вам. — Он протянул старую потрепанную треуголку, украшенную красным пером. — Нашел на палубе. Такая ночка сегодня была, не знаю, как не улетела за борт. Ну, я пойду. Отдав шляпу капитану, парень поспешил по делам в камбуз. Северин же так и остался на палубе, тупым взглядом изучая самое дорогое, что у него осталось на память.***
— Эй, Сев, спускайся с мачты, обедать будем! — Задорно крикнул стоящий у мачты Обсидиан и, как только показалось лицо юного Северина, помахал рукой, подзывая к себе. Подросток ловко спустился с мачты и прыгнул на палубу, следуя за капитаном. Проплавав по морям больше пяти лет, этот корабль стал его настоящим домом, где он обрел семью в виде слаженной команды. Обсидиан оказался лучшим человеком, которого он только мог повстречать. Рядом с ним Северину было спокойно и ничто не тревожило его сердце, а команда лишь тихо посмеивалась, видя, с каким благоговением юный матрос относится к капитану. Вот и сейчас они сидят за столом, а Обсидиан, смеясь, надевает на парня свою капитанскую треуголку с пышными красными перьями и пророчит, что мальчуган будет новым капитаном, когда его не станет. А Северин только смущается и отворачивается, прикрывая этой же шляпой покрасневшие кончики ушей.***
И вот ему семнадцать лет. Восемь лет на корабле. Восемь лет плечом к плечу с обожаемым капитаном. Все эти годы бутон нежных чувств в душе юноши медленно и тихо цвёл в тени мирских забот. Однако чем старше он становился, тем сложнее было сдерживать бурлящую внутри лаву, пока рядом был объект его самых скрытых желаний. Долгое время подрастающий Северин мучился неизвестным доселе чувством особой привязанности к капитану, но, будучи не в силах разобраться в себе, списывал все на их связь как освободителя и освобожденного. И только в последние пару лет, когда эти чувства только крепли и начинали беспокоить его все сильнее, он прислушался к разговорам моряков о прекрасных дамах, ждущих их на берегу, и о том, что испытывают влюбленные. В воспаленном мозгу проскользнуло осознание, что никакая это не особая связь, а самая настоящая влюбленность. Но разве может мужчина любить мужчину? Ни разу он не слышал об отношениях между двумя мужчинами, лишь видел, как мужики бегали за девичьими юбками, и девки вздыхали по мужикам. Себя же он считал странным, и думал, что лучше уж никому не знать об этом — неизвестно, как отреагируют, и что будет. Северин все пытался совладать с собой, но сам не замечал, как тихонько подмечал, с какими дамами в порту флиртовал Обсидиан, и даже отпустил волосы до лопаток. Он неосознанно перенял от тех дам толику жеманности, с которой вел себя в разговорах с Обсидианом и по вечерам танцевал на палубе под хлопанье в ладоши членов команды, совсем как те дамы на площадях, пытающиеся заработать хоть немного монет, но для Северина главной наградой была улыбка капитана. И он оказался не в силах потушить бушующее внутри пламя, что с новой силой начинало сжирать его, как только капитан попадал в поле зрения. Северин решил, что так мучиться он больше не может и ему нужен совет кого-нибудь взрослого. Кого-нибудь, кому он мог довериться полностью. И только Обсидиан был тем человеком, с кем он мог говорить откровенно. Если капитан и не примет его чувств, то отрекаться от него самого точно не станет. Уверенный в своих выводах, хотя и не без мандража, он поспешил к покоям капитана и застал его, заходящим в свою каюту. — Капитан, погодите! — Северин перешел на бег и едва смог притормозить прямо напротив мужчины. — Я хотел… хотел бы с Вами кое-что обсудить… лично. — Что-то срочное? — Обсидиан выглядел понурым и уставшим, явно не настроенным на разговор. Хотя он и попытался приветливо улыбнуться своему подчиненному, привычный огонек в его глазах куда-то пропал, и Северин струсил, решив, что сейчас лучше не беспокоить капитана. — Э-э… нет-нет, можем отложить разговор… Это не срочно. — Северин улыбнулся и закивал. — Лучше отдохните. — Хорошо, — Обсидиан поднял руку и легко потрепал своего дорогого матроса по голове, — тогда поговорим с тобой завтра утром. Северин согласно кивнул и взглядом проводил капитана до закрывшейся за ним двери. Как только дверь затворилась, юноша расстроенно выдохнул. Видеть капитана таким ему приходилось крайне редко и каждый раз парень чувствовал тоску, душевное опустошение и тревогу. В последние дни на корабле то и дело всплывали разногласия между командой и капитаном. Несмотря на то, что капитан изо всех сил пытался сгладить углы, камень преткновения никуда не исчезал и лишь высасывал все соки из Обсидиана. Уже начинало смеркаться, и Северин решил вернуться в свою каюту, хорошенько отоспаться и завтра подойти к капитану со свежей головой. Однако вопреки всем надеждам этому не было суждено случиться. Сладкий сон был прерван шумом и гамом на корабле. Подорвавшийся на гамаке Северин обнаружил, что в кубрике он совершенно один. Гадая, что могло случиться, он в одной ночной рубашке выбежал на палубу и увидел под ногами черную треуголку с красными перьями. Любимая шляпа капитана, с которой тот никогда не расставался. Сердце ухнуло вниз и на подкашивающихся ногах юноша ринулся к источнику шума. Когда он добежал до места скопления членов команды, все страхи Северина оправдались: палуба напоминала поле боя, где все дружно атаковали пытающегося дать отпор капитана и били его, куда попадется, чтобы тот не сильно рыпался пока его руки связывали за спиной. Северин было ринулся на защиту, но сильные мужские руки схватили и оттащили его в сторону. — Тише, Северин, ты уже ничем ему не поможешь. — Негромко скомандовал старый моряк. — Уилл?! Отпусти меня! — Заорал что есть мочи Северин, пытаясь вырваться из стальной хватки. — Отпусти, блядь! — Я не хочу, чтобы и ты сгинул, ты слишком юн для старухи с косой. — С каждой новой попыткой освободиться железные тиски натруженных моряцких рук сжимались все сильнее, но Северин и слушать не желал. — Помоги капитану! Помоги е… — Договорить ему не дали. Кто-то очень ловко схватил его за челюсть и протолкнул в рот кусок тряпки, чтобы юноша замолчал. Не успел он и глазом моргнуть, как моряки выставили длинную доску, второй конец которой уходил за борт. Поверженного капитана грубо подняли с пола и заставили взойти на доску под улюлюканье команды. — Вы, господа, совершаете большую ошибку… — Проговорил он, свысока окидывая взглядом всех бунтовщиков. От капитана веяло ледяным спокойствием, но в ответ все только рассмеялись. — О, капитан, Вы совершили еще большую ошибку, когда посчитали, что сможете тягаться в одиночку со всей командой. А теперь… Вас ждет прогулка по доске! — бывший старпом с усмешкой протянул жилистую руку вперед. — Ну же, капитан, не томите! Один из моряков грубо толкнул Обсидиана в спину, и тот, гордо расправив плечи и выпрямившись во весь свой немалый рост, неспешно пошел по доске. Глаза бессильно наблюдавшего за всем этим Северина налились кровью, и из его рта доносился приглушенный тряпкой рев, да такой, что могло показаться, будто бы в парня вселились демоны. Каждый шаг капитана по этой проклятой доске рвал все струны души Северина и уничтожал все живое внутри него. Как только Обсидиан подошел к краю доски, прогремел выстрел, капитан пошатнулся и камнем рухнул вниз. В следующее мгновение раздался всплеск воды. Бунтовщики стройным хором загоготали, и только по щекам Северина полились реки горячих слез, а сердце, по ощущениям, разорвало в клочья. Он уже перестал различать, что вокруг него находится, только Уилл пытался что-то объяснить. — Поверь, мгновенная смерть от пули в сердце лучше, чем трепыхаться в агонии от горящих легких, что наполняет морская вода. Это единственное, чем мы могли помочь капитану. В ответ от подростка доносился только дикий рев и нечленораздельные всхлипы. Кому-то это уже надоело и он ударил Северина прикладом. Дальше все померкло.***
— Капитан, все в порядке? — Подчиненный внезапно вытащил Северина из раздумий. — Вы уже минут десять на свою шляпу смотрите. — А, да, в порядке. Просто задумался… о прошлом. — Он едва ли не болезненно улыбнулся, надел треуголку и отряхнулся. — Куда сейчас держим курс? — По новому маршруту мы должны пройти через Поющий грот и выйти на Южный пролив. — Рулевой указал вперед на уже виднеющиеся очертания Поющего грота. Уже на подходе стало видно, что по глади воды стелется плотный туман, а погода невообразимо резко изменилась. Еще пару минут назад на небе не было ни тучки, как солнце пропало и все вмиг почернело. — Не к добру это… — Северин нахмурился, но, как и вся небольшая команда, наблюдал за входом в грот. Все было до ужаса спокойно, корабль мягко плыл по воде, а его тень отражалась на стенах пещеры. Вода красиво мерцала голубым цветом, и лишь падающие сверху капли нарушали мертвую тишину. Несмотря на то, что видимость была плохой, Северин спокойно выдохнул и расслабился. Это просто грот. Капитан корабля хмыкнул и пошел по лестнице вниз, как внезапно услышал тихое пение. Все внутри него за секунду похолодело. Ему показалось? Прислушавшись, оказалось, что пение вполне реально; и медленно, но верно, оно становилось громче. Северин подбежал к борту и сквозь темноту увидел силуэты прекрасных дев, сидящих на камнях и кокетливо машущих своими блестящими рыбьими хвостами. Северин, как и вся команда, был в шоке и просто застыл на месте, наблюдая, как русалки ныряют в воду и плывут прямо к кораблю. Вынырнув, красавицы нежно улыбались морякам и отражение водной глади красиво переливалось на их волосах и щеках. Мужчины в непонимании озирались по сторонам, не зная, что предпринять, как красавицы запели вновь. «О-о-о, о-о-о, о-о-о…» — Нежно затянули девицы, и стены грота эхом отдавали мелодию, пока русалки постукивали хвостами по кораблю в такт мотиву. Спустя еще несколько мгновений мужчины расслабились и, похоже, были покорены прекрасным пением. «Амур пронзил мне сердце, Я презрела сверкающее злато. Ничто не в силах принести утешение, Кроме моего лихого моряка», — щебетали прелестные создания и подзывали моряков к себе. Те, как зачарованные, медленно и неуклюже шагали в объятья обольстительниц. Один только Северин шокированно наблюдал за всем в оцепенении, но оно спало, как только тот ощутил холодок на загривке. Он позвал нескольких моряков по имени, но те даже не отреагировали. Вдруг судно начало покачивать и сами мужики едва стояли на ногах, рискуя вот-вот вывалиться за борт. Капитан корабля на ватных ногах побежал оттаскивать напарников. Он схватил сразу двоих, идущих в разные стороны, за рубахи и хорошенько встряхнул. — Роб, Джеймс! Очнитесь же! — но эти болваны будто не слышали и только глядели влюбленно в сторону русалок за бортом. — Идиоты… Северин немедленно скинул их вниз и наспех обвязал их вокруг пояса веревками, прикрепленными к мачте. Пока он пытался отлавливать членов своей команды, пребывая в полном ужасе и пополняя свой запас мировых ругательств, дам становилось все больше, а песня — громче. Едва Северин успел перевести дух, подсчитывая всех связанных, как корабль резко тряхнуло, и Северин понял — не хватало рулевого. Он обернулся к штурвалу и увидел — за ним никого. Рулевой, что-то бормоча себе под нос, свисает над самым краем борта, едва ли держась за веревку. Северин побежал вытаскивать околдованного рулевого и на бегу достал пистолет, целясь в русалку, увлекающую за собой его подчиненного. — Эй, тварь, даже не смей! — прогремел выстрел, и испуганная русалка, вскрикнув, нырнула в воду. Северин подбежал к своему рулевому и оттащил его подальше от борта. — Что же, блядь, за чертовщина творится в этом месте? — напряженно думал Северин, взявшись за штурвал и панически оценивая возможность выбраться из этого грота живым. Пока он размышлял о плане спасения, до него донесся новый, донельзя приятный и такой знакомый… мужской голос. Услышав за спиной плеск воды, он обернулся и увидел мужскую фигуру, расположившую руки на борту а голову — на руках. Северин не видел лица в темноте, но четко понимал, что незнакомец в тени улыбался и напевал мелодию, от которой у Северина в груди приятно и тоскливо щемило. Нараспев произнеся «иди ко мне», рукой он поманил Северина к себе и продолжил напевать простую песенку. Капитан повиновался и побрел к загадочному мужчине, но тут корабль вновь тряхнуло и ноги Северина подкосились, он упал назад. Мужчине в тени тихо подпевали другие русалки, не смея своим пением перекрывать его приятный голос. Сам русал кокетливо уселся на борт напротив него, размахивая массивным чешуйчатым хвостом. Ему показалось, что Северин совсем потерял возможность снова встать, а потому совершенно спокойно полностью залез на палубу и, как змея, ловко подполз к Северину, устроившись у него между ног. Северин давно не отдавал себе отчет, в какой опасной ситуации он находился и что ему следует предпринять. Он полностью отдался чувствам и утопал в звучании песни, которую непрерывно напевал русал. Влажная когтистая ладонь легла на точеные скулы и ласково провела пальцами по всему лицу, а сам мужчина склонился, чтобы увлечь Северина в поцелуй. Сам Северин протянул руку к незнакомцу и нежно убрал за ухо прядь мокрых длинных волос, едва ли смея коснуться незнакомца пальцами. И в этот момент, когда они почти слились в нежном поцелуе, уже прикрывший глаза расслабленный Северин почувствовал веяние смерти и пробудился ото сна, резво выхватив с пояса кинжал и метко полоснув им по шее русала. Раздался дикий крик и во тьме злобно блеснули алые глаза, а Северин в лице, на секунду освещенном отблесками воды, увидел знакомые черты, ни капли не изменившиеся за эти десять долгих лет. Русал, хватаясь за шею, отскочил от капитана корабля и со скоростью фурии выпрыгнул за борт. Внутри Северина взорвалось несметное множество противоречивых чувств: от ужаса до полного счастья новой встречи, — он подорвался с пола и подбежал к краю борта, откуда только что спрыгнул русал, оставляя на досках кровавые следы, и крикнул что было сил: «Капитан! Вернитесь, капитан, это же я, Северин!» Но было слишком поздно: вся свора морских чудовищ уже успела скрыться в толще воды и не услышала ни единого его зова. В гроте воцарился покой. Северин медленно осел на пол в тупом оцепенении. — Простите меня, капитан…