Охота на двурога

— Нам нужно больше порочности! — восклицает Лайос, не отрывая алчного взгляда от двурога. Они почти поймали его. Почти. Неприятно признавать, но похоже, дурацкая идея Лайоса с приманиванием двурога на пороки взаправду работает. Если бы только наглая тварь не ускакала от них в последний момент... И пороки, как назло, закончились. Почти закончились. — Остался последний, — вздыхает Лайос. И внимательно смотрит на Чилчака. — «Прелюбодеяние». Чёрт! Чилчак так и знал, что нельзя ни слова выбалтывать про свою личную жизнь. Если бы он не проговорился, что у него есть жена, то затем не пришлось бы врать, что они разошлись из-за его измены. И теперь товарищи не глядели бы на него так, будто он их последняя надежда на сытный обед. Углубляться в тонкости того, почему жена ушла от него, Чилчак уж точно не собирается — а значит, у него не остаётся выбора. — Думаю, начальный этап вполне сгодится. С кем из нас будешь целоваться? — продолжает Лайос как ни в чём не бывало. — Я готов пойти добровольцем! ЧЕГО-О-О?! На мгновение Чилчак теряет дар речи. А затем утерянное возвращается к нему с лихвой — и Чилчак сообщает Лайосу всё, что думает о нём, о его идеях, о двуроге, о подземелье в целом, и ещё раз о идеях... — Ладно, ладно, я понял, — Лайос примирительно выставляет перед собой руки. И оборачивается к Марсиль с Изуцуми. — Может быть, кто-нибудь из девушек согласится?.. — Да что с тобой не так?! — выдохшийся было Чилчак взрывается вновь. — Отличный «Гнев»! — хвалит его Лайос. — Ай! Сенши с трудом оттаскивает Чилчака от Лайоса. Может, ему бы это и не удалось — если бы не внезапный звук. Цок, цок, цок. Проклятый двурог вернулся! И остановился неподалёку, окидывая их то ли оценивающим, то ли насмешливым взглядом. — Нефя ефо уфуфтить! — шепелявит побитый Лайос. Чилчак, в принципе, согласен: нельзя. Если срочно не пополнить припасы, то им придётся или искать где-то новый источник пропитания, или голодать. Вот только Чилчаку совсем не по душе методы поимки двурога. Точнее, собственная роль в этих методах. — Я готова, — Марсиль не глядит не Чилчака, она глядит только на двурога. Если бы её щёки и уши не порозовели, Чилчак решил бы, что она уже примеривается, как приготовить упрямую скотину. Вместо этого он решает, что Марсиль совсем потеряла берега в своём неуёмном любопытстве — ведь именно из-за любопытства она согласилась, не так ли? — Отлифно! — энтузиазм Лайоса не знает никаких разумных пределов. Он вообще плохо сочетается с разумностью. — Филфак?.. Чилчак смотрит на Марсиль. На двурога. Снова на Марсиль. Само собой, надо отказаться — это бред какой-то. «Ты не только не откровенничаешь со мной, но и брезгуешь со мной целоваться?..» — слышит он расстроенный голос Марсиль как наяву. Да нет, она ни за что не скажет ничего подобного! С другой стороны, пару минут назад Марсиль уже удивила Чилчака своей реакцией на его слова. И ему совсем не хочется, чтобы она так удивила его снова. Чтобы вконец в нём разочаровалась. — ...Ладно! Они осторожно крадутся к двурогу, не отводя от него глаз. Двурог стоит не шелохнувшись, как гигантская чёрная статуя. Не подходит — но и не убегает. Пока. Заметив в горной породе уступ, Чилчак ловит ладонь Марсиль и кивает в сторону уступа: место самое что ни на есть подходящее. Марсиль недоумевающе приподнимает брови, но тут до неё доходит. Её уши и щёки вновь заливаются румянцем, и она поспешно опускает взгляд. Однако идёт рука об руку с Чилчаком туда, куда он безмолвно предложил. Марсиль присаживается на каменный обломок. Теперь их лица более-менее на одном уровне. И выражают более-менее одинаковую растерянность. «Прелюбодеяние», значит. Ну-ну. Не для того Чилчак ревностно оберегал тайну своей личной жизни, чтобы теперь целоваться с одной своей сокомандницей на глазах у прочих сокомандников (и у неуловимого монстра)! Чилчак готов сквозь землю провалиться — да вот незадача, они и так уже под землёй. И чем дальше, тем глубже. От одного поцелуя беды не будет — мысленно уговаривает он себя. Это не нарушение его принципа «Никаких романтических отношений между товарищами!», между ним и Марсиль нет и не может быть никакой романтики, сейчас они быстро чмокнутся — и пойдут разделывать двурога. Но быстро не получается: оба медлят. Не смотрят друг другу в глаза, зато смотрят на губы. — Да целуй же! — шёпотом восклицает Чилчак почти в отчаянии. В эльфийке вспыхивает решимость. Марсиль кладёт руки Чилчаку на плечи, притягивает его к себе, тянется к нему сама, он уже чувствует на своей коже её лёгкое дыхание и прикрывает глаза... Его губы встречают пустоту. В последний момент Марсиль передумывает и неловко чмокает его чуть выше рта. Ржание двурога похоже на презрительный смех. Цок, цок, цок. — Сейчас сбежит! — Чилчака захлёстывает паника пополам со стыдом. Всё было зря. — Поднима-а-а-о-умф-м-м-м... Договорить ему мешают мягкие губы Марсиль. И её тёплый рот. И её руки, обвивающиеся вокруг его шеи, и её манящий запах, и жар её тела, и бешеный стук её сердца... Раздаётся дикое ржание — и тут же превращается в булькающий предсмертный хрип. Вздрогнув от неожиданности и снова обернувшись, Чилчак видит, как Лайос наносит стреноженному двурогу последний удар. Когда Лайос только успел подкрасться и управиться с верёвкой?! Да и Сенши с Изуцуми тут как тут, а не в том укрытии, где Чилчак с Марсиль их оставили. — Хорошая работа! — забрызганный кровью монстра Лайос лучится счастьем. — Вы, ребята, просто молодцы! Ах да. Лишь теперь Чилчак спохватывается, что ладони Марсиль всё ещё лежат на его плечах, а его собственные руки обхватывают её за спину, ощущая плотность ткани и гладкий шёлк собранных в хвост волос. Они отшатываются друг от друга одновременно. — Это была идиотская идея! — орёт Чилчак, стараясь перекрыть гневом всё остальное. — Да! Хуже не придумаешь! — не отстаёт от него Марсиль, тоже полыхая негодованием. — Придумает, — фыркает в сторону Изуцуми, окончательно утомившаяся от этой нелепой суеты. — Зато у нас теперь есть двурог, — примиряюще отмечает Сенши. И тянется за острым ножом. — Давайте разделаем его побыстрее, чтобы мясо не пропало. — И чтобы побыстрее свалить отсюда, пока на запах крови не приманились другие монстры, — бурчит Чилчак, довольный результатами охоты, но недовольный её обстоятельствами. И собственной реакцией на некоторые обстоятельства. — «Приманились другие монстры»?.. — эхом откликается задумавшийся Лайос. — А это идея!