— Ты пожертвовал собой ради всех нас?
Гандам Танака. Чёртов Гандам Танака. Заклинатель предпочитал проводить всё своё время в личном домике, напрочь игнорируя любые мероприятия, организованные ребятами. В ресторан заглядывал, когда все удалялись, а заботу принимал лишь от Сонии. Изредка бывало, что он мог провести время в компании, но быстро давал заднюю, когда на горизонте появлялся Хаджимэ.— За кого ты меня принимаешь? Я — Гандам Танака, величайший монстр в истории. Я бы ни за что не стал жертвовать собой ради вас, глупцов!
Эта дурацкая обида до сих пор не давала шатену покоя, а источник конфликта избегает его, как огня. Казалось бы, пусть высокомерный болван катится на все четыре стороны. С первой встречи Абсолютный Животновод не внушал доверия, а все его речи так и кричали о том, что если с ним и завяжется общение, закончится оно на печальной ноте. Но Хаджимэ не верил в это, изо всех сил стараясь понять странного паренька. И завершилось всё ожидаемо.— Это правда так? Тогда… Забудь об этом.
А сам забыть не смог. Эти слова ранят, обжигают до сих пор. И сегодня Хината твёрдо решил со всем разобраться. *** Парень в галстуке стоял у двери в чужие покои. Ранее островитянами было оговорено, что двери в домики запираться не будут во избежание экстренных случаев, поэтому от своей цели парня отделяло лишь уважение чужих границ. Был поздний вечер, но слабый свет настольной лампы в окне указывал на бодрствование хозяина, и в целом атмосфера настраивала на интимный разговор. Первый слабый стук был проигнорирован, второй, более настойчивый — тоже. «Я предупредил, дальше пусть затворник пеняет на себя» — с этой мыслью Хаджиме приоткрыл дверь. — Соизволите ли наконец позволить взглянуть на ваши всевидящие очи, милорд? — такого сарказма Хината сам от себя не ожидал, видимо сказалось доходящее до края терпение. Животновода он застал сидящим на кровати, и он показался шатену…меньше? Куртка лежала в стороне, а волосы смешно растрепались. Шарф был обёрнут вокруг шеи настолько небрежно, что до парня сразу дошло: «Заматывался, пока я стучал». — Как себя чувствуешь? — Хинате пришлось брать себя в руки и заходить издалека (как и в любом разговоре с Гандамом). — Стабильно. Но я не давал тебе права нарушать мой душевный покой, — было тяжело определить выражение лица животновода из-за шарфа и падающей на глаза чёлки. — Я бы не нарушал, если бы ты не бегал от меня. — Бегать от тебя? Я? Фу-ха-ха-ха, чего ты ещё себе напридумывал, человечишка? Я — Гандам Танака, и мне… — …Нет дела до всяких слабаков, знаю, помню. Но мы через столько вместе прошли, я посветил тебе столько времени и был уверен, что тебе приятна моя компания. Но твоими последними словами было… — парень запнулся от нахлынувших воспоминаний, — То есть… Ты буквально сказал, что мы все для тебя никто. Я, вроде как, смог принять это, но лишь потому, что считаю это ложью. — Тогда чего ты от меня хочешь? — Ты действительно сказал то, о чём думал? Я был уверен, что мы стали хоть немного близки и для тебя это хоть что-то значит, — Хаджимэ сделал паузу, ожидая ответа, но неловкая тишина вынудила закончить мысль, — это причинило мне боль. — Я ведь предупреждал тебя, глупый смертный, что независимо от моей воли возникает… — парень схватился за свою «злую руку», закипая, пока его опять не прервали. — Гандам, проблема не в барьере и не в проклятьях. Меня ранил ты. Своими словами, которые сам решил произнести. Взгляд Повелителя Льда дрогнул. Он рефлекторно сжал кулаки и сдвинул брови, готовый возмущённо прогреметь, но с губ срывались лишь невнятные звуки и обрывки его привычных фраз. Хаджимэ бессильно опустил голову. В чём был смысл этого разговора? Разве не он сам говорил животноводу, что предлагает свою дружбу независимо от его способа выражать свои чувства? Хаджимэ научился читать своего друга. Это требовало большой интеллектуальной нагрузки, но у него получалось. Ангелы, демоны, непреступные барьеры, отравленная кровь — всё это маразматическое безобразие медленно перетекало в такие знакомые любому человеку понятия, как одиночество и отвержение. «Я не буду заставлять его. Он должен понять это сам, когда придёт время», — с этой мыслью Хината выдавил улыбку и потянул руку к товарищу, уже закрывшему половину лица шарфом и хмуро сверлящему стену. — Гандам.? Мне не стоило поднимать эту тему в такой обстановке, надеюсь, ты простишь меня, — шатен легонько коснулся чужого плеча, переживая о поспешности такого физического контакта. — Я в норме. Но моя физическая оболочка сейчас нестабильна, давай обсудим это позже? — животновод нервно сверлил взглядом чужую руку, слегка вздрагивая, а ускоренный стук сердца был слышен даже на расстоянии. «Ну нет, по-настоящему хороший друг должен хотя-бы попытаться» — Хаджимэ убрал руку, теперь подперев ей подбородок. — Ты чувствуешь вину, так? Тебе комфортно в своём образе, но в глубине души ты стремишься быть понятым и любимым. На двух стульях усидеть невозможно, это в итоге ранит, но может стоит задуматься и начать с начала? Я бы очень хотел узнать тебя настоящего. — Понимаю, к чему ты клонишь, но я не могу позволить такой мощной силе просто выйти наружу, это разрушит баланс миров. Я обязан нести это бремя, — взгляд Владыки Преисподней наполнился серьёзностью, но вмиг растерял её, когда парень решился продолжить, — ты один из немногих, чьё смертное тело способно нейтрализовать мою дьявольскую мощь. — Ты имеешь в виду.? — Хаджимэ просиял. Он смог уловить суть слов Гандама, но дальнейшие действия друга оставались загадкой. — Как долго ты будешь соображать, глупец?! — сократив оставшееся расстояние в один присест, Заклинатель замер. На напряженном лице выступил пот, а сам он, подрагивая, прижался лбом к плечу Хинаты. — Я пытаюсь сказать… Прости меня. Сам прекрасно вижу, какой я идиот. — Извинения приняты. Гандам хмыкнул и невесомо обхватил руками другое плечо друга, чему тот молча умилился. От вида такого смущения и неопытности пробуждалась радость вперемешку с тоской, которую хотелось вырвать, уничтожить, положить конец и дать хорошее начало новому. Шатен потянулся руками навстречу и, получив молчаливый кивок в плечо, притянул вялого парня ближе к себе, прижимаясь всей грудью. Хаджимэ аккуратно поглаживал чужую спину, вкладывая в объятья всю свою нежность, стараясь согреть сердце животновода. И расслабленное дыхание на плече указывало на успех. — Ну что-ж, очередной наш контракт завершён, — Гандам неохотно отстранился и повалился на подушки. — Обещаю хорошо заботиться о твоей силе. Верховным повелителем чего я могу стать, как думаешь? — новоиспечённый некромант принялся размахивать руками, парадируя позы своего «наставника». — Позёрства, — парень по привычке стал натягивать почти размотавшийся шарф на лицо, чтобы скрыть смущение, но внезапно одёрнулся, окончательно сняв с шеи привычный элемент образа, — прекращай меня пугать, а то я снова поверю в то, что могу заразить людей нечистой силой. Хаджимэ рассмеялся на пару с Гандамом, предвкушая реакцию окружающих на такие изменения в поведении их одноклассника. А на душе разливалось тепло. Все, кто ему дорог, будут в порядке.