Куда заводят мечты

Когда-то в лихие 90-е, ожидая электричку до дачи, я разглядывала через стекло газетного киоска обложки любовных романов. На каждой книженции была эффектная картинка, изображавшая пару влюблённых, застывших на пике страсти: томная глазастая красавица, с рвущейся на свободу из яркого платья с кружевами грудью, и мускулистый мужик в распахнутой на волосатом торсе белоснежной рубашке тонкого шелка и кожаных штанах, облегающих могучие чресла. Я тогда была настолько юная и неопытная, что мне казалось это самым сексуальным мужским нарядом, не считая, конечно, парадной военной формы деда. Прошли годы. Я заматерела, набралась опыта и перешла в разряд женщин, которых возбуждает наличие мозга и финансовой подушки безопасности, а не внешняя оболочка (хотя парадная военная форма нет-нет, да и будоражила мою скептически настроенную фантазию). Но однажды, ожидая младшую дочь с занятий по верховой езде, я увидела его... Он возвращался с какого-то мероприятия на ипподроме: то ли с репетиции спектакля по Джейн Остин, то ли с исторической реконструкции, то ли со съёмок порно-приключенческого фильма. На огромном гнедом лоснящемся скакуне, статный, с горящим взором и разметавшимися по плечам смоляными прядями густых волос. Такие же чёрные кудри покрывали его загорелый торс, видневшийся из распахнутой белоснежной рубахи. Но главное... кожаные штаны! Узкие штаны из дубленой на вид кожи, обтягивающие его мускулистые ноги и, наверняка, те самые чресла, которых за лукой седла было не видно. Я изобразила обернувшуюся жену Лота. Он, дефилируя мимо, улыбнулся мне, обдав ароматом Фаренгейта, лошадиного пота и навоза, и я тогда решилась... Прячась за кустиками и маскируясь под копны сена, я прокралась за ним до самой конюшни, успела увидеть, как он спешивается и узрела таки размеры чресел... Это подарок судьбы, подумала я, наконец мироздание решило наградить меня за все страдания, в том числе за недавний развод, и послало мне живое воплощение моих девичьих грёз! Ведь я как предчувствовала — сегодня вырядилась в сарафан в горошек и с оборочками, который в полутьме конюшни вполне сойдёт за кружевное платье. Эх, лети оно всё конём и его водителем, –  махнула рукой я и достала косметичку... Через 10 минут, в самый разгар превращения себя из задерганной жизнью матери троих детей в феерическую красотку, достойную обложки любовного романа, я услышала из конюшни тааакие стоны, что сомнений не оставалось: там уже удовлетворяют пубертатные фантазии кого-то, но этот кто-то точно не я. Подхватив подол сарафана, я размашистым шагом обманутой в ожиданиях женщины решительно направилась в конюшню... Там моим глазам предстало умопомрачительное зрелище... мой неудавшийся герой-любовник, развалившись на куче сена, стонал, рычал и повизгивал, а двое конюхов стягивали с него пресловутые кожаные рейтузы. — Конский щавель, душистый хрен мне не оторвите, берейторы мамины! Ааа, самка собаки, яйцаааа!!! — Терпи, Кеша, вроде поддаются! Чего ж ты яйца-то не припудрил?! Сейчас ощипанный будешь, как тот пипидастр! ⁃ Гааааадыыы, вашу подкову на косяк, тяните нежно! Реконструкторы, чтоб им сгореть на кострах инквизиции, чуть не сдох в этой пластиковой занавеске! Кеша содрал с себя белую рубаху и швырнул в мою сторону. Я предусмотрительно сныкалась за хомуты. Но любопытство — главное оружие разведчика после ядерной бомбы. Носком сандалии я подтащила к себе сексуальный наряд, который при ближайшем рассмотрении оказался балахоном а ля молодая Пугачева, то есть квадратной клеенчатой занавеской какие в ванной вешают, только с дыркой посередине, грязной и смачно пахнущей кониной и козлятиной. Но не успела я толком разочароваться, как к ногам моим следом прилетела смоляная шевелюра моего сказочного принца (бывают же такие страшные сказки), а за ней вышел и он сам, почёсывая ободранные яйца. Я снова застыла с раскрытым ртом и глазами. Он был полтора метра с кепкой, лысый как коленка, с ногами потомственного погонщика слона, в растянутой футболке и семейных трусах в цветочек... Увидел меня, ойкнул и засмущался: — Простите, девушка, вы тут присыпочку детскую не видели? Тюбичек такой, «кря-кря»? Я вывалилась из конюшни, с трудом сдерживая хохот и икоту, крестясь и молясь всем богам, что в далекой юности моё знакомство с любовными романами не продвинулось дальше обложки... Кто знает, какие ещё ценные сведения я могла бы там подцепить, кроме того, что носители сексуальных кожаных штанов припудривают могучие чресла детской присыпкой?!