один мир на двоих

- Что ж, - Кэйя потуже перезастегивает перчатки, которые и так уже почти впиваются в руки. На лице - дежурная улыбка, во взгляде единственного, видимого всем глаза - тревога, - я так понимаю, настал мой черёд? Новый день - новые откровения, ха? С самого утра они всё той же компанией, Кэйя, Дилюк, Джинн с Барбарой и Путешественник с Паймон, прибыли на новый остров. Приключения, которые должны были принести веселье и радость, пока вскрывали только зарубцевавшиеся раны. Во всяком случае, он впервые видел Джинн и Барбару, едва сдерживающих слезы, после всего того, что приподнесли их миры грёз. Черт бы побрал этих Фатуи с этим дурацким механизмом, который отвратительным образом влиял на мозг. - Что там? - Паймон любопытно выглядывает из-за плеча Кейи, рассматривая средство перехода в ЕГО мир грёз. - Бутылка? - Хах, малышка Паймон, - дружелюбно улыбается Кэйя и присаживается на карточки перед бутылкой, которая едва выглядывала из песка, но этикетка чётко пестрела на солнце, - это не просто бутылка. - "Полуденная смерть", - сурово выносит вердикт Дилюк, находясь по другую сторону рыцаря Ордо Фавониуса. - Любимый напиток многих мондштандцев, в том числе и сэра Кейи. - Какие познания, мастер Дилюк, - восклицает Альберих. - Сложно не знать этого, когда вы абсолютно каждый раз заказываете этот напиток, - целит тот, - сэр Кейя. - Твоя правда, - он переводит взгляд с Дилюка обратно на бутылку. - Ну что ж, не стоит больше откладывать неизбежное, - на какие-то секунды он делает паузу. - Только предупреждаю сразу, - Кейя оборачивается ко всем через плечо, сейчас в его взгляде сплошные сталь и холод, - от увиденного...в восторге вы не останетесь, - и он едва заметно касается этикетки. Мир тут же преображается. Если ещё секунду всё присутствующие щурились от солнца, которое то и дело отражалось в воде, то теперь им пришлось щуриться от тёплого света, который заливал просторную залу, появившуюся перед ними. - Где это мы? - удивлённо спрашивает Паймон, вместе со всеми внимательно рассматривающая комнату. Кейя еле ощутимо проводит пальцами по перилам лестницы, по которой все они спускались: - Дома. - Дома? Мы на винокурне? - продолжает вопрошать летающая спутница Путешественника. - Нет, это то место, где я родился и жил до знакомства с Мондштадтом. - Оооооо, - восклицает она же, - эту сторону Кейи мы и не знали никогда, правда, Путешественник? - тот ей согласно кивает. - Не только вы, - Кейя останавливается возле стены, которая полностью увешана картинами, и поворачивается к окружающим, - только один человек во всём городе знает, откуда я родом. - И откуда же? - продолжает всё та же Паймон. - Каэнри'ах, - отвечает за него Дилюк, который всё это время находился в стороне и подпирал плечом одну из колонн. Джинн и Барбара ахают в унисон. Путешественник тут же хватается за рукоятку меча. Паймон прячется в страхе за него. - О, не стоит, - предостерегает их Кейя, поднимая руки, показывая, что настроен мирно, - это в прошлом. - Настолько в прошлом, что призови они тебя сейчас, ты полетишь словно мотылёк на свет? - продолжает Рагнвиндр. - Люк... - впервые на памяти Путешественника Кейя позволяет себе обратится к своему названому брату именно так. - Поверь, ты многого не знаешь. - Я знаю достаточно, - хмуро выдаёт Дилюк и отворачивается, всем видом показывая, что этот разговор ему ужасно не нравится и вообще находится здесь неприятно. В какой-то момент одна из дверей на противоположной от Кейи стене темнеет и там становятся различимы силуэты женщины и ребенка, обращённых друг к другу. - Мальчик мой, - на всю залу раздаётся женский голос. - Мама... - Кейя в несколько шагов преодолевает расстояние и оказывается прямо перед дверью. - Пообещай мне, - обращается она к маленькому Кейе, - что вырастишь достойным и благородным человеком. Какие бы трудности ни вставали на твоём пути, - видно, что она держит его за плечи. - Да, мамочка, - отвечает ей маленький Кейя. На последок он получает ласковый поцелуй в макушку. Силуэты исчезают так же быстро, как и появляются, а в конце комнаты приоткрывается другая дверь. - Видимо, - подаёт голос Джинн, которая находилась к ней ближе всего, - мир грез намекает, что нам надо следовать дальше. Дилюк отлипает от стены. Путешественник убирает руку от меча. Паймон всё ещё жмётся ближе к нему. Барбара и Джинн первыми проходят в новую дверь, за ними всё остальные Кейя, застывший перед другой дверью, той, в которой только что он отчётливо видел родную мать, не в силах дернуться. Он проводит пальцами по деревянному покрытию двери. - Прости, мам... - Кэйя, - окликает его голос Джинн, которая единственная вернулась за ним. - Иду, - отвечает ей Альберих и, дождавшись, пока Гуннхильдр выйдет, - я тебя подвёл, - снова обращается к матери, точнее к тому голосу, что раздавался из-за двери. - Я не стал таким... - рука, что проводила по трещинкам в дереве, сжимается до боли. А это только начало. Когда Кейя проходит через нужную дверь, его тут же сносит потоком сильного ветра, а в лицо резко бьёт дождь. - Ради всего святого, - орёт Дилюк, пытаясь плащом укрыться от дождя, - скажи, пожалуйста, почему в твоём мире нас пытается смыть дождём? Альберих не отвечает. Он помнит этот день. В его жизни всего лишь два раза был такой страшный ливень: в день, когда Крепус взял его к себе, и в день, когда Крепуса не стало. Видимо, этот - первый из них. "Кейя, - громогласно раздаётся в небе голос отца, настоящего отца, того, кто оставил маленького потерянного мальчика одного, - помни: ты - наша последняя надежда!" Альберих до сих пор задавался вопросами: надежда на что? И чья "наша"? Ответов на них даже спустя столько лет он так и не нашёл. Они продвигаются дальше. Перед ними едва различимо вдали виднеется винокурня, которая вскоре после этого дня станет его новым "домом". Их домом. Видения снова возникают из ниоткуда. - Эй, малыш, - Крепус, такой молодой, живой и будто настоящий, обращается к маленькому мальчику, который кое-как пытался укрыться под каким-то непонятным навесом. Идея пойти поискать отчалившего отца оказалась не такой уж прекрасной, а вернуться назад он в итоге не смог - потерялся. - Что это ты тут забыл? На дворе такой ураган бушует, где твои родители? И Кейя, тот маленький Кейя, который только что понял, что остался без семьи, начинает рыдать. "Плакать всегда лучше всего в дождь", - бурчит себе под нос взрослый Кейя. - Ну что ты, парень, - видно, что Крепус в замешательстве, но его доблесть не позволила бы ему оставить рыдающего ребёнка в одиночестве, - вот что, давай поступим так: ты переждешь дождь у нас дома, а потом, когда эта непогода стихнет, мы попытаемся найти твоих родителей? Договорились? Маленький Кейя согласно кидает и пытается утереть слезы рукавом промокшей рубашки, получается, мягко говоря, не очень. Потому что эффекта от этого никакого. Дождь и видения снова пропадают. Тишина резко бьёт по ушам. Единственное, что остаётся, - винокурня вдали. - Что ж, - на этот раз Кейя сам идёт вперёд, - полагаю, наш путь лежит туда, - и не дождавшись, пока остальные пойдут за ним, двигается в направлении к зданию. Подойдя к входной двери, он теряется. Разрешено ли ему заходить туда после того, как единоличный владелец запретил? - Можно? - криво усмехается Кейя, переводя взгляд на Дилюка. - Это твой мир, - тот всем своим видом показывает, мол валяй, чего спрашиваешь, - делай, что хочешь. Холл винокурни непривычно для всех становится кабинетом Дилюка. Точнее, в их настоящем это станет кабинетом Дилюка, а сейчас... - Не помню, чтобы вы, - Кейя специально подчёркивает выбранное им местоимение, - делали перестановку. - Это... - тут уже Дилюк несколько оживляется и, огибая Кейю, проходит ближе к столу, - это - кабинет отца. - Смотрите, - обращает внимание всех Паймон, - тут ракушка! Как только она дотрагивается до неё, снова раздаются голоса. - Дилюк, - голос Крепуса, - я понимаю, для тебя это очень внезапно, но Кейя теперь будет жить с нами. Пожалуйста, позаботься о нем, - он делает небольшую паузу. - И помоги ему освоиться. У него сейчас непростой период. Кроме нас с тобой, у мальца никого больше не осталось. - Хорошо отец, - голос маленького Дилюка. - Обещаю, что сделаю всё, чтобы Кейя не чувствовал себя одиноким. Это же так здорово, - Джинн даже переводит взгляд на настоящего Дилюка и задаётся вопросом, а был ли хоть раз такой момент, когда она слышала похожие радостные интонации от него в реальной жизни? - Он же теперь мой брат, да? На этом голоса прекращают свой диалог. - Если что, - начинает Кейя в своё оправдание, что услышанное сейчас к ЕГО миру никак не относится, - это не моё. - Это моё, - Дилюк стоит, опершись обеими руками на стол, понурив голову. И говорит едва различимо, - моё воспоминание. - Но как такое возможно? - Паймон поворачивается к Путешественнику, тот как обычно молчаливо пожимает ей плечами в ответ. - Мы же были в мире грёз Кейи. - Может, этот механизм снова что-то намудрил? - Может ли быть такое, - Джинн задумчиво рассматривает комнату, - что ваши миры как-то объединились? - Не знаю, - хмуро выдаёт Дилюк, - и не очень то хочу, идём дальше. Ему всё это с каждой секундой не нравилось всё больше и больше. Дернув дверь на себя, Дилюк видит, что картина за ней снова изменилась. Теперь перед ними воцарялась огромная цветущая яблоня, к которой они с Кейей частенько убегали от отца. - О, - начинает Альберих, преображаясь в лице, - я помню это место. То, самое дерево, да, Люк? - вопреки всему в его глазах какой-то ностальгический восторг, тот самый, который испытывают люди, смотря на что-то горячо любимое. Рагнвиндр молча кивает. - А что связано с этим местом? - интересуется Паймон. - Мы с... Мастером Дилюком в детстве довольно часто прятались здесь от Крепуса, - Кейя улыбается, - ждали, пока он сменит гнев на милость. - Смотрите, - говорит Джинн, - ещё одна ракушка. На этот раз видения не такие чёткие и часто поддрагивающие, но вполне различимые. - Люк... - два юноши сидят плечом к плечу, обхватив руками колени, голос Кейи звучит крайне обеспокоенно, как будто он чем-то до смерти напуган. - Люк, мне страшно. - Да, - Дилюк отвечает не менее обеспокоенным тоном, - мне тоже. - В голове не укладывается, всё же начиналось так хорошо... Почему всё обернулось именно так? - Я не знаю.... - Не могу поверить, что большинства из них больше нет... - какое-то время оба молчат. - Пообещай мне, Люк! Что мы всегда будем встречать все сложности плечом к плечу, вот как сейчас! - Обещаю. Мы...мы всегда будем вместе! И Кейя стискивает его в объятиях. На этот раз картинка не пропадает, и застывает на последнем мгновении. Кейя с Дилюком, настоящие, те, которые сейчас стояли перед своими юными копиями, смотрят на это всё, а во взгляде каждого тоска. - Я помню эту экспедицию, - подаёт голос Барбара, - я тогда ещё не служила в Соборе, но приходила помогать сёстрам. Они рассказывали жуткие вещи... - Выжить тогда стало для нас большой удачей...И мы... - Кейя замолкает. Небо за яблоней заметно чернеет, видно, что снова надвигаются тучи. Ветер снова начинает дуть сильнее. - Кажется, я знаю, что ждёт нас дальше, - сквозь зубы проговаривает Дилюк. Кейя тоже знал. Тот второй день в его жизни, когда шёл такой сильный дождь. Смерть Крепуса. - Пойдём, - обращается к нему Кейя, поддевая того локтем, - чем быстрее пройдём через это всё, тем быстрее оно закончится. И они впервые идут навстречу воспоминанию вместе. Альберих помнит эту чудовищную картину: перепуганный, смотрящий в пустоту Дилюк и мёртвый Крепус у него на руках. Смотреть на неё снова - считай снова резать себе сердце изнутри, потому что он знает, что будет дальше. - Где вас черти носили? - орёт он Кейе и другим рыцарям. - почему, - его голос надрывается, - когда вы были нужны, вас не оказалось на месте? Когда действительно нужна была ваша помощь, вас не было рядом?! ГДЕ ТЫ БЫЛ, ПОКА УМИРАЛ НАШ ОТЕЦ?! И всё снова пропадает. В стене, на которую только что опирался Дилюк из прошлого, появляется дверь. - Так вот оно что, - усмехаясь, говорит уже настоящий Кейя, - ты ненавидишь меня именно из-за этого? - а сам отчасти выдыхает, потому что вряд ли бы пережил ещё раз момент их расставания, который должен был последовать далее. Дилюк только кидает на него взгляд, полный отчаяния, и ничего не отвечает. Помещение, в котором они оказываются на этот раз, мало похоже на те, в которых Путешественник и Паймон уже бывали. - Где мы? - озираясь по сторонам, выдаёт Паймон вопрос, интересовавший буквально всех. - Снежная, - всех, кроме Дилюка. - Ты добрался до Снежной?! - Кейя также удивлённо смотрит на эти механизмы и трубы, крепившиеся к стенам тут и там. Где-то за ними снова раздаются голоса. - Так что, Рагнвиндр, что будет если мы схватим того, кто так дорог тебе? - Вы уже убили того, кто был действительно мне дорог, - голос Дилюка звучит так, будто выдаёт он всё это, испытывая очень сильную боль. - А как же твой братец? - Нет. У меня. Никакого. Брата. - Ну-ну... - Меня пытали фатуи в этот момент, - поясняет уже настоящий Дилюк, пока они продвигаются дальше. - Я нашёл того, кто промышлял созданием Глаза Порчи, и пробрался на их территорию. Но меня поймали. - Как тебе удалось выбраться? - интересуется Джинн. - Мне предложили стать одним из предвестников, - он резко останавливается, - я согласился. Кейя не знает, от чего конкретно он теряет дар речи: от того, что буквально несколько секунд назад задыхался из-за того, что прошлый Дилюк отказался видеть в нём семью, или от услышанного позже. - Ты сделал что?! - Так было нужно, - отвечает он и продолжает двигаться дальше. Перед ними какая-то непонятная дверь, которая, видимо, открывалась после активации кода на платформе рядом. Дилюк, не раздумывая, набирает нужные цифры, и дверь открывается. - Я не понимаю... - начинает Джинн. - Зачем тебе это было нужно? - Я надеялся, что, максимально приблизившись к врагу, смогу противостоять ему изнутри, - Рагнвиндр тяжело и устало выдыхает, - но у меня этого не получилось. Я сумел сбежать до того, как они раскрыли мои намерения. Вот и весь план. - Они поэтому зубы на тебя точат до сих пор? - продолжает на повышенных тонах Кейя. - Ты у них в чёрном списке теперь "номер 1"? Дилюк только ведёт плечом и разворачивается к пустоте перед ними. Дорога вела в буквальном смысле в никуда. - Ой, - восклицает Барбара, - это точно наш путь? Вся компания оборачивается туда, откуда они только что пришли, и видит, что коридор как будто стал в разы длиннее, но каждый понимает, что они просто не смогли бы так быстро пройти такое расстояние. - Я другого не вижу, - говорит Дилюк и шагает в неизвестность. Какое-то время в темноте они передвигаются молча. - Поверить не могу, - всё-таки нарушая молчание, шипит Альберих, - как тебе вообще в голову пришла эта идея? Я то думал, ты единственный в нашей семье, кто дружит с головой. Если бы не всепоглощающая темнота, то остальным стало бы видно, что, остановившись, Дилюк посмотрел на Кейю самым испепеляющим взглядом, на который только был способен. - У меня не было другого выбора, - цедит он, - полученные знания хотя бы можно обыграть в нашу пользу. - И какие же это знания? - не унимается Кейя и хватает того за грудки, прижимая к чему-то, что очень похоже на стену. - Не твоего ума дело! - Нет, - орёт Кейя, - моего! Ты хоть представляешь, что было бы со... - он запинается на слове "со мной" - со всеми, узнай они, что ты мёртв?! - Я делал это не только ради себя, но и ради....всех, - "тебя". - Не хочу вас прерывать, - спокойно отреагировав на эту перепалку, говорит Джинн, - но, по-моему, там, нас кое-что ждёт. Кое-что оказывается барной стойкой из "Доли ангелов", которая внезапно выросла в темноте и на данный момент служила хоть каким-то источником света. - Какого...? - начинает Кейя. - Хмхм, - кашляет Джинн, прерывая его, - не ругайся. - Прости, - он отнимает руки от Дилюка, - просто я не очень понимаю, как мы пришли от того, - он указывает на место, от которого они по его предположениям шли, - до этого? - А вы ещё не поняли? Мне вот всё более чем понятно. - Да? Ну так просвети нас. - Ваши миры объединены, потому что вы сами неразрывно связаны друг с другом. А это место является единственной точкой соприкосновения ваших жизней на данный момент. Кейя, напомни-ка, куда ты приходишь абсолютно в любом состоянии после каждой экспедиции? - Ну, в "Долю ангелов", - честно отвечает он. - А почему не в штаб Ордо Фавониуса или к себе домой, в конце концов? - на этот вопрос у него нет ответа. - А ты, Дилюк, сколько раз ты менялся с Чарльзом сменами, чтобы убедиться, что Кейя вернулся в целости и сохранности? - Это просто совпадение, - мнётся тот. - Ты забываешь, что я тоже живу в этом городе и знаю, что говорят в нём люди, - она делает паузу. - Поэтому и начали мы сегодняшнее путешествие с "полуденной смерти", а заканчиваем его здесь. Это место - единственное, что всё ещё держит вас союз на плаву. Понимаете? Вы заботитесь друг о друге на автомате, сами порой того не ведая. Хоть каждый из вас уже и поймал себя сегодня на мысли, что не сдержал давно данного друг другу обещания. Кейя думает только об одном: неужели это настолько очевидно? - Я занимаюсь таверной только потому, что мне это нравится, - пытается поспорить Рагнвиндр. - Ой да брось, - не унимается Джинн, - ты до сих пор хранишь вазу, которую он тебе подарил. И не просто хранишь, Дилюк, она стоит у тебя в холле! Теперь ему уже нечем крыть, поэтому он, насупившись, молчит. Пока вся эта тирада продолжалась, Кейя недолго думая, подходит вплотную к барной стойке. - Так, - шарит он рукой по полкам, - где-то она тут должна быть, - и нащупав нужное, достаёт точно такую же бутылку "полуденной смерти", - вот она, родненькая. Всё вокруг снова стремительно меняется, и они тут же оказываются на пляже, с которого всё это начиналось. - Вам просто пора принять, - не унимается Джинн, стоящая прям между Кейей и Дилюком, - что вы не можете существовать друг без друга. - Я пойду пройдусь, - говорит Альберих, устав от тяжёлого взгляда, которым сверлил его Дилюк, - мне надо побыть одному. - И почему ты всё ещё здесь? - обращается она к Дилюку, когда Кейя уже отошёл на приличное расстояние. - А что мне надо делать? Бросаться за ним? - Боже, ну неужели сегодняшний день тебя ничему не научил? Вы нужны друг другу, Дилюк. И если ты отвернешься от него сейчас снова, боюсь, назад он может уже не вернуться, - Рагнвиндр только упрямо смотрит в упор. - Иди, - она резко подталкивает его в нужном направлении, - а мы пока приготовим поесть. - Ура, - радостно хлопает в ладоши Паймон, - наконец-то еда! Кейя обнаруживается на пляже относительно недалеко. Он сидит на песке и делает вид, что внимательно разглядывает что-то вдалеке. - Если тебя прислала Джинн, то можешь передать ей, что всё в порядке. Дилюк мнётся, а потом выдаёт: - Я соврал. - Не Джинн? - Нет, не об этом, - Рагнвиндр усаживается рядом, - я о том, что ты услышал от меня там... - Кейя переводит на него удивлённый взгляд. Дилюк делает глубокий вздох, как будто собирается куда-то очень глубоко нырнуть. - Я соврал, когда сказал, что в моей жизни нет кого-то действительно дорогого мне, - Кейя на это признание только молчит. - Я не мог позволить им добраться до тебя, понимаешь? Если бы они добрались, я бы не смог... - Не смог бы что? - хрипло спрашивает Альберих. - Не смог бы жить дальше, зная, что не смог защитить тебя... - И поэтому, вернувшись, ты делал вид, что я - пустое для тебя место? Думал, что отдалившись, сделаешь лучше? - Да, - честно признается Дилюк. - Я правда так думал. Получилось так себе. Кейя устало трет глаза. - После той ночи, когда ты выгнал меня, я перестал понимать, ради чего я вообще живу. Где та последняя призрачная надежда, которой, по мнению моего отца, я являлся? Кто я вообще такой? Где моё место? - он снова смотрит на Дилюка. - И в какой-то момент я понял, что моё место всегда было рядом с вами...рядом с тобой. Пусть ты и ненавидел меня всё это время. - Я не ненавидел, - поправляет его Рагнвиндр. - Я только делал вид... - Мы оба только делали вид, и к чему нас в итоге это привело, ха? Они снова молчат. Но на этот раз молчание не звенит недосказанностью. Оно, на удивление, приятное. - Возвращайся домой, Кейя, - Дилюк думает, что кто-то должен поставить финальную точку во всём происходящем, так сказать, подвести чёрту. Альберих не долго думая заключает Дилюка в объятия. Точно так же, как тогда, когда они сидели под яблоней. Немного придя в себя, Кейя возвращается на место. - Ну так что, какие планы на отпуск, мастер Дилюк? - он наконец позволяет себе улыбнуться. - А что вы предлагаете, сэр Кейя? - Можем походить по пляжу и пособирать ракушки, как в детстве, - и до него наконец-то доходит, что в кои-то веки он улыбается искренне, как будто крест, который он нёс все эти годы, у него забрали, и дышать стало гораздо легче. - Хм, не думал, что ты помнишь об этом, - тепло улыбается ему в ответ Дилюк. - Я только за. Спустя какое-то время, когда они оба пытаются найти не только ракушки, но и всякую другую пляжную дребедень, Дилюк выдаёт: - Знаешь, я всегда думал, что твой этот меховой наряд будет мешать обнимать тебя. - Хех, - криво усмехается Кейя, а потом вмиг становится серьёзным. - Погоди, ты думал о чем?!