***
Замечать я его начала ещё на первом курсе. Так за год и не запомнив всех коридоров замка, я заблудилась и просто бесцельно плутала по школе, надеясь наткнуться на знакомые места или кого-то из старших. Вместо этого меня привлек шум за углом. Выглянув одним любопытным глазом, передо мной открылась неожиданная картина. Робкий мальчик, опустив голову, выслушивал оскорбления от детей в черно-зеленых мантиях. Они то и дело толкали его и смеялись. В моей детской голове полной моралей о справедливости и любви к ближнему бушевал ураган непонимания (спасибо родителям). Правда, показать всю силу моего негодования я не успела. Этот самый робкий мальчишка сделал все сам. Наконец подняв голову, он что-то крикнул обидчикам и начал махать кулаками. Кажется, он совсем не умел драться, что впринципе не мешало ему попадать новоиспеченным Слизеринцам по лицу и бокам. Все до одного хулиганы смылись, ведь издеваться над «на голову поехавшим» было уже не весело. Подумав пару секунд с круглыми как 2 галеона глазами, я решилась подойти к смельчаку. Как минимум, причиной было то, что я заблудилась.***
Друзьями мы не стали. Слишком разные были. Я не пыталась подстроиться под него, а он, на удивление, под меня. Мне казалось нормальным не говорить с ним как-то по особенному, поэтому по привычке говорила громко и грубо, не замечая дискомфорт собеседника. Так что в какой-то момент, он стал меня избегать. По крайней мере, мне так казалось. Однако в кабинете мы встречались часто, хотя бы потому, что учились на одном факультете. Сидеть за одной партой и обмениваться домашкой было для нас обычным делом. Я помогала ему с ЗОТИ, он мне с травологией. В остальном мы не особо пересекались. Так что назвать это дружбой было бы слишком смело с моей стороны. Но я не могла не замечать его, не замечать, как он внимательно читает книги и расправляет помятые уголки б/ушных учебников, не замечать, как с интересом слушает мадам Стебель и извиняется перед корнем мандрагоры за то, что потревожил. Все это не ускользало от меня. Не потому, что я уже тогда влюбилась в этого парнишку, а потому, что мне казалось, что он не так прост, как можно было бы подумать. Первыми звоночками были уроки профессора Снегга. Все заняли, что печально извечный Гриффиндорец его боится, но почему-то, ни кто не задумывался, что невзирая на свой страх перед профессором, он не пропустил ни одного занятия по зельеварению. Что уж говорить, огромным церковным колоколом прозвенел урок профессора Люпина, когда класс изучал Боггарта. Чёрт возьми, он увидел Снегга. Моему воображению не хватало сил представить, насколько смелым был этот парнишка, когда почти каждый день ему приходилось смотреть в лицо своему самому большому страху и мне хотелось пнуть каждого, кто смеялся, когда из шкафа вышел Боггарт-Снегг.***
Очередным звоном становится массовый побег заключённых Азкабана. Тогда то мы и стали друзьями. Нет, тогда я узнала, что Невилл мне нравится.***
Этот период нас действительно сплотил. Так долго мы с ним никогда не говорили. Главное, я никогда не видела столько уверенность в глазах Невилла. Он стал словно другим человеком. Он не заикался и не сомневался в том, что говорит. Это лишь разжигало мои чувства и придавало смелости. Мы много говорили о его родителях и о нем самом, о том, что происходит. Он ни разу не плакал. Не потому что мужчинам нельзя или он сдерживал чувства, а потому что не хотел. Хотя казалось, в то время, плакали все. Тогда я поняла, что в нем проснулось то, что увидела шляпа еще задолго до этих событий. Он был избранным без шрама и без особого внимания, без популярности и помощи, он был избранным сам по себе, по жизни. В нем была та сила и смелость, которой не хватало нам всем тогда. Мне казалось, что если он разделит свою отвагу между учениками, у него ещё останется. Что тут говорит, я так гордилась им, когда он вернулся из Отдела тайн. Мне было так страшно. Ему тоже. Мы долго обнимались. Плакала только я. Мне не хотелось верить в то, что нас ждёт. Ему тоже, но он смотрел будущему в лицо. Я же не хотела этого видеть и мне было стыдно перед ним, очень стыдно. Впервые за все годы обучения в Хогвартсе мне было так стыдно перед ним за свой страх.***
Было больно прощаться с занятиями ОД (отряд Дамблдора). Невилл сильно по ним скучал. Я вспоминала как он старался и заучивал эти заклинания, упражнялся ночи напролет и с яркой, как солнце улыбкой демонстрировал мне успехи. Мы до сих пор тренируемся и совершенствуем свои заклинания вместе. Совсем недавно я осмелилась заговорить о патронусе. Мы решили попытаться, так как с момента окончания занятий ОД мы о нем не заикались. Тем-более я. Наслушавшись о том, что патронус может менять телесную форму, когда человек влюбляется, я боялась призывать его при Лонгботтоме. Сегодня же, стоя напротив друг друга, мы смотрели на двух барсуков круживших вокруг. И не важно, что всего месяц назад из моей палочки выскользала кошка породы мейн-кун. Мы не осмеливались смотреть друг на друга. Да ладно, кого я обманываю, это я не могла смотреть на него. Хвала Мерлину, Невилл был достаточно умён и теперь, даже достаточно решителен, чтобы без лишних слов, просто обнять меня. Мне этого было достаточно, чтобы отпустить всю усталость и забыть обо всех проблемах, которые нас неизбежно окружали. За столь долгое время, я впервые почувствовала спокойствие.***
Когда Министерство магии было захвачено пожирателями, только Невилл смог дать мне сил двигаться дальше, когда мне начало казаться, что все кончено. Он возглавил студенческое сопротивление и начал давать отпор брату и сестре Кэрроу. Его целеустремлённость придавала мне смелости идти с ним бок о бок. Меня переполняла благодарность и решительность. Мне хотелось дать Невиллу как можно больше в ответ, поэтому я практически не отходила от него, когда он снова и снова лез на рожон. Я была готова защищать и помогать ему до конца. Было приятно смотреть на лица однокурсников, менявших свое мнение о Невилле Лонгботтоме. Для них он больше не был тем робким мальчиком с дрожащими руками. Шляпа могла гордиться своим решением.***
Относительно спокойным временем для нас стал сочельник. Все уехали. Никому не хотелось находиться в этот теплый праздник в холодном замке, больше напоминавшем логово змей. Мы были теми единицами оставшихся в Хогвартсе. Это наш дом и покидать его мы не собирались ни при каких обстоятельствах. Нам хотелось хоть ненадолго, совсем чуть-чуть окунуться в уют столь важного праздника. Хотелось подарить себе надежду. Так что слегка украсив зал Гриффиндора, что пустовало уже несколько дней, мы зажгли камин и включили магловский магнитофон. Музыка тусклым хрипом лилась по комнате, огонь трещал поедая сухие дрова, а мы танцевали утонув в объятиях дру друга. Хотя танцем это было трудно назвать, мы просто подпевали песню и качались из страны в сторону, но этого было достаточно, чтобы вернуться в те дни, когда все было хорошо, когда в гостиной было много учеников, когда в комнатах шумели голоса, а за стеной было слышно, как двигаются лестницы.***
Было страшно, очень страшно. Хогвартс держался на одной только вере. Все были в панике. Я, отрывая от сердца, отпустила Невилла к мосту, который он с остальными должен был подорвать и остановить наступающих пожирателей. Мне хватило духу не думать о худшем. Я не знала что делать куда бежать, кому помогать и на кого наставлять палочку. Мне не хотелось всего этого, но я продолжала сражаться за светлое будущее волшебного мира, за чистое небо над Хогвартсом. Когда Невилл вернулся, мне стало легче дышать, но груз происходящего все ещё был со мной и лишь сильнее наседал, когда пришёл «он» и сказал, что Гарри мёртв. Невилл не мог молчать. А я не могла его остановить. Он буквально выдернул свою руки из моей, чтобы выйти вперёд. Нет, не чтобы задвигать речь про Гарри, а чтобы вытащить мечь Гриффиндора и убить Волан-де-морта. Наверное с курса 4, когда узнала, что именно говорилось в пророчестве об избранном я поняла, там говорилось не только про Гарри. Сегодня это поняли все, когда голова Нагайны прокатилась под ногами тёмного лорда. Дальше, оставалось только сражаться.***
Мы стояли на платформе в ожидании поезда. Вчера Невилл получил письмо от бабушки, где та приглашала нас в гости. Она проявляла большой интерес к моей персоне, что несомненно, было очень приятно. Я сидела на небольшом чемодане, а Невилл стоял передо мной скрестив руки и смотря в сторону, откуда должен был приехать поезд. Меня переполняли эмоции и не отпускало осознание, что ещё месяц назад, этот человек вытащил меч Гриффиндора из шляпы. Фокусник, не иначе. У нас были небольшие каникулы от школы, что, собственно, не удивительно, поэтому не навестить женщину, воспитавшую моего молодого человека было бы непростительно в такое удачное время. В поезде мы много разговаривали о нас, о Хогвартсе, о шляпе и о том, что с нами всеми будет дальше. Будущее было размыто, но кое-что я видела чётко — это смелого и непоколебимого юношу с глубокими глазами и чистой душой.