Такая разная радуга

Black Hawk Саске был гордым. Даже если в глубине души признавал свою вину, он никогда не извинится. Просто не может. Он честно признавался себе в своих слабостях. И когда это происходило, слабость переставала быть слабостью. У Саске были слабости. Они есть и сейчас. В раннем детстве это была его младенческая беспомощность. Бездействие крайне раздражало младшего члена семьи, и это обычно выливалось в продолжительные истерики. Уже тогда Саске не мог терпеть, когда его желание не исполняются. Злость выражалась в метко кидаемых погремушках прямо в лоб членам семьи. Потом это была еда. В частности краснобокие помидоры и рисовый пирог. С тунцом. Ради первого пришлось воздвигать оранжерею, куда имел доступ только Саске и никто другой. Ради второго - нанимать личную повариху, чтобы она готовила молодому господину отдельный завтрак\обед\ужин. Порой Саске заявлялся посреди ночи и требовал порцию своей слабости. В пять лет очередной слабостью стал старший брат. Брату было десять лет, и он ходил в школу. Частную, конечно. Вот тогда-то Саске впервые сбежал из дома. Позже все это объяснилось родителям одним гневным взглядом малыша в сторону невозмутимого старшего братца. Все нотации медленно увяли на корню. В десять Саске начал злопамятствовать. Страдали все - семья, одноклассники, знакомые и даже просто прохожие. Один косой взгляд, случайное касание, или, не дай Ками, без спросу взятая для списывания тетрадка - Саске выходил на тропу войны. Глава семьи тогда впервые был вызван к директору. Так и началась прогулка младшего Учихи по школам. Сначала частным, дорогим, потом - чуть менее известным, и докатились до простых, общеобразовательных школ. В тринадцать подросток пал жертвой любви к змеям. Действительно, пал. Однажды увиденная королевская кобра в питомнике заложила краеугольный камень к орептиливанию молодого Учихи. Змея была срочным порядком доставлена в также срочным порядком купленный террариум в особняке. Все пытающиеся вякнуть что-либо против этого были заткнуты суровым взглядом заботливого родителя. На следующий день Саске был госпитализирован. В восемнадцать было затишье. Родственники пугались и шептали что-то насчет: "Не иначе, как перед бурей!". Саске гордо шел мимо них, одним своим присутствием затыкая особо любопытных. А потом наступил конец. Или начало конца. Саске всегда получал, что хотел. Так вышло и в этот раз. Симпатичный блондин с голубыми глазами и шрамиками-усами на щеках быстро эволюционировал в "карьерной" лестнице Учихи Саске. Сначала это был просто "Одногруппник", потом "Интересный человек". Как-то незаметно он стал "Другом", а потом и вовсе "Лучшим другом". Вот только Саске все еще хотел Наруто. Так и получилось, что Узумаки Наруто промелькнул в "Любовниках". Но Саске все еще хотел Наруто. Только, что делать с этой слабостью он больше не знал. Black Raven Итачи был бессердечным. Он лицемерно улыбался, чтобы в следующий миг разбить чью-то душу. А потом уйти, вдоволь потоптавшись своими, как оказалось, сильно грязными сапогами на пороге чужого мира. Итачи любил ломать чужие судьбы. Казалось, он был энергетическим вампиром, выпивая чужие эмоции, в частности - страх, боль и помешательство. В детстве Итачи часто обманывал родителей. На больших приемах, устроенных в честь заключения мирных договоров, Итачи с милой улыбкой и невинным взглядом выдавал нечто совершенно непредсказуемое, что часто приводило к разрыву всех пактов о сотрудничестве и полной конфронтации между Учиха и очередными конкурентами. Однако Итачи вырос, и вместе с ним росла жестокость в его сердце. Люди называли его Ледяным Принцем. Итачи смеялся в душе и переиначивал данное прозвище под просто Принц. Сердца у него больше не было. Сейчас ему двадцать три. А пять лет назад он сдал родителей в Дом для Престарелых. Что поделать, в бизнесе даже семья - опасна. А Итачи опасности не любил. Он вообще практически ничего не любил. Ему часто говорили, что он красив, как Бог. Итачи мило улыбался и ничем не подтверждал, но и не отказывался от этого сравнения. Пожалуй, можно сказать, ему было лестно. Он и вправду в какой-то момент начал считать себя всесильным. Вот только позабыл, что и на старуху бывает проруха. В тот день лил дождь. К нему в машину напросился улыбчивый мужчина-блондин. Сверкая синими глазами из-под поношенной кепки, Минато, как он представился, спешил в Магазин игрушек - купить мишку своему болеющему сыну. Хотя, как выяснилось, сыну было четырнадцать. Впрочем, такие мелочи Итачи никогда не интересовали. Тогда Итачи легким движением пальца, незаметным движением, затворил двери в собственном автомобиле. Минато пришлось дожидаться пока не утихнет дождь, ведь как выразился Итачи:" В такую погоду внутри вечно что-то замыкает, простите". Как-то само получилось пересесть на заднее сиденье, столкнуться губами и целовать-целовать-целовать... Секс повторился спустя месяц, когда Итачи уже и думать забыл о мужчине под дождем. Тогда ему была назначена пресс-конференция с рекламной фирмой "Намикадзе и Узумаки". Двадцатилетний Итачи с неким удивлением увидел такие знакомые синие глаза и блондинистые вихры, вот только поношенной кепки и явно старой одежды не было. Минато Намикадзе, бизнесмен. Так просто тогда представился блондин, оказавшийся на десять лет старше самого Итачи, да и к тому одним из владельцев такой успешной компании. Вторым владельцем был тот самый болеющий сын. В тот день, когда они страстно целовались в машине под дождем, его четырнадцатилетний сын впал в кому, так и не дождавшись мишки от любимого отца. Минато больше не церемонился с ним. Никогда. И Итачи уже перестал считать дни, когда же его личный кошмар перестанет так дьявольски сверкать синими глазами и вбивать его в собственный кожаный диван. Только Бог на этот раз его не услышал. Black Falcon Мадара был надменным. Он не любил условности, предпочитая строить свои правила и устранять тех, кто по ним жить не хотел. Разумеется, никто его не заподозрил. Самый старший Учиха мог бы похвастаться значительным ворохом детских воспоминаний, если бы ему вдруг пришло в голову вообще подумать о том, что он может рассказывать о них внукам. Вот только рассказывать Мадара не любил, больше слушая и делая свои выводы. Как и все члены его семьи, он был немногословен. И, конечно, его тоже не обошло некое "проклятие" Учих. Можно сказать, оно от него пустило свои ростки. Все Учиха любили болтушек. Дурной пример заразителен, а Мадара все же умел признавать свои ошибки. Хаширама с виду был обычным пареньком. Это потом он взбесился из-за лениво брошенного оскорбления, перевернул парту и врезал Мадаре в нос. Разбив его, конечно. Это потом он велся на каждое обидное слово, начиная драку и, естественно, попадая в директорский кабинет. Это потом он нашел его, опустошенного смертью родного брата, на обочине, практически за городом. Кстати, Мадара так и не спросил, что Хаширама сам делал там, в трехстах метрах от кладбища. Это потом они ходили не разлей вода. Это все было потом. И неуклюжий случайный поцелуй на выпускном тоже был потом. Тогда было тогда. Тогда был сопливый каштанововолосый парнишка с отчаянными, темно-карими глазами. Тогда была по неуклюжести сбитая тетрадка. И, наверно, тогда они с Сэнжу жили. Их первый секс, как и поцелуй, был спонтанным, неуклюжим и полным неопытности. После него Мадара, как дурак забывший про презерватив, который обычно таскал в нагрудной кармане, отхватил заражение, а Хаширама мучился дисбактериозом. Но секс был. И им это безумно понравилось. Было все - их драки днем, секс ночью и споры-споры-споры. Порой Хаширама взбрыкивался и Мадаре приходилось выставлять собственный зад. Но это был Хаширама, ему можно. Было. А потом была свадьба. Море напитков, в основном алкоголя, еды, закуски конечно же, и музыки. Они оба любили празднества, танцевать до упаду и целоваться после них, украдкой. Так было бы и в этот раз. Если бы на месте жениха не сидел бледный Хаширама, а на месте невесты сварливая Мито, бегавшая за Мадарой. Собственно, за Мадарой бегали оба, только сам Мадара предпочитал все же кандидатуру Хаширамы. На Мито ему было глубоко насрать. Тогда их пути разошлись. А потом вновь пересеклись, десять лет спустя. Тогда снова был секс, только Мадара был снизу. Уж очень сильно скучал общеизвестный болтун и балагур, Сэнжу. Только не надо было заниматься любовью в квартире брата Мито. К сожалению, Мадара понял это, лишь когда крышка гроба закрыла собой такое бледное, но родное лицо. Списали на сердечный приступ. А от чего еще погибают, когда вводят воздух в вену? Но Мадаре было уже все равно. Да и теперь, на весь мир - все равно.