и до рассвета скрывала ночь мерцанье слез о, это лето сгорало в сотни тысяч звезд, в любовь одето роняло небо на лучик света
♫ Максим — Нежность
Вторая война для Сейретея заканчивается куда разрушительнее первой. Если Айзен, пусть и был опасным врагом, проиграл достаточно быстро благодаря Урахаре Киске и рыжему рёка Куросаки Ичиго, и тогда Готей-13 почти не понес потерь в командном составе — за исключением трех капитанов-предателей, то война с квинси оказалась намного более кровопролитной. Здания отрядов превратились в руины, погибло бессчетное количество рядовых и младших офицеров, и даже… и даже старших. Сам Главнокомандующий — даже Ямамото Генрюсай, сильнейший из всех в Готее-13, его основатель… Погибла капитан Унохана — Исане была уничтожена, найдя записку от нее и узнав от Зараки Кенпачи, что она убита. Погиб капитан Укитаке… Тогда уничтожена была уже Кийоне. Полностью, почти без возможности восстановиться. Она с самого начала служила в Тринадцатом отряде под его командованием, ее назначили туда, как медика — Кийоне вместе с сестрой изучала кайдо и преуспела в этом, а Укитаке нужен был медик под рукой из-за его неизлечимой болезни. Кийоне была не одна — к ней привязался Сентаро Коцубаки, напарник, почти друг, но скорее — соперник. Хотя вряд ли Коцубаки стремился заботиться о капитане по той же причине, что Кийоне, но факт оставался фактом — он мешал, и Кийоне часто приходилось отвешивать ему подзатыльники. К чести Сентаро — сдачи он не давал, но, вероятно, просто боялся, что Кийоне стукнет его всерьез. Она была сильнее, они оба это понимали. В Тринадцатом отряде очень долго не было лейтенанта — с тех пор, как был убит Шиба Кайен. К Шибе-фукутайчо Кийоне относилась абсолютно безразлично — ну есть он и есть. Забавный и веселый парень, любящий муж, родственник капитана Десятого отряда, и все. Его смерть на Кийоне особого потрясения не произвела, хотя ей и было жаль, но ей кого угодно было бы жаль. И другого лейтенанта Укитаке-тайчо не назначил, зато повысил Кийоне до ранга третьего офицера, звания, что следует сразу после лейтенанта. К сожалению, повысили и Коцубаки — таким образом в Готее-13 впервые появилось звание «со-третий офицер». Никто из них не соглашался уступать, и в итоге пришлось сделать третьими офицерами обоих. С тех пор капитан Укитаке обзавелся и помощниками, и преданными солдатами, и заботливыми подчиненными — такими заботливыми, что иногда их забота могла свести беднягу в гроб. А один раз свела — правда, гроб был из песка на пляже, но выглядело все, как похороны. А теперь — действительно похороны. Хотя тела нет — умирая, шинигами рассыпаются на духовные частицы рейши, нечего хоронить, но Кьёраку-тайчо, лучший друг Укитаке, все равно воздвиг для него могильную плиту. Тела нет, зато есть память и сожаления. Укитаке-тайчо не был убит врагом — он пожертвовал собой. Кийоне плохо поняла, только то, что в детстве Укитаке мог умереть, но родители отнесли младенца в храм бога Мимихаги и вознесли молитву. Тело Укитаке-тайчо стало сосудом Мимихаги, а потом он каким-то образом заменил собой Короля Душ, когда квинси его уничтожили, и тем самым сохранил пошатнувшийся баланс — ценой своей жизни.***
Две сестры Котецу разом осиротели — каждая потеряла капитана, которого обожала, уважала и боготворила. И если Исане к Унохане-тайчо относилась почти как к матери, то Кийоне в Укитаке была… немного влюблена. Чуточку. Настолько, насколько можно влюбиться в бесконечно уважаемого тобой человека — когда уважения столь велико, сложно воспринимать кого-либо сексуальным объектом. Вот Кийоне и любила своего капитана так странно — вроде бы и любила, но если бы он вдруг догадался и ответил на ее чувства — она бы растерялась и не знала, хочется ли ей дальше те самые чувства проявлять. Отцов же люди тоже любят, но не спят же они с ними. И если, к примеру, Хинамори свои отношения с Айзеном разграничивала четко, то Кийоне запуталась. Но это не мешало ей обожать Укитаке, носиться вокруг него, требовать, чтобы он пил чай, подсовывать ему печенье и плед, и периодически орать на путающегося под ногами Коцубаки. И беспокоиться, когда капитан вновь начинал кашлять кровью или просто чувствовал себя плохо. Война закончилась, Тринадцатый отряд возглавила Кучики Рукия, но это Кийоне уже не волновало — Исане стала капитаном Четвертого отряда вместо Уноханы, и сразу же забрала сестру к себе в лейтенанты. Шикай у Кийоне на тот момент уже был, и ничего не мешало ей повыситься в звании. Две девочки Котецу приросли друг к другу так тесно, как никогда раньше, у них больше никого не было, кроме них самих — они и раньше очень редко ссорились и были любящими сестрами, а сейчас тем более — первое время после войны Кийоне не отходила от Исане, а Исане, в свою очередь, никуда не хотела отпускать Кийоне. Умерших оплакали, руины Сейретея медленно отстроили, в ряды шинигами набрали новичков, все руководящие посты заняли другие люди — только Тринадцатый отряд до сих пор был без лейтенанта, но им не привыкать. Кийоне же, наоборот, привыкла к шеврону с кандзи «четыре» и изображением горечавки, к тому, что ее называют «Котецу-фукутайчо» и к тому, что отряд вокруг нее уже другой. Планировка у них везде одинаковая, но обстановка — нет, и в Четвертом нет пруда с карпами и бонсая, зато есть лазарет и много цветов. Исане отлично выглядит в капитанском хаори, Кийоне смогла развить свои навыки кайдо в намного большем размере, ее слезы закончились, и единственное, что осталось — светлая печаль и нежная любовь к сестре.***
Второго августа у Исане день рождения, и Кийоне должна сделать ей самый лучший подарок. В рот отправляется духовная таблетка — новое изобретение Урахары, заменяющее гигаи. Так гораздо удобнее — не нужно беспокоиться об искусственном теле, если приходится его покидать. Таблетка придает шинигами видимость и осязаемость, они могут выглядеть, как люди, представив одежду на себе самостоятельно, а если нужно вновь стать духами — достаточно мысленного усилия. Кийоне представляет на себе короткую майку и шорты — на улице очень жарко, и открывает Сенкаймон. Жарко, решает Кийоне через пару минут прогулки по Токио, это не то слово. Пекло просто адское. В Обществе Душ погода обычно теплая, там нет снега, дожди бывают редко, но и жары такой сильной нет. А здесь — Кийоне кажется, что асфальт вот-вот расплавится под подошвами ее сандалий. Но день рождения Исане уже завтра, и ей нужно подарить… …стоп, а что? Подарок Кийоне не продумала. Что сестра любит? Хм-м. Во-первых — кашу. Она ест кашу три раза в день, потому что в ней мало питательных веществ — по мнению Исане, а Исане не хотела расти после того, как ее рост достиг ста семидесяти сантиметров, и поэтому ограничивала себя кашей. Диета не сработала — Исане выросла до ста восьмидесяти семи, но каши полюбила и поныне в основном ест их. Но дарить на день рождения кашу? Нет, отпадает. Еще Исане любит икебану, но лучше ей такое не дарить — вспомнит про Унохану-тайчо и разрыдается. Что-то из одежды? Шинигами носят форму, а от дополнения в виде шарфика, как у Мацумото, Исане откажется. Поблагодарит, вернее, но носить не будет, смысл тогда дарить? Нижнее белье? Зачем лишний раз вгонять сестру в краску, и так стесняется из-за якобы слишком большой груди. Сладости, по мнению Кийоне, не самый лучший подарок — ей хочется преподнести Исане что-то, что останется у нее надолго, а не закончится через пару дней. А если книгу? Точно! Книгу! Исане любит читать, Кийоне знает, что она читала, а что — нет, вот и подарит ей что-то такое… Может, классический роман. Или детектив. Или что-то про любовь. А что? Исане пора подумать о парнях, она взрослая и красивая, а до сих пор даже от слова «грудь» краснеет. Кийоне, хоть и младше, а не такая закомплексованная, признает, что она тоже взрослая и тоже вполне симпатичная, ее стрижка под мальчика со временем стала каре, и у нее однажды обязательно будет парень. Когда ей кто-то понравится. Кийоне утирает пот со лба и выдыхает, остановившись передохнуть. Наверное, нужно найти тень, а то так недолго и тепловой удар получить… …кажется, кто-то его уже получил. Идущая чуть впереди черноволосая девушка неожиданно покачивается и падает на землю — наметанный глаз Кийоне узнает обморок. И если другие прохожие помогать не спешат, то врач мимо пройти не в состоянии, к тому же, на обмороки у Кийоне уже выработался своеобразный рефлекс. Обмороки — это по ее части. Укитаке-тайчо иногда падал в обмороки по несколько раз на дню, и если поначалу Кийоне пугалась, суетилась и из-за собственного страха кричала на Сентаро, ругая его за то, в чем напарник виноват не был, то потом на потери сознания капитана реагировала уже абсолютно спокойно. Укитаке-тайчо плохо? Ну что ж, бывает, надо действовать по привычной схеме. Кайдо, лекарство, если все очень плохо — отправить адскую бабочку Унохане-тайчо, а Унохана-тайчо кого угодно откачает. Так что сейчас Кийоне не пугается, только действует иначе. Людям не нужно то лекарство, что пил Укитаке — он пил травяной чай, люди тоже могут такое пить, но им это поможет меньше. Она садится на землю рядом с девушкой, отмечает, что она очень бледная, и для начала расстегивает ее воротник, а потом осторожно хлопает по щекам. Вспоминает, что у нее с собой фляжка воды, и брызгает на незнакомку водой. И зовет: — Эй! Очнись! Слышишь? Ау! Может, не очень вежливо, но Кийоне с ровесницами (а она на вид ее ровесница, возраст шинигами можно не учитывать) не церемонится. Да и имени ее Кийоне не знает. Это Исане со всеми на «вы» и шепотом, а Котецу-младшая более открытая и коммуникабельная. И комплексов у нее гораздо меньше. Даже сама Исане говорит, что сестре в жизни повезло больше, что Кийоне — милое солнышко, (не зря же рыжая), и что она подружится, с кем угодно. — Очни-ись! — Кийоне трясет девушку за плечо. Она приходит в себя — Кийоне уже радуется, что сработало, потому что людей она приводила в сознание намного реже (никогда), но девушка только говорит «извини» и отключается снова. — Да что ж с тобой делать, — растерянно ворчит Котецу-младшая. Почему перед ней извинились, она не понимает, но мало ли что скажет человек в бреду? Бредить в состоянии обморока — это нормально, по крайней мере, у нее нет симптомов вроде судорог. Просто без сознания, дыхание ровное, пульс на месте и пропадать вроде бы не собирается — пощупав ее запястье, лейтенант в этом убеждается. Кийоне решает, что это уже неплохо, но в чувство девушка тоже не приходит. А если у нее приступ? Шинигами редко болеют человеческими болезнями вроде эпилепсии, астмы, сахарного диабета или у каких болезней еще бывают приступы — Кийоне даже не знает. Кийоне незачем это знать, хотя Унохана-тайчо считала нужным изучать и такие болезни, и Исане учила, а Исане уже в свою очередь попыталась учить сестру, но Кийоне отмахнулась — лишняя морока, ну кто в Обществе Душ этим заболеет? Жена Кучики-тайчо была больна и умерла, но она и не была шинигами. Просто душой-плюс без особых сил. Укитаке-тайчо родился больным, но он же не родился шинигами — духовная сила появляется позже или не появляется совсем. Кийоне хватало того, что она тренировала кайдо, улучшая навыки с каждым днем. …кайдо. Точно. Сразу надо было его использовать — в искусственном теле сложно, придется его сбросить, а потом принять еще одну духовную таблетку. Кийоне усилием воли возвращает себе облик шинигами — она такая же, но одета в черное шихакушо с шевроном на левом плече. Для прохожих Котецу-младшая теперь невидима, возможно, для той, кого она лечит — тоже, но самое главное — вылечить. Это очень просто, гораздо проще, чем лечить раны. Чтобы лечить раны, нужно не только контролировать реяцу в ладонях, но и мысленно представлять, как поврежденные ткани восстанавливаются, а мышцы и кости — срастаются, для этого нужно знать анатомию — Кийоне знает, но все равно просто собрать духовную силу в ладонях и влить некоторое количество в чужую грудь, преобразуя в жизненную энергию — проще. Ну или сказываются годы тренировок на капитане Укитаке. Кийоне прижимает руку к груди девушки, от ее ладони исходит голубоватое сияние, и вскоре та должна очнуться. Не может не очнуться. Срабатывало всегда, вряд ли незнакомке хуже, чем Укитаке-тайчо. — Э-эй, — снова зовет Кийоне. — Проснись, давай, я же чувствую, что у тебя колебания реяцу ровнее стали… — если девушка не видит духов, то и слышать ее не должна. Колебания ее реяцу становятся ровными и стабильными. Отлично, она очнулась! Кийоне радостно улыбается, довольная успехом. Она начинающий медик — по сравнению с сестрой и Уноханой-тайчо, и, хотя опыт медика у Кийоне большой, она применяла свои навыки только на одном человеке. После войны с квинси пациентов тоже было очень много, но с отличием — все они были ранены, и у шинигами другой организм, а эта девушка — живой человек, хотя Кийоне и ощущает в ней что-то странное. Ощущает в ней реяцу, что после вторжения рёка уже не удивляет. А черноволосая бледная девушка снова просит у нее прощения — неизвестно, почему. — Да чего ты извиняешься? — хмурится Кийоне. — Ты не виновата. Но, если ты болеешь, то тебе стоит быть осторожнее. В жару с хроническими болезнями вообще лучше не выходить без острой необходимости, — она ловит себя на том, что подражает интонациям Исане, и мысленно морщится — сама же говорила, что сестра — зануда, и сама же выговаривает человеку за то, чего не знает. Может, у нее была острая необходимость. Учеба, работа, семья, дела… — Ой, ты меня видишь? — спохватывается Котецу-младшая. — Ну да, если ты со мной разговариваешь, — смеется она. — Просто чтобы использовать кайдо, я сбросила гигай… Я шинигами, — объясняет Кийоне. — Но не богиня смерти. Я проводник душ. Лейтенант Четвертого отряда Готей-13, — она гордо демонстрирует шеврон на левом плече. — Меня зовут Котецу Кийоне. Кийоне вынимает еще одну таблетку и отправляет в рот. Спустя миг она — та же, какой была, в той же одежде вместо черного шихакушо. — Вот, теперь меня и другие видят, — радостно говорит она. — Слу-ушай, у моей сестры завтра день рождения, я хотела подарить ей книгу, если у тебя нет срочных дел — хочешь пойти со мной в книжный? Там прохладно, заодно, может, поможешь выбрать, что дарить… — у новой знакомой могут быть свои планы, тогда Кийоне настаивать не станет, но предложить она не стесняется, и если ей откажут — не расстроится. Вся стеснительность и замкнутость досталась старшей Котецу.