Вэй Усянь. 33 несчастья

- Да я тебе говорю, что этот старик Лань совсем из ума выжил. Учитель Лань резко затормозил, так что полы белых одеяний взметнулись волной, и бросил растерянно-недобрый взгляд на группу старших адептов. Такой наглости Лань Цижэнь не ожидал даже от Вэй Усяня, во всяком случае, средь бела дня тот бы ни за что такое не выкинул. - Что?! Адепты переглянулись, говоривший заметно смутился и виновато поклонился, как того требовали приличия: - Я говорю: этот парик совсем себя изжил, выкинуть придется. Мужчина действительно заметил в чужих руках потрепанную, больше похожую на мочало накладку из волос. Он тут же ощутил стыд, но постарался скрыть это за покашливанием (Цижэнь благодарил предков за то, что лицо Ланей остается бледным, не поддаваясь очевидному румянцу) и грубо сказал: - У вас что, нет никаких дел? Правила ордена запрещают праздное времяпрепровождение! "Какой позор!" - думал Лань Цижень, нервно оттягивая бородку. Несмотря на внушительный уровень духовных сил, он стал хуже слышать, годы не пощадили даже бессмертного мастера. "Надо бы к лекарю обратиться, пока о недуге не прознали остальные" - порешил мужчина. - Старейшина Лань, вам бы не помешало опробовать отравы. Это довольно эффективно, и у меня как раз есть запасы, - засуетилась старая целительница Лань Шэнь. "Отравы? Неужели я настолько безнадежен?" - внутренне напрягся Лань Цижэнь, сглотнул вязкую слюну и невнятно выдавил: - Извините? - Отвары трав помогают излечить многие болезни, - женщина протянула ему фарфоровую чашечку настоя с отвратительным резиновым запахом. - Может и вам поможет. "Все бесполезно", - с горечью подумал старейшина, с тяжелым вздохом опрокидывая в себя оказавшуюся жутко невкусной смесь. Последней каплей для мужчины стал случай, прибавивший ему новых седых волос. Был тёплый летний вечер, солнце медленно закатывалось за горизонт, приятная прохлада мягко окутывала Облачные Глубины. Ничто не предвещало беды. Старейшина по собственной инициативе патрулировал дорожки, выискивая слоняющихся без дела адептов, как вдруг услышал настойчивые просьбы о помощи, доносившиеся из помещения кладовой: - Не надо, прошу, не надо! Он подошел поближе и приложился ухом к стене, чтобы убедиться, что не ослышался. - Больнее, больнее, - вопил чей-то хриплый голос. - Старейшина... "Внутри кто-то из старейшин?!" - ..рошо.. "Порошок?" - догадался Лань. "Кого-то хотят стереть в порошок? Какой ужас там творится?" Приложив немного физических усилий, он смог распахнуть дверь и чуть не опрокинулся на мягкое место от представшей картины. Его "любимый зять" полулежал на одном из ящиков, обвив шею его младшего племянника руками, и в забытье выстанывал абсолютно бесстыдные фразы: - Как хорошо! Ах, сильнее, ещё сильнее! Благо эти бесстыдники, - учитель Лань был убежден, что Старейшина Илина воспользовался темными методами, чтобы склонить к этому непорочного прежде Ханьгуан-цзюня, - не сняли свои ханьфу и в этой какофонии из голубой и черной ткани невозможно было разглядеть слияние тел. Усянь не сразу сообразил, что их игру в тучку и дождик прервало внезапное вторжение, и продолжал притягивать к себе супруга. Лань Чжань, разглядев в вошедшем своего дядю, собственнически закрыл собой Вэй Ина. Старший Лань поперхнулся, побагровел, сменив цвет лица со слоновой кости до цвета спелой сливы, и взорвался криком, от которого даже задремавший на посту Цзинъи прикусил со страху язык: - ВЭЙ УСЯНЬ! *** Вэй Усянь мужественно выдержал двухчасовую лекцию о надлежащем поведении от старика Ланя и, посовещавшись с внимательным к деталям Лань Чжанем о причинах случившегося, ускакал в свою мастерскую, вспыхивая искорками энтузиазма. Аппарат, усиливающий звуковые вибрации, сочетающий в себе банальные конструкции и пару несложных талисманов, должен был помочь Цижэню оставаться для окружающих таким же ворчливым и строгим бессмертным мастером и реже попадать впросак. Вэй Ин провозился всю ночь и к утру преподнес Лань Цижэню серебристый крючок с тончайшей вязью одному ему известных знаков: - Учитель Лань, поверьте, с этой штукой никто и не заметит, что вы стали хуже слышать. - Я слышу хорошо. Я вовсе не болен, - насторожился он, размышляя, правда ли его проблема так очевидна. - Что это хоть такое? - любопытство сдержать не удалось. - Долго объяснять, - отмахнулся Усянь. -Вы надевайте это на ухо, и, вуаля, слух как у кролика! Надевайте, устроим проверку связи. Черное ханьфу мелькнуло перед глазами и скрылось на крыше павильона. - Цзэу-цзюнь, - послышался шепот сверху. - Цзэу-цзюнь, - через несколько секунд ступора повторил старейшина. "И правда лучше слышно". - Гуцинь, - хихикнули с крыши. - Гуцинь. - Нефритовый... - сдавленно пропищал голос. - Нефритовый, - исправно проговорил Лань Цижэнь. - стержень, - захохотал голос. - Ст... Я не буду это повторять! Усяня это так рассмешило, что он свалился с крыши и продолжил извиваться на траве, держась за живот. - Рад, что вам понравилось, - он просунул голову в окно, - мне понадобится ещё пара дней, чтобы найти и исправить возможные косяки. Учитель Лань был все еще зол на Старейшину Илина за его выходку, но был вынужден признать, что изобретение оказалось рабочим и полезным. - Когда это тебя интересовали возможные проблемы твоих приборов? - Работаю на совесть, - широко улыбнулся Вэй Ин, - вы же мой любимый свекор, - ловко уворачиваясь от летящего в него свитка. *** Ближе к обеду Вэй Усяню стало совершенно ясно, что Лань Чжань слишком буквально воспринял слова своего дяди, поэтому на все его недвусмысленные намеки отвечал очевидным игнором. Это расстраивало Старейшину, ведь, несмотря на увещевания старика и его регулярные обвинения Вэй Ина во всех бедах Поднебесной, именно Ванцзи был тем, кто превратил искренние слова о "каждом дне" в то, что они практикуют и по сей день, и подсадил его на это, как на опиум. Когда очередная попытка соблазнения супруга провалилась, - подумать только, в битве за внимание Лань Чжаня проиграть какому-то трактату о медицине -, последователь тёмного пути решил прибегнуть к крайним мерам. Он вспомнил, что в одном из странствий случайно (или нет) забрел в небольшую лавку и прикупил пару интересных вещиц для того, чтобы разнообразить ничем не примечательную жизнь в Облачных Глубинах. Торговец уверял, что если вдохнуть несколько капель его чудо-средства, то молодость и бодрость вернутся к даже давно усохшему янскому корню. Все не представлялся случай это проверить, однако сейчас было как раз подходящее время. Короткими перебежками от куста до дерева Вэй Ин, словно шпион во дворце, двигался к своему тайнику, постоянно оглядываясь, будто никто из здешних обитателей не привык к странному поведению супруга Второго Нефрита. Неподалёку от кроличьей поляны, под кустом пышных гортензий, Старейшина Илина заимел небольшое хранилище, скрытое деревянным люком - не только же Лань Чжаню можно вещи от него прятать. Щелчком пальцев сняв барьер, ограждающий его сокровища от незваных гостей, он принялся вслепую шарить руками по дну тайника, нащупывая склянку необычной формы. "Нашел", - обрадовался Усянь. Откупорил бутыль, сделал вдох и с удовлетворением ощутил, как по коже рассыпаются мурашки. - Ой, скользкая! Он едва не выронил настойку, и часть жидкости выплеснулась ему на руки. "Для начала и этого хватит. Надо быстрее бежать, пока не выветрилось", - подумал Усянь и тут же припустил со скоростью Пэн* до Цзинши. Лань Ванцзи по-прежнему сидел в благопристойной позе возле низкого столика, постигая тонкости искусства врачевания. Вэй Ин пробрался внутрь через оконный проем, на цыпочках подошел к Нефриту со спины и накрыл его глаза ладонями, прошептав: - Угадай кто? Вопрос был до невозможности глупым, поскольку Ханьгуан-цзюнь явно заметил присутствие супруга в комнате (и даже ухом не повел!) да и через барьер не мог проникнуть никто посторонний. Но флирт никто не отменял. - Вэй Ин, это морф... - начал он, неожиданно опустил голову и обмяк в руках Усяня. Тот сразу подхватил мужа и развернул к себе лицом. - Эй, Лань Чжань, ты что, куда, - завопил он, - не смей отключаться. Слышишь? - и стал хлопать его по нефритово-белым щекам. Прощупал биение пульса и облегченно выдохнул: ци циркулировала, равномерно разливаясь по всем меридианам. Усянь попробовал влить немного духовной силы, на что Ванцзи слабо застонал. - Спи, спи, - он нежно провел по иссиня-черным волосам и отправился выяснять, что за дрянь подсунул прямиком под нос своего супруга. *** В это же время мелколани вместе с наследником клана Цзинь совершали по территории Облачных Глубин мирную прогулку, наслаждаясь свежим воздухом. По крайней мере Сычжуй предпочитал так думать. На самом же деле дела обстояли не столь радужно. - Зачем мы вообще должны собирать кроличьи какашки? - ныл Цзинъи, пиная попадающуюся по пути гальку. - Скажи спасибо, что старшие нас в наказание в Ледяную Пещеру не отправили, чтобы ты как следует протрезвел, - возразил Юань. - Кого это нас? Ты тут не при чем, Сычжуй, ты же с нами не пил. - Я не остановил вас, так что тоже заслужил наказание. - Зато теперь мы знаем, что ты Лань не по крови, раз не вырубился, - бросил Цзинь Лин заплетающимся языком. В конце концов попробовать вино в Цайи было его идеей, к которой он путем недолгих уговоров склонил и охочего до всяких споров Цзинъи. Теперь будущий глава Цзинь держался на ногах хуже всех, тем самым подтверждая статус "юной госпожи". - Эй, я.. у меня просто очень крепкий организм, - нашелся Цзинъи. - Ты это Ханьгуан-цзюню еще скажи, - ответил Сычжуй, придерживавший Цзинь Лина. - Отправит в холодный источник организм на прочность проверять, - добавил А-Лин, толкнув товарища плечом. Цзинъи пошатнулся и присел на землю, потянувшись: - О, орешек. - Цзинъи, брось! Это не орешек! - прикрикнул Цзинь Лин. - Я что, ик, твоя псина, чтобы мне указывать? - Ну вот и съел бы кроличье дерьмо, придурок, - выплюнул Цзинь. - От придурка слышу, - поднялся Цзинъи. - Это я-то придурок? А-Лин отодвинулся от Сычжуя и шагнул навстречу младшему Ланю. - А кто бы еще стал с псиной разговаривать? - Фея - умная собака, уж поумней тебя будет! Юноши сцепились и повалили друг друга на землю, перекатываясь и поочерёдно перехватывая преимущество. Сычжуй тяжело вздохнул и принялся их разнимать. - Ай! - Цзинъи натолкнулся спиной на что-то твердое в траве и увидел небольшую дощечку. - Что это? - Старик прячет что-то в Облачных Глубинах? - предположил Цзинь. - Ага, коллекцию Лунъянских сборников, - вынес вердикт Лань и приподнял люк. Сычжуй обернулся, чтобы проверить, не видят ли их копошение старшие адепты: - Не уверен, что это хорошая идея. Цзинь Лин и Лань Цзинъи в это время вовсю изучали содержимое тайника, обнаружив немало занимательных вещиц. - Ух ты, выглядит дорого, - воскликнул Лань. Он держал бутылёк из тонкого хрусталя с металлической пробкой. Сквозь розоватую жидкость проникали лучи солнца, заставляя ее красиво мерцать. - Покажи-ка, я эксперт в дорогих вещах, - потянул руки Цзинь Лин. - Не дам, я первый нашел. - Я имею право посмотреть! Лань Юань решил игнорировать их словесную перепалку и, уступив любопытству, тоже заглянул в тайник. Блеснувшая в полумраке брошь завораживала. Рука сама невольно потянулась к ней и сжала холодное украшение. За бранью юношей послышался лай. - Кажется, это собака, - вгляделся Сычжуй. - Фея? Яркая вспышка на миг поглотила Ланя. - Да забирай, - выплюнул разозленный Цзинь Лин и выпустил из рук бутыль, в которую мертвой хваткой вцепился Цзинъи. Младший Лань кубарем откатился от него, и сжимаемая им колба раскололась, облив Цзинъи розовым содержимым. *** Лань Цижэнь не мог успокоить разбушевавшуюся ци. Как гром среди ясного неба на него свалилась новость о срочном совете орденов (который должен был состояться именно сегодня), организованном по инициативе ордена Не. Нынешний глава ордена не отличался буйным нравом, не любил влезать в дела других орденов, но было в нем что-то такое, что неизменно настораживало Лань Цижэня. Незнайка каким-то неведомым образом всегда был в курсе появившейся в лесах Ланьлина высокоуровневой ночной твари, проблем со здоровьем младшего сына главы Миншань Юй, случайно обнаруженного глубоко в горах артефакта... Именно по поводу артефакта, найденного Вэй Усянем и Лань Ванцзи по пути из Цинхэ, Не Хуайсан убедил всех глав приехать в Облачные Глубины. Он утверждал, что только в присутствии всех глав можно будет объективно оценить силу и опасность найденного зачарованного предмета, а также выяснить его происхождение. Лань Цижэнь боялся думать о том, как Хуайсану стало известно о старинной броши, которую Усянь беспечно протаскал всю дорогу в своем сапоге, ведь тот только спустя время оповестил старейшину об этой находке. Уж не шпионов ли подослал глава Не в клан Лань? Теперь без чувства, что за тобой следят несколько пар глаз, в отхожее место не сможешь выйти. Стыдно признавать, но мастер Лань, в короткие сроки собирая совет, весь упарился, растеряв хваленое холодное изящество, приписываемое их клану. Главам крупных орденов требовалось разослать личные приглашения с печатью самыми проворными голубями, необходимо было проконтролировать меню для традиционного банкета, вымуштровать наиболее прилежных адептов для встречи гостей и приготовить комнаты на случай, если кто-то из участников захочет остаться до утра. Голова шла кругом, и ко всему прочему добавлялось то, что нужно было до начала совета заставить Вэй Усяня быстро доделать чудо-прибор, чтобы никто не заметил проблем со слухом Лань Цижэня. А то еще не хватало, чтобы Не Хуайсан пустил сплетню, будто учителю Ланю давно пора отойти от дел ордена. Но для начала этого Вэй Усяня нужно было хотя бы найти... Ох, кажется оставалось надеяться только на благосклонность небожителей. *** Вэй Ин в этот момент отчаянно мчался к своему тайнику, чтобы добыть там что-нибудь для выведения Лань Чжаня из бессознательного состояния. Или хотя бы узнать, с чем он перепутал дорогущий афродизиак. Настойка в теории должна была превратить Второго Нефрита в неутомимого жеребца (в случае Лань Чжаня скорее просто переломить его силу воли, так как более сильный эффект ему без надобности), а не в спящую красавицу. Усянь остановился, услышав приближающееся гавканье и топот массивных лап. Глаза Старейшины Илина сравнились по размеру с парочкой локв, когда он наконец увидел несущихся на него собак-оборотней. Инстинкт самосохранения взял свое, и Вэй Ин сам не понял, как очутился на дереве, обвивая ствол сразу всеми конечностями и стуча зубами от страха. Крупные псины за секунды приблизились вплотную к дереву и принялись резво подпрыгивать, клацать челюстями и заливисто лаять. Заклинатель узнал собаку племянника, он понимал, что Фея не причинит ему вреда, но не мог игнорировать детскую травму и слезть. Да и откуда взялась вторая собака? Неужели Цзян Чэн расщедрился на еще одну принцессу? "Учитель Вэй! Учитель Вэй! Это же я, Сычжуй. Помогите мне. Вы что, не слышите, что я пытаюсь сказать?" - гавкал Лань Юань, вставая на задние лапы. Загадочный артефакт в виде броши, озарив пространство вокруг ярким светом, превратил его в пса-оборотня с хвостом колечком. Собакой вдалеке действительно оказалась Фея, которую очень обрадовало появление нового друга. Она подбежала к Сычжую и стала вылизывать его мордочку, весело повизгивая. Юань попытался подать знак товарищам, насколько это мог сделать пес, но те были слишком заняты дележкой бутылька. Фея лизнула руку Цзинь Лина - он лишь отмахнулся от нее. Потом собака что-то почуяла и, гавканьем позвав нового друга за собой, убежала с кроличьей поляны. Сычжуй побежал за ней, надеясь найти кого-то из взрослых. - Прости, тебе придётся подождать, Лань Чжань, - пробормотал себе под нос Усянь, сидя на ветке и дрожа. *** Новость о совете орденов стала неприятным сюрпризом и для главы Цзян. Благо, что тот все равно собирался в ближайшее время навестить племянника, который наглым образом игнорировал его письма и безответственно шлялся непонятно где с учениками Вэй Усяня, избегая своих обязанностей в Башне Кои. Цзян Чэна так разозлило внезапное приглашение, что его, пышущего гневным жаром и с искрящимся Цзыдянем, обходили стороной все адепты и стража. Поэтому глава Цзян был вынужден отправиться в путь без единого сопровождающего и не знал, злиться ему от этого или наоборот. "Ему бы жениться, может поспокойнее станет", - единодушно вздыхали жители Пристани Лотоса, глядя на стремительно рассекающего воздух главу. "Ему бы потрахаться", - думали особо смелые. Прибыв в Облачные Глубины, Цзян Чэн наблюдал непривычную картину: адепты настолько быстрым шагом, насколько только позволяли правила, передвигались, выполняя приготовления, мельтешили бело-голубыми точками, будто лесные муравьи. Главу это сравнение позабавило. Его без проблем пропустили внутрь и проводили до общественных построек, абсолютно невежливо бросив одного посреди тропинки. Цзян Чэн уже хотел начать рвать и метать, как вдруг ощутил сладковатый виток аромата, не встречавшегося ему прежде. Он бессознательно пошел на запах, жадно вдыхая и облизывая тут же пересыхающие губы. Хотя он сворачивал в сторону леса, становилось все жарче, и ему пришлось развязать верхний шнурок, чтобы открыть шею. Аромат вывел главу к холодному источнику, от которого исходила такая морозная свежесть, что ресницы словно слипались от инея. Жар все не спадал, волнами расходясь по венам и поднимаясь к щекам румянцем. У воды на коленях стоял юноша в нижних одеждах. Он, тяжело дыша и выпуская облачка пара изо рта, полоскал свои одеяния в целебном источнике, периодически прикладывая влажные порозовевшие ладони к лицу. - Кхм, эй, как там тебя? - получилось грубее, чем хотелось. В голосе проступали звериные нотки. Юноша вздрогнул, перевел взгляд на Цзян Чэна и, только тщательно проморгавшись, смог согнать пелену с глаз. - Л-лань Ц-Цзинъи, - ответил он, закусив губу. Это действие притянуло внимание Цзян Чэна, он не мог перестать следить за скольжением розового кончика языка. Увидев, как расширились зрачки заклинателя, Цзинъи быстро сложил в голове два и два и пробормотал, отходя назад: - Глава Цзян, не надо. В этот миг хризантема Цзинъи поджала лепестки быстрее, чем на зачёте у самого Ханьгуан-цзюня. - ГЛАВА ЦЗЯН!!! - Лань как был, босиком, брызнул с места, когда Цзян Чэн сделал шаг к нему, и побежал вдоль берега. Глава рванул за ним: - Стой! Я просто хочу узнать, как там Цзинь Ли-ин. - Я вам не верю-у-у! - вопил Цзинъи, с поднятыми руками улепетывая от хозяина Пристани Лотоса. - Да забирай, - выплюнул разозленный Цзинь Лин и выпустил из рук бутыль, в которую мертвой хваткой вцепился Цзинъи. Младший Лань кубарем откатился от него, и сжимаемая им колба раскололась, облив Цзинъи розовым содержимым. От сладкого запаха жидкости у Ланя тут же закружилась голова, а из горла вырвался постыдный стон. - Что это со мной? - Головой, наверно... у-ударился, - Цзинь Лин начал дерзко, а закончил неуверенно. До него шлейф аромата дошел только что. - Цзинъи, ты это чувствуешь? - Что? - вздрогнул Лань, предчувствуя недоброе. Чувствуя, как дернулся его корень Ян. - Цзинъи, давай обнимемся? - заявил наследник Цзинь, резко вскочил и направился к другу. - Не подходи ко мне, - Цзинъи, несмотря на дрожь в коленях, заставил себя подняться и побежал прочь с поляны, что есть сил пихнув Цзинь Лина в траву. - А-а-а-а-а! *** Лань Цижэнь уже полчаса прочесывал окрестности в поисках Вэй Усяня и своего слухового аппарата. Первым делом он конечно посетил Цзинши, но барьер, установленный Ванцзи, препятствовал его доступу в жилище племянника. Звуковой барьер, несмотря на вежливые утренние намеки со стороны старейшин, Нефрит возводить не спешил, хотя никто воплей его супруга, кроме него самого, слышать не желал. Заклинатель немного постоял, прислушиваясь, но ни раздражающего смеха, ни бесстыдных звуков, ни трели флейты не услышал. Хотя не исключено, что Вэй Усянь спит средь бела дня, с него станется. Цижэнь подумал, что стоит проверить кроличью поляну. Пушистые грызуны, к его удивлению, пришлись по душе многим адептам, которые норовили все свободное время проводить за бесполезным созерцанием скачущих комочков. Сам Цижэнь в них ничего прелестного не находил, кроме дополнительного повода поворчать из-за растраты продуктов на их содержание и появления еще одного вида наказания для провинившихся. Только вот адепты с удовольствием исполняли наказание, подкармливая и почесывая кроликов. Мастер Лань убеждался, что ничего лучше стойки на руках и переписывания правил еще не придумали. Под размышления он добрел до поляны и заметил шевеление чего-то крупного в траве. Подойдя поближе, Лань Цижэнь обнаружил кряхтящего юношу в золотых одеждах. Он лежал на животе, а руки и голова были просунуты в отверстие в земле. Но самое страшное, что от юноши исходил ужасный запах алкоголя. Мастер Лань рассвирипел и попытался вытянуть его из ямы, чтобы посмотреть в его глаза, в которых Лань Цижэнь надеялся увидеть хоть каплю вины и раскаяния. Юноша крякнул, ойкнул и заныл: - Помогите, я застрял. Заклинателю пришлось опуститься на колени и за руки вызволить Цзинь Лина из плена. С третьей попытки ему это удалось. - Что такое? - нахмурился Лань, когда не смог отсоединить руки от чужих запястий. - Это клей, - захныкал Цзинь Лин, - причем очень прочный. Под удаляющиеся крики оскорбленного Цзинъи наследник Цзинь попытался обхватить раскалывающуюся голову, но не смог. Руки будто приросли к полке тайника. Видимо, от толчка юная госпожа, свалившись на землю, невольно вытянула руки и вляпалась во что-то внутри тайника. "Вот непруха-то, - подумал Цзинь, - этому олуху Цзинъи хоть что-то крутое досталось, а мне никчёмный клей". Он снова рванулся вверх, и ладони обожгло болью. "Ладно, прости меня, клей, ты не никчемный, ты очень даже качественный". Лань Цижэнь хотел взвыть, но лишь огрызнулся: - Зачем ты вообще сюда полез? Сейчас он был на волоске от того, чтобы взорваться, поэтому использовать духовные силы для освобождения - не вариант, если он не хочет покалечить мальчишку. *** Лань Чжань, не подозревавший о творившемся вокруг, медленно открыл глаза. Всё плыло, глаз не мог сфокусироваться на конкретном объекте, размывая изображение. Последним, что он помнил, было чувство, что он очень хочет завалить Вэй Ина на кровать и заставить его рыдать от удовлетворения. Его супруг весь день придумывал новые и новые способы соблазнения Ванцзи, но упрямство Второго Нефрита было непросто сломить. Он решил проучить Вэй Ина за тот случай в кладовой, когда их застал Лань Цижэнь, ведь это Усянь плохо запер двери и не дал Ванцзи наложить печати, сразу затянув в поцелуй. Взгляд зацепился за сверкающий серебристый крючок на столе. Ханьгуан-цзюнь вспомнил о супруге и ощутил тоску. Усянь только смеялся, когда Ванцзи говорил ему о том, что соскучился, пока тот мылся в бочке или один бегал на рынок за вином. Но на самом деле Лань Чжань никогда и не шутил, он вообще редко шутил. Если он не видел Вэй Ина, его снедала тоска, напоминавшая о тех временах, когда все, что у него было, - это боль в сердце, собственый портрет авторства Вэй Усяня и засохший цветок в книге. Перебирая в руках крючок, прослеживая подушечками изящные узоры, Ванцзи внутренне улыбнулся: Вэй Ин трогал этот предмет утром, его пальцы касались металла, его дыхание опаляло вязь завитков, когда он проверял правильность талисманов. В голове все еще шумело, дурманящие пары лекарства еще не выветрились, и Лань Чжань стал беспорядочно бормотать вслух то, что до своей отключки желал поведать Вэй Усяню: - Я так люблю тебя, Вэй Ин. Так хочу тебя. Мне всегда тебя мало. Хочу спрятать тебя ото всех, закрыть в Цзинши и больше не выпускать. Ласкать тебя, пока ты не станешь умолять меня взять тебя. Буду брать тебя снова и снова, мне никогда не надоест смотреть, как закатываются в блаженстве твои глаза... *** "Ты так красив, когда дрожишь в оргазме, доведенный до предела. Такой чувствительный и громкий, мне нравится, как ты кричишь, убеждая всех, что ты принадлежишь одному мне. Твои глаза так мило слезятся, когда ты стараешься полностью заглот-" Лань Цижэнь не зря волновался из-за безответственности Вэй Усяня относительно его изобретений. Старейшина Илина всегда изобиловал идеями и мог без перерыва на сон и еду воплощать их, пока не иссякнет поток вдохновения. Но было одно но. Он ненавидел доводить дела до конца, а если и делал, то обязательно в последний момент. Вот и сейчас, экспериментируя с уровнем громкости и радиусом действия талисманов, он не отрегулировал их, и теперь откровения Лань Чжаня, держащего в руках прибор, слышали все присутствующие на территории Облачных Глубин. - О, Лань Чжань. Ты такой романтик, - хихикнул Усянь, сидя на дереве. "О Небожители, я не хотел этого знать", - думал Сычжуй, заливаясь лаем. Прибывшие на совет главы были, э, мягко говоря, удивлены гостеприимством самого непорочного ордена в Поднебесной. Те, кто узнал голос немногословного Второго Нефрита, не могли заставить свою челюсть вернуться в исходное положение. Особо впечатлительные начали проверять друг друга на предмет одержимости злым духом. Лань Цижэнь в этот момент всей душой желал, чтобы ему в очередной раз просто послышалось. Приклеенный к нему Цзинь Лин, будучи человеком с хорошим воображением, живо представлял себе все, что слышал. От одеяний мастера Ланя нестерпимо пахло традиционным травяным супом, от вида которого мутило даже некоторых адептов Лань. Одно наложилось на другое, и сдержать порыв тошноты Цзинь Лина не представлялось возможным. Ком подкатил к горлу - чудный обед из харчевни в Цайи оказался на ханьфу Лань Цижэня, пропитывая дорогую ткань. Вена на виске старика вздулась, руки затряслись и раздался громогласный рев: - ВЭЙ УСЯЯНЬ!!! - ГОЛОВА!! - заорал страдающий от последствий распития вина Цзинь Лин. Послышался безудержный хохот Вэй Усяня, сопение Ханьгуан-цзюня, удовлетворенный стон Лань Цзинъи, счастливый вой Феи и несчастный - Сычжуя...