Игра на равных

Фридланд — крохотное северное княжество под протекторатом Ланнеда. Даже в редкие солнечные дни в любом его жилище было мрачно и холодно, а от промёрзших за долгую зиму стен веяло тяжёлым запахом плесени и сыростью могильного тлена. Алегра с самого детства мечтала покинуть родовой замок, расположенный на берегу Северного моря. Её манила Фианна — столица Ланнеда. Алегра считала, что там была сосредоточена настоящая жизнь — роскошные придворные балы, приёмы, театр — не чета полунищему прозябанию во Фридланде. А ещё там вершилась большая политика. Алегру влекла власть и желание применить свои силы на практике. Магия уже лет сто как была под запретом; в смутные времена гонений очищающий огонь инквизиции унёс сотни жизней, истребив практически всех её носителей, а те, кому удалось спастись, теперь скрывали свои способности. Как и семья Алегры. Но знания, пусть и втайне, передавались из поколения в поколение. Отец был против того, чтобы развивать способности дочери, но мать до своей смерти успела многому обучить Алегру. Для того, чтобы вскружить голову заезжему посланнику короля Ланнеда, прибывшему с инспекцией, магия Алегре не понадобилась. Ну почти. Она легко влюбила в себя члена королевского совета графа Элберна, отец дал разрешение на брак, вероятно, уповая на то, что отношение короля к их опальной семье переменится. Алегра наконец покинула ненавистный Фридланд, однако довольно быстро уяснила для себя, что несвобода девицы, находящейся под опекой отца, мало отличается от мнимой свободы замужней женщины. Только к молитвам и вышиванию прибавляется вынашивание детей своему мужу и господину. Алегра брезгливо усмехнулась, как всегда, стоило ей вспомнить о покойном супруге и ночах, проведённых с ним. Выполнение супружеского долга не доставляло ей никакого удовольствия, скорее, вызывало омерзение. Алегра считала, что мужчины — пусть и в накрахмаленных белоснежных рубашках, пахнущих благовониями, — всего лишь животные, уподобляющиеся низменным инстинктам. И неважно, что, сминая её своим телом, Эрик шептал на ухо какие-то глупости про любовь и крепких сыновей. Впрочем, она никогда не слушала, что именно говорит ей муж. Для неё это не имело никакого значения. Элберн увёз Алегру в свой замок в одной из провинций Ланнеда и не торопился вести ко двору, как мечтала молодая графиня. Всему виной оказалась ревность Эрика, он прямо заявил ей, что её место в замке, а не в столице. В планы Алегры не входило променять одно захолустье на другое. Она жаждала иного. Пришла пора применить свои способности. Алегра начала с самого простого — прикосновение руки к плечу, пара лёгких касаний разума, приправленных невинной улыбкой. Всего неделя, и вот уже муж готов исполнить любой каприз очаровательной супруги. В том числе, отвезти ко двору. У этой игры появился вкус, Алегра отчётливо ощутила его в тот момент — сладость победы, пусть и маленькой, самой первой. Но Алегра знала — это только начало, потом будет больше, много больше. При дворе графиня Элберн имела успех. Поклонники бросали к её ногам цветы, сонеты, состояния. Ей удавалось гасить ревность Эрика, он по-прежнему боготворил супругу, но для Алегры это уже было слишком просто и поэтому скучно. Игра должна будоражить кровь и щекотать нервы, поэтому Алегра принялась за придворные интриги. Они напоминали шахматные партии, только в качестве фигур — живые люди, их надежды, страхи и желания. Алегра была довольна: это гораздо увлекательнее, чем жонглировать искусственно созданными и оттого иллюзорными знаками привязанности на брачном ложе и вне его. И всё же Алегра готова была признать, что Эрик не худший вариант на роль мужа, вот только тратить силы и энергию, необходимые для его контроля, ей стало жаль, эти затраты давно уже перестали окупаться — приносить удовлетворение. Эрик стал бесполезной фигурой в её игре. А что делают с бесполезными фигурами в шахматах? Их без жалости сметают с доски и отправляют в коробку. Конечно, он пытался сопротивляться, желание жить — одно из самых сильных в любом человеке, но Алегра знала, что никакой силе воли не сравниться с могуществом магии. Рано или поздно Эрик сломается, ведь он всего лишь человек, у которого нет ни ментальных защит, ни умения противостоять магическим атакам. Его сознание сопротивлялось её воле до последнего, и от этого Алегра получала особое удовольствие. Ощущение рвущихся, дробящихся под её натиском чужих мыслей стократ более яркое и чувственное, нежели любое физическое наслаждение. Ничего подобного она раньше не испытывала, ни когда ласкала себя в собственной спальне по ночам, ни тем более в постели с мужем. Ей нравилось мучить его, стараясь причинить больше боли, показать ему мучительное бессилие перед магией. В какой-то момент она вошла в азарт — хотелось закончить как можно скорее, но Алегре приходилось сдерживать порывы, иначе игра потеряет весь вкус, сделав её лишь убийцей собственного мужа, которую, скорее всего, осудят на смерть. И тогда: шах и мат — партия проиграна. Нет, она желала другого: не оставить и следа от былой личности Эрика, стереть её до самой основы. Когда сознание мужа стало податливым, как кусок мягкой глины, из которой она может вылепить что угодно, Алегра внесла в его разум выверенные до мелочей установки, на создание которых потратила много долгих часов, сил и энергии. На следующий день, пока графиня наносила визиты, граф Элберн пустил себе пулю в лоб. Известие о страшной кончине мужа для Алегры звучало как музыка. А то, что она сама была создателем этого прекрасного во всех отношениях спектакля, тешило её самолюбие. Бедный Эрик! Ей даже немного было его жаль, ведь сам того не ведая, он всё же привнёс в её жизнь хотя бы краткое блаженство. Жаль только, что он оказался таким одноразовым. Алегра искусно играла роль скорбящей вдовы; ещё не вышел срок траура, а ей уже начали сыпаться многочисленные предложения руки и сердца от очарованных глупцов, но терять долгожданную свободу ради «очередного бесполезного Эрика» она не планировала. Алегра по-прежнему была увлечена политикой. Сплетая интриги с возможностями, которые даёт магия, графиня в ней преуспела. Но со временем происходящее при дворе всё больше напоминало ей мышиную возню, и Алегра вновь заскучала. Политика стала пресной и безвкусной, как залежалый кусок хлеба. Алегра жаждала вновь испытать то пьянящее чувство подчинения и последующего за ним разрушения, но с кем-то куда более сильным, чтобы он долго сопротивлялся, а потом трепетал в её руках. Но окружавшие Алегру люди не способны были дать ей и малой доли этого ощущения. Они были слишком просты и слишком слабы. Пока не появился он. Синеглазый герцог — непобедимый командующий армией Ланнеда. Он вернулся к своему королю с очередной победой — ещё одним покорённым королевством. Герцог обласкан королевской милостью, к нему приковано внимание двора. И Алегры. Верлен богат, красив, знатен, но Алегру привлекает совсем не это. Точнее, не только это. Заинтересованный взгляд синих глаз, что останавливается на ней, когда графиня Элберн входит в переполненную бальную залу, первый танец и вновь слишком пристальный взгляд. А затем то, что едва не выбивает почву из-под ног — знакомый укол в разум. Так делала мама, когда учила её распознавать чужое магическое влияние. Едва заметный, совсем неглубокий — всего лишь проверка на наличие способностей. Алегра поражена, но быстро роняет внешние защиты, надеясь, что герцог поверит и не попытается проникнуть глубже. Он удовлетворён и угрозы от неё не ждёт. «Вот оно!» — едва не воскликнула тогда Алегра. Достойный соперник, которого она так ждала. Игра на равных. Забытые ощущения вновь будоражат кровь, и ей до безумия хочется вновь ощутить то неподдельное чувство восторга, когда твоё сознание впитывает чужое, с самым сокровенным, самым тайным, методично, шаг за шагом подчиняя его себе. Но Алегра понимала, что до времени свои желания ей придётся сдержать. Терпение и ещё раз терпение. Она запретила себе пользоваться магией, в её арсенале лишь женские хитрости — природное обаяние и изрядная доля кокетства. Их влечение друг к другу взаимно, к тому же всем известно, что самый завидный жених королевства давно ищет невесту. К удивлению Алегры, герцог не пользуется магией в попытках завоевать её. Кроме того — первого и единственного раза — больше ни единого намёка на использование способностей. Алегра удивлена. Почему? Как глупо пренебрегать тем, чем одарила тебя природа. Или она ошибается, и герцог, полагаясь на собственную мужественность и неотразимость, в которых ему не откажешь, «честен» лишь в любовных делах? Иначе как ему удалось взлететь так высоко и оставаться на вершине? Не говоря уже о победах на поле боя… Алегра заинтригована и заинтересована как никогда. А ещё — в постели с ним она испытывает удовольствие, и порой ей кажется, что она немного влюблена. … В кафедральном соборе Фианны горят сотни свечей, пахнет ладаном и лампадным маслом. Алегра трепещет, пальцы, удерживающие белоснежный букет невесты подрагивают, скрытые под вуалью щёки пылают, но окружающие списывают это на предсвадебное волнение. И лишь Алегра знает в чём дело: совсем скоро долгое ожидание, наконец, закончится. Сегодня вдовствующая графиня Элберн исчезнет, и появится герцогиня Верлен. Алегра ни на миг не допускала, что он сможет одолеть её в битве разумов — опытную, обученную всем секретам, но тем не менее он, вероятно, силён, и она рискует ни много ни мало — собственной жизнью. Но она готова пойти на риск ради желанной цели — Верлен способен дать ей больше, чем все остальные, вместе взятые. Алегра уже предвкушает долгие, но такие сладостные мгновения яростного сопротивления и слепую покорность в конце. Она не может выбрать, что доставит ей большее удовольствие: процесс или победа. «Скоро, уже очень скоро», — подгоняет себя Алегра, неспешно шествуя к алтарю. Теперь у неё новая игрушка и новая игра, а страсть… страсть лишь повышает градус.