Слепота передаётся по воздуху

«Мне разбили сердце, собираю заново. Без аптеки на душе мне как-то заново…» Трайбл фыркает — у соседей снизу отвратительный вкус. Тей записывает в блокнот слова, она смеётся. Мысленно повторяя слова песни, она чувствует себя заевшей мелодией на старом кассетнике — это не так, но Трайбл всегда об этом забывает. Она дёргает головой, скидывая с тумбы стаканы недопитого кофе. Всё слишком хорошо. Все нормально. Песня закончилась — соседи снова ругаются, и это даже не раздражает. Привычная действительность, ничего особенного. Трайбл просит Тея принести кофе, привычно пропуская нотации мимо ушей — да, конечно, она знает, что кофеин вреден для здоровья, да, она знает, что его нельзя употреблять в таких количествах, конечно-да-естественно-само собой разумеется. Она смеётся — Тей читает ей нотации только тогда, когда она не против. Когда всё хорошо и не о чем волноваться. Трайбл прикрывает глаза, довольно фыркая на неумелую заботу мальчишки. Это мило. Немного. В небольшой квартире играет джаз, пахнет кофе — Тей всегда предпочитал готовить его в турке, несмотря на то, что на столе стоит кофемашинка — и царит атмосфера странновато-домашнего хаоса. Кажется, скоро кофе будет готов. Это хорошо. Определённо. Трайбл не задумывается о своих чувствах к Тею — есть и есть, и пусть будет дальше. Когда она задумывается об этом, результат её удивляет. Боже, кто бы мог подумать — та самая-госпожа-киллер не представляет своей жизни без странного мальчишки родом откуда-то из Америки. Это не смешно, но Трайбл не может прекратить смеяться. Действительно. Ха. Отсмеявшись, Трайбл плюёт на это знание с высоты метафорической Пизанской башни. Это не то, чтобы правильно, но ей совершенно не хочется думать об этом сейчас. Повторяя знаменитую фразу, Трайбл решает подумать об этом завтра. Как и всегда, конечно же. Наступает вечер, принося с собой приятную прохладу — в Италии это редкость, и Трайбл наслаждается мгновениями отдыха. Тей предлагает посмотреть фильм — она соглашается, с удивлением понимая, что и вправду этого хочет. На ум лезут поцелуи, и ей даже не смешно. Ну, как не смешно. Практически. На экране играют вступительные титры, она с трудом отводит глаза от лица мальчишки. Он далеко не мальчишка, но глупое прозвище решительно невозможно вытравить из головы — пару раз попробовав, Трайбл закидывает очевидно бесполезную идею в дальний угол. Фильм начинается. Смотря на экран краем глаза, Трайбл думает о Тее. На самом деле, её чувства и не удивительны — более непонятно то, что она заметила их только сейчас. Хотя — ничего странного. Слепота передалась ей от милой официантки-Юнио, умершей почти пять лет назад — наивная девочка совершенно не разбиралась в чувствах. Наивная девочка погибла в перестрелке. Жаль. Трайбл думает. Привязанность всегда во что-то перерастает — в её случае это была любовь. Немного подумав, Трайбл принимает действительность этого — эти не-дурацкие чувства взаимны, и только она может так долго делать вид что их нет. В конце концов, Тей давно пытается сказать ей об этом. Смешно что она увидела это только сейчас. От окна дует, и Трайбл закутывается в плед. Фильм абсолютно дурацкий и своей запутанностью напоминает «Санта-Барбару» — но Тею такие нравятся, и она закрывает на это глаза. Она выдержит пару-тройку таких фильмов. Это не так сложно. Наверное. Когда герои на экране целуются, Трайбл смеётся. Пожалуй, этот фильм не так уж и плох. Обнимая Тея, она прикрывает глаза. Этот вечер войдёт в «Словари светлых дней». Когда Трайбл засыпает, в её голове остаётся одна мысль: «А фильм всё же был неплох. Определённо».