Плачь.

—Тэхёнааа, любимый, смотри, что я сделал! — омега вбегает в освещённую комнату, в которой сидит мужчина, усердно что-то печатая в своём ноутбуке. Тот, услышав любимый голос, сразу же поворачивает голову в сторону двери. В проёме стоит Чон весь измазанный мукой и розовым кремом. На нем большая чёрная футболка альфы, волосы растрёпанны, а на лице сияет кроличья улыбка. От этой картины на сердце старшего вмиг теплеет. — Что это, малыш? — развернувшись корпусом на кресле к младшему, брюнет кидает взгляд на его маленькие ладошки, в которых находится что-то измазанное таким же кремом, который был на щеках у парня. — Это большой пряничный дядя! Скажи, ну он же очень красивый! —омега преодолевает расстояние между собой и мужчиной, сразу же прыгая к нему на колени, а после усердно что-то демонстрируя ему на печенье в руках. Чонгук очень активно машет руками, показывая Тэхёну где находится руки, ноги, где заканчивается голова, каким цветом раскрашены кремом волосы, и показывает на маленький синий шарф на этом прянике. Будто бы Тэхён — ребёнок, и только изучает строение человека. А он смотрит на своего возлюбленного, даже не удосуживаясь кинуть взгляд на то, из-за чего и началась эта суматоха, из-за которой его оторвали от работы. И в один момент Чонгук тяжело вздыхает, опускает руки, в то время как старший уже вовсю шарит по его талии, и закусывает губу. Кажется, он чём-то расстроен, ведь из карих глаз уже собираются пойти слёзы. — Гуки? Малыш, ты чего? — альфа подхватывает младшего за скулу, большим пальцем оглаживая тёплую щёчку. Чонгук смотрит прямо в голубые глаза. Видит в отражении этих бусин себя, такого растрепанного и уставшего. — Это единственный пряник, который у меня остался целым. Остальные сломались… — шепчет, прикусывая подрагивающую губу. Говорит так, будто произошло нечто ужасное. А ведь и вправду ужасное, но только для ребёнка. — Я даже печенье приготовить не могу, зачем тебе такой омега. Я ведь бесполезен, Тэ, — в глазах начинает появляться злость. В голубых глазах. Чонгук часто открывал эту тему. Бесполезен. Жалок. Ребёнок. Слишком активный. Везде он искал в себе минусы. А через пару минут будет винить себя в том, что разозлил мужчину. Ни разу не произнесёт ничего хорошего о себе. — Мы это уже обсуждали, милый, —длинные пальцы с щеки плавно переходят на затылок. Пропускают сквозь фаланги мягкие и длинные прядки. — Я люблю тебя таким, какой ты есть. Пожалуйста, не говори так о себе, хорошо, мой кролик? — Тэхён удерживает зрительный контакт, двумя руками обхватывая лицо младшего и поднимая его к себе, заставляя его смотреть в глаза. Целует кончик маленького носика. А после укладывает голову омеги себе на плечо. Мягко поглаживает затылок и шепчет томным голосом возле уха: — Печенье замечательное. Да иногда у даже опытных кондитеров всё выходит не так, как они планировали, малыш. И это абсолютно нормально, люди учатся на своих ошибках. — Я люблю тебя, Тэхён, — шепчет так, будто бы прощается. — И я тебя, кролик, — оставляет нежный поцелуй на макушке, всё также продолжая поглаживать волосы. — Люби меня вечно, Тэ. Люби меня вечно, так искренне и нежно. Люби меня так, чтобы я чувствовал твоё тепло. Люби меня ранним утром, когда я просыпаюсь растрёпанный в холодной постеле один, ведь ты ушёл готовить завтрак. Люби меня, когда из-за усталости я не хочу существовать. Люби меня днём, когда я прихожу убитый с учёбы, ведь ненавижу это место. Люби меня, когда я запираюсь в комнате из-за настигшей истерики и засиживаюсь допоздна с любимыми книгами в руках. Люби меня по вечерам, когда я выхожу из душа в одном полотенце. Люби меня, когда я валюсь с ног из-за усталости. Люби меня ночью, когда я лезу к тебе, ведь внутри меня проснулся маленький ребёнок. Люби меня, когда не даю тебе спать, после тяжелого рабочего дня. Люби меня всегда. Люби меня и не давай мне повода чувствовать себя ненужным и бесполезным. Люби меня. Всегда люби. Всегда говори со мной, всегда говори мне это, всегда будь со мной. Просто люби меня. Люби вечно. Навеки вечные. — Конечно, малыш, я буду любить тебя вечно. — А помнишь, как мне позвонил Юнги и сказал, что ты попал в аварию? Хорошо, что тебя успели спасти, я не представляю своей жизни без тебя, — младший всё также сидит на бёдрах возлюбленного, но уже прикрыв глаза. — Помню. Прими лекарства, малыш. Меня не спасли. —Я не хочу, после них ты исчезаешь. А я тону в пустоте нашего дома.

***

Я сижу на холодном полу возле нашей комнаты и выкуриваю очередную сигарету. Вокруг лишь мрак и темнота. Свет выключен. Я чёркаю зажигалкой, и смотрю на этот огонь, выпуская в воздух слизистый дым. Ты никогда не любил сигареты. На пальце кручу твоё любимое кольцо, что больше мне на два размера. Кольцо. В памяти далёкие времена: времена, когда мы были счастливы, когда сидели вместе в твоей квартире. Но тогда она горела радостью. В этом доме был мой смех и твои вечные ухмылки. Твои объятия, слова, что успокаивали меня. Я помню твой взгляд. Помню твои руки, что согревали меня холодными ночами. Помню губы, что опаляли мою шею тёплым дыханием. Я помню каждую деталь и в своей боли из-за этого погибаю. Я помню тебя. Я не забыл твой аромат. Твои привычки. Твои слова о вредах сигарет и энергетиков. Помню, как ты укрыл меня тёплым одеялом, когда я болел из-за того, что слишком долго купался, а после побежал на улицу встречать тебя. Ты тогда винил себя. Это кольцо… когда ты подарил мне его лишь из-за моей прихоти, я не решался его снять. Никогда не позволял себе этого. Смотрел на него и погибал изнутри. Помнишь? Тот чёрный чай, наш большой балкон, смятая постель, и битва подушками. В которых ты вечно выигрывал. Я не забыл. Никогда не забывал. Не позволял себе забыть. А мне говорили окружающее, что пора выкинуть тебя из головы и жить дальше. А я не смел. Нельзя. Мой взрослый и вредный кот. Ты так возмущался, когда я назвал в первые тебя котом. А после это вошло в привычку. «Мой кролик.» «Мой вредный кот.» Я бы отдал всё, чтобы хотя бы раз услышать твой голос. По щекам текут слёзы. Казалось хуже уже не куда. Живот скручивает от боли. Голодовка была идеей не лучшей. Я вновь падаю на пол в истерике. Вновь тушу сигарету об свою руку. На них столько шрамов… Прости меня, Тэхён. Знаю как ты был против такого. Прости за то, что всё моё тело в рубцах. Прости за то, что я такой слабак. Я был ребёнком. Мне было шестнадцать. Прошло два года, а я так и не смог вдохнуть полной грудью после твоей смерти. Чёртова авария. Я вечно пытаюсь подстроить что-то. Врезаюсь в столбы и стены, но отделываюсь лишь травмами и шрамами. Не могу умереть и прийти к тебе. Прости. Прости меня. «Обещай, что будешь жить также счастливо, если я вдруг уйду. Обещай мне, малыш Гуки.» И я обещал. Но я не сдержал обещание. А помнишь, как ты купил мне большого мишку? Он был белый и пушистый. Я прыгал на месте из-за радости. Ты купил его потому, что я грустил из-за предстоящего экзамена. Я плакал от радости, а сейчас из-за тебя. Зачем мне этот чёртов мишка, если рядом нет тебя. Он пылится в шкафу. Я устал. Устал просыпаться каждое утро и понимать, что ещё жив. Устал открывать дверь Юнги и притворяться, что всё хорошо. Он всё также переживает за меня. Приходит и проведывает. А я устал, кот. Двадцать третьего числа первого месяца две тысячи двадцать первого года — была наша последняя встреча. Снегопад. Деревья были в снегу, земли видно не было. Везде скользко. Белая картина. Где были видны лишь фонари, что освещали улицы. Ты надел своё тёплое пальто и вышел из дома, сказав, что приготовил мне подарок. Ты поехал за ним. Ты ушёл, а после я нашёл письмо на комоде нашей спальни. Я протянул руки к нему, но открыть не успел. Замер на месте, а сердце ёкнуло. Я упал на колени. Было невыносимо больно, даже слёзы потекли из глаз. Я чувствовал тревогу и страх. Страх протягивал ко мне руки. Хотел задушить. В голове мельком пронёсся твой силуэт и я понял — что-то случилось. Я набрал тебя, но услышал лишь то, что твой телефон выключен. Я звонил. Десятки раз. Сотни раз, но звонил. Боялся и звонил. Мои пальцы дрожали, а ты лежал там в крови… Лёд. Скольжение. Не справился с управлением. Страшное ДТП. Жертва: двадцатичетырёхлетний парень. Альфа. Кровавое месиво. Я боялся смотреть на запись с камеры видеонаблюдения в участке. Но взглянул. Твою машину занесло. Ты пытался затормозить. Но автомобиль перевернулся и соприкоснувшись с асфальтом загорел. Я видел твою руку, выпавшую через разбитое окно. Твой браслет на руке и много крови на рукавах пальто. Я потерял сознание в полицейском участке. Проснулся в больнице. У меня была истерика. А домой вернулся один спустя неделю. Пять дней жил у родителей, не хотел возвращаться туда, где не увидел бы тебя. Оттягивал этот момент. Шептал папе, что ты вот-вот придёшь за мной. Ты ведь ушёл за подарком. Придёшь и мы вместе поедем домой. Будем обниматься и шептать друг другу на ухо слова о любви. Я ждал, но ты не пришёл. Меня охватывала дикая паника о том, что я один. Руки дрожали, папа плакал, видя меня в таком состоянии. Отец не знал кого успокаивать первым: своего мужа, или же сына. Оба находились на грани панических атак. Вот только последнего она в итоге настигала. Каждый день, каждую ночь и утро я проходил через панические атаки. Не спал ночами из-за сонного паралича и кошмаров. Мне было страшно. Прошло два года. А то письмо до сих пор стоит на том комоде. Я побоялся его читать. Что-то подсказывало, что это предсмертное письмо, пусть и ты не планировал умирать в ту ночь. И я вновь стою рядом с этим комодом. Ещё одной ночью пытаюсь открыть его, но заливаюсь слезами. Ноги не держат, и я вновь падаю на пол. Колени все в синяках. Мне страшно быть одному. Я этого не хочу. Я люблю тебя, Тэхён. Некоторое время длилось нелепое молчание, а после и мои вопли. Крики и надрывный плачь. «Что было в письме?» Один раз я улыбнулся этому вопросу. Его задал папа. Я помотал головой и ответил, что не открывал его. «У меня не хватило…» «Сил?» Да, верно, пап. Сил. Твой сын жалок и слаб, даже письмо раскрыть не смог. Не то, что раскрыть, а прикоснуться к нему. От их любви осталось лишь воспоминание и одно совместное фото, которое до сих пор хранит младший в разбитой рамке на том же комоде, что и письмо. — Я люблю тебя, Тэхён. Навечно, — сказал он, прикрывая глаза, и наконец-то прощаясь со своей жизнью. Гора пустых баночек от просроченных таблеток лежит вокруг него. Удалось. Ему удалось покинуть этот мир, в котором нет ни капли радости из-за ушедшего любимого. — Прости, что я так слаб…