О тепле

      За окном метель, да такая, что не видно ничего уже на расстоянии вытянутой руки. Улицы засыпает снегом, мороз пробирает до костей случайных прохожих. Но здесь, в этом чертовски большом, дорого обставленном доме тепло, даже почти жарко, и заботиться о метели двоим присутствующим в гостиной не приходится. Камин слабо потрескивает брёвнами, освещения от него катастрофически мало для лежащего напротив него на диване Дотторе. Он полулежит опираясь на подлокотник, в руках крутит какой-то мелкий прибор, что недавно откопал в залежах своего старья, на правом плече покоится голова девятого предвестника. Тот лежит на боку, размеренно дышит, безмятежно спит уже второй час. Всё ещё в очках, с волосами в низком хвосте. Доктор не будит, хотя у него затекли плечо и шея, хотя осматривать какой-то маленький механизм в таком положении, когда одна рука полупридавлена и нет нормального освещения — сущий ад. Но он только ворчит себе под нос что-то, что не разберёт ни один здравый человек, про эту ситуацию и всё больше щурит красные глаза, внимательно осматривая тонкие разноцветные провода находящегося в руках устройства.       Панталоне очень уставший в последние дни, это замечают многие и седьмой предвестник не исключение, хоть и сидит дни напролет в лаборатории. Причины усталости девятого до невозможности просты — огромное количество навалившейся работы, обдумывание новых планов по улучшению экономического положения, открытие ещё одного филиала банка Северного Королевства и многое другое, о чём и вещает Богач седьмому предвестнику сегодня за вечерним разговором. Его клонит ко сну, а он всё говорит, рассказывает про новые идеи и насущные проблемы с ноткой усталости и проглядывающейся расслабленности, что в особо загруженные дни приходила с присутствием Дотторе. Он перепрыгивает с темы на тему, чего обычно старается избегать, его мысли путаются, слова не хотят складываться во вразумительные предложения. Панталоне упускает момент, когда перестаёт сопротивляться сну и тот с радостью пускает его к себе в объятья.       Доктор не сразу понимает что не так и почему вдруг девятый предвестник молчит, а когда понимает решает не мешать. Это он привык проводить дни и ночи в своём пространстве за исследованиями, не выходить, не есть, а потом внезапно оказываться за пределами лаборатории, где-то, где нет бесконечных колб и пробирок, где есть кислород и свежий воздух. Панталоне же может поспать, и Дотторе всеми силами старается его не разбудить пока перекладывает голову поудобней, даже если в глубине души он мечтает сейчас сесть за стол и уткнуться в свою рухлять.       Кто-то из служанок появляется в дверях — странно было бы, если бы их не было в таком большом доме — и тут же исчезает, когда в неё летит что-то из вещей на столе. Доктор не обращает внимание на то, что именно он кидает, но судя потому, что треска не было, это явно ничего важного и непоправимо разрушенного. Он ещё раз, щурясь, смотрит на прибор и откладывает наконец его на стол. Рука ложится на голову Панталоне, проходится по тёмным волосам. В комнате тепло, темно и тихо. На улице завывает метель и пробирает мороз. Двое предвестников спят у камина.