Белая пустота

      Судя по занимающемуся светлому горизонту, прошло достаточно времени с момента, как группа отступников вместе с заложниками покинули лагерь и отправились неизвестно куда. Однако, сейчас Кейт понимала, что конечная цель их пути - если таковая вообще имеется - занимает ее мысли гораздо меньше. Все, о чем она могла думать - это боль. Боль и холод.       Хотя лодку тащило несколько человек, а не только они с Френсисом, Кейт все равно казалось, будто в этой упряжи находится она одна. Спина болела, мышцы мерзко тянуло куда-то вниз и жутко сводило от контраста разгоряченного тела и ледяного воздуха. Проступающий под свободной одеждой пот тут же замерзал, отчего становилось еще холоднее, даже несмотря на наличие свитера и теплой куртки. Конечности не щущались вообще: ни ноги, которые от нагрузки при каждом шаге почти что выворачивались коленями назад, как у кузнечика, ни руки, которые еще чудом не отвалились. Несмотря на то, что кандалы были великоваты для тонких, ставших костлявыми запястий девушки, от постоянных рывков из стороны в сторону и из-за натяжения железные края колодок больно впивались в кожу и стирали ее до крови. Кровь на морозе тут же превращалась в корку и намертво приставала к колодкам и ободранной коже, отчего свежие ранки постоянно саднили. Однако, в этом Кейт видела и определенное преимущество: она надеялась, что из-за этих самых ранок ее руки станут достаточно скользкими, чтобы незаметно высвободиться из оков. А если это ей удастся, то тогда уже и сам черт не страшен. Эта мысль вселяла в нее мало-мальскую надежду на то, что она еще может сделать хоть что-то, чтобы помочь капитану. А ради такого можно и потерпеть.       Тянущие упряжь матросы сделали еще один рывок, из последних сил стараясь не рухнуть под брюхо лодки. Не столько из-за того, что если они упадут, то больше не найдут сил встать, сколько из-за риска быть побитыми самыми преданными надзирателями Хикки, или того хуже. Кейт, тоже еле удержав равновесие, с тревогой взглянула на Крозье,, идущего чуть впереди нее из-за более длинной упряжи, которая сковывала его со шлюпкой. Хотя было видно, что каждый шаг дается Френсису так же тяжело, как и остальным, капитан по-прежнему держался ровно и практически нарочито прямо: его коренастая, плотная фигура ярко выделялась среди полусогнутых силуэтов остальных "бурлаков". Крозье время от времени так же оглядывался через плечо и бросал на юнгу обеспокоенные взгляды, но та каждый раз отвечала ему едва уловимой, отчаянно-победоносной усмешкой, будто негласно говоря, что она до последнего не намерена сдавать позиции. Только не на глазах Хикки и его приспешников.       Вскоре сидевший в лодке главарь бунтовщиков молча поднял руку, веля остановиться. Матросы устало скинули с плеч цепи и замерли, смотря в белесую, туманную пустоту. Повисло гнетущее молчание, разбавляемое только далеким шелестом ветра и звуком тяжелого дыхания уставших людей. Кто-то даже практически падал на голые камни и, судя по звукам, был охвачен болью в животе. Кейт с неким недоумением смотрела на то, как некоторые упавшие хватались за животы, а другие бились в коротком припадке, захлебываясь проступившей а губах пеной. Что могло бы стать причиной подобного, было неясно. Но это заставило Кейт прислушаться к себе на предмет каких-либо ощущений в животе. Френсис же наблюдал за тем же зрелищем с совершенно непроницаемым выражением лица, однако, юнге все равно казалось, что капитану была известна причина подобного состояния у некоторых бунтовщиков. И, судя по угрюмому виду Крозье, ничего хорошего за этой причиной не крылось. Затем послышалось брякание снимаемых затворов винтовок и карабинов, нацеленных так же в никуда. Все это приготовление к встрече с чем-то незримым и неизвестным, проходившее в абсолютном молчании, не могло не тревожить и не настораживать. Не сводя глаз с прицелившихся Ходжсона и Тоззера Кейт украдкой скользнула ближе к капитану. - Не нравится мне это... - Протянула она мысли вслух, крутя головой едва ли не на все триста шестьдесят градусов, не зная, с какой стороны ждать незримую угрозу, которая практически осязалась в воздухе. - Мне тоже, - так же тихо кивнул Френсис, - видимо, мистер Хикки решил поохотиться на охотника... А нам с тобой, судя по всему, уготовили роль приманки. - Я думаю, здесь и помимо нас достаточно подходящих кандидатур на эту самую роль, - буркнула Кейт, окидывая пренебрежительным взглядом остальных, - да простит меня Бог за эти слова. - Значит, так, Торрингтон, - твердо перебил ее Крозье, пристально взглянув, - в случае чего ты не геройствуешь, не лезешь на рожон, и самое главное - стоишь на месте и не бежишь. Бежать - значит, умереть. Поняла? Кейт в ответ утвердительно кивнула. - Так точно, сэр. - В крайнем случае, - продолжал капитан, - укрываешься под кормой лодки, как тогда. Если я скажу прятаться - значит, ты спрячешься. Что бы ни происходило вокруг, ты сидишь в укрытии и не высовываешься. Там тебя не достанут. - Есть, сэр. - По привычке ответила юнга, хотя ей совершенно не нравилась перспектива оказаться сторонним наблюдателем и видеть последний кровавый пир монстра. И, будто специально выждав момент, где-то рядом раздался рев.       Совсем как несколько дней назад, туман словно преобразовался в массивную фигуру зверя, который хоть и выглядел таким же устрашающе свирепым, но в этот раз Кейт на миг показалось, будто на жуткой морде отчего-то мелькает тень странной, по-настоящему человеческой усталости, словно бы чудовище так же утомилось от этого бесконечного противостояния, равно как и люди. Но тем не менее, эта мнимая утомленность не мешала ему так же быстро настигать охваченных паникой матросов, сминать их тела под мощными лапами и с оглушительным хрустом разгрызать кости и перекусывать пополам туловища еще живых, бьющихся в агонии жертв.       Воздух моментально наполнился тяжелым, металлическим запахом крови, от чего Кейт ощутила приступ дурноты. Ругая себя за слабость в самый неподходящий момент, она прижала ладонь к губам и отвернулась, не в силах смотреть, как чудовищные когти одним ударом вспарывают живот мистера Диггла от паха до горла. В голове помутнело, ноги будто налились тем самым пресловутым свинцом, которым был напичкан ослабленный организм. В голове промелькнула мысль, что даже если бы Кейт поддалась панике, как ее теперь уже мертвые товарищи по несчастью, то у нее бы не хватило сил сделать хотя бы один шаг, настолько ей сделалось плохо. Потому, вместо того, чтобы метнуться под корму шлюпки, она просто осела на мерзлый, обледенелый камень, пытаясь справиться с мутью в глазах и не замечать тошнотворный запах в воздухе, на спасительную свежесть которого девушка по-прежнему надеялась.       Зверь внезапно бросил трепать истерзанное тело бывшего кока и довольно резво метнулся в сторону нескольких матросов, открывших по нему отчаянный огонь. В зубах его по-прежнему виднелся кусок цепи, которым было обмотано за пояс тело несчастного Диггла. Желая как-то притормозить атаку монстра, Френсис изо всех сил уперся подошвами в землю и натянул цепь, заставляя того замедлиться. Видя это, Кейт машинально, превозмогая свое муторное состояние, тоже поднялась на подрагивающие конечности и тоже потянула цепь, пытаясь удержать ее скользкими, перепачканными в собственной крови ладонями. - Торрингтон, черт возьми!.. - Сквозь зубы выругался Крозье, заметив сзади дополнительную подмогу в виде юнги. - Какого дьявола ты творишь?.. Договорить ему не дал силуэт зверя, теперь направляющийся прямиком к ним. Не дожидаясь, пока чудовище подойдет на опасно близкое расстояние, Френсис всем телом оттолкнул Кейт назад. - Под корму, живо! - Скомандовал он, - мне нужно повторять дважды?!       Не совсем соображая, что происходит, и практически потеряв ориентацию в творящемся вокруг хаосе, Кейт опрометью шарахнулась назад. Как назло, сбитая подошва проскользила по заледенелым камням, и Кейт почувствовала, что теряет равновесие. Следом она ощутила мощный удар спиной о деревянный бок шлюпки, от которого в груди на мгновение перехватило дыхание. А потом - от отдачи, не меньшей силы удар затылком, который пришелся четко на край борта.       Голоса и крики становились все более приглушенными, уши будто оказались набиты ватой, и в них что-то словно засвистело. Веки неконтролируемо опускались вниз, а картинка вокруг погружалась в еще более густую, непрозрачную дымку. ***       Тяжелая, тупая боль в области затылка пульсировала, била чуть ли не набатом в ушах. Но Кейт, несмотря на отвратительнейшее ощущение, была рада осознать, что она еще способна чувствовать боль. Это означало, что она все еще жива. Но когда туман в сознании потихоньку стал рассеиваться, девушка все равно не торопилась вставать и стала прислушиваться к своему состоянию и к обстановке.       Вокруг царила подозрительная, оглушающая тишина. Не было слышно ни криков, ни выстрелов, ни хруста мерзлой земли под тяжелыми лапами зверя. Кейт вновь на миг подумалось, что быть может, она все же отправилась вслед за братом, Джеймсом и другими погибшими товарищами. Но боль в ушибленной голове и окоченевших конечностях была слишком ощутимой, чтобы оказаться всего лишь иллюзией.       В памяти начали всплывать картинки событий, предшествующих тому, как она потеряла сознание, так по-глупому оступившись. Последним, что Кейт помнила, оказалась коренастая фигура Френсиса, на которую с бешеной скоростью несся белый монстр с окровавленной пастью. Это воспоминание заставило девушку взять себя в руки и если не встать, то хотя бы до конца открыть глаза, чтобы убедиться в том, что капитан Крозье жив. Или же, убедившись в обратном, так и остаться лежать на голых камнях в ожидании, когда смерть подступит и к ней. Несмотря на отчаянное желание побороться в последний раз, Кейт здраво оценивала свои шансы на выживание без Френсиса. А точнее, их полное отсутствие.       С замиранием сердца юнга попыталась привстать на локтях, но не смогла даже согнуть суставы. Тело не слушалось, а от малейших попыток как-либо пошевелиться боль в голове давала о себе знать с новой силой. Но внезапно Кейт услышала неподалеку легкие, ускоряющиеся шаги, а затем ощутила на своей щеке сперва щекочущее прикосновение пушистого меха и следом – теплой, слегка шершавой человеческой руки. От неожиданности девушка открыла глаза, которые тут же заболели от резко ударившего в них белого света полярного утра. Но даже сквозь пелену проступивших слез она узнала в возникшей рядом фигуре знакомые черты Леди Безмолвной.       Эскимоска склонилась над Кейт и слегка похлопала ту по щекам, помогая быстрее прийти в чувство. Эти прикосновения, как ни странно, действительно вернули юнге более полное ощущение реальности. Когда глаза наконец привыкли к окружающей обстановке, она снова попыталась пошевелить сначала рукой, потом ногой, и только после этого опять попробовала привстать на локти, превозмогая головную боль и вызванное ей чувство дурноты. Когда это ей удалось, Кейт совсем осмелела и попробовала подняться еще больше, но Безмолвная аккуратным, но твердым движением рук прислонила ее спиной к корме шлюпки. На растерянный взгляд Кейт эскимоска невесомо коснулась ее головы и показала свою ладонь, испачканную кровью. Поняв намек, юнга осторожно кивнула и огляделась по сторонам, пытаясь сообщить своей внезапной спасительнице о том, что среди лежащих тел нужно отыскать кого-то еще. На удивление, это было и не особо нужным, так как Леди Безмолвная практически сразу кивнула и указала сначала на мертвого монстра, которого Кейт поначалу приняла за огромный булыжник, а рядом с ним, простертая на земле, виднелась знакомая фигура, в которой угадывался капитан Крозье. Узнав его, Кейт судорожно дернулась, машинально пытаясь сорваться с места и добежать до него, но смогла лишь слабо приподнять дрожащую руку. Безмолвная потянулась к стоящим рядом с ней нартам и накинула на плечи Кейт лежащую поверх чью-то шкуру, а следом направилась туда, где она нашла Френсиса.       Поглубже укутавшись в шкуру, Кейт чувствовала, как конечности постепенно возвращаются к жизни и отогреваются. От ощущения такого нужного тепла и приятной тяжести своеобразного покрывала веки вновь стали непрошенно слипаться, но юнга всеми силами старалась держать глаза открытыми, чтобы убедиться в том, что Безмолвная действительно поможет капитану. Она не могла видеть всего, что там происходило, но, судя по тому, как эскимоска тормошит Френсиса и пытается высвободить из оков его руки, тот выиграл схватку со смертью. По крайней мере, на данный момент.       Чувствуя, что силы постепенно возвращаются к ней, Кейт, прежде чем все же отправиться помочь Безмолвной, посмотрела на свои собственные руки, которые тоже по-прежнему были закованы в железо. При малейшем движении запястьями кожа болела, изрезанная до крови острыми краями. Частично кровь запеклась и замерзла, тем самым причиняя дополнительную боль. Но в то же время из-за крови и влажности кожа под металлом стала скользкой, и Кейт стиснула зубы, силясь постепенно выкрутить кисти рук из кандалов. Наконец оковы звонко рухнули на камни, и девушка, медленно приподнявшись на трясущиеся ноги, направилась к Безмолвной. Наконец приблизившись, она увидела, как эскимоска пытается разбить оставшийся наручник от кандалов на левом запястье Крозье. Взяв другую, уже свободную руку капитана, Кейт попыталась нащупать пульс и облегченно вздохнула, когда ей это наконец удалось. Не думая о том, что делает, она скинула с плеч шкуру и укрыла ей Френсиса: кожа его была по-настоящему ледяной, и то, что капитан все еще оставался живым, на самом деле было чудом.       Безмолвная еще раз ударила по металлу острым камнем, но наручник на запястье Френсиса не поддался. Наблюдавшая за всем этим Кейт нервно сглотнула, увидев, как эскимоска вынимает из походной сумки небольшой нож с округлым лезвием и подносит его к запястью Крозье. Она на миг остановилась, примеряя место для надреза: нужно было действовать резко, быстро и с немалой силой, чтобы перерезать кость. Еще раз проверив остроту ножа, Безмолвная бросила долгий взгляд на юнгу, и та, поняв все даже без объяснения жестами, молча подползла ближе. Когда эскимоска вновь приставила нож к запястью Френсиса и кивнула, Кейт опустила ладони на предплечья Безмолвной и вместе с ней навалилась на нож.       Когда лезвие погрузилось в плоть, юнга инстинктивно отвернулась и посмотрела вверх. Следом она почувствовала, как нож во что-то уперся, а затем раздался жуткий хруст, заставив Кейт зажмуриться и прошептать: - ..Это камень. Это всего лишь камень.       Девушке казалось, что кровь из обрубка должна была хлынуть с невероятной силой, но ее было ничтожно мало, будто бы в самом деле она так и застыла в жилах на ледяном холоде.       Леди Безмолвная подтащила ближе сани, и они так же вдвоем с Кейт погрузили на них раненого. На вопросительный взгляд эскимоски юнга просто указала рукой в сторону, где должен был находиться лагерь бунтовщиков. Путь до него должен был быть в разы короче, чем до прошлой стоянки, которую Кейт покинула в одиночестве. При мысли об этом и о тех, кто там остался, у девушки опять заныло в груди. «…Я обязательно вернусь, Томми. Даже если уже не к кому возвращаться.» Кейт подошла к саням и взяла веревку с другой стороны от Безмолвной. Та переглянулась с ней и, обменявшись кивками, они вместе сделали первый рывок. *** После шлюпок сани казались необычно легкими, но все равно тело одолевала жуткая слабость. Ноги не то, что пошатывались - практически тряслись, особенно в коленях, будто разболтанные шарниры у старой куклы. Разбитая голова так и не перестала болеть, и что тревожило Кейт больше всего, неприятные ощущения внизу живота вернулись с новой силой. Но она продолжала судорожно цепляться побелевшими, окостенелыми пальцами за веревку и тянуть ее наравне с Безмолвной, ибо каждое промедление могло стоить жизни раненому капитану. Он недвижимо и тихо лежал на санях, укрытый теплой шкурой. Так тихо, что девушки по очереди оборачивались, проверяя, жив ли он. Но, когда показавшиеся вдали палатки заставили их непроизвольно ускориться, сани подскочили на камнях, заставив Френсиса сдавленно простонать от резкого движения. Этот стон одновременно и напугал Кейт, и подарил невероятное облегчение. Надежда на то, что Крозье еще можно спасти, по-прежнему была. Когда лагерь оказался совсем близко, Кейт охватил дикий, некотнролируемый ужас вперемешку с отчаянием. Она смотрела на пустые тенты, будто на выпотрошенные трупы, а в воздухе ей чудился застоявшийся запах крови и жженой плоти. Кейт невольно вспомнились жуткие мешки с изуродованными останками, и на пальцах вновь возникло призрачное ощущение мерзкой, склизкой человеческой плоти. И от этого чувства было не избавиться. Хикки был мертв, но его следы по-прежнему оставались в холодном безмолвии. Страшные свидетельства о том, до чего может дойти человек в нечеловеческих условиях.       Кейт и Безмолвная продолжали идти к лагерю, но внезапно открывшееся зрелище заставило обеих застыть на месте.       То, что Хикки оставил от доктора Гудсира, по-прежнему лежало на столе, вместе с разделочным ножом и фарфоровыми тарелками в китайском стиле.       Вид обнаженного, изувеченного тела с обветренным мясом был ужасен. Но на лице Гарри застыло необъяснимое, странное умиротворение, от чего он казался ещё более беззащитным и уязвимым. Кейт испытала дикое, болезненное, безумное желание обнять его даже мертвого, укрыть его хоть чем-нибудь, даже несмотря на то, что это бесполезно. Он не должен закончить свой путь вот так. Искалеченный и покинутый всеми посреди жестокой белой пустоты. Изуродованный и пожранный не зверем, но чудовищем более страшным, чем любой местный дух. Кейт повернулась к Безмолвной, что так же неотрывно смотрела на останки Гудсира. И хотя выражение ее лица оставалось ровным и безразличным, взгляд темных глаз говорил об обратном. Тронув ее за плечо, юнга жестом попыталась показать эскимоске: - Его нельзя оставлять. Мы должны что-то сделать для него.       Та кивнула, и они вновь потянули сани, чтобы как можно скорее доставить Френсиса под кров, в тепло и относительную безопасность. И чтобы быстрее пройти ужасное лобное место, где лежали останки доктора. Юнге показалось, что Леди Безмолвная, как и она сама, отвернула взгляд, не в силах видеть так близко мертвое, но по-прежнему доброе лицо Гарри Гудсира. ***       Внутри палатки, куда девушки перетащили раненого Крозье, было едва ли теплее, чем снаружи. Уповая на теплую шкуру, которой был укрыт капитан, Кейт тут же притащила еще несколько шерстяных одеял из соседних тентов и отыскала спички, чтобы хотя бы зажечь фитиль масляного светильника. Пока юнга занималась обустройством больного на койке, Леди Безмолвная выложила на полу палатки круг из камней с небольшим углублением и положила туда обломки сломанного стула, соорудив небольшой очаг. Кейт к ней вскоре присоединилась и, вылив немного масла из лампы на отсыревшие деревяшки, чиркнула одной из немногих оставшихся сухих спичек. Огонь занялся довольно быстро, но благодаря ограждению из почвы и камней не выходил за пределы кострища. Кейт украдкой посмотрела на эскимоску и чуть улыбнулась: все же местный народ далеко не такой дикий, как их описывали некоторые из членов обеих команд. Безмолвная показала юнге жестом, чтобы та нагрела воду, а сама принялась осторожно осматривать раны Френсиса. Кейт довольно быстро управилась с задачей, отыскав котел в палатке Диггла и зачерпнув немного снега. Поставив воду на огонь, девушка присела рядом с Безмолвной, готовясь помогать. Хотя Кейт было не впервой заботиться о раненом, но все же это в основном происходило под присмотром или доктора Макдональда, или доктора Гудсира. Даже тогда она не могла вникнуть во все врачебные тонкости, что уж говорить о нынешней ситуации, когда все действия Безмолвной и ее «лекарства», которые представляли собой сушеные травы и коренья, были незнакомыми. Поэтому Кейт просто наблюдала за эскимоской, ожидая объяснений. Безмолвня сразу поняла желание той помочь ей. Сперва она протянула Кейт в ладонях зеленоватый, странно пахнущий мох и жестом показала, как его надо растереть, а затем бросить в воду. Кивнув, юнга вернулась к очагу и повторила все так, как ее научила Безмолвная. Завершив, она вернулась к ней и осторожно помогла обнажить раны, оставленные когтями зверя на груди Френсиса. Осмотрев их, эскимоска достала из сумки пучок еще одной травы и положила в рот, чтобы разжевать. Кейт было потянулась за еще одним пучком, чтобы сделать то же самое, но Безмолвная остановила ее руку и покачала головой, давая понять, что этого делать не стоит. На вопросительный взгляд девушка многозначительно указала на живот Кейт и снова отрицательно помотала головой. Та даже не удивилась и не стала спрашивать, откуда Безмолвная знает о ребенке. За время знакомства с ней Кейт поняла, что инуитка знает намного больше, чем способен понять «цивилизованный» англичанин. Поэтому она просто благодарно кивнула ей и продолжила наблюдать. Когда Безмолвная положила травяную кашицу на раны Френсиса, тот ощутимо вздрогнул и издал сдавленный, протяжный стон. Кейт показалось, что сквозь него она слышит слова на каком-то неведомом языке. Охваченный болью, Френсис заметался по постели и инстинктивно вытянул вперед обрубленную руку, не осознавая, что ей он уже ни до кого не сможет дотянуться. Кейт осторожно коснулась ладонями его предплечья и чуть сжала, надеясь, что Крозье почувствует ее прикосновение и это сможет хоть немного успокоить его. Леди Безмолвная продолжала ухаживать за ранениями капитана, теперь омывая их теплым отваром из того мха. А Кейт продолжала сидеть рядом с ним и осторожно гладить по плечу, хоть как-то отвлекая его от боли. Сознанием Френсис явно был не здесь, и каждый раз, когда его дыхание вновь становилось тяжелым и из горла вновь вырывались стоны, Кейт стискивала зубы и холодела, боясь того, что он может внезапно умереть. Но несмотря ни на что, Френсис продолжал бороться за жизнь, и судя по всему, лекарства Леди Безмолвной ему в этом помогали.       Вскоре, судя по успокоившемуся дыханию Френсиса, агония от боли в ранах начала потихоньку уходить и он снова впал в состояние то ли глубокого сна, то ли забытья. Заметив, как мучительная гримаса постепенно уходит с лица Френсиса, а его мускулы расслабляются, Кейт облегченно вздохнула. Капитан не сдался. Он никогда не сдавался. Кейт показалось, будто она сама погрузилась в некую кататонию, не в состоянии осознать и переварить все то, что произошло с ней меньше, чем за сутки. В чувство ее привела Леди Безмолвная, которая мягко, но настойчиво потянула ее к очагу. Кейт послушно поднялась следом за эскимоской и позволила усадить себя рядом с огнем. Его тепло приятно обдало замерзшие пальцы и ноги, и Кейт придвинулась ближе к костру, поджав колени ко груди. Тем временем эскимоска тихо вышла из палатки, но спустя пару минут вернулась обратно. Она присела рядом с Кейт и пристально посмотрела на нее, протягивая на ладони несколько кусков красного мяса с довольно толстой жировой прослойкой. Юнга растерянно взглянула на Безмолвную, но та продолжала держать перед ней раскрытую ладонь и приложила вторую к низу ее живота – той на миг показалось, будто что-то внутри отреагировало на прикосновение девушки. Кейт благодарно улыбнулась Леди Безмолвной и, взяв один кусок, вложила в рот и попробовала разжевать. Видимо, она настолько давно не ела хорошее мясо – да и в принципе не ела, - что сперва даже не почувствовала какой-то особенный вкус. Но за этим последовало чувство невообразимой дурноты, и Кейт едва не поперхнулась от рвотного позыва. Перед глазами девушки вновь встало содержимое тех мешков, что она обнаружила на границе лагеря, и вырезанные куски плоти из каркаса доктора Гудсира, и приступ накатил с новой силой, а кусок мяса будто застрял на полпути к горлу. Сидевшая рядом Безмолвная мягко коснулась плеча Кейт и, обратив на себя ее внимание, показала на свою шубу. Это отрезвило и даже слегка пристыдило юнгу: разумеется, у нее во рту было мясо или оленя, или тюленя. Но от чудовищных образов и сравнений все равно было некуда деться. Кейт отчаянно призвала в голове образ Джеймса и их еще не родившегося малыша, которому она была обязана дать хоть малейший шанс на жизнь. Потому, превозмогая дурноту, девушка все же проглотила этот кусок мяса, а затем и следующий. Если она хочет спасти свое нерожденное дитя, она обязана быть сильной. Такой же сильной, как Леди Безмолвная. ***       Ощущение тяжести во всем теле, вкупе с тупой, отвратительной болью заставило Френсиса очнуться.       В который раз за те дни, что он помнил лишь наполненными бесконечными мучениями обрывками, Крозье чудилось, будто он падает в ледяную пропасть. В бездонную полынью, сродни той, что однажды поглотила тело одного из трёх командиров. Это чувство падения заставляло все его тело содрогаться, от чего капитан ненадолго, на пару мгновений мог ощутить сознание. Но затем он снова проваливался в вязкое беспамятство, иногда тревожимое отдаленными голосами. Френсису казалось, что среди этих голосов он различил один, очень знакомый, который уже не чаял услышать.       Так и в этот раз, снова не долетев до дна ледяной «полыньи», Френсис вздрогнул и почувствовал себя в сознании. Однако, вопреки всем его опасениям, подобное состояние оказалось не столь скоротечным.       Держа замутнённые глаза полуоткрытыми и привыкая к полумраку, Крозье пытался понять, что с ним происходит и где он находится. Исходя из последних воспоминаний о той кровавой бане, ему было впору обнаружить себя в желудке у зверя. Однако, окружающая обстановка говорила о том, что каким-то образом Френсис вновь оказался в лагере - под брезентовым тентом, возле тлеющего очага и укрытый тяжёлым шерстяным покрывалом. Даже несколькими.       Рука его скользнула по одеялам, но как ни странно, Френсис не ощутил ни мягкости, ни колкости под своими пальцами. Он вообще не ощутил своих пальцев на правой руке. По спине тут же пробежала липкая волна холода от осознания, что может быть причиной столь странного ощущения - вернее, его отсутствия. Но додумать это Френсис не успел.       Рядом со входом в палатку он заметил какое-то движение. Объемный силуэт, почти сливающийся с грязновато-бежевым оттенком брезента, сидел возле щели и иногда поглядывал наружу. Он находился к Френсису спиной, отчего тот не мог с точностью понять, кем является эта фигура. Однако, ему все же удалось распознать знакомую меховую шубу, капюшон которой был накинут на голову одетого в неё человека. Судя по всему, это был кто-то из эскимосов, который, вероятно, нашёл останки моряков после битвы с чудовищем, и среди них - полуживого Крозье. Или же это Леди Безмолвная каким-то образом сумела отыскать его. Безмолвная. Или другие эскимосы. И больше никого.       Френсису показалось, будто от силы вновь захлестнувшей его боли он снова впал в прострацию. Перед внутренним взором тут же встали непрошеные воспоминания двухлетней давности, которые он столь долгое время тщательно и тщетно пытался подавить. Норм несмотря на все усилия, в особо тяжкие мгновения Крозье снова и снова возвращался к берегам проклятого острова Бичи. В тот день, когда он смотрел на застывшее лицо своего первого умершего матроса. Но теперь Крозье упорно видел вместо мертвого Джона Торрингтона другое тело в его гробу. «Прости, парень… Для неё даже гроб не сколотят, чтобы похоронить, как тебя. …Если вообще есть, что хоронить. »       Чем дальше заходили эти страшные мысли, тем сильнее крепчало желание Френсиса умереть. Уснуть вновь, чтобы более никогда не проснуться и отправиться вслед за всеми, кто стал ему дорог. За всеми, кого он подвёл.       Но тут он заметил, как фигура в шубе, будто услышав его мысли, повернулась к очагу, чтобы поворошить горящие ветки и лишайник. От движения капюшон неряшливо соскользнул и откинулся назад.       Френсис не сдержал хриплый стон облегчения, когда свет от пламени мягко выхватил осунувшиеся, смертельно уставшие, но по-прежнему миловидные черты Кит.       Душераздирающая боль смешалась с чувством безумной эйфории и радости, от которых хотелось выть волком и кричать одновременно. Но у Крозье не было сил ни на то, ни на другое. Он прикрыл глаза, которые тут же подвернулись влагой, и не увидел, как силуэт юнги ускользнул из ореола света и тихонько приблизился к нему. Следующее, что почувствовал Френсис - такое знакомое, робкое прикосновение холодной ладони к его руке. На миг взглянув на них, Крозье снова отвёл взгляд, не в силах видеть маленькие пальцы Кейт, которые уже заметно почернели.       Но казалось, самой юнге не было до этого никакого дела. Она продолжала сидеть рядом с капитаном и что-то бормотать, едва шевеля пересохшими, потрескавшимися губами. В хриплом, мало разборчивом шепоте Френсис услышал: - …Спасибо за то, что вы живы, сэр. «Спасибо за то, что ты жива, Торрингтон.»       Но Френсис так и не смог произнести эти слова, и вместо них из горла вырвался нечленораздельный хрип. Он лишь попытался улыбнуться и нашарить ладонь Кейт своей рукой, которой у него уже не было.