Вода. Она была везде.
Вокруг, покрывая каждый, как шаг котёнка, сантиметр его шкуры, облизывая и погружая. Заполняя горло и лёгкие, уничтожая столь ценный и важный воздух, вынуждая задыхаться. Лапы безвольно пытались скрести и грести воду, пропуская её мимо себя и не помогая. Болели от травм, что выворачивали их в разные стороны, лишая возможности всплыть и вдохнуть спасительный воздух, наполняя лёгкие до отвала, выбираясь из этой западни. Страха не было, что крайне странно для этой ситуации, но было сожаление, печаль и чувство собственного предательства, ему казалось всё приглушённым, будто... Он уже через это проходил? Это чувство обречённости, когда вода захватывает тебя, унося в свои глубины, он знал его, знал! Но откуда? Ему казалось, что воды бережно его укутывают, как родное дитя. Что раньше они холодно били его о скалы, с треском ломая кости, заставляя харкать кровью, пачкая ту собой и окрашивая в мутно-бардовый цвет, что в итоге он задыхался, хрипя и царапая лапами шею, пытаясь выгрести оттуда воду, эту чертову живительную влагу для многих, но жестокую для него. Бесчинство Змея, как во сне, медленно моргнул, поднимая голову вверх, с неким трудом, откуда на него взирала Матушка-Луна. Покровительница всегда была добра к своим детям, именно так считал, уже не юный, но и не такой уж старый, Лунный Жрец. Удача сопутствовала ему всю жизнь, но эта полоса должна была кончиться, что и сделала, заканчивая и его жизнь. Вдруг до его заложенных ушей добрался тихий, но несколько девичий, смешок. Кот резко — вызвав этим действием тупую боль -, насколько это возможно, огляделся в поисках источника шума. Сначала ему показалось, что это привиделось, что ещё могло случиться на грани, но потом, он краем глаза заметил свет, приглушённый и бледный, но свет. Бесчинство Змея повернул голову, узревая, ловкую — словно рыбка — маленькую кошку, что умело петляла между потоков, будто заигрывая с ними. Она выводила и пируэты и сальто, но вскоре зависла рядом с опускающийся на дно котом. — «Всё, совсем с ума сошёл, старик», — негромко пролетела мысль в его разуме, и кот с некой подозрительностью посмотрел на гостью. — Привет, малыш, — белозубо скалясь, поприветствовала его кошечка, слегка щуря свои серые глаза, в которых то и дело мелькала насмешка, её язык свисал с уголка рта, который был неестественно сдвинут, что говорило о травме, — не ожидала тебя тут встретить, всё же смерть твоя обязана была быть другой, но на всё воля судьбы. Она слегка пожала плечами, насколько это было возможно кошачьим телом, а после впилась своим взглядом в Безю, рассматривая и ища что-то, отчего ему стало не по себе. — Да, — громко протянула она, продолжая рассматривать котика с неким любопытством, — ты действительно взял многие черты характера от Мерта, но и от себя достал немало. Как же интересно. Тут терпение Змея не выдержало и он открыл пасть, с огромным желанием спросить, но вода тут же стала наполнять его лёгкие и горло, заполняя собой. Жрец тут же захлопнул пасть, пытаясь откашляться и хоть как-то сохранить кислород. — Не смей помирать раньше времени, дурень! — сразу нахохлилась кошка, раздувая свой призрачны мех. Стоп, призрачный? И вправду, его гостья была полупрозрачной от кончиков ушей до хвоста, а мех переливался всеми оттенками от белого до чёрного, до помрачения похожего на него самого, только куцый хвост петлял за её головой. — Что уставился, как речной кот на плавающего кролика? — продолжила распыляться кошка, но увидев полный непонимания взгляд, сбросила часть своего негодования, — ладно, поняла, что ты не понял моего выражения, но всё же как же ты вырос с нашей последней встречи, маленький змееныш… Можешь звать меня Ликой, от Небесноликой. — «Всё же умираю?..», — мелькнула мысль в голове, а увидев слегка склоненную голову, означающую кивок, выпал в осадок, смотря в одну точку, всё же умирать не хотелось, но пришлось. Он хотел спросить хоть глазами ещё что-то, но вдруг всё поплыло и стало мрачнеть, затягивая его во тьму. Последним, что он услышал, было: — Твоё время тут пришло к концу, но и ты сможешь наблюдать за своей младшей версией.***
Очнулся он от лёгкого вылизывания в лоб, что не было с самого первого его дня рождения в племени, от скупой заботы матери. Он резко открыл глаза, но тут же зажмурился, начиная промаргиваться, всё же яркие оттенки начали раздражать глаза, мешая обзору. Когда же они привыкли к яркости и свету, кот приподнял голову, ощущая лёгкость в теле и отсутствие боли, и тут же огляделся. Вокруг были высокие заросли вереска и травы, ясное и безоблачное небо раскинулось над его головой, а в воздухе царил покой и наступление лета, хотя Бесчинство Змея помнил, что умирал в холодной воде, промерзшей осенью. Сам кот лежал под одним из кустов, под боком у довольно крупной, но не высокой кошки, что своим длинным хвостом обвивала его. — Проснулся, змееныш? — негромко хмыкнул, тихий, раскатистый голос сверху над ним, кот тут же повернулся на звук, встречаясь с новым действующим лицом. Кошка была немолода, её слегка притупленная и «недовольная морда» смотрела ласково, но строго, бледно-голубой мех, переливался всеми оттенками синего и индигового, а оливковые глаза слегка сверкали смешинками, её задорные вывернутые уши забавно дергались, прислушиваясь, в самой шерсти кошки застряли звёздочки и мелкая пыльца. — Проснулся, — негромко произнёс он, тихо фыркая от попавшей в нос пыльцы. Та оказалась и в его шкуре, то и дело норовя просыпаться, будто снег самой холодной зимой Сезона Голых Деревьев. Бесчинство Змея резко дёрнул головой, стряхивая лёгкое оглушение, а после обратил внимание на собеседницу, все же столь спокойная реакция на, условно, неизвестную кошку его немного озадачила. Видимо это отобразилось на его морде, из-за чего старая собеседница, растянула пасть в лёгкой ухмылке, выглядя достаточно угрожающе. — И нечего этому удивляться, мелюзга, — негромко, но рычаще произнесла она, слегка щуря глаза, — ты так реагируешь потому, что уже знаешь меня, хоть и подсознательно. — Разве мы знакомы? — несколько удивлённо произнес он, склоняя голову и дёргая ухом. — Естественно знакомы, козявка, — проворчала кошка, морща нос, — знакомы, даже тогда, когда ты носил другую внешнюю оболочку. Змей хотел еще что-то спросить, но тут его чуткие уши уловили звонкий, и несколько знакомый, голосок и тяжёлую, будто заваливающуюся поступь. Он навострил слух, оглядываясь на звук и щуря глаза. Из тени деревьев вначале выскочила небольшого роста кошечка, — та самая! — отметил его разум — весело что-то крикнувшая собеседнику. И вот вслед за ней появился крупный кот, с длинным хвостом и прихрамывающий на одну из лап. Его светло-серая шерсть резко переходила в черную, а маска того же цвета вырисовывало печальное и измученное жизнью выражение лица. Только глаза — щелочки — намеками на наличие иного исхода ситуации. Заметив, как ему показалось, старшую кошку, они направились к нам. — Космо! Представляешь, — обратилась кошечка — Лика, — отметил про себя разум -, — этот мышеголовый не верит мне! — Естественно не верю, — негромко и басовито протянул кот, щуря свои золотые глаза, но смотрел он на самого молодого? По их меркам, кота, — ты через слово придумщица. И ты удивляешься, что я не верю. — Но это правда! — возмущённо воскликнула она, взмахивая своим куцим хвостом. — Что же вы раскудахтались словно куры-наседки, — раскатисто прорычала старшая, Космо, смотря на спорящих неодобрительно. Бесчинство же решил не отсвечивать и просто тихо послушать. — Совсем как дети, Лика, Мерт, — несколько тише прорычала она, услышав вдалеке возмущенное мяуканье других мертвецов. — Ишь ты, важные они тут, чему младца учите только, своим то примером. Тут то спорщики и обратили, наконец, внимание на, явно, новое лицо, все ещё лежавшее под боком у Космосной. Первой, радостно пискнув, к нему ринулась Лика, сверкая серыми глазищами. — Это ты! Я тебя узнала, змеючка! — радостно восклицала она, смотря прямо в глаза своей, почти что копии. Сзади неё раздался хмык, и тут же Безя оказался под прицелом сурового взора золотых глаз, внимательно рассматривающих его. — А ведь и правда похож, — тихо проговорил старший кот, слегка кивая своим мыслям, а после хищно растянул пасть в клыкастой улыбке, обнажая более крупные клыки, что вкупе с глазами делали его той ещё змеёй. Ленивой, большой и мудрой змеёй, что задушит тебя в своих кольцах, а после забудет. — Не боись, мелюзга, — несколько по доброму проворчала до этого молчавшая кошка, а после прыснула в свои усы, щуря глаза. — он не кусается, как минимум пока не голоден. Бесчинство Змея неуверенно оглядывал собравшихся котов, столь разные, но при этом похожие, мелочами, но столь родными, которые он привык видеть у себя. Малышка Небесноликая — Лика, — фырча поправила она, отмахиваясь от этого официоза -, оказалась была Молодой Воительницей, сбежавшей из, так и не ставшей домом, Грозы, утонув и сломав при смерти челюсть, что отразилось и после смерти. Великан Умертвляющий — Только попробуй сократить по другому или назвать меня дедом, — ворчливо пригрозил он -, был Воином, а после и Старейшиной племени Теней, утонувший и до сих пор страдающий болями от вод и хромающий на одну из лап. А Космосная — Зови просто Космо, мелюзга, — буркнула она, махнув хвостом -, была некогда членом семьи Клана Высокой Травы, видевшая его развитие, процветание и гибель с распадом. На её морде, плечах, спине и шее все ещё багровели рванные раны, напоминающие о её несколько травматичной смерти, а после и недолгом проживании в Сумрачном Лесу, где не раз и два ей приходилось сталкиваться с странными черными, словно смола и безобразными существами. Она любила ворчать, что раньше даже в Сумрачном Лесу было лучше, нежели сейчас, но ведь это просто ворчание? Так и проходили дни за днём, когда семья обучала новичка жизни в Звёздном племени. Он старался не вспоминать о жизни в его родном племени, но тоска брала вверх. В итоге конец метаниям поставила Космо. — Иди, — кратко рубанула кошка, чуть взьерошив траву, на которую резко опустилась её крепкая лапа, — иди, и приглядывал за частью себя, пока не станет он тем, кто может бороться за себя.***
— Увидьте меня! — отчаянно замяукал котёнок, смотря на окружающих его котов — таких безликих и безразличных -, — заметьте меня…, — он отчаянно опустился на землю, сворачиваясь клубочком и зажимая уши лапами. Глаза застелили слезы, в голове бился равномерный шум воды, забивающий другие и оглушая. — Пожалуйста…пожалуйста, я не хочу оставаться один, тут так холодно. Бесчинство Змея пустыми и печальными глазами смотрел за котёнком, забившимся в угол, беззвучно наблюдая. С тех пор, как он спустился с звездных степей, дабы наблюдать за одним из своих следующих воплощений, прошло уже несколько лун. Будучи незримым наблюдателем, кот то и дело пытался помочь маленькой версии, столь отличной от него самого, но и столь же похожей. И вот снова. Снова и снова. По кругу. Прошла минута, другая. И вот большое тело ложится рядом с худеньким котёнком, закрывая того от окружающего его мира. Противный запах тины, тухлятины и застоявшейся воды окружили его, заставляя беззвучно задыхаться.Вода. Она была везде.