***
База наёмников находилась чуть дальше черты города. Задержались они тут, как сказало начальство, ненадолго. Но шел уже третий год. В свободное время военные часто посещали местные магазины и кабаки, уж всё лучше, чем тухнуть в тесных комнатах. Вот и в этот раз все разбрелись в разные стороны, пополнять запасы безделушек или послушать байки в пивной. Компания из медика, хеви, снайпера и скаута направлялась прямиком в излюбленный бар. За что они его любили? Хорошая выпивка, приемлемая цена, а главное никто не лезет с лишними вопросами. Это не самое популярное заведение, и гостей в нем негусто. Вот и в очередной раз наёмники заняли столик и заказали напитки. После первой кружки разговор пошел живее. — Хоть закусывай, пьешь как не в себя — сделал шутливое замечание Михаил скауту. Парень и правда увлекся хмельным напитком. — Да все в порядке! — отозвался младший — И кстати, вы же понимаете, что мы тут в последний раз? — голос уже становился пьяным, отчего звучал развязнее и веселее. — С чего бы? — поддержал беседу снайпер. — А вы не знаете? Я слышал, что скоро нас переведут в другое место. Поскорее бы убраться из этого городишки! — мысль об отъезде подняла настроение разведчику. Повисла пауза. Каждый обдумывал сказанное парнем и решал насколько верить этому пьяному языку. И их столь же пьяные умы долго размышляли. Наконец подал голос медик. — И куда нас переведут? Да и кто вообще сказал? — недоверие так и веяло от этих слов. — Да я и сам то не знаю, говорю же — слухи. Хотя мисс Поллинг наверное смыслит в этом и просто так говорить не будет. Кстати о ней, как думаете, у меня есть шансы? — Джереми продолжал болтать так же беззаботно, несмотря на то, что его почти не слушали. Неожиданная новость озадачила всех. — Ну а нам обещали, что мы тут ненадолго, вот и спохватились… — задумчиво рассуждал Михаил. — Mein Gott, нужно будет собрать вещи. — медик переживал за свое оборудование. После этого разговор не клеился, каждый обдумывал чем обернется переезд и что с этим делать дальше. Хотя немного поразмыслив, все пришли к выводу, что особо беспокоиться не о чем, потому что на новом месте все будет точно так же, и смена местности ни на что не влияет. — Erzählen[Скажите], как скоро мы уезжаем? — Ну примерно послезавтра. Да черт, сам бы хотел знать! — Ну а что тогда болтаешь, если сам не в курсе? — Снайпер перебил его упрёком. Скаут обиженно замолчал и уставился на почти пустую кружку. — Так скоро! Почему нас не предупредили?! Schweinehunde…[не нуждается в переводе] — Медик ударил кулаком по столу, отчего стоящие кружки звякнули — Ладно, в таком случае я вас оставлю, мне нужно сходить в одно место. И ничего больше не сказав, он оставил деньги на столе и вышел из бара. Весеннее солнце засветило медику прямо в лицо, когда он вышел на улицу. От слишком яркого света он сощурил глаза и постарался скорее уйти в тень. В глазах появилось синее пятно, от которого не было возможности избавиться. Но это не мешало Людвигу идти аршинными шагами по знакомой дороге. В воздухе пахло цветами с ближайших клумб. От этого идти стало куда приятнее, и у себя в мыслях медик подумал: «Netter Geruch[Приятный запах]». Спину пригрело тёплыми лучами, и док замедлил шаг, наслаждаясь моментом. Это было около двух часов дня, в середине мая. После ещё нескольких кварталов ровных и узких улочек, дома стали редчать. Это была окраина города, откуда было полчаса пешком до чудесного леса. Именно туда держал путь наш герой. В этом самом лесу есть достаточно большая поляна, на которую любил выходить медик. Это место нравилось ему своей уединенностью — он ни разу не встречал там людей, а следовательно можно было отдохнуть от навязчивого общества. Тем более это не душный и грязный кабинет, не лаборатория с ее невыветриваемым запахом лекарств, а просторная поляна, с ковром из травы, полевых цветов и кучи различных трав. Даже дышать там было приятнее и легче. В особенно солнечные дни было недурно лечь прямо на траву, и как ящерица засыпать на солнце. Хоть на земле лежать и твердо, это не сравнится даже с самой мягкой кроватью. Единственная проблема — это насекомые. Но со временем медик привык к этой компании. Полезно было ещё собрать различных трав, из которых можно делать настойки и лечиться ими от различных недугов. А в травах то док кое-что смыслил. Или собрать маленький букетик из цветов и тайком принести их к себе в комнату. Несколько дней можно радоваться милым ландышам, и то и дело вдыхать их приятный запах. Да, наверное, эта поляна единственное, о чем будет скучать Людвиг, когда уедет. Пока он шел мимо светло-зеленого забора, на котором была наклеяна куча объявлений различного рода, серая грозовая туча стала наступать на солнечный диск, перекрывая тепло. Последние лучи вырывались, мелькая то там, то здесь. Медик прочитал на заборе: «Кому нужен ломтик июльского неба?». Немного удивленный, он перевел взгляд ниже, где на цветном принтере распечатали голубое небо с кучерявыми облаками, разрезали на полоски и предложили взять себе, если нужно. Это вызвало лёгкую улыбку на лице дока. После этого он о чем-то задумался и продолжил идти, улыбаясь. Конечно, он не догадался откуда эта строчка, но настроение она подняла. Путь на поляну проходил мимо базы, и Людвиг счёл нужным оставить все, что было в карманах, у себя в комнате. Он быстро поднялся по лестнице на второй этаж, выложил из кармана бумажник и сотовый на старую тумбочку. После он вышел в коридор и замешкался, закрывая дверь на ключ. Его окликнул негромкий женский голос. Медик обернулся на звук. Это была Агата, второй медик в команде. Девушка в белой рубашке из плотного материала, укороченных брюках без стрелок, с короткой стрижкой и почти черными глазами. Судя по всему она только возвращалась из лаборатории и халат оставила там. Она появилась не так давно: после института ей нужна была практика военного медика, а найти подходящую организацию было нелегко. Ее приняли нейтрально, быстро привыкли к ее флегматичной натуре, хотя она иногда и вызывала недоверие (и по сей день вызывает у некоторых персон). — Вы же вроде как в бар ушли? — Ну, как видишь уже вернулись. Ты знала, что примерно послезавтра нас переводят? Девушка нахмурила брови и недоверчиво посмотрела на коллегу. — Нет… В ее голове возникла куча вопросов, как и полагается, когда переезжаешь первый раз. Но все вопросы она решила придержать, чтобы обдумать их самостоятельно. — Теперь знаешь. И после этих слов Людвиг собирался идти дальше, закончив возиться со старым замком. — Снова уходишь? — девушке этот вопрос показался навязчивым, и она неловко поджала губы. — Да. Собираюсь сходить в лес ненадолго. Медик может и не хотел делиться планами, но учитывал, что в лесу может случиться что угодно, и лучше пусть кто-то знает, где он находится. Агата ожидала не совсем такой ответ. Признаться, она очень любила природу, поэтому тоже хотела сходить туда, но не решалась идти одной. Дорогу она не знала, могла легко заблудиться. Да и просто было страшновато. Девушка решилась попросить, чтобы медик показал ей дорогу. Она торопливо объяснила доку в чем суть проблемы. Немного обдумав ситуацию, медик согласился взять ее с собой. Это не входило в его планы, поэтому он даже немного разочаровался. Они отправились вниз по лестнице уже вдвоем.***
Асфальтированная дорога уже закончилась, поэтому героям приходилось идти по обычной тропинке, вытоптанной среди густой травы. До места назначения было уже не так далеко, было видно первые ряды деревьев. Вокруг раскинулся пустырь, который хотели застроить, но что-то не сложилось. Это место заросло чем попало, и никому уже нет до него дела. Разве что маленьким ящерицам и мелким грызунам. Из города люди иногда ходят по нему, по этой самой тропинке в лес в сезон грибов. Но большую часть времени пустырь стоит в одиночестве. Врачи шли молча, чувствовалась небольшая неловкость. В конце концов они мало знакомы и почти не имеют общих тем. Молчание это давило, и оба старались придумать чем его заполнить. Наконец, Агата заговорила. — Ты часто сюда ходил? Ее голос раздался неожиданно, и отвлёк Людвига от мыслей. — Да. Почти каждый выходной. Девушка вспомнила, что действительно, каждый раз медик уходил куда-то в одиночку. Она подумала, что помешала планам коллеги и ещё больше засмущалась. Повисла пауза. Агата достала из кармана пачку сигарет и решила закурить. Открыв пачку, она обнаружила, что сигарет осталось всего четыре штуки. «Досадно» — подумала она. Но тем не менее, предложила угоститься Людвигу. Он поблагодарил и взял одну. Из этого же кармана девушка достала коробок спичек, который тоже не порадовал количеством содержимого. Они остановились, медик наклонился к горящий спичке и, придерживая сигарету двумя пальцами, прикурил. Следом за ним прикурила и Агата. Перегоревшую спичку она положила в карман. Дальше они шли с терпким запахом дыма. Каждый думал о своем. Этими мыслями они не собирались делиться, но тишина уже не была такой гнетущей, и даже стала приятна.***
Примерно через 15 минут они уже подошли к границе леса. Земля уходила достаточно крутым склоном вниз. Деревья были явно старыми, некоторые и в обхват не взять. Многовековые дубы раскинули ветви в разные стороны и внушали уважение и лёгкий страх своим видом. Они были домом для птиц и белок, пострадавшие от короедов и холодов. Со старыми шрамами почти на всем стволе. Но они были полностью беспомощны против этих напастей, поэтому им оставалось только терпеливо расти с каждым днём. Были и те, кто не смог. Бедные деревья, не выжившие от засухи или голодных насекомых. Они падали, как солдаты на войне. Их тела образовывали валежники, зарастали мхом. В них селились различные звери. И они гниют, отдавая последнее что у них есть в почву, чтобы дать дорогу новым, молодым деревцам. В этом мире выживают не все, и приходится бороться за существование. Можно называть это жестоким, но и без этого никак нельзя. Жалость играет против тебя, когда речь идёт о выживании. Но в то же время в лесу невероятно много прекрасного. Нужно лишь уметь это увидеть. Сейчас май. Присмотритесь к ясеню, он цветет в это время. По всей его кроне распускаются маленькие белые цветы. Такая мелочь, а если обратить внимание, то замечаешь в этом что-то красивое. А сколько различных цветов на земле? Они привычны взгляду, но так замечательны на самом деле! Вся лесная жизнь так трудно устроена, сочетаются жестокие вещи с красивыми одновременно. И этот ритм не останавливается ни на минуту, он идёт каждое утро и ночь, стабильно и размеренно. В лесу ход времени чувствуется совершенно по-другому. В самом лесу была особая атмосфера. Чуждые звуки исчезали, оставались лишь переговаривание птиц и шелест листвы. С одной стороны это нагнетало и заставляло насторожиться, но с другой в этом было что-то манящее. Медик шел тихо, осторожным шагом. Он вписывался в это место — такой же спокойный и скрытный в этот момент. А ведь и правда, Агата знает о нем только имя и национальность. Даже возраст она точно не знала. Это чертовски мало! Но и он о ней знает не больше. Ситуация выглядит подозрительно: девушка идёт с практически незнакомым мужчиной, где-то в лесу, и абсолютно не знает местность. Но Агата знала о нем точно, что можно не бояться ничего, пока он рядом. В конце концов он врач и может подлечить. Этими мыслями она себя успокаивала. Людвиг почти не думал о своей спутнице, его мысли больше занимало то, что он идёт здесь, скорее всего, в последний раз. С каждым шагом становилось все грустнее. Возможно, медик хотел бы остановить время и побыть здесь как можно дольше. Но оставалось лишь довольствоваться возможностью попрощаться. Пока они шли, небо заволокло облаками, и солнечное тепло окончательно исчезло. А среди густых крон деревьев так и подавно лучи плохо проходили. Эта полутьма настраивала на хороший внутренний диалог, который трудно совершить в городском шуме и суете. Хоть городок был и не очень развитым, хлопот в выходные хватало. И поэтому оба спутника шли в тягучей тишине. Вскоре среди стволов стало видно крупные просветы. Значит они уже близко. Медик немного взволнованно вглядывался вперед. Агата, заметив его реакцию, тоже немного оживилась. Зашагали бодрее. И пройдя ещё немного, они увидели ту самую поляну. Она была достаточно большой по площади, было где разгуляться. Ее неровная поверхность баловала взгляд разнообразием растений и трав. Печальная красота закралась в самое сердце. — Мы пришли — оповестил медик. Его голос звучал гулко, но так же твердо как и всегда. Он оглядел местность, и неспешно пошел дальше. Агата ничего не ответила. Она отстала от него на несколько шагов, чтобы не напрягать личное пространство ни его, ни свое. Воздух стал чуть тяжелее, но дышать было от этого только приятнее. Людвиг сел прямо на землю, возле провалившегося дерева. Он устало протер переносицу, хмурясь о чем-то. Вокруг него рассыпались маленькие жёлтые цветы. Они были похожи на внимательные змеиные глаза, постоянно наблюдающие за тобой. Чуть дальше были почти такие же, только белые. Медик о чем-то хмурился, глядя на них. Он, конечно, был растерян и был в негодовании. Людвиг не из тех, кому легко даётся смена местности, он тяжело привыкает к чему-то новому. Агата рассеянно смотрела на неизвестное растение под ногами. Жёлтые цветы привлекли ее внимание и она направилась к ним. Украдкой она посмотрела на медика, и решила пока не трогать его. Он выглядел слишком задумчивым. Хотя, наверное, он и приходит сюда чтобы подумать как следует. Сорвав один цветок, она подумала, что можно было бы сделать венок, как из одуванчиков. Оглядев ещё раз клочок земли, на котором они росли, она стала неторопливо собирать цветы и сплетать их между собой. Получалось необычно, венок не из одуванчиков нарушал традиции, но был не чуть не хуже стандартной версии. Агата шептала слова из заевшей в голове песни: «Весна-а-а, и я опять иду гулять…». Слова путались у нее в голове, поэтому получалась какая-то каша, но ей это никак не мешало. Главное было то, что она погружена в процесс, и все заботы плавно отошли на другой план. И правда, стала бы она петь, если бы о чем-то беспокоилась? Венок уже почти был готов, осталось только закрепить его. И как только она закончила это занятие, реальность снова затекла ей в голову. Агата покрутила в руках свое творение и не решалась надеть его. Что-то ее останавливало. Может быть то, что на самом деле венок она плела не для себя? Она не осознавала это, даже не думала о таком варианте. Девушка даже разочаровалась немного, когда поняла, что теперь не знает что делать с венком, а цветы уже сорваны. Нужно было обдумать это действие, прежде чем выполять. Она посмотрела на небо. Оно стало скучного, серого цвета. И сколько бы не жила она в этом городе, все ещё не перестала удивляться такой быстрой смене погоды. Метеочувствительные члены команды постоянно жаловались на ноющие суставы и мигрени. Да и ей самой нелегко давались такие перемены. И вот сейчас она уже ощущала лёгкий дискомфорт, который даже не назовешь болью. Он не в какой-то отдельной части тела, а как будто полность поглощает тебя. И прикрывая тенью от ресниц свои черные глаза, она стала думать где бы присесть. Она подняла взгляд и вспомнила про медика, который все так же сидел у дерева. Ей показалось, что он не шевелился с того момента, как она последний раз на него смотрела. «Может задремал.» — подумала девушка. Тем не менее, она направилась в его сторону, чтобы тоже облокотиться на упавший ствол. Когда она подошла, медик слегка повернул голову в ее сторону. Он не спал. Его внимание привлек жёлтый венок в ее руках. Он несколько секунд разглядывал его, подмечая, что выглядит он интересно. Агата села не очень далеко, так чтобы можно было говорить. Не желая вступать в зрительный контакт, она тоже разглядывала цветы. Этот венок стал своеобразным спасательным кругом для них обоих. Они схватились за него взглядами, чтобы не утонуть в неловкости. Медик нарушил молчание. — Красивый — это все на что хватило его сил. — Спасибо — Агата слегка улыбнулась. Похвала была ей приятна. — Ты выглядишь несколько задумчивым. Я не мешаю? Медик замялся. — Нет, не мешаешь — он сказал это немного резко, и ему показалось, что это звучало грубо, будто сарказм. Поэтому он добавил — Просто я. — немного приостановился — буду скучать по этому месту. Людвигу было нелегко и неловко говорить об этом. Он чувствовал, что выворачивает себя наизнанку, слишком откровенничает. Но его тоска слишком очевидна, и раз уж Агата все это замечает, то скрывать смысла нет. — Да, тут так спокойно. — девушка хотела посмотреть медику в глаза, но прозрачные стекла хранили его душу. Она так и не поняла, что за ними скрывается. Но печаль передалась и ей. Агата понимала, что расставаться с чем-то близким не так легко, и тоже прониклась этим чувством. Ей было знакомо это чувство. Взгляд темных глаз снова упал на венок. И ей стало ясно, прозрачно понятно, что сейчас сделать. Это было как наваждение, она ни на секунду не остановилась, чтобы подумать. Интуиция твердила, что сейчас это единственный правильный вариант. Девушка аккуратно взяла венок в руку и мягко положила его Людвигу на голову. Она не знала зачем, ей казалось, что так она может ему помочь. Жёлтые цветы красиво смотрелись на нем. Но в следующее мгновение Агата поймала на себе недоумевающий взгляд медика. Он сам не понял свое отношение к этой ситуации. Но в глубине души ему стало приятно даже от такой мелочи. Это не облегчало тяжёлого чувства прощания, но хоть на одно мгновение медику стало чуть лучше. Агата не стала объяснять свой поступок. Да и объяснять, собственно, было нечего. Она и сама не знала зачем так поступила. Просто порыв души. Людвиг только смущённо улыбнулся и пробормотал «danke[спасибо].». После этого повисла небольшая пауза, но каждый из них ощущал приятный осадок, оставшийся в памяти. Следующей заговорила Агата. Теперь она говорила смелее, потому что обычная беседа не переплюнет ее необдуманный поступок в неловкости. — Как думаешь, что будет на новом месте? — этот вопрос, пожалуй, волновал каждого, только в разной степени. — Скорее всего, то же самое что и здесь. Те же скучные здания, обыденная жизнь. И перрон, на котором нас никто не ждёт — говорил медик с досадой. Судя по всему, так и было в прошлый раз, подумала девушка. — Вы так и оказались здесь? — ответ был очевиден. — Ja, так происходит каждый раз. Агата только тяжело вздохнула и не нашла, что сказать на это. Она представила себе в голове эту картину: декабрь (почему-то в воображении это было именно зимой), тяжёлые чемоданы, долгий путь в поезде, с одинаково грустным пейзажем за окном. Маленькая станция, холодный вечер. После теплого поезда все недовольно жмутся в шарфы или прячутся поглубже в куртки. На улице темно, и только одинокий станционный фонарь периодически мигает прибывшим. Пустой перрон и глубокое чувство одиночества на этой платформе. Ветер воет, кусается, заметает снегом. И кажется, что на этом месте ты всегда будешь чужим. Из раздумий ее вывел голос Людвига. — Можем походить здесь, если хочешь — он сам засиделся, и сейчас уже точно был не против ее компании. Агата согласилась и они, скрипя коленями и позвоночником, поднялись с земли. Медик не стал снимать венок, и решил пойти прямо так. Немного стряхнув пыль с одежды, они медленно пошли вперёд. Иногда они сталкивались плечами, пока шли рядом, но это уже не имело никакого значения для них. Беседа шла своим чередом. Они бродили уже около получаса, забыв про время и все остальное. Они смогли найти общий язык и поэтому общество друг друга было им даже приятно. Доктора разговаривали, не тая дружбы. — И так я потерял свою медицинскую лицензию — медик рассказывал эту историю сотни раз, но он не прочь поведать ее снова новым ушам. Агата широко улыбнулась этому рассказу и опустила глаза в пол, разглядывая траву под ногами. Вот, снова голубой цветок. Как их тут много! И пока она улыбалась, Людвиг случайно заметил, что клыки у нее немного заострённые, как у вампира, и подумал про себя: «Улыбка-укус». — Ну а ты как оказалась в наемниках? — Нуу. сначала закончила вуз на военного врача, нужна была практика, вот я и здесь. — И родители были не против? — Против. Был даже скандал. Но на тот момент билеты уже были куплены, а чемодан собран. Утром я уехала. — И не попрощалась? — Попрощалась, но им легче не стало от этого. С одной стороны я понимаю их, но они меня не понимали никак. Агата говорила без особых эмоций, как обыденные вещи. Хотя на самом деле в душе ей было тяжело от всего этого. Возможно, ей было трудно говорить об этом и она предпочитала молчать, а возможно никто никогда не спрашивал. — А твои родители как отнеслись к твоей профессии? — Нейтрально, мы были не очень близки. — Даже не знаю что лучше. На этом тему прошлого они решили закрыть, чтобы не ухудшать себе настроение. Вслух об этом никто не сказал, но было понятно и без слов. Так они продолжали прогулку. Где-то в траве они заметили маленькую мышку, и это заставило их остановиться и наблюдать за ней. Агата смахнула с лица мелкую каплю воды, непонятно откуда взявшуюся, но не придала этому значения. Вскоре мышь скрылась из вида, но они продолжили стоять, занятые беседой. Как было легко говорить в этот момент! Никто не мог бы их услышать, увидеть, узнать. И можно было без опасений рассказать что-то, что давно уже режет сердце и ищет отдушины. Им обоим было чем поделиться, и они пользовались моментом. И даже то, что они практически не знакомы, не остановило их. За это короткое время доктора успели привыкнуть друг к другу, а откровенный разговор наложил на них негласную клятву никому не говорить о том, что произойдет здесь, на поляне. Они оба выложили что-то личное о себе, и теперь имели компромат, который гарантировал обоим неразглашение. Да и никому они рассказывать не собирались. Эту встречу они воспринимали как общий сокровенный секрет, который обязаны сохранить. Но вот Агата заметила вторую каплю, и это уже заставило ее насторожиться. Она замолчала и подняла голову вверх. Людвиг заметил это и тоже посмотрел в небо. А там над ними висела махровая туча антрацитового цвета. Она вальяжно раскинулась по всему небу, а вокруг нее все затянуло серым покрывалом из облаков. Небо колыхалось. И Людвиг подумал про себя: «А что было бы, если бы у меня были крылья? Большие, белого цвета, как у Архимеда или архангела Гавриила. Что бы я сейчас сделал? Взлетел туда, в небо? Рискуя жизнью?.. Да, наверное, взлетел… Но что на небе такого, чтобы рухнуть на камни? И почему я готов поставить на кон свою жизнь, чтобы только оказаться там, наверху? Почувствовать влажный воздух, набрать его полной грудью. Не видеть ничего, кроме грозового облага, со всеми его узорами… Да, я бы полетел.» Этот порыв мыслей унес сознание Людвига куда-то далеко, где невозможно побывать физически. Но ещё несколько капель, упавших ему на очки, вернули его в реальность. Он на секунду замер, и вдруг осознал. Дождь. В лесу. Без зонта. Можно конечно укрыться под деревом, но насколько этого хватит? Он снял очки и убрал их в карман на жилетке. Повернул голову в сторону Агаты и в его глазах читался немой вопрос: «Что будем делать?». Она бы и сама хотела знать. — Кажется дождь… — несмело заявила девушка. — Я чувствую — в этот момент на медика упало ещё несколько капель сверху. Они стали идти в сторону ближайшего дерева, чтобы укрыться. Количество воды и скорость их шагов росли так же пропорционально, как Х и У в линейной функции. Чем скорее они идут, тем сильнее становится дождь. И вот они уже передвигаются лёгкой рысцой. Агата положила ладонь на голову, чтобы меньше мочить волосы, а Людвиг снял свой венок и, прижав его к груди, следовал за спутницей. Вскоре они достигли довольно крупного дуба, и прижались к его стволу, чтобы отдышаться. Могучее дерево храбро защищало путников от нападок погоды. Оно было готово противостоять и палящим лучам, и проливному дождю. Медик сел на землю, вытянув одну ногу вперёд, а другую согнув в колене. Агата уселась рядом. И в мыслях Людвига всплыло воспоминание, как ещё сегодня, теплым днём, он шел из бара. Обласканный солнцем, согретый его лучами, которые так и блуждали по телу. И вспомнил он зелёный забор. И странного рода бумажку на нем. И в мыслях пронеслось: «Ja, кусочек июльского неба сейчас был бы очень кстати». От этого его губы растянулись в тонкой улыбке. И глядя на него, Агата тоже улыбнулась. А дождь к тому времени уже шел приличный, и встречая на своем пути крону дерева, дождь начертил на земле контур окружности. Какое-то время врачи молчали, переводя дыхания и глядя как земля вокруг них стремительно впитывает влагу. Они надеялись переждать дождь прямо здесь, под деревом. А больше, собственно, деваться было некуда. Небо над лесом осветила яркая вспышка, с трещиной посередине. И через несколько секунд послышался удар грома, долгий и раскатистый. Порывами ветра воду все равно иной раз заливало под дерево, поэтому надёжным укрытием это место назвать было нельзя. Из-за этого на одежде появлялся пятнистый узор из мокрых участков ткани. Медик подогнул и вторую ногу к себе, чтобы не капало на сапог. Венок он так и продолжал держать в руках, прижимая к себе. Вся эта ситуация явно выбивалась из его привычных прогулок. — Как думаешь, это надолго? — с надеждой спросила Агата. — Надеюсь nein, надеюсь… Из-за шума дождя было плохо слышно друг друга, поэтому первое время они молчали. Через время они додумались сесть поближе, и теперь «грели» друг другу бока. Стало скучно, и молчание нарушил медик. — Ты любишь дождь? — он покосился на девушку. — Смотреть на него из дома — да, иногда прогуляться, если он не сильный. А ты? — Я не очень люблю мокнуть. Помолчали. — Я помню как попал один раз под сильный дождь, было не очень приятно. — Расскажешь? И медик начал рассказ: «В то время я ещё учился в университете, но обучение стоило немало. Поэтому мне пришлось устроиться на подработку. Тот день не задался с самого начала: пересдача экзамена, куча работы на дом. Так ещё и выпала ночная смена. Я возвращался около 6 утра домой, было темно, поздняя осень. И идти 30 минут пешком. Я еле передвигал ноги, и в один момент, внезапно, с неба полило как из ведра. Я вымок за десять секунд, даже не успев опомниться. И шел до дома в два раза дольше. А когда вернулся до начала первой пары было около двух часов. В общем то и все». — это было не самое приятное воспоминание, но медик умолчал о том, что следующий час он размышлял о том, чтобы повеситься здесь и сейчас. Ведь это не первая ночь которую он недосыпает и не первый проваленный экзамен. Он чувствовал, что стоит на грани отчисления, и уже не верил, что сможет хоть чего-то добиться в жизни. Возможно, в то утро он даже плакал. Но этого он не расскажет. Заметив печальные нотки в рассказе, Агата свернула тему и завела разговор в литературу. Вкусы на книги у них были весьма разные: Агата предпочитала романы, жанр романтизма и трагедии, а Людвиг в свою очередь любил научно-популярные книги и энциклопедии. Но они сошлись на Шекспире и актуальности его произведений в любое время. Пока они наперебой рассказывали про свои любимые книги, ливень шел все сильнее. И через какое-то время дуб перестал справляться, и с него потоками стекала дождевая вода. Так в целом происходило со всеми деревьями вокруг. Оставалось лишь переходить к более сухим местам и высматривать следующее укрытие. Дождь загонял их как тигра в клетку, ловко орудуя хлыстом из навязчивых капель. А тучи все конца и края не было видно. Перспективы были плачевные. И вот наши герои уже встали с земли и порядком намокли, сидя под деревом. Теперь они жадно высматривали хоть какой-нибудь сухой клочок земли и тут же переходили туда. Периодически взрывы грома заставляли их вздрагивать своим неожиданным появлением. И судя по громкости звука они находились в самом эпицентре стихии. Агата все так же продолжала ходить, положив ладонь на голову, явно не желая мочить волосы. В этом она чем-то напоминала кошку. И стоя совсем близко друг к другу они продолжали беседу. Но немного удручённо. — Скажи мне что дождь скоро закончится — Агата устала от этого балета по лужам — Nein, он идёт ещё сильнее — медик старался делиться с ней позитивом. Но получалось у него плохо (не одному ему же страдать от этих мыслей). В ответ девушка только уныло вздыхала и переминалась с ноги на ногу. Но что расстраивало ее больше, так это то, что сигареты и спички вымокнут и придут в полную негодность. Она не забывала причитать об этом каждые пять минут.***
Доктора уже прилично намокли, но все ещё не теряли надежды переждать это ненастье. В томительном ожидании время шло слишком заме-е-е-дленно, как будто специально растягивая момент мучения. Агата решила проверить, насколько сильно льет, и вытянула руку вперёд. Когда у нее в ладони за короткий промежуток времени образовалось маленькое озеро, она поняла, что льет все так же. Она промокнула руку об штанину, которая уже и так была безнадежно влажной. Медик заскучал совсем и, скрестив руки на груди, облокотился о ствол дерева. В этот момент он радовался, что все свои вещи оставил в комнате, и они не пострадают от влаги. Обстановка становилась унылой. Все разговоры сходились к тому, что дождь все никак не закончится, и они решили немного помолчать. Агата гипнотизировала стену воды и старалась не думать ни о чем. Когда однотипный пейзаж ей наскучил, она посмотрела на Людвига, который совсем повесил нос от тоски. Девушка ещё раз протянула руку под дождь, и в этот момент ждать ей надоело. Они сидят тут уже больше часа! А дождь даже не думал заканчиваться в ближайшее время. Уже и солнце начинает уходить все ниже и ниже, а они сидят под деревом, как грибы. И Агата сделала несмелый шаг вперёд, ещё, и ещё один. И она уже находится прямо под нескончаемым ливнем! Людвиг смотрел на нее как на сумасшедшую и не мог сказать ни слова ей вдогонку. Он уставился на нее и ждал, что будет дальше. А она, тем временем, совсем вышла из-под кроны дерева и и шла уже уверенно. Девушка широко расставила руки и подняла голову вверх, отчего немного напоминала распятие, как будто говоря стихии: «Вот она я! Прибей меня своими каплями-гвоздями к земле!». И если бы медик сейчас видел ее лицо, то он удивился бы той необычной, искренней улыбке, которая расцвела на ней алой розой. Дождь беспощадно колотил ее по рукам, ногам и лицу. Волосы стали прилипать ко лбу и голове, теряя форму и объем. Обеими руками Агата пригладила челку назад и сжала голову всеми пальцами сразу. И если кто-то бы стоял рядом, он смог бы разобрать ее тихий шепот: «Боже мой, что за чувство.». Людвиг все ещё смотрел ей в спину, явно не понимая ее поступка. Он ждал, пока она развернется и скажет хоть слово, чтобы понять ситуацию. И ждать долго не пришлось, она обернулась и сказала громче чем обычно, чтобы сквозь этот шум медик точно ее услышал: — В конце концов не сахарные, не растаем! Подумаешь, дождь! Высохнет до завтра! И после этих слов показательно встряхнула головой, стараясь бесполезно избавиться от лишней влаги. Вода беспощадно затекала в глаза, рот и уши. И глядя на коллегу в упор, она бросала ему вызов — тоже выходи, все равно выбора нет. Ещё пару секунд медик сомневался, но в мыслях он понимал, что она права, и от дождя они не сильно пострадают. И он тоже делает шаг вперёд. И этот небольшой шаг дал начало большому чувству лёгкости и избавления от тревоги, заполняющему не только грудь, но и всю голову, не оставляя места ни одной печальной мысли. Людвиг широкими шагами вышел следом за ней. И его полностью заполняла почти детская радость. Как будто нарушаешь нелепый запрет, открываешь для себя новые границы. А дождь и медика тут же превратил в промокашку, заливаясь ему за шиворот и в сапоги. И почему-то в этот момент Людвигу хотелось рассмеяться. Он надел венок на голову, и с новым восторгом посмотрел на спутницу. Она молча смотрела, как он стирает у себя в голове предрассудок о том, что дождь неприменно означает неприятности. Для людей он может и не так значим, но вот деревья ждут этого, как праздника. Но все же речь не о деревьях. В голове у Агаты заиграл «Танец рыцарей» из балета «Ромео и Джульетта». Он ощущался так же величественно, как гром над их головами, вспышки молний, могучий лес вокруг и тяжёлый горизонт. Она протянула руку медику: — Давай устроим вальс? — Я не умею — Честно признался тот. Но тем не менее он аккуратно взял ладонь девушки в свою. — Я тоже. Но разве это нам помешает? Он подошёл к ней ближе и, глядя в глаза, обнял ее рукой, чуть ниже лопаток. Ему тяжело это давалось, откуда-то взялось волнение и стыд, явления, которым медик не находил объяснения. Агата положила руку ему на плечо и слегка подтолкнула к шагу. Они стали плавно передвигаться по странной траектории, не принимая во внимание стандартную схему движений. Сейчас было не до нее. Торжественное чувство охватило обоих, когда в тесных объятиях они кружили в чувственном, как первые ландыши, танце. Шумный ливень больше не пугал их, а добавлял ситуации особый charme. Мокрая одежда сковывала движения, висела на телах тяжёлым грузом. Но трепет в душе полностью затмевал все физические проблемы, а гром звучал как заветная музыка. Никто из них не находил, что сказать в этот момент. Они только ощущали тепло, даже жар от собственных эмоций. А смотреть друг другу в глаза в этот момент было отдельным испытанием. Они видели чужую душу насквозь, ничем не прикрытую. Это откровение ещё больше опьяняло их сердца. Вскоре врачи приловчились к движениям танца и получаться стало легче. И как в шёлк обернулись они в мягкость касаний, вкладывая в вальс отпечаток собственных чувств. Наверное, в этом и суть хорошего танца — передавать через него собственные эмоции. В душе Людвига появилось новое, неизведанное чувство. Оно окутывало сердце в бархат, расплетало свою паутину в лёгких и цвело хризантемами на рёбрах. И он почти забыл, что ещё недавно считал свою спутницу чужой. Сейчас между ними протянулась нить общего воспоминания, которая крепко связывает их тёплыми чувствами. Когда оба уже подустали от танца, Агата остановилась и указала взглядом в сторону: — Посмотри. Закат. Медик проследовал за ее взглядом, и действительно, — закат. Они зачарованно смотрели на гигантский, красный диск, уходящий за остро нарезанные края деревьев. Капли дождя приобретали алый оттенок под этим светом, придавая обстановке ещё более необычный вид. Теперь всё вокруг выглядело ненастоящим. В обычной природе нет таких ярких, насыщенных цветов. Но, оказывается, есть. Только нужно уметь подловить момент, смотреть на мир под другим углом, как сейчас смотрит на него падающее солнце. Ещё некоторое время герои продолжали смотреть на это зрелище, застыв в объятиях друг друга. Никому не хотелось терять тепло чужих рук, учитывая, что они промокли до нитки и даже немного замёрзли. Ливень уже сбавил обороты, и теперь мог называться обычным дождём. Последняя вспышка молнии как фотоаппарат запечатлела два медных изваяния под алым диском, стремящимся в июнь. В этот момент они слышали только биение собственного сердца и тяжёлое дыхание друг друга. Это было слаще любой музыки и грело душу лучше согревающей мази. Главным желанием стало сохранить атмосферу этого хрупкого момента. Судя по наступающей темноте, час был поздний. — Мы ведь должны вернуться до отбоя? — Агата уточняла этот момент. Ей ещё не доводилось так поздно возвращаться на базу. — Да. И судя по всему, нам уже стоит выдвигаться. Кто знает что ещё по дороге произойдет. И тысячу раз согласившись с медиком, девушка расцепила их объятия. Разомкнулись цепь и пропала искра момента. Людвиг ощущал медовую вязкость, шагая рядом с Агатой. Теперь, когда шквал эмоций прошел и наступил штиль, им обоим было немного неловко. Под красным освещением заката на их лицах не было видно румянца. Возвращались они почти так же молча, теперь уже осознавая, что возможно, они больше не вернутся сюда. Пару раз украдкой обернулись они назад, и поляна уже скрылась за густым лесом. Деревья встречали их мокрыми всплесками воды и ощущением дереализации. Красные пятна мелькали вокруг, подглядывая за идущими. Когда они вышли на пустырь, от солнца осталась только мутная лужа розового цвета. Дождь немного успокоился, и поливал все вокруг уже не так яростно. К девяти часам вечера наши герои дошли до базы, и слишком уставшие и голодные принялись сушиться. Теплый душ и свежая одежда вывызали неподдельное счастье.***
В тот же вечер официально был объявлен завтрашний отъезд, поднявший небольшую волну негодования. Все наёмники разбрелись по своим комнатам собирать пожитки. Отъезд был назначен на десять часов завтрашнего вечера, с местной станции, на поезде. Медик почти не спал всю ночь, и уже под раннее утро бесполезно ходил из угла в угол. Несколько раз он закурил трубку. День прошел так же смутно, без особых происшествий. Агата до самого отъезда не выходила из своей комнаты, и бог ее знает чем она там занималась. В воздухе повисло ожидание. Только из окна поезда они последний раз взглянули на спящий город. Звук закрытия двери в купе отрезал наемников от привычного им места. Теперь это не их дом. Все закончилось так же быстро, как и в прошлый раз. Город мигал уходящему поезду фонарями на прощание. Агата долго смотрела в окно, пока вместо корки крыш не стала виднеться равнина. Возможно, она не будет спать всю ночь. Будет так же молча смотреть в окно, непонятно что высматривая в темных силуэтах. И уже далеко за полночь, когда острые тени будут нападать на поезд и заглядывать в окно, Людвиг останется одним, не спящим в купе. Укрытый ночью, он долго ещё будет неподвижно лежать, прижимая потрёпанный венок к груди.